Проф. В.А. Конев

Дорогие коллеги! Сегодня мы проводим заключительный семинар по " Различию и повторению" Жиля Делеза. С одной стороны он посвящен анализу текста Заключения книги, которое озаглавлено, как и сама книга – " Различие и повторение", а с другой, подведению итогов понимания самой концепции французского философа.

Слово для вступительного доклада Олегу Романову.

О.В. Романов (Поволжский электронный журнал по философии и социальным наукам)

Метафизика трансцендентального исчисления различий

Коллеги! Я хотел бы свой доклад построить как серию коротких заметок по поводу самой концепции Делеза и в конце напомнить определения основных понятий, которые вводит философ.

Методологический поворот от тождества к различию. Одной из главных особенностей западной философии ХХ века является осознание возможности своего собственного методологического обоснования. В отличие от классического философа, исходившего из предпосылок, заданных культурно-философской традицией, современный мыслитель находится в ситуации методологического выбора. Можно осмысленно охарактеризовать современную философию, имея в виду 10-12 фундаментальных методологических проблем – бытие/небытие, бытие/сущее, субъект/объект и т.д. Возможно, наиболее интересная проблема – проблема тождества и различия.

Как известно, классическая философия была философией тождества. Она искала общее в вещах. Закон тождества был незыблемым законом человеческого мышления; само мышление понималось как мышление тождества – связь тождественного с тождественным.

По-видимому, следует говорить о кризисе тождества в ХХ веке, когда происходит осознание, во-первых, недостаточности и неадекватности мышления как мышления тождества, а во-вторых, немыслимости самого тождества. Немыслимость тождества заметил еще Аристотель, для него это было проблемой. И хотя эта проблема не имеет удовлетворительного решения до сих пор, это не помешало всей классической философии развиваться именно как философии тождества. Проблема состоит в следующем. Для того чтобы вещи быть тождественной, например, самой себе, ей достаточно быть одной; а чтобы мне мыслить ее как таковую (как самотождественную), я должен мыслить одну вещь как две: я должен помыслить ее здесь и сейчас, потом помыслить ее еще в другом времени, состоянии или отношении, и отождествить то и другое. Мышление в таком случае предстает как отношение тождества, связь тождественного.

Но является ли мышление вообще связью? - спрашивает Гуссерль. Нельзя ли понимать само мышление как фиксацию в сознании различия?

В европейской философии и культуре ХХ веке происходит фундаментальный поворот – от тождества к различию. Хайдеггер говорит об онтологическом различии – о различии сущего и бытия. Проблема различия выходит на передний план в литературе, искусстве, кинематографе. " Предметом" специального исследования различие становится и в книге Жиля Делеза, который исходит из методологического предпочтения различия. " Вероятно, - пишет Делез в Заключении, - для самой философии понятия сингулярного и регулярного, примечательного и обычного (ординарного) имеют гораздо большее онтологическое и эпистемологическое значение, чем понятия истинного и ложного, относящиеся к репрезентации; ведь то, что называют смыслом, зависит от различения и распределения, дистинкции и дистрибуции вспыхивающих точек в структуре Идеи (С.335, Deleuze. P.357).

Делез не ищет общее в вещах, он стремится построить философию как философию различия – найти адекватные понятийные средства для фиксации в сознании различия, для выражения изменчивости и многообразия жизни. Субъекту, вообще сознанию, предшествует некое поле неопределенности, в котором разворачиваются сингулярности, единичности, индивидуальные события. Сингулярность неопределима в логических предикатах классической философии – качества, свойства, особенности и т.п. (В русском издании читаются несколько вариантов перевода singularité, и ни один из них нельзя назвать удачным). Делеза интересует происхождение индивидуального события, бытие сингулярности, единичности; он строит онтологию различия. Сам принцип индивидуации он понимает как принцип не отождествления, а различения.

Итак, философия Делеза – это философия различия. Главный вопрос для Делеза: как возможно мышление различия самого по себе?

