Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Ювенильное манипулирование и взрослое поведение






Двигательный репертуар взрослого животного, формируется путем обрастания и дополнения инстинктивной, врожденной основы поведения видотипичным индивидуальным опытом, т.е. путем облигатного научения. Теперь можно добавить, что у высших животных это облигатное научение совершается в ювенильном периоде, перед половым созреванием, в форме игровой активности. При этом имеется в виду, что, как и в раннем постнатальном периоде, облигатное научение включает в себя также факультативные компоненты или сочетается с таковыми.

Этот процесс, знаменуется модификацией первичных доигровых двигательных элементов. В ходе игры из них формируются, упражняются и совершенствуются существенные компоненты поведения взрослого животного. Это выражается и в том, что с возрастом все усложняющееся манипулирование приобретает все больше видотипичных черт.

Модификация доигровых двигательных элементов происходит по мере того, как предметная деятельность молодого животного распространяется на все новые объекты, в связи с чем растет моторно-сенсорный опыт животного, устанавливаются все более важные связи с биологически значимыми компонентами среды, в том числе с сородичами (о формировании группового поведения см. ниже).

При таком понимании игры как развивающейся деятельности становится ясным, почему игровые действия выполняются " не всерьез". Ведь " серьезные" действия являются завершением этого развития. В полной мере выявляется и биологический эффект игр, в данном случае манипуляционных, который выражается в построении, совершенствовании, " отработке" моторных (и сенсорных) компонентов поведенческих актов. Подчеркнем еще раз, что игры молодых животных — это не действия, аналогичные таковым взрослых животных, а сами эти " взрослые действия" на стадии их формирования из более примитивных морфофункциональных элементов.

15.3. СОЦИАЛЬНЫЕ ИГРЫ

Групповое поведение у высших животных также формируется в большой степени в процессе игры. Эту роль выполняют совместные игры: под ними следует понимать такие игры, при которых имеют место согласованные действия хотя бы двух партнеров. Совместные игры встречаются только у животных, которым свойственны развитые формы группового поведения.

Конечно, общение формируется не только в ходе совместной игровой активности детенышей. Достаточно указать на то, что ритуализованные формы поведения, эти важнейшие компоненты общения, в полной мере проявляются и у таких животных, которые с момента рождения выращивались в полной изоляции и не имели никакой возможности общаться, а тем более играть с другими животными. К генетически фиксированным, инстинктивным формам общения относится и взаимное стимулирование (аллеломиметическое поведение).

Как и в манипуляционных играх, в них проявляются особенности образа жизни животного. Так, среди грызунов у детенышей морской свинки отсутствует игровая борьба, и их игры ограничиваются совместными прыжками и боданием, которое служит " приглашением" к игре. Стычки приводят у этих животных всегда к повреждениям, но первые драки появляются лишь одновременно с подлинным половым поведением, т.е. на 30-й день жизни. У сурка же, например, ведущим проявлением игровой активности является именно игровая борьба: молодые животные часто и подолгу " борются", поднимаясь на задние конечности и обхватывая друг друга передними. В такой позе они трясутся и толкаются. Часто наблюдается у них и игровое бегство, в то время как общеподвижные игры встречаются у молодых сурков редко.

Широко распространена игровая борьба у хищных. У куньих преобладают охотничьи игры (помимо общеподвижных), которые нередко переходят в игровую борьбу. Немецкий этолог К.Вюстехубе видит в этом подготовку к борьбе с крупной, мощно сопротивляющейся добычей. Как и у других млекопитающих, преследователь и преследуемый в таких играх часто меняются ролями. У медвежат игровая борьба выражается в том, что партнеры толкают и " кусают" друг друга, обхватившись передними лапами, или наносят друг другу удары. Встречаются также совместные пробежки (или плавание наперегонки), игра в " прятки" и т.п. Интересно отметить что, как показали полевые наблюдения исследователя поведения медведей П.Кротта, детеныши бурого медведя играют в естественных условиях реже, чем детеныши других хищных. Кротт объясняет это тем, что мать с самого начала не приносит медвежатам корм и им приходится тратить много времени на его поиск, поэтому играть зачастую " некогда".

Немецкому этологу Р.Шенкель удалось на основе двухлетних полевых исследований, проведенных в Кении, проследить формирование игрового поведения львят с первых дней их жизни. Их совместные игры (как и у других детенышей кошачьих) заключаются прежде всего в подкрадывании, нападении, преследовании, и " борьбе", причем партнеры то и дело меняются ролями. Шенкель подчеркивает, что игра львят служит формированию взрослого поведения, но первоначально она состоит только из диффузных двигательных элементов. Это еще одно подтверждение концепции игры как развивающейся деятельности.

