Людмила, 32 года, полная женщина невысокого роста в домашнем халате.

- Я, Иванова Людмила Ивановна. 1975 года рождения. Маляр. Не замужем, но проживаем вместе пять лет, по адресу проспект Металлургов, дом 7.

Моя история началась следующим образом. В пятницу 1 апреля я решила разыграть мужа, хотя правильнее будет сказать, сожителя. Этому меня научила подруга Людмила Петровна. Моя тезка… Я намочила под краном руки и засунула их в морозильник. Когда ладони и пальцы покрылись тонкой корочкой льда, я подкралась к спящему сожителю и засунула холодные руки под теплое одеяло – прямо к животу: «Ви-тя, по-ра вста-вать. Петушок пропел давно!»

Витя, как идиот, вскочил с постели и заорал: «Ты что, с ума сошла, мне приснилось, что я сплю с огромной лягушкой, и она хочет от меня детей. Я чуть не умер от страха.

В тот день Виктор взял отгул в автопарке и думал, что поспит подольше…

Не знаю, мне кажется, что было смешно. Я сказала ему, что нечего обижаться, раз первое апреля. Никому верить не надо.

Он прореагировал неадекватно и назвал меня жабой. А я до этих его слов была такая веселая, между прочим.

Настроение у меня сразу испортилось, я вспомнила про свой живот, нездоровый цвет кожи и глаза (слегка навыкате). У меня еще правая рука была в зеленой краске. Потому что на стройке не было воды. И сразу я руку не отмыла. А потом сколько пемзой не терла, краска не отмывалась.

...Конечно, у него были основания так меня называть. Я не красавица. Честно скажу.

Но после его слов мое настроение резко ухудшилось, и со мной начали происходить странные вещи.

Мой живот стал увеличиваться в размерах. Через пять минут он был уже таким большим, что мне пришлось встать на четвереньки. Трусы – белорусского производства, которые мне на день рождения подарил сожитель, понятное дело, лопнули, а пуговицы на халате разлетелись в разные стороны.

Я втянула голову в плечи и попыталась вскрикнуть от ужаса. Получилось только «ква-ква-ква».

Виктор сказал: «Твою мать. Это, что еще такое? Может, вызвать скорую помощь? Или ты меня все еще разыгрываешь?»

Короче, он пересрал тоже. Как и я.

В результате я стою на четвереньках с глазами на выкате и не могу произнести ни слова. Только тогда Виктор позвонил в скорую.

Врач приехал через два часа, похлопал меня по спине и спросил: «На что жалуетесь?»

А я ничего не могу сказать ему в ответ. Членораздельного. Только «ква».

«Она немая», - Виктор на ходу придумал, как объяснить мое кваканье.

«А она хоть живая? – поинтересовался доктор. – Что-то у нее температура низкая. Плюс двадцать три».

Потом врач сказал, что он, пожалуй, пойдет, потому как такую тушу они с медсестрой все равно не поднимут. Да и болезнь ему не известна. Так, что все равно, где болеть – дома или в больнице. Результат один.

«Можете вызвать спасателей», - посоветовал врач.

Спасатель по фамилии Малыгин сказал, что пресмыкающимися – а именно так он определил мое состояние - их организация не занимается. Потому что сегодня спасать надо в первую очередь людей.

" Почему же это она пресмыкающаяся? - возмутился Виктор. - Жабы относятся к земноводным".

Мне как-то тоже не понравилось про пресмыкающуюся. Земноноводная, что ни говори, лучше.

«Неважно. Если бы она была собакой, мы бы еще подумали, а так – нет, - объяснил Малыгин.- А она случайно не беременная? "

Я не была беременной - сожитель считал, что нам пока рано заводить ребенка.

Тогда Виктор позвонил Николаю – моему первому мужу и попросил срочно приехать. Виктор когда-то дружил с Николаем.

Николай, конечно, симпатичнее, чем Виктор. Но очень грубый. Мы с ним пять лет назад разошлись. Я об этом абсолютно не жалею. У мужчин главное не красота, а что-то другое. Жалость, наверное. Хоть немножко жалости должно быть. Много жалости - это уже любовь. Мне так кажется...

Увидев меня, Николай стал смеяться, типа, раньше я выглядела лучше. Когда с ним жила.

«Да это только сегодня с ней такое, - объяснил Виктор. – Еще вчера все было нормально. Мы с ней хорошо живем».

Николай сказал, что это не его дело, живите, как хотите, а у него уже новая женщина. Худая и совершенно здоровая. Он посоветовал Виктору: «Отвези Людку к себе на дачу, пусть отлежится».

Я не хотела на дачу. Она совершенно не пригодна для жилья. Там только вагончик без окон. И деревьев совсем нет. Тютину я в прошлом году посадила. А так одна трава и картошка. Я бы там задохнулась от жары. Хоть и апрель, а в домике - на солнце - совершенно нет воздуха.

«Ладно, давай завтра вопрос решим, а сегодня я в отгуле, устал на работе», - предложил Виктор Николаю и они пошли за водкой.