По аналогии с математикой (состоящей из арифметики, алгебры и математического анализа), можно выделить в философии Делеза три " раздела": 1) философская арифметика различия – эту роль играет интерпретация платоновской аллегории пещеры; 2) философская алгебра различия – критика трансцендентальных иллюзий репрезентации, т.е. критика возможности мышления различия на основе представления; 3) философская высшая математика – метафизика дифференциального исчисления различий (сам Делез так называет свою философию: la mé taphysique du calcul diffé rentiel [Deleuze. P.359]).

Смысл критики платонизма. Кажется, платоновская аллегория пещеры находится в подтексте очень многих рассуждений Делеза; это та " таблица умножения", которая лежит в основании всей философской математики различий. Делез отмечает, что правильно определять метафизику через платонизм, но недостаточно определять платонизм через различение сущности и видимости (insuffisant de definir le platonism par la distinction de l’essence et de l’apparence). Первое строгое различение, установленное Платоном, это различение образца и копии. Второе, еще более глубокое — различение самой копии и фантазма (phantasme) (С.320; Deleuze. P.340).

Язык Платона весьма богат, у него целый ряд слов означает примерно одно и то же, с некоторыми различиями: (1) идея (вид, образ, идея), эйдос (вид, наружность, видимость) - эти слова выражают сущность (l’essence); (2) эйдолон (образ, подобие, изображение), эйдюлон (видик, картинка, идиллия), эйкон (икона) - эти и другие слова выражают видимость (l’apparence). Сущность и видимость Делез соотносит с образцом и копией. Но труднее дальнейшие соотношения. В целом, речь идет о соответствии/несоответствии вещи, ее тени на стене пещеры и нашего представления тени (в ситуации, когда сама вещь недоступна нашему восприятию). В случае, когда тень соответствует вещи, а представление – тени, мы имеем истинное представление, истину, алетейя. Глагол fant a zomai означает «появляться», поэтому можно, наверное, и тени, которые появляются на стене, называть фантазмами (f a ntasma - призрак, сон; собственно: явление! distinction de l’essence et de l’apparence – различение сущности и явления). Другие фантазмы – результат деятельности нашего образного представления (fantasia). Попробуем отличить их от истины, имея в виду не " тройное", а " двойное" совпадение. Если тень соответствует предмету, а наше представление не соответствует тени, тогда у нас в голове один вид фантазма; но если представление соответствует тени, а тень не соответствует вещи, тогда мы имеем дело с другим видом фантазма.

Симулякр, в противоположность истине, определяется как полное несовпадение – вещи, тени и нашего представления. Иными словами, это такая копия копии, о которой вообще невозможно сказать, соответствует ли она чему-нибудь. " Ясно, - пишет Делез, - что Платон не только различает и тем более не только противопоставляет образец и копию, но использует их как критерий различия фантазмов и симулякров; первые основаны на связи с образцом, вторые дисквалифицируются как не поддерживающиеся ни подтверждением копией, ни требованием образца. Если и существует видимость (apparence), речь идет о различении великолепных, хорошо обоснованных аполлоновских видимостей и других видимостей — вкрадчивых, вредоносных и пагубных, не уважающих ни основание, ни обоснованное" (С.320, Deleuze. P.340).

Платоновское желание изгнать симулякр влечет за собой подчинение различия тождеству, Идее, отмечает Делез. У Платона проявляется чисто моральная мотивация: желание элиминировать симулякры и фантазмы. " В симулякре осуждается состояние свободных океанических различий, кочевых дистрибуций, увенчавшейся успехом анархии — вся эта вредоносность, оспаривающая понятия образца и копии" (Там же).

Идея симулякра отвечает на главный вопрос философии Делеза, это главная идея делезовской философской арифметики и всей метафизики различия в целом. И она появляется в концепции Делеза благодаря критике платонизма, и одновременно благодаря его развитию. Делез одновременно следует Платону, развивает его и стремится " преодолеть платоновскую метафизику".

