Малахитовая гостинная

Тысячи тонн малахита прошли через руки мастеров-камнерезов, прежде чем разрозненные плиточки слились в великолепные ковры, давшие новую жизнь этому камню. Самый замечательный памятник «малахитового» искусства – знаменитая Малахитовая гостиная Зимнего дворца в Санкт-Петербурге.

Единственным примером оформления малахитом целого помещения, сохранившимся до наших дней, остается лишь малахитовая гостиная в Зимнем дворце, созданная на волне популярности малахита в 1839 г. Появление ее связано с драматическим событием – большим пожаром Эрмитажа в 1837 году. Зимний дворец был почти уничтожен – остались лишь обгорелые стены, а великолепные барочные интерьеры и фасады авторства Ф. Б. Растрелли, Дж. Кваренги и К. И. Росси были безвозвратно утеряны. Срочно начали восстановительные работы, руководителями которых назначили В. П. Стасова и А. П. Брюллова, которым поручили отделку жилых покоев. малахитовая гостиная, предназначенная для императрицы Александры Федоровны, заняла место сгоревшей Золотой гостиной, которая была отделана серо-фиолетовой яшмой. Работа над созданием гостиной была проведена в сжатые сроки – менее чем через два года все было сделано. Энтузиазм, владевший участниками реконструкции, был поистине огромен – ведь шло восстановление величайшего и всеми любимого памятника русской культуры.

Рождение замысла Малахитовой гостинойзапечатлено в многочисленных документах. Явление роскошного зала можно объяснить ссылкой на аналогии. Когда-то Екатерина Великая, довольная обретением кладовых уральских камней, писала во Францию: «…Мы теперь строим не только из мрамора…». Писала она, как многим думается, конечно, не о мраморе, писала она о себе и через камень утверждала свое «я». Этому мы видим множество примеров в истории, хотя бы вспомнить знаменитые Агатовые комнаты Царского Села. Роскошь самоцветов несравнима с мрамором. Строить из самоцветов, как известно, не могли даже Крез и Нерон. Именно поэтому русский император Николай Первый после пожара Зимнего дворца 6 декабря 1837 года распорядился украсить одну из комнат малахитом.

4 января 1838 года министр императорского двора князь Волконский запросил директора Петергофской гранильной фабрики изготовить: «… 8 малахитовых колонн без ложек (каннелюр) и 16 таковых же пилястр и буде могут, то, в какое именно время, и назначенная цена оных…», на что уже через неделю была составлена смета будущих работ. 15 января последовало распоряжение императора Николая 1 сделать работу за полтора года. Уже через месяц были привезены с Урала первые 100 пудов малахита и начата работа над оклейкой первой колонны.

Известны два варианта проекта интерьера, предложенные архитектором А.П. Брюловым. Согласно первому в гостиной должно было быть восемь малахитовых колонн и шестнадцать пилястр, во втором же, претворенным в жизнь, в зале имелось восемь колонн и восемь пилястр, а также два малахитовых камина.

Архитектор А. П. Брюллов черпал вдохновение из прошлого – его увлекали пышные интерьеры римских и греческих вилл, отделанные мрамором, росписью и самоцветами. Радостный историзм Брюллова появился в качестве своеобразного протеста против холодного официоза, насаждавшегося в искусстве с подачи чопорного Николая I. Уникальный вкус, острое чутье, умение искать идеи в исторических примерах восхищали его современников. К сожалению, даже гений Брюллова не мог противостоять высочайшим повелениям, благодаря чему малахитовая гостиная содержит в два раза меньше собственно малахита, чем задумывалось автором. Привозили малахит с Меднорудянского карьера, уникального месторождения, давшего за сто лет существования (с 1813 года) более 1000 тонн малахита. Всего для работ было приобретено около 3, 6 тонн малахита (225 пудов), а использовано более 2 тонн. Колонны и пилястры делали 27 камнерезов-мозаичистов Петергофской гранильной фабрики под руководством Ивана Роджерса и Федора Морина. Работа заняла 15 месяцев и стоила казне 130 тысяч рублей. Камины же делались петербургской торгово-промышленной фирмой «Английский магазин. Никольс и Плинке» и обошлись в 44 тысячи рублей.