Отношения, складывающиеся между партнерами в ходе совместных игр, особенно при игровой борьбе, принимают чаще всего иерархический характер. Элементы антагонистического поведения и соподчинения были установлены в играх многих млекопитающих. Правда не всегда эти субординационные отношения непосредственно перерастают в таковые у взрослых особей.

У псовых иерархические отношения начинают формироваться в возрасте 1—1, 5 месяца, хотя соответствующие выразительные позы и движения появляются в ходе игры уже раньше. Так, у лисят уже на 32—34-й день жизни наблюдаются вполне выраженные " нападения" на собратьев с признаками импонирования и запугивания. Уже в начале второго месяца жизни появляются иерархические отношения у койотов. Темброк показал, что в отличие от взрослых особей отношения господства и подчинения возникают у детенышей псовых на основе неритуализованного агрессивного общения. Следовательно, ритуализованные формы общения хотя и появляются в онтогенезе довольно рано, начинают выполнять свою роль значительно позже.

Что же касается неритуализованного игрового общения молодых животных, в частности псовых, то, вероятно, все их движения также имеют сигнальное значение. Так, например, " трепание" партнера — не только проявление " грубой" физической силы, оно носит признаки и неритуализованного демонстрационного поведения, являясь средством психического воздействия на партнера, запугивания. Аналогично обстоит дело и с наскакиванием на партнера и т.п.

15.3.1. Игровая сигнализация

Согласованность деятельности игровых партнеров основывается на обоюдной врожденной сигнализации. Эти сигналы выполняют функцию ключевых стимулов игрового поведения. Это — специфические позы, движения, звуки, оповещающие партнера о готовности к игре и " приглашающие" его принять в ней участие. Так, например, у бурого медведя, по полевым наблюдениям Кротга, " приглашение" к игре состоит в том, что медвежонок медленно приближается к возможному игровому партнеру, качая головой влево и вправо, потом припадает к земле и очень осторожно обхватывает его передними лапами. У детенышей псовых " приглашение" к игре осуществляется с помощью особой (" игровой") манеры приближения к партнеру, специфическим раскачиванием головы из стороны в сторону, пригибанием книзу передней части туловища, сопровождающимся его раскачиванием или небольшими прыжками из стороны в сторону на виду у партнера, поднятием передней лапы в сторону партнера и т.п. У " заигрывающего" детеныша одновременно появляются продольные складки на лбу, а ушные раковины обращены вперед. У виверр " заигрывание" происходит посредством наскакивания, легкого покусывания и особенно прыжков вверх, у обезьян — путем наскакивания, подергивания за хвост или волосы, шлепков и т.д.

Не менее важными являются сигналы, предотвращающие " серьезный" исход игровой борьбы, позволяющие животным отличить игру от " не игры". Без подобного предупреждения о том, что агрессия " ненастоящая", игровая борьба может легко перейти в подлинную. Эти сигналы явно родственны позам и движениям " умиротворения" при подлинных стычках взрослых животных, они главным образом и создают общую " игровую ситуацию".

Принципиальный интерес представляет то обстоятельство, что сигналы " заигрывания", " приглашения к игре", по существу, являются сигналами подлинного агрессивного нападения, и только в игровой ситуации они функционируют как " мирные". Это показывает, что и в сфере общения игровое поведение характеризуется явлениями смены функции подобно тому, как мы это отмечали в отношении развития двигательных способностей. Аналогичным образом в игровом общении обнаруживаются и явления рекомбинации врожденных сигналов или их элементов, совершенствование их сочетания и применения, т.е. имеют место расширение и интенсификация функции, а также явления субституции функции. В этом нет ничего неожиданного, ибо общение развивается при игровой активности в единстве с моторикой.

Важно еще отметить, что коммуникация осуществляется у животных не только с помощью специальных сигнальных движений. Наоборот, едва ли можно в поведении молодого животного выделить какие-то движения, которые были бы абсолютно лишены сигнального значения. Очевидно, можно говорить лишь о различном удельном весе сигнального компонента двигательных актов. Максимальный вес этот компонент имеет, конечно, в ритуализованных движениях, которые уже всецело служат для коммуникации.

15.3.2. Значение совместных игр для взрослого поведения

Для многих видов животных доказано, что если детенышей лишить возможности совместно играть, то во взрослом состоянии сфера общения окажется заметно ущемленной или даже искаженной. Так, у морских свинок это выражается в сохранении инфантильного поведения, даже после полного полового созревания, и в ненормальных реакциях на сородичей и других животных (П. и И.Кункель). Самцы крыс нуждаются для выполнения воспроизводительной функции в раннем игровом общении с другими крысятами. В этих играх содержатся основные двигательные элементы взрослого самцового поведения. У норок самцы научаются нормальному общению с брачным партнером в ходе совместных игр начиная с 10-недельного возраста; щенки койота, выращенные без игрового общения, обнаруживали повышенную агрессивность и т.д.