Вместе с тем, делезовское отношение к Платону проясняется, если иметь в виду платоновскую аллегорию пещеры. По-видимому, именно аллегория пещеры определяет, так сказать, генеральную линию критики Платона. Понимание, смысл, истина, бытие у Платона – это свет, исходящий от огня, который горит далеко в вышине; движение смысла происходит от света к тени и самой тьме. Также обратите внимание на платоновское описание ослепления " ярким сиянием", когда узник выходит из пещеры " назад, к вещам", " приближается к бытию и обращается к более подлинному". Все это Делез перетолковывает " наоборот" (вспомним призыв Ницше " вывернуть Платона наизнанку"): смысл исходит из тьмы и движется в направлении к свету; вместо ослепления светом, Делез постоянно говорит об ослеплении тьмой, опьянении, дионисийстве.

С точки зрения Делеза, всякая философия тождества – " плохая" философия; " хорошая" философия должна быть философией различия. Поэтому Делез и критикует у Платона тождественность эйдоса, формы, идеи, превосходство идеи над вещью, образца над копией, недоверие к фантазму и симулякру. " Платонизм в целом подчинен идее необходимости различения «самой вещи» и симулякров. Вместо того чтобы мыслить различие в нем самом, он сразу относит его к обоснованию, подчиняет одинаковому и вводит опосредование в мифической форме. Опровергнуть платонизм означает следующее: отвергнуть примат оригинала над копией, образца — над образом. Восславить царство симулякров и отражений" (С.90).

Критика трансцендентальных иллюзий репрезентации начинается общими соображениями о немыслимости различия самого по себе в классическом мышлении, которое опирается на четвероякий корень закона достаточного основания, описанный и проанализированный Шопенгауэром[58].

Поскольку различие подчинено требованиям представления (representation), оно не мыслится само по себе и не может быть (elle n’est pas pensee en elle-meme, et ne peut pas l’etre), с точки зрения классического мышления (Deleuze. P.337). " Чистые несоответствия (les purs disparates) составляют либо небесную потусторонность божественного согласия, недоступную нашему репрезентативному мышлению, либо непостижимую адскую посюсторонность Океана несхожести (dissemblance). В любом случае, различие само по себе, кажется, исключает всякую связь (rapport) различного с различным, делавшую его мыслимым" (С.317; Deleuze. P.337).

Различие становится мыслимым, лишь подчиняясь четырехстепенному принуждению репрезентации: идентичности концепта, оппозиции предиката, аналогии суждения, согласованности восприятия (l’identite dans le concept, l’opposition dans le predicat, l’analogie dans le jugement, la ressemblence dans la perception). Классический мир репрезентации (un monde classique de la representation) определяется этим четверояким корнем закона достаточного основания (les quatre racines du principe de raison < suffisant> = principium rationis sufficientis): идентичностью концепта, отражающейся в ratio cognoscendi; оппозицией предиката, развивающейся в ratio fiendi; аналогией суждения, распределенной ratio essendi; согласованностью перцепции, детерминирующую ratio agendi (см. Deleuze. P.337). " Любое другое различие, не укорененное таким образом, будет несоразмерным (или неизмеримым), не скоординированным, неорганичным: слишком большим или слишком малым не только, чтобы быть мыслимым, но и чтобы быть. Переставая быть мыслимым, различие исчезает в небытии" (Там же).

О чем идет речь? Как мыслится различие, подчиненное представлению?

1) Ratio cognoscendi, тождественность понятия. Один из способов мыслить понятие – определить его через род и видовое отличие. Тождественность понятия включает в себя мышление различия. Но есть и более глубокое основание мышления различия в тождестве: Аристотель говорил о необходимости мыслить одну вещь как две для того, чтобы мыслить ее одну как тождественную самой себе.