Они выпили бутылку и стали издеваться надо мной. «А что если ее в зоопарк отдать или в тир?» - предложил Николай. «Лучше, в цирк", - рассмеялся Виктор.

" А мы в детстве жаб и лягушек через тростинку надували», - вспомнил Николай.

Я знала, что они этого не сделают, но было страшно. Страшно оттого, что ничего нельзя сделать. Ничего не объяснишь. Никуда не убежишь. Даже трусы не натянешь. Я поняла, что жабы – это смертельно испугавшиеся женщины.

«Что, Людка, будешь водку? - спросил мой первый муж и налили мне в блюдечко. – Пей до дна, пей до дна, пей до дна!»

Я забилась в угол, и он вылил водку из блюдечка мне на голову. Могу заявить с полной ответственностью - жабам водка не нравится. Это как уксусная кислота для человека. Я почувствовала, как водка обожгла мне глаза и спину. Я квакнула. Наверное, как-то особенно печально и протяжно.

«Ладно, Николай, ты своей бабой командуй! - сказал Виктор.- А тут есть, кому командовать».

...Виктор все-таки лучше, чем Николай. Николая я никогда не любила. Просто у нас должен был быть ребенок и мы решили зарегистрировать отношения. Но ребенок родился мертвым... А у Виктора есть и плюсы - квартира. И дача.

...Николай обиделся и ушел к своей новой женщине. Не такая она, кстати, и худая, я видела ее - просто моложе меня. А в моем возрасте еще посмотрим, какая она будет. У нее и кость шире.

Виктор пошел в магазин и купил еще одну бутылку водки.

Прежде чем открыть бутылку, он позвонил моей матери в Сальск. Впервые за все годы нашего сожительства. Судя по тому, что Виктор сказал: " не шучу", мать не сразу поверила, что звонит ее, так сказать, зять.

- Нет, Люся на работе... Все там же работает... Тысяч десять платят... И я там же, в автопарке... Сегодня в отгуле... Да, пятнадцать получаю. Обязательно приедем на майские. Нет, мы пока не зарегистрировались. Мы бы вам сказали. Обязательно. Я не отказываюсь... Разве я говорил, что отказываюсь? Ничего не случилось, так просто звоню. С первым апреля поздравить".

" Твою мать, - Виктор произнес, уже положив трубку.- Что же делать, что же делать, что же делать? "

Что делать, не знали - ни я, ни он. Тупик. Я обычно не матерюсь, но в тот день в моей голове крутилось только одно слово - " пиздец". Но по-лягушачьи, что ни скажи, получается " ква". Я квакала, не умолкая.

Потом позвонили с моей работы.

" Она пошла к врачу, нет, ничего серьезного, так, проконсультироваться, может, и беременная, точнее сказать не могу, - объяснил Виктор. - Когда выйдет, не знаю. Думаю, что не скоро".

Виктор налил себе стакан водки и стал жаловаться на жизнь: " Какая-то невезуха сплошная. Зеркало заднего вида кто-то разбил. Вообще, " газель" - ненадежная машина. конецформыначалоформыНенадёжен двигатель. Редуктор заднего моста никуда не годится. И даже такая мелочь, как краник печки салона, может подвести... Что я с ним только не делал.. Ну, Людка, ты даешь... Твоя мать спрашивала, когда же мы зарегистрируем отношения? Не знаю. Ничего я теперь не знаю... Чем же тебя кормить? ".

Значит, не выбросит, обрадовалась я, раз кормить собирается. Я радостно заквакала.

Потом он смотрел телевизор. Пока не заснул на диване.

Я никогда не подозревала, какие холодные в нашей квартире полы. Если, конечно, в тапочках ходить, то внимания не обращаешь, а если всем животом лечь, то очень холодно.

Когда Виктор захрапел я перебралась к нему на диван. Голодная, не уверенная в себе, отчаявшаяся. Кто бывал в моей шкуре, тот поймет.

Не знаю, что снилось Виктору. Может, другие бабы. Но он меня обнял, даже полез целоваться. Не настойчиво. Не открывая глаз. Один раз он произнес во сне: " Ксения, а ты - хорошая, я на тебе обязательно женюсь". И даже погладил меня. Я заплакала от такой неожиданной нежности, пусть даже и не мне адресованной. Интересно, что это за Ксения? А потом я заснула.

Проснулась в семь утра, потому что никто не сообразил, что надо выключить будильник - раз суббота. И можно поспать подольше.

Я была абсолютно голой, но человеком. Женщиной. Самой обычной. Маленькой, толстой, с зеленой краской на руке. Рядом валялся халат без пуговиц и мои разорванные трусы белорусского производства.

Было очень холодно, потому что мы не закрыли окно. Виктор спал одетый и звонка не услышал, потому что выпил полторы бутылки водки.

Выходные мы провели на да даче. Почистили садовый домик. Набросали туда соломы. На всякий случай. Чтобы можно было оставаться на ночь.

Через девять месяцев я родила мальчика. Но нам пришлось от него отказаться - у него было какое-то редкое заболевание. Пальцы на руках и ногах были соединены перепонками. Я читала в " Газете Дона", что таких детей называют ихтиандрами.