Особенно отчетливо значение совместных игр детенышей для дальнейшей жизни особи проявляется у обезьян. О пагубных последствиях лишения молодых обезьян возможности играть со сверстниками (или другими животными) убедительно свидетельствуют эксперименты многих исследователей, в частности Харлоу и его сотрудников. Как и у других животных, обусловленные этим нарушения обнаруживаются у взрослых особей прежде всего в их неспособности к нормальному общению с себе подобными, особенно с половыми партнерами, а также в материнском поведении. Характеризуя роль игры в развитии общения у обезьян, известные исследователи поведения приматов СЛ.Уошберн и И. де Воре подчеркивали, что без игры невозможно развитие нормальных форм общения и стадного поведения в целом. Молодые обезьяны учатся общаться друг с другом в " игровых группах", т.е. группах совместно играющих детенышей, где они, по Уошберн и де Воре, " практикуют умения и формы поведения взрослой жизни". Важно отметить, что функции партнера по игре с успехом может осуществлять другое животное, или даже человек. Об этом свидетельствует, например, то обстоятельство, что при изолированном выращивании детенышей обезьян, имевших возможность играть только с людьми, формирование полноценных форм общения происходит без помех. Аналогично обстоит дело и у детенышей хищных млекопитающих, в частности медвежат и волчат, когда воспитывающий их человек или другие животные (например, собака) заменяют естественных игровых партнеров. Все эти животные в дальнейшем оказываются вполне способными к нормальному общению с сородичами.

15.4. ИНСТИНКТИВНЫЕ ОСНОВЫ ИГРОВОГО ПОЗНАВАНИЯ

В начале постнатального онтогенеза врожденное узнавание и запечатление служат для первичной ориентации и срочного накопления наиболее необходимого для особи индивидуального опыта. Однако, как уже указывалось, и на протяжении дальнейшей жизни особи врожденное узнавание и запечатление не теряют своего значения, хотя, разумеется, и проявляются по-иному. Запечатление, например, играет важную роль в формировании родительского поведения (" обратное запечатление"), врожденное узнавание же выступает на протяжении жизни особи в разных формах как составная часть инстинктивного поведения (узнавание ключевых раздражителей).

В ювенильном периоде, врожденные компоненты в основном сливаются с игровой активностью, образуя ее инстинктивную основу. При этом накопление сугубо индивидуального (факультативного) опыта переплетается с видотипичным, инстинктивным приобретением информации, основанным на врожденном узнавании.

Врожденное узнавание дает играющему животному прежде всего возможность узнать о пригодности определенного предмета или индивида к включению его в игру, руководствуясь при этом соответствующими ключевыми раздражителями. Последние представляют собой пусковые стимулы партнера или определенные свойства замещающего объекта, воспринимаемые в самом обобщенном виде (например, само движение объекта игры). Так, Лоренц приводит следующие признаки, которыми должен обладать объект охотничьей игры котенка в качестве ключевых раздражителей: маленькое, округлое, мягкое, все, что быстро движется, катаясь или скользя, и, главное, все, что " убегает". И в ходе самой игры с партнером или заменяющим его предметом молодое животное реагирует на ключевые раздражители, управляющие упражнением и развитием соответствующих инстинктивных действий.

Можно, очевидно, сказать, что если иметь в виду упражнение и развитие инстинктивных действий, то молодому животному, по сути дела, " все равно", с чем и кем играть, лишь бы объект игры или игровой партнер обладал соответствующими ключевыми раздражителями.

Если же, наоборот, иметь в виду познавательную ценность игры, то именно эти ключевые раздражители приводят молодое животное к биологически наиболее важным для него компонентам среды и обеспечивают тем самым всестороннее ознакомление с ними. Иными словами, врожденное узнавание является здесь необходимой-предпосылкой познания носителей ключевых раздражителей уже на перцептивном уровне. Говоря словами Лоренца, путем игры котенок научается узнавать, " что такое мышь". Речь идет здесь именно о мыши как таковой, а не о совокупности присущих ей пусковых стимулов (маленькое, округлое и т.д.), которые воспринимаются животным как ощущения путем врожденного узнавания.

15.5. ИГРЫ ОБЕЗЬЯН

Обезьяны упоминаются во многих пословицах, благодаря своим веселым трюкам и ужимкам. Лазание, скольжение, скачки, кувыркания — любимая игра шимпанзе, но они также играют и в более изобретательные игры. Один шимпанзе привлек внимание посетителей зоопарка криками и тем, что носил кирпич на спине. Когда собралось достаточно зрителей, он внезапно бросил в них горстку песка так, что они были вынуждены увертываться. Это так ему понравилось, что он повторил игру. Мозг обезьяны намного более эффективно координирует и управляет поведением, чем мозг низших животных. Обезьяны превосходны при изучении проблем принятия решения. Они — активные, любознательные существа. Человекообразные обезьяны, такие как шимпанзе, отличающиеся высоким уровнем развития головного мозга, способны совершать достаточно сложные действия.