Исходя из существовавших типов работы с малахитом, художники применили самый сложный и исключительный ход в работе, когда края плотных и крупных пластин малахита обрабатывали на специальных приспособлениях, придающих им волнистый профиль, согласующийся с рисунком самого камня. Соединенные между собой они давали ощущение монолита с прекрасным узором. Этот тип мозаики и известен под названием настоящей «русской мозаики».

Известно, что искусство «малахитового дела» пришло в Россию в первой четверти 19 века из Франции и Италии, где издавна процветало мозаичное ремесло.

Иметь в Европе вещи из малахита было правилом хорошего тона, символом богатства и знаком социального отличия. В начале века Россия везла в Европу сырой малахит, чтобы возвращать его в прекрасных формах прикладного искусства, а спустя пятьдесят лет русские малахитчики, ходившие когда-то в учениках у европейских художников, стали определять и задавать уровень рынка малахитовой роскоши. Ими было создано множество колоссальных вещей дворцового назначения и архитектурно-декоративного убранства помещений, среди которых Малахитовый зал занял первенствующее положение и стал жемчужиной императорского Зимнего дворца.

Уникальность этой работы заключалась еще и в том, что она была сделана в немыслимо короткие сроки ценой огромного напряжений творческого труда камнерезов-мозаичистов. Ее каменная декорация изящна и камерна. На беломраморных пьедесталах у продольных стен зала возвышаются парами малахитовые колонны, поддерживающие вызолоченный лепной потолок. Посреди торцовых стен, друг против друга, разместились обрамленные зелеными лентами пилястр малахитовые камины. Центр композиции зала – стоящая на поперечной оси в широком проеме между окнами большая малахитовая ваза с аморфовидным гофрированным туловом, с длинной изящной горловиной, с удлиненными строгого рисунка поднимающимися над венчиком малахитовыми ручками. В геометрическом центре богатого рисунком паркета зала стоит роскошная цветочница – плоская малахитовая чаша на высоких, одетых золоченой бронзой малахитовых ножках-балясинах…

Современники, покоренные необычной красотой зала, писали: «… Богатая Сибирь заменила свою же яшму своим же золотом и малахитом, который по нашему мнению, роскошнее и красивее яшмы…».

До сих пор Малахитовая гостиная является национальной гордостью России. Яркая, мажорная цветовая гамма гостиной возвращает нас во времена богатых пиршественных залов античности, которые и послужили Брюллову прототипами. Симметричная планировка отвечает принципам позднего классицизма – в проходном помещении прямоугольной формы шесть золоченых, богато декорированных дверей и высокие арочные окна. Пол покрыт узорчатым паркетом из ценных пород дерева зеленоватого оттенка, красиво оттеняющим белые стены из искусственного мрамора со скромной росписью. Друг напротив друга расположены два камина из густо-зеленого малахита, а висящие над ними огромные прямоугольные зеркала в позолоченных рамах зрительно расширяют пространство. Вдоль стен вздымается по 8 многометровых малахитовых колонн и пилястров, стоящих на белокаменных, украшенных золоченой бронзой пьедесталах, и увенчанных пышными бронзовыми капителями. В зале стоят два массивных малахитовых торшера по 70 рожков каждый, на изготовление которых ушло 2 года, а также малахитовые вазы, подсвечники, столы.… В центре комнаты стоит большая ваза, походящая на античный ритуальный светильник – это единственная уцелевшая вещь из Золотой гостиной. Позолота в зале повсюду – каждая бронзовая или деревянная деталь переливается золотым блеском, не говоря уж о сводчатом потолке, где рельефные раззолоченные узоры полностью доминируют над белым фоном. Именно соединение воедино зелени малахита и позолоты делает зал утонченно-величественным. Темно-малиновые драпировки окон и мебели удачно оттеняют зелено-золотую гамму, не давая интерьеру «застыть» мертвой картинкой, делая его живым и нарядным. В целом, гостиная имеет парадный, праздничный вид, поражавший роскошью даже современников.