2) Ratio fiendi, оппозиция предиката. Смысл события. Можно мыслить то, что происходит, приписывая предикат некоторому представлению как субъекту: утренний пейзаж; солнце взошло и т.п. Осознание различия происходит через фиксацию пейзажа в представлении и предицирование ему различия как оппозиции. Но есть и более глубокое основание мышления различия в оппозиции предиката. К тождественной самой себе вещи незаконно примысливается " другая" вещь. А по какому праву? Должна быть причина, говорит Аристотель. Цепь причинности – это цепь различий, говорит Шопенгауэр.

3) Ratio essendi, аналогия суждения. Например, если есть изобретение, то в патенте пишется: похоже на то-то и отличается тем-то. Различие мыслится на основе сходства.

4) Ratio agendi, согласованность восприятия. Речь идет о смысле действия. Мне нужно фиксировать свое восприятие некоторого состояния, чтобы различить, что у меня получится в действии. Мне нужно уподобить восприятие действия восприятию ситуации.

Такое мышление различия вписывается в классический мир репрезентации. Так различие представляется мыслимым: идентичность концепта мыслится как репрезентация идентичности (мысль состоит в том, что нечто представляется как тождественное, а различие примысливается к тождеству); оппозиция предиката мыслится как репрезентация оппозиции (мысль состоит в приписывании субъекту предиката, различие мыслится как отличие субъекта с новым предикатом от субъекта без оного); аналогия суждения мыслится как репрезентация аналогии; единство восприятия мыслится как репрезентация перцепции.

Общий смысл критики трансцендентальных иллюзий репрезентации: представление не позволяет мыслить различие само по себе; различие мыслится на основе представления – это значит, что оно примысливается к тождеству, подобию, оппозиции или аналогии.

Метафизика дифференциального исчисления различий. Как мы помним, основной вопрос философии Делеза: как возможно мышление различия самого по себе? Критика трансцендентальных иллюзий показала немыслимость различия на основе или в рамках репрезентации. Элементарные понятия репрезентации являются категориями, определяемыми как условия возможного опыта. Но они слишком общи, слишком широки для реальности. Сеть так редка, что сквозь нее может пройти самая крупная рыба (С.92). Делез противопоставляет репрезентации " образования совсем другой природы" (Там же).

Вот некоторые из этих " образований совсем другой природы", которые представляют теоретическую концепцию французского философа.

Симулякр – прямой ответ на основной вопрос: мышление различия самого по себе возможно как различение различного и различного. Симулякр — это система, в которой различное соотносится с различным посредством самого различия (С.334). " Система симулякра утверждает дивергенцию и децентрирование; единственное единство, единственная конвергенция всех рядов есть поглощающий их бесформенный хаос. Ни у одного ряда нет привилегии перед другими, ни один не обладает идентичностью образца либо подобием копии. Ни один не противостоит другому и не аналогичен ему. Каждый состоит из различий и коммуницирует с другими посредством различий различий. Венчающие анархии заменяют иерархии репрезентации; кочевые дистрибуции — оседлые дистрибуции репрезентации" (Deleuze. P.356).

Систему симулякра необходимо описывать посредством понятий, изначально кажущихся совершенно отличными от категорий репрезентации: 1) глубина, spatium, где организуются интенсивности; 2) формируемые ими расходящиеся ряды, очерченные ими поля индивидуации (факторы индивидуации); 3) связывающий их " темный предшественник"; 4) соединения, внутренние резонансы, последующие вынужденные движения; 5) учреждение в системе пассивных мыслящих субъектов и субъектов-личинок, а также формирование чистых пространственно-временных динамизмов; 6) качества и пространства, виды и органы, формирующие двойную дифференсиацию системы и перекрывающие предыдущие факторы; 7) центры конвертирования, свидетельствующие, тем не менее, о стойкости этих факторов в развернутом мире качеств и пространств (см. С.334; Deleuze. P.355-356). Симулякры являются местом актуализации Идей.