Центральную нервную систему обезьян и людей можно представить как иерархическую структуру восходящих и нисходящих спиральных систем, управление которыми осуществляется филогенетически самыми новыми центрами головного мозга, расположенными в больших полушариях. Филогенетически более старые части головного мозга, спинной мозг и нервные сплетения служат как реле и осуществляют локальное управление.

Так, таламус в определенной степени интегрирует и управляет основными физиологическими функциями организма, благодаря воздействию на гипоталамус. Старые структуры, особенно часть ромбовидного и среднего мозга, а также система переднего мозга, известная как ретикулярная формация, поддерживают неспецифическое фоновое возбуждение, что позволяет быстро реагировать на изменения окружающей среды.

Кора головного мозга является филогенетически новым образованием, неотъемлемой характеристикой высших обезьян и человека. Удаление или повреждение коры височных долей головного мозга приводит к значительным изменениям в поведении обезьян (макака-резус). Эти операции приводят к потере исследовательских навыков и способности определять, для чего необходим тот или иной объект. Обезьяна, рассматривала знакомый предмет, но не узнавала его.

В реакциях на новые предметы и изменение ситуации большое значение имеет гиппокамп. Нарушения реакции на новые стимулы, также как и затрудненная адаптация к изменениям, типичны для повреждений коры лобных долей, которые являются самыми новыми структурами мозга млекопитающих и, особенно, выражены у обезьян и человека.

15.5.1. Игра у обезьян как незавершенное или «не относящееся к делу» поведение

Младенец шимпанзе строит свою постель, так же как и взрослые, хотя и менее аккуратно. Обычно постель строится вечером, а ночью обезьяна в ней спит. Молодые животные, однако, строят свои ложа днем, используя все, что они могут найти — солому, траву, тряпки или веревки. Все это выглядит, как веселая и смешная игра. Однако шимпанзе, живущая в неволе и лишенная строительных материалов, достигнув взрослого возраста, строит или очень рыхлую, бесформенную, быстро разваливающуюся постель или вообще не может ничего соорудить. Обезьяны, выросшие в таких условиях, намного реже играют с материалами для строительства постели, чем те, которые научились этому с детства.

Обезьяны, не достигшие половой зрелости, играют в сексуальные игры и сами с собой, и друг с другом. Приматы нуждаются в опыте и практике для спаривания. Взрослые самцы, не имевшие такого сексуального опыта, часто неспособны к адекватному половому акту даже с восприимчивыми самками. Вероятно, что сексуальная игра молодых приматов имеет обучающую функцию. Это не значит, что происходит обучение всем аспектам и тонкостям сексуального поведения, но основные его принципы усваиваются на всю жизнь. Например, «обезьяна-жених» действует спонтанно, даже если она никогда не видела, как ведут себя другие «женихи». Но было замечено, что у социально изолированного шимпанзе, которому на конечности надевали картонные цилиндры, и тем самым ограничивали возможности касания и почесывания в возрасте между 4 неделями и 31 месяцем, после удаления цилиндров сексуальая игра начиналась намного позже, чем у тех обезьян, движения которых ничем не ограничивались.

Поведение младенца-самца макаки-резус отличается от поведения самки, даже если их выращивали без всякого контакта со взрослыми животными. Инфантильное сексуальное поведение животных, воспитанных без матери, но игравших каждый день с тремя другими обезьянами-младенцами в игровой комнате, состояло из коротких, незавершенных действий, таких как толчки или трение о другую обезьянку. В возрасте от 72 до 159 дней такая игра повторялась значительно чаще, особенно у самцов. «Угроза» обычно выражалась жесткой позой, пристальным взглядом, направленным на другую обезьяну, сглаженными волосами на голове, растянутыми губами и демонстрацией быстро растущих зубов. После 2.5 месяцев самцы вели себя намного более агрессивно, чем самки. Младенцы-самки были спокойны, тихо сидели, и, если самец приближался к ним, они или просто уходили, или замирали на месте, или только поворачивали головы, следя за ним.

Поведение самцов резко менялось после 5-месячного возраста. Их игра становилась более грубой, они кувыркались, царапались и боролись между собой, в то время как самки заводили такие игры с самцами редко. Согласно Харлоу, половые различия в проявлении угрозы, пассивности, избегании, жесткости и игре важны для последовательного развития нормального сексуального поведения во взрослом возрасте. Ограничение или отсутствие такого социального опыта препятствуют формированию нормального взрослого гетеросексуального поведения, хотя некоторым самкам благоприятный опыт, приобретенный позже, в конечном счете позволял забеременеть.