Сегодня Малахитовая гостиная открыта для публики – помещение, мебель и отделка находятся в прекрасном состоянии. Ничто не отразилось на облике малахитовых ваз и колонн – их блестящая, «пропорциональная» красота кажется вечной, как и чудесный зеленый камень, возраст образования которого гораздо больше, чем срок жизни любой самой великой страны. Малахитовая гостиная и по сей день – одна из жемчужин Эрмитажа. Действительно, все наиболее совершенное, когда- либо созданное из малахита в мировой художественной культуре, принадлежит середине 19 века, а самые грандиозные малахитовые изделия выполнены из уральского камня в России русскими художниками-камнерезами.

4.2. АГАТОВЫЙ КАБИНЕТ

Есть уникальные примеры использования яшм для отделки интерьера. Вот, например, для облицовки Яшмового и Агатового кабинетов в Царскосельском дворце ис­пользовались уральские яшмы: кошкульдинская, ямская, калканская, тунгатаровская, уразовская -мясной агат.

Это произведение искусства русских камнерезов до сих пор непревзойденно никем. В Царском Селе по повелению императрицы Екатерины Второй архитектором Чарльзом Камероном был построен отдельный павильон, состоящий из ряда зал, из которых особое внимание привлекает большая Греческая зала с колоннами и две комнаты, отделанные яшмой и агатом.

В архивах сохранились дела об украшении этих комнат мастером каменного дела Минчаки и мозаичистом Яковом Мартини.

Так в 1784 году Минчаки писал в контору строений Царского Села: «За нужное почел я объяснить конторе следующие обстоятельства, имея в виду, что работа эта редкая и требует детальной отделки, что должно наблюдать мне для приведения ее в самое цветущее и лучшее состояние, а именно: во-первых, должно камень агат распиливать на столь тонкие дощечки, которые можно бы было употреблять по препорции дела, для чего заготовляться будут. Во-вторых, следует вытесать простые плитовые камни, на которые тот агат будет наклеиваться. В-третьих, так как плитовый агат обычно нерегулярный, то нужно его обрезывать в такой круг, из которого можно было бы составить в точности такую высоту и ширину, как изображено на рисунках. В-четвертых, приготовленный таким образом агат должно наклеивать на простые плиты и швы делать весьма тонкими по примеру каменной наклейки в Риме и во Флоренции. В-пятых, полировать те наклеенные штуки следует таким натуральным глянцем, который превосходил бы всякую мраморную полировку. В-шестых, затем должно просверлить дыру, сколько, где потребуется, для укрепления к бронзовому прибору. В-седьмых, оные штуки поставить по местам, где следует, в самой чистоте и верности и потом заделывать известью, а для укрепления каждой штуки в стены с железными скобами заливать ее свинцом…».

А вот какое заявление подал в феврале 1784 года мозаичист Мартини: «… Уведомляю я, что справлена быть имеет уборка комнат агатом, ясписом и тому подобными каменьями, каковую работу по планам и рисункам архитектора Камерона желаю исполнить, поелику мастерство мое в таких работах известно».

Работу эту Мартини брался выполнить в три года при помощи 125 рабочих за 72260 рублей.

Для отделки дворца из Петергофа присылали агаты – красные и с зелеными жилками, а также хрусталь.

Обе комнаты отделаны исключительно камнем русского происхождения и потому представляют исключительный интерес. Они довольно сходны по стилю, формам и колориту. Первая отделана по преимуществу темно-зеленой ленточной яшмой с неровными, сливающимися полосами зеленоватого, зеленовато-бурого и красно-бурого тона. Вторая же украшена главным образом «мясным» агатом. Обе они не создают ощущения пестроты.