Теория Идей. Неклассические " образования" у Делеза имеют вполне классическое происхождение, для каждого из них находятся источники или параллели в философской классике. Мы видели платоновское происхождение симулякра. Делезовское понимание Идеи опирается на Лейбница. Анализируя понятие (не)совместимости, Делез замечает: возможно, Лейбниц зашел " дальше", чем Гегель. Его концепция Идеи как ансамбля дифференциальных связей виртуальных ссылок и сингулярных точек, его манера исходить из несущественного и конструировать сущности как центры упаковки (конвертирования) сингулярностей, его предчувствие дивергенций, его процедура речи-заменителя (vice-diction), его приближение к инверсии смысла (raison invers) различного и ясного, - все это приводит к тому, что у Лейбница содержание рокочет сильнее, лучше ощущается тьма, а берега Диониса — действительно ближе (Deleuze. P.340).

Делезовские Идеи " родственны" симулякрам. Посредством Идеи актуализируется различение различного. Идеи имеют сходную с симулякрами структуру и " опираются" на сингулярности. Идея не едина и не множественна: это множественность, состоящая из дифференциальных элементов, дифференциальных связей между элементами и сингулярностями, корреспондирующими (соответствующими) этим связям. Три измерения — элементы, связи и сингулярности — составляют три аспекта множественного основания: детерминируемость или принцип количественности, реципрокная детерминация (взаимоопределение) или принцип качественности, полная детерминация или принцип потенциальности. Все три проецируются на идеальное темпоральное измерение прогрессивной детерминации (см.: С. 334; Deleuze. P.356). Сингулярность — исходная точка ряда, распространяющаяся на все обычные точки системы вплоть до приближения к другой сингулярности; последняя порождает другой ряд, то сходящийся, то расходящийся с первым. Идея энергично утверждает дивергенцию, устанавливает своего рода резонанс между расходящимися рядами. Прогрессирующая самодетерминация Идеи связана с эффектами реципрокной детерминации связей и полной детерминации сингулярностей. Это действие дифференциального в Идее (С.335; Deleuze. P.356-357). То, что называют смыслом, зависит от различения и распределения, дистинкции и дистрибуции вспыхивающих точек в структуре Идеи.

Понятие виртуальности. Определенная таким образом Идея совершенно лишена актуальности. Это чистая виртуальность (Там же). Делез не перестает обращаться к виртуальному. Словосочетание " виртуальный объект" - одно из наиболее частых в его книге. Виртуальное не противостоит реальности. Виртуальное противостоит не реальному, но лишь актуальному. Виртуальное обладает полной реальностью в качестве виртуального. О виртуальном следует говорить реальное, но не актуальное; идеальное, но не абстрактное. Более того, виртуальное подлежит дефиниции как определенная часть реального объекта — как будто одна из частей объекта находится в виртуальном, погружена в него как в объективное измерение (С.256). " Любой объект — двойной, но две его части не похожи друг на друга, так как одна — виртуальный образ, а другая — актуальный образ" (С.257). Реальность виртуального состоит в его структуре. Она заключена в дифференцированных элементах и связях, а также соответствующих особых моментах. Структура — это реальность виртуального. Мы должны избегать придания элементам и связям, составляющим структуру, актуальности, которой они не обладают, и в то же время не лишать их присущей им реальности, замечает Делез (С.256). Элементы, многообразные связи, особые моменты сосуществуют в виртуальном объекте, и нельзя отдать предпочтение одной точке зрения по сравнению с другой, выделить центр, объединяющий другие центры. В виртуальной множественности Идей сосуществуют все дифференциальные связи в виртуальности их реципрокной (взаимной) детерминации, все распределения сингулярностей в виртуальности их полной детерминации, в соответствии с присущим им [т.е. идеям] порядком. Делез предостерегает от опасности смешения виртуального и возможного: Виртуальное — вовсе не смутное понятие, оно обладает полной объективной реальностью, оно вовсе не совпадает с возможным, которому недостает реальности. Возможное — модус тождественности понятия в представлении; виртуальное — модальность дифференциального внутри Идеи (Deleuze. P.358). Возможное противостоит реальному, следовательно, процесс возможного — это " осуществление". Виртуальное, напротив, не противостоит реальному, оно само по себе обладает полной реальностью. Его процессом является актуализация. Каким может быть различие между сущим и не-сущим, если не-сущее уже возможно, включено в концепт до любых свойств, придаваемых ему концептом в качестве возможных? (С.259). Возможное и виртуальное различаются еще и потому, что первое отсылает к форме тождественности концепта, тогда как второе обозначает чистую множественность Идеи, в корне исключающую тождество как предварительное условие. Наконец, в той мере, в какой возможное подлежит " осуществлению", оно само понимается как образ реального, а реальное — как сходство с возможным. Вот почему так плохо понимают, что именно существование добавляет к концепту, удваивая подобное подобным (С.260).