Иррелевантное поведение у взрослых шимпанзе отмечается во время конфликтов. При возникновении проблем шимпанзе застывает на месте и начинает чесать голову. Макаки-резусы, особенно наболее легковозбудимые самки, когда им приносили еду, гримасничали, угрожающе растягивали губы, в то же самое время некоторые из них были испуганы. Это поведение вряд ли можно назвать игрой, скорее, оно похоже на поведение шимпанзе, ожидающих эксперимента, после которого они получали еду как награду. Некоторые животные раскачивались, другие пили или мыли руки в фонтанчике, или вырывали волоски из своей шерсти, а один шимпанзе развлекал себя тем, что плевал на стальную крышу и наблюдал, как слюна стекает вниз, а затем старался плюнуть еще выше. Это очень напоминало «игру» ребенка. Имеется ли напряженное состояние или ограничение активности — это важные составляющие исследования данных потребностей. В группе обезьян-ревунов, наблюдаемых в естественных условиях, одно животное приближалось к другому, небрежно жуя какой-нибудь плод, затем внезапно прыгало на него и начиналась игра. Обманные действия дают преимущества времени и позиции. Это, кажется, имеет сходство с запрещенными приемами борьбы и с «притворством» в человеческой игре. Молодой шимпанзе, развлекающий себя бросанием песка в посетителей зоопарка, сначала угрожал им, размахивая кирпичом, который был слишком большой, чтобы пройти сквозь прутья клетки. Когда посетители подходили и смеялись над ним, он быстро бросал на землю кирпич и швырял песок в потерявших бдительность зрителей.

15.5.2. Социальные игры молодых обезьян

Обычно молодые обезьяны всех разновидностей проводят время, играя друг с другом в различные варианты «игры-борьбы». Молодые ревуны иногда играют со своими руками, ногами, хвостом, листьями и ветками, но гораздо больше с партнерами, преследуя друг друга и устраивая сеансы борьбы, вися на хвостах, которыми они цепляются за ветви деревьев. Игры ревунов, занимающих довольно низкое место в интеллектуальной иерархии приматов, относительно просты и однообразны. По мере того как они становятся старше, борьба становится более энергичной, но после 2-летнего возраста игра превращается в настоящую драку. Социальная игра с возрастом совмещается со знакомством молодой обезьяны со всеми другими особями такого же возраста в клане.

В игру-борьбу теперь вмешиваются взрослые самцы, чьи звуки, напоминающие хрюкание, немедленно останавливают борьбу или изменяют ее характер, если одному из участников больно. Лангуры-матери первоначально прогоняют более старших особей, приглашающих младенца поиграть, но они вмешиваются все реже и реже, по мере того как младенец становится более активным и меняет свою окраску из начального темно-коричневого в серый цвет. Молодой самец обычно играет с другими самцами-однолетками, бегая, прыгая, преследуя и борясь, как бы изучая друг друга. Слабый и маленький ребенок, уже отлученный от матери, постепенно выбывает из групп, где играют грубо, в группы с более младшими особями. У бабуинов младенец может играть с более старшими детьми, которые сами приглашают его в свою компанию, но любой знак беды от младенца быстро приводит к вмешательству взрослых самцов, следящих за тем, чтобы старшие не обижали младших. Игра отлученных от груди бабуинов намного более разнообразна, чем у ревунов. Преследуя друг друга в игре, они используют палки, камни и другие предметы окружающей среды. Игра самых молодых главным образом состоит из физического контакта друг с другом.

Было сделано предположение, что у бабуинов и резусов игра устанавливает иерархию доминирования, необходимую для устойчивого социального порядка и мирного сосуществования. Социальный статус индивидуума устанавливается в юности, в это же время количество социальных игр значительно уменьшается. У бабуинов, живущих на свободе, социальный статус матери не менее важен, чем размер и сила ребенка. Дети «высокопоставленных» самок пользуются защитой своих матерей и общаются с наиболее сильными взрослыми самцами, занимающими доминирующее положение в группе. Они могут узнавать от них, как подавлять однолеток, стоящих на более низкой ступени в иерархии. Статус детей постоянно запуганных подчиненных самок значительно ниже.

Все же борьба за лидерство не является единственным определяющим фактором в социальной игре. Порядок доминирования в игре может отличаться от такового при распределении пищи. Из двух, наблюдаемых в неволе горилл, в игре доминировала молодая и более активная, но более старое, большое и более ленивое животное имело преимущество при распределении пищи. Игровая группа молодых резусов становится нестабильной, если у каждой особи нет возможности бороться за лидерство, и поэтому молодые однолетки обычно играют вместе. Когда старшие и доминирующие животные играют с молодыми, последние не используют всю свою силу. Мы еще не знаем, происходит ли это потому что молодые животные боятся наказания от взрослых, если будут слишком грубыми, или этому может быть найдено другое объяснение.