Пиленые пластинки агата и яшмы наклеены на стены, сбоку четыре небольшие колонны из темно - красного мясного агата, уложенного по способу русской мозаики. Панели комнат отделаны зеленой полосатой тунгатаровской яшмой, с характерным свечением, которое часто заставляло называть ее русским праземом. Исключительно выразительны двери комнат, отделанные тремя сортами яшм зеленых и красных тонов, подобранных между собой с тонким вкусом и изяществом. Наружная кайма дверей из зеленой калканской яшмы. Тонкая кайма далее из кушкульдинской полосатой красно-бурой яшмы отделяет сплошные вставки из темно-красного мясного агата. Изумительные по красоте высоко поставленные каменные вазы дополняют общую картину исключительного зрелища.

Судя по новооткрытым материалам, идея использования яшм и агата для отделки интерьеров не принадлежала Камерону. По архивным источникам известно, что еще в 1750-х годах в Петербург были доставлены с Урала десятки пудов самоцветов – яшм, агата и хрусталя. Их обработка велась на Петергофской и Екатеринбургской гранильных фабриках. Агат и яшмы распиливались и обрабатывались в виде плиток, предназначенных для облицовки стен дворцовых покоев. Так хотела императрица Елизавета Петровна, мечтавшая затмить Европу роскошью своих дворцов. Организатором первых экспедиций для разыскания цветного камня в Сибири и инициатором попытки использования его для оформления интерьеров был И.А. Черкасов. Его смерть помешала осуществлению проекта отделки дворцовых интерьеров агатом и яшмой. Все заготовленные материалы на долгие годы легли мертвым грузом в дворцовых кладовых. Только в январе 1776 года в Царское Село было отправлено 19 бочонков с ляпис-лазурью, а затем и другие самоцветы. Таким образом, старая идея, зародившаяся еще в середине столетия, возникла вновь в 1770-х годах.

В исследовании Камерона «Термы римлян», свидетельствующем об огромной эрудированности архитектора, он цитировал одно их посланий Сенеки: «Всякий считает себя бедным и неряшливым, - писал Сенека, - если стены не сияют большими и драгоценными плитами, если александрийский мрамор не украшен инкрустациями их мрамора нумидийского, если нет пестрой штукатурной каймы, если своды не выложены стеклом, если фасосский камень, который прежде редко можно было увидеть даже в храмах, не украшает наших бассейнов, в которые мы погружаем свое тела».

Идя по пути претворения античных идеалов, Камерон смело обращался к арсеналу декоративных средств зодчих древнего Рима. Агатовый и Яшмовый кабинеты принадлежат к лучшим созданиям архитектора и являются уникальной попыткой воплотить в жизнь мечту о воскрешении величественных образов античного искусства.

Екатерина Вторая, стремившаяся показать себя просвещенным монархом, во всем пыталась следовать духу времени. Она писала во Францию: «… Теперь я завладела мастером Камероном, шотландцем по рождению… Мы с ним мастерим здесь в Царском селе сад с террасами, с банями внизу и галереей наверху. Это будет прелесть…».

После долгих переговоров и торгов по поводу создания яшмовых кабинетов, 12 сентября 1783 года был подписан контракт. Но не с итальянцами, а с крестьянином деревни Юркино Кашинского уезда Тверской губернии Василием Давыдовым на исполнение работ по облицовке яшмами двух комнат Холодных бань. В своей усадьбе в Царском селе он построил специальную мастерскую, где производилась распиловка полученных из Петергофа яшмовых камней на пластины толщиной 8-10 миллиметров и там же обрабатывались детали разного профиля для наличников, карнизов и плинтов.

Все яшмы, полученные из Петергофа в документах того времени именуются агатами. Это недоразумение связано с тем, что привезенную с Урала уразовскую яшму именовали «мясным агатом», хотя по своим качествам и структуре, химическому составу, цвету и происхождению в природе она ничего общего с агатом, кроме твердости, не имела. Только с помощью науки геммохронологии можно объяснить сложившуюся ситуацию с названием камней.