(Инди)дифферен-ц/с-иация. Делез последовательно развивает свои " неконцептуальные образования" посредством (инди)дифферен-ц/с-иации. Симулякры, состоящие из безличных индивидуальностей и доиндивидуальных единичностей (сингулярностей), дифференцируются в Идеи, состоящие из " дифференциальных элементов", индивидуализированных виртуальным образом. Идеи посредством дифференсиации превращаются в задачи (проблемы), состоящие из актуальных индивидуальных различий. Система в целом, осуществляющая воплощение и актуализацию Идеи, должна быть выражена комплексным понятием " (инди)-дифферен-ц/с-иация". У каждой вещи есть как бы две непарные, асимметричные и несхожие " половины" — обе половины Символа, каждая из которых, в свою очередь, делится надвое: идеальная половина, погруженная в виртуальное, состоит, с одной стороны, из дифференциальных связей, с другой — из корреспондирующих (соответствующих) сингулярностей; актуальная половина состоит, с одной стороны, из актуализирующих эти связи качеств, с другой — из частей, актуализирующих эти сингулярности. Стыковку двух этих больших несхожих половин обеспечивает индивидуация. Необходимо придать самое существенное значение " разделительной черте" ц/с как символу Различия: дифферен ц ировать и дифферен с ировать (см. С.336).

Таким образом, задача философии Делеза, в целом, выполнена. Посредством не-концептуального образования (инди)дифферен-ц/с-иации реализуются актуальные индивидуальные различия; это и есть возможность мышления различия самого по себе.

Остается еще сказать о проблематичности как " горизонте системы".

Проблематичность. " Проблематичное" — состояние мира, измерение системы и даже ее горизонт и преддверие (foyer – здесь, скорее фойе, а не " очаг", как переведено в русском издании – см. С.337). Проблемптичное указывает именно на объективность Идеи, реальность виртуального. Задача как таковая полностью детерминирована, ей свойственна дифференцированность в той мере, в какой ее соотносят с полностью позитивными условиями — хотя она еще и не " решена" и тем самым остается недифференсированной. Или, скорее, она решена, как только поставлена и определена, но все же объективно сохраняется в порожденных ею решениях, отличаясь от них по природе. Вот почему метафизика дифференциального исчисления обретает свое истинное значение, уходя от антиномии конечного и бесконечного в репрезентации ради появления в Идее в качестве первого принципа теории задач. Такое состояние Идей-задач со множеством сосуществующих различий, детерминациями элементов, дистрибуциями подвижных сингулярностей и формированием вокруг последних идеальных рядов мы назвали, говорит Делез, озадаченностью (perplication) (С.337; Deleuze. P.359).

Разумеется, метафизика дифференциального исчисления различий Делеза заслуживает, в целом, самой положительной оценки. Делезу удалось изобрести методологические средства для лучшего, более объемного и точного понимания истории философии и культуры и едва ли ни единственное адекватное теоретическое средство для понимания человеческой ситуации в ХХ веке. Заслуга Делеза состоит в том, что он отвоевал в философии гораздо более значительное место для различия, место, которое оно, несомненно, заслуживает.

Спасибо за внимание!