Живущие в неволе молодые шимпанзе проявляют свои предпочтения к некоторым отдельным особям. Причем эти предпочтения являются достаточно устойчивыми, в то время как между остальными обезьянами начинается борьба за привилегии находиться рядом с популярными личностями. Систематическое изучение юных шимпанзе показало, что установление иерархии совершенно не зависит от того, пользовалось ли животное привилегированным положением и было ли любимым партнером в играх, которые сформировали основы социального поведения. Молодые в целом предпочитали общаться с теми, кто больше играл и был популярен. Социальные игры у высших обезьян, например у шимпанзе, никогда не ограничивались беготней друг за другом или борьбой. Они вертели друг друга так, как будто бы вместе исполняли какой-то танец, с интересом наблюдали, когда кто-то из них мазал по стене фекалиями или краской. Некоторые гориллы вертелись вокруг пней деревьев, как бы танцуя. Разным играм отдается предпочтение в свой, определенный период времени, затем популярность их снижается. Интеллект, как кажется, является главной характеристикой, которая определяет сложность игры и успех в ней. Глупым животным очень трудно найти себе партнеров.

В пугающих ситуациях, или когда молодых шимпанзе соединяют после длительной разлуки, они крепко цепляются друг за друга, позже могут чиститься, но это происходит только в первые минуты, а затем социальная игра постепенно возвращается к своему нормальному уровню. Эксперименты доказывают, что игра, связанная с грубой возней и падениями, стимулирует развитие способностей у молодых шимпанзе. В критических условиях волнения и страха животные прекращают игры или избегают их. В этих случаях они проявляют тенденцию цепляться друг за друга или за какие-то объекты. Возможно, что такое поведение уменьшает волнение, а игра, наоборот, увеличивает его, равновесие между ними в свою очередь способствует поддержанию оптимального уровня активности животного. Обычно активность социальных игр возрастает, когда возникают новые, интересные стимулы. О пагубных последствиях лишения молодых обезьян возможности играть со сверстниками (или другими животными) убедительно свидетельствуют эксперименты многих исследователей, в частности Харлоу и его сотрудников. Как и у других животных, обусловленные этим нарушения обнаруживаются у взрослых особей прежде всего в их неспособности к нормальному общению с себе подобными, особенно с половыми партнерами, а также в материнском поведении. Характеризуя роль игры в развитии общения у обезьян, известные исследователи поведения приматов С.Л.Уошберн и И. де Воре подчеркивали, что без игры невозможно развитие нормальных форм общения и стадного поведения в целом. Молодые обезьяны учатся общаться друг с другом в «игровых группах», т.е. группах совместно играющих детенышей, где они, по Уошберн и де Воре, «практикуют умения и формы поведения взрослой жизни». Важно отметить, что функции партнера по игре с успехом может осуществлять другое животное, или даже человек. Об этом свидетельствует, например, то обстоятельство, что при изолированном выращивании детенышей обезьян, имевших возможность играть только с людьми, формирование полноценных форм общения происходит без помех.

15.5.3. Социальная игра между обезьянами-родителями и их детьми

Установлено, что шимпанзе, выросшие в одиночестве, с трудом адаптируются в группе. Шимпанзе и макаки-резусы впадают в отчаяние при отделении от группы и очень живо реагируют на страдания изолированного животного, если они могут видеть или слышать его. Животные, выросшие на свободе, тяжелее переносят ограничения, чем животные, выращенные в лабораторных условиях.

Разные виды обезьян отличаются по их реакциям на новорожденных и вариациями материнского поведения. Так, матери бабуинов и резусов не позволяют другим самкам возиться со своими новорожденными и ограничивают младенцам свободу передвижения и социальной игры, до тех пор, пока они не начинают ходить. Лангуры более терпимы. Обезьяны-ревуны контролируют своих детей, но вмешиваются в их социальные контакты меньше, чем бабуины. Как правило, матери-обезьяны почти постоянно охраняют, поддерживают, осматривают и ухаживают за своими младенцами, проявляя к ним постоянное внимание. Младенец буквально прилипает к матери и чувствует себя комфортно только в контакте с ней. Позже он исследует ее тело и активно старается привлечь ее внимание. Если младенцы отделяются от матери, они испытывают стресс тем больший, чем более частыми были предыдущие контакты между матерью и детьми. После того как их снова соединяли, мать постоянно носила ребенка с собой, как она это делала, когда он был совсем маленьким. Новорожденные обезьяны, полностью изолированные от своей матери и от всех других животных в течение длительного периода, плохо устанавливали социальные связи в зрелом возрасте. Их сексуальная активность была низкой, самки были плохими матерями, они отгоняли и нападали на своих детей.