Отделка кабинетов яшмой была сложной и физически тяжелой работой, несмотря на использование специально сконструированных для этих целей приспособлений и станков. Исполнители ее должны были обладать не только высоким мастерством камнереза, но и иметь вкус художника, ведь техническая сторона, подразумевающая тонкую укладку пластин в технике русской мозаики с едва заметными соединениями, не мыслилась без выявления художественного образа. Особую трудность представляли последние, завершающие процессы – шлифовка и полировка, призванные выявить яркость красок, глубину и сочность тонов, красоту рисунка. Выполняя полировку, следовало довести до стеклянного блеска около двухсот квадратных метров стен, наличников, карнизов и других фрагментов архитектуры сложного профиля. Эта работа, производившаяся вручную, потребовала огромных затрат физической силы, времени и мастерства.

Таким образом, завершение отделки двух яшмовых комнат под руководством мастера Ивана Балакшина, потомственного камнереза Петергофской гранильной фабрики, красивейшим цветным камнем явилось торжеством русского камнерезного искусства, большой победой мастеров, выполнивших эту титаническую работу, с честью выдержавших трудный экзамен.

Одной из особенностей построенного Камероном комплекса Холодных бань является ориентирование здания углами на север, юг, запад и восток. Смысл этого состоит в том, что с момента восхода солнца и в течение всего дня освещенность интерьеров меняется: световые изменения создают разнообразные цветовые оттенки и контраст. Замысел архитектора отвечал требованиям эпохи тех лет, когда в интерьере предпочитали приглушенный свет, создававший нарочитую интимность. Использованный в отделке камень красновато-темных тонов усиливал это впечатление, создавая успокаивающий глаз полусвет.

Яшмовые кабинеты являются уникальным произведением русского камнерезного искусства XVIII века. К сожалению, имена мастеров, создателей этого бесценного памятника – остаются до сих пор неизвестными. Это грандиозно. Неужели с тех времен ничего подобного не создавали?

Многое было. Но такого уже не было. Правда в отделке интерьеров Казанского собора в Петербурге нашла применение палевая египетская яшма, из-за недостатка которой стали применять кремнёвую гальку серовато-синих то­нов с реки Чусовой на Урале, распространяя на неё название - египетская яшма. Или же в первоначальной отделке Георгиевского зала Эрмитажа, уничтоженной пожаром 1837 года, использовалась кошкулъдинская яшма. Всё многоцветье уральс­ких и алтайских яшм широко представлено в многочисленных наборных столешницах Эрмитажа.

Несмотря на повреждения военных лет, отделка интерьеров Агатовых комнат с XVIII века в основном, сохранилась хорошо. Однако драгоценные интерьеры Агатовых комнат взывают о помощи. Под грузом веков, под воздействием неблагоприятных условий осыпалась яшмовая облицовка, появились сквозные трещины, разрушилась живопись.

Первым шагом к спасению подлинных интерьеров XVIII века стал грант Всемирного фонда памятников.

Если идти вдоль фасада Екатерининского дворца, и все-таки удержаться от соблазна вновь на мгновение забыться в ослепительной роскоши царских покоев, парковая дорожка приведет прямо к старинному двухэтажному зданию, именуемому “Холодные бани”. Там, во втором этаже, хранят свет минувших столетий прохладные своды Агатовых комнат. Славное детище Чарльза Камерона, его баснословно дорогой архитектурный проект 1780–1788 годов по сей день остается живым очевидцем, обитателем, носителем прошлого.
История пощадила творение Камерона, сохранив в первоначальном, подлинном виде павильон “Агатовые кабинеты”, как центральную часть архитектурного комплекса Терм. Этот уникальный памятник архитектуры волей русской царицы и талантом шотландского архитектора объединил римские термы и античную виллу, где над землей парит Висячий сад, а на знаменитую прозрачную галерею уводит пандус, словно “лестница в небо”.

Холодные бани излучают жар творческих фантазий Камерона, его непреодолимое стремление, во что бы то ни стало возвратить из небытия хотя бы очертания античности.