Игра между матерью и детьми обычно состоит в физическом контакте, проверке и чистке шерсти. Матери лангуров играют с младенцами в некоторого рода игры-дразнилки — или борются с ребенком, пытающимся избежать чистки. Когда младенец становится старше, мать теряет к нему интерес. Это отделение от матери в период между младенчеством и юностью стимулирует социальные контакты.

Взрослые самцы обезьян-ревунов и лангуров безразличны к младенцам, но отзываются на некоторые детские игры подрастающей молодежи, отыскивают и защищают их, если они находятся в опасности. Самцы-бабуины подходят и трогают младенцев, облизывают их и проявляют другие знаки доброй воли. Они защищают матерей с младенцами и играют со старшими детьми еще долгое время, после того как матери перестали о них заботиться. Молодым позволены привилегии, не разрешенные взрослым. Юные самцы играют со взрослыми в квазисексуальные игры, обнимая, сжимая и забираясь на них. Покровительство мощных взрослых самцов необходимо для молодых бабуинов, так как они живут в местах, больше доступных для хищников, чем, например, мирные, живущие главным образом на деревьях ревуны и лангуры. Шимпанзе-отцы в неволе также играют со старшими детьми больше, чем матери. Когда семейство шимпанзе изолировано от своих сородичей, мать защищает и контролирует своих детей намного дольше, чем в обычных условиях. При этом она будет иногда инициировать игру с младенцем объятиями, захватами, кувырканием или щекоткой, а если и это не помогает, мать может стаскивать детеныша с насиженного места, шлепать их или слегка кусать.

Об отношении обезьян-родителей к играм своих детей пишет в своей книге «Мои питомцы и другие звери» Сергеев Б.Ф. В ней он описывает, как однажды в горах Кавказа ему удалось подсмотреть, как устанавливалось на ночевку выпущенное на волю стадо павианов-гамадрилов: «Дело было зимой, и мороз к ночи усилился до минус шести-семи градусов. Для ночевки стая выбрала себе место чуть ниже вершины, где не было сильного ветра. Павианы спят сидя, устраиваясь на ночевку семейными группами. В центр садится взрослый самец, а лицом к нему кружком рассаживаются самки, прижимаясь к своему повелителю так, что он оказывается в «юрте» из живых обезьяньих тел. Детенышей засовывают в «юрту» между самцом и мамами, поэтому почти голенькие малыши не мерзнут. Целый час стая устраивалась на ночлег, чистилась, ссорилась, усаживалась. Наконец все взрослые обезьяны заснули, и только маленькие шалуны постоянно вскакивали со своих теплых мест, чтобы поиграть с камушком или палкой, подергать самок за хвосты или повозиться со сверстниками. Но никто из взрослых обезьян не рассердился, не прикрикнул на шалунов, чтобы те угомонились и отправились спать».

Важность физического контакта у детей обезьян доказана общеизвестными экспериментами американского психолога Харлоу. Он выращивал младенцев обезьян, используя различные типы «искусственных» матерей. Сравнение закрытых тканью деревянных брусков с искусственным соском, из которого питался младенец, показало, что контакт с чем-то к чему можно прицепиться, является более важным, чем само кормление для установления эмоциональной связи между заменителем матери и младенцем. При испуге, даже те младенцы, которые питались через искусственный сосок, бежали к деревянному бруску, покрытому тканью. Швабры, тряпки или другие предметы, к которым можно прицепиться и обнять, используются для игры молодых шимпанзе, когда они находятся в знакомой среде. Когда обезьяны попадают в незнакомое окружение, или, например, меняется освещение, они играют намного меньше и больше цепляются за «искусственную» мать.

Еще до конца не выяснено, какое значение имеет тесный контакт между обезьяной-матерью и младенцем для развития в дальнейшем социальных отношений с другими членами группы. Харлоу показал, что если младенец не имел никакого контакта с другими детьми-обезьянами, это может, скорее препятствовать, чем помогать в общении. Младенцы, которые выращивались только их матерями в маленьких клетках, в течение первых семи месяцев жизни не проявляли никакого интереса к своим сверстникам, когда их выпускали в общую клетку, и было мало вероятно, что он может в дальнейшем развиться. Но есть сообщение о двух молодых шимпанзе, выращенных вместе без матери до возраста 90 дней. Они не играли между собой или с другими обезьянами, а просто цеплялись друг за друга. Тесный контакт с матерью после рождения и освобождение от него с возрастом, вероятно, имеет большое значение для сплочения и сотрудничества членов группы. По данным Харлоу, прекращение контактов с матерью вместе с тенденцией молодых обезьян исследовать окружающее направляет интерес малыша на его партнеров. Непрерывная активность и передвижение молодых обезьян обеспечивают им большое количество стимулов для исследования и изучения.