Состояние Агатовых комнат находилось под контролем владельцев и специалистов начиная с первых лет существования каменных чертогов. Уже в 1799 г. мастер И. Балакшин производит ремонт яшмового покрытия с использованием машины для яшмовых работ. В 1855–1858 гг. исправляется обшивка стен Яшмового и Агатового кабинетов, позолоты бронзовых украшений в тех же комнатах. Работы по реставрации стен, заключавшиеся в “исправлении на стенах из агата и яшмы наклейки с полировкой оной”, производились Петергофской гранильной фабрикой.
Павильон был поврежден во время Второй мировой войны: пострадала яшмовая облицовка стен двух кабинетов, искусственный мрамор стен Большого зала, утрачена большая часть отделок из золоченой бронзы, мраморные рельефы каминов Большого зала, повреждена живопись, лепка, наборные паркеты, не сохранилось несколько наборных дверей. Ремонт и реставрация помещений первого этажа частично проводились в 1949, 1977–1978, 1996 годах. Сегодня драгоценные интерьеры Чарльза Камерона взывают о помощи. Под воздействием неблагоприятных условий неотапливаемого помещения осыпается яшмовая облицовка, обнажая основу, разрушается облицовка из искусственного мрамора, появляются сквозные трещины, отслаивается отделочный слой, разрушается живопись.

Около полугода назад сотрудники ГМЗ “Царское Село” обратились во Всемирный фонд памятников, рассчитывая получить спасительный грант. Результатом обращения стали средства на проведение необходимых исследований. Всемирный фонд памятников (World Monuments Watch /WMW) — это всемирная программа, нацеленная на обнаружение и сохранение объектов мирового культурного наследия, находящихся под угрозой.
Программа World Monuments Watch находится под патронажем World Monuments Fund /WMF/ — частной некоммерческой организации, основанной в 1965 году с целью сохранения мирового художественного и архитектурного наследия. В 1995 году Фонд запустил программу World Monuments Watch в качестве отклика на растущее число факторов, угрожающих объектам культурного наследия во всем мире. Выходящий раз в два года Список 100 объектов, находящихся под угрозой является основным средством, благодаря которому программа World Monuments Watch /WMW/ отбирает объект и оказывает адресную помощь, позволяющую предотвратить серьезные угрозы разрушения и утраты памятника культуры.

В отличие от Списка мирового наследия ЮНЕСКО, Список 100 WMW не является постоянным, он является временным средством, дающим возможность соответствующим организациям, правительственным учреждениям и частным лицам направить усилия на сохранение памятника культуры в критические моменты.
В 2000 г., благодаря средствам, выделенным Фондом Сэмюэля Кресса (Samuel H. Kress Foundation) и Всемирным Фондом Памятников (9 тыс. $), петербургскими высококвалифицированными специалистами по реставрации камня С. Шадриным и С. Тучинским, совместно с реставраторами “Царскосельской янтарной мастерской” были проведены серьезные исследования, результатом которых стал договор на последующую консервацию и реставрацию Агатовых комнат. В процессе исследовательских работ идентифицировались мастики, определялся их состав и состояние. Были составлены картограммы наиболее характерных дефектов облицовки. Теперь реставраторам предстоят работы по нормализации отопления и вентиляции в здании с учетом создания оптимальных условий в Агатовых комнатах. Необходима реставрация каменных ограждающих конструкций со штукатурной отделкой и отделкой известковым туфом, отделки Яшмового и Агатового кабинетов, стен Большого зала.

Результаты исследований, проведенных специалистами, оказались неутешительными. Более 50 % яшмовой облицовки находится в аварийном состоянии. Процесс утраты облицовки идет уже давно. Разрушение искусственного мрамора наблюдается на 60 % площади Большого зала. Появление дефектов связано с нестабильным температурно-влажностным режимом помещения и различных слоев отделки стен. Ситуация осложняется наличием многочисленных реставрационных вмешательств, связанных с установкой камней на разнообразные по составу мастики, наличием красочных слоев, нанесенных по поверхности мастик на поврежденных участках облицовки. Сейчас даже неискушенному экскурсанту, ослепленному античной роскошью подлинных интерьеров, ясно, что царскосельский “каменный цветок” — Агатовые комнаты — требует срочной реставрации, дорогостоящей, но жизненно необходимой.