15.5.4. Развитие игры у обезьян

Систематическое изучение четырех младенцев-енотов, изолированных от матерей в возрасте двух недель (до того как они открыли глаза), показало, что их поведение состояло почти полностью из простых рефлексов и реакций, связанных с голодом, мочеотделением, дефекацией или каким-либо другим дискомфортом. Через день или два, после того как они открыли глаза (приблизительно через 24—30 дней), появились первые признаки интереса к окружающему. Еноты мягко касались различных предметов лапами и носами. Когда они стали старше, то все чаще и энергичнее кусали, били, жевали, сосали, тащили и двигали различные предметы. Эти действия никогда не происходили, если они были голодны или находились в состоянии стресса.

Можно было предположить, что их интерес к предметам связан с развитием новых функций центральной нервной системы.

Младенцу макаки-резуса нравилось рассматривать предметы уже в возрасте 3 дней. Трогать предметы руками они начинали все более и более интенсивно где-то с 20-дневного возраста.

Младенцы макак-резусов исследуют все объекты, их величину, прочность и движение. Мать удерживает их от исследования опасных объектов. В возрасте 20 дней у них постепенно развивается чувство опасности. Они начинают различать опасные предметы и стремятся избежать контакта с ними.

Исследование и игра выявляют относительную новизну, сложность и изменения всего, что окружает животное. Экспериментальное изучение молодых шимпанзе показало, что с любым объектом, который был для них относительно новым, они играли чаще, чем со старым. Выбирая предметы, они предпочитали такие, которые что-то делали, когда с ними играли, или с ними что-то случалось: стучали, звонили, ломались, перемещались или вызывали некоторые изменения по сравнению с постоянными, неизменяемыми объектами. Обезьяны больше играли с яркими, цветными и разнообразными по форме предметами.

Существуют различия в игре младенцев и молодых шимпанзе. Младенцы в возрасте до 2 лет первоначально были более осторожны. Они рассматривали новые объекты и начинали с ними играть только тогда, когда осваивались с этими предметами, делали их относительно знакомыми. Дети-шимпанзе в возрасте от 3 до 4 лет были намного более любопытны и играли значительно больше, чем подростки в возрасте 7—8 лет. Шимпанзе-подростки исследовали новые объекты, как дети, в течение первых минут знакомства, но довольно быстро прекращали это занятие. Все животные, по мере привыкания к объектам, оперировали ими все реже и реже, причем, чем старше животное, тем быстрее оно теряло к ним интерес. Любое изменение уже исследованного обезьяной объекта, например, изменение цвета немедленно восстанавливало на некоторое время потерянное любопытство.

Как уже упоминалось, даже взрослые макаки-резусы будут решать механические задачи, не требуя никакой другой награды, кроме, как иметь возможность работать над решением следующей. Зрительное исследование объектов у обезьян также чрезвычайно настойчивое. Так, Велкер описывает, что молодые шимпанзе быстро уставали, если один новый объект быстро сменял другой, а обезьяны успевали только ощупывать и осматривать предметы. По другим данным, полученным Харлоу, обезьяны продолжали манипулировать механическими предметами, такими как винтики, штырьки и тому подобным, без каких-либо признаков усталости и потери интереса. Пока еще до конца не выяснено, связаны ли эти различия в результатах исследователей с возрастом, разновидностью обезьян, различий в задании или в объектах, предъявляемых обезьянам. Харлоу, очевидно, использовал, особенно интересные для животных предметы, но не ясно, почему они были намного интереснее, чем новые объекты Велкера. Возможно, что объекты Харлоу быстро изменялись при манипуляциях с ними. Более вероятно, что однообразное манипулирование снижало уровень сенсорных изменений, в отличие от постоянно меняющихся проблем. При избирательном изучении игр детей выяснилось, что время занятий с игрушками менялось от 3 до 45 минут, в зависимости от того, как долго ставит игрушка перед ребенком все новые и новые проблемы. Это явление Берлин назвал «эпистемологическим» любопытством.

Новшество и изменения, когда они не пугают животное, вызывают различные типовые действия, которые стимулируют его. Поворот головы, когда животное смотрит или слушает, имеет тот же эффект. То же самое происходит при касании, сосании, жевании, обнюхивании. Но длительное манипулирование с объектами, вероятно, не всегда является попыткой изменить их или решить какую-то задачу и, следовательно, не всегда направлено на исследование объектов. Животные часто играют с теми объектами, за которые можно уцепиться или спрятаться в случае опасности. Если игрушки вызывают ассоциации с приятными событиями, то эти врожденные стимулы могут быть более важными, чем возможность изменения игровых объектов.

Игровая активность животных представляет собой сложный комплекс весьма разнообразных поведенческих актов, в своей совокупности составляющих содержание поведения молодого животного на этапе онтогенеза, непосредственно предшествующем половой зрелости. Таким образом, игра является по своей сущности развивающейся деятельностью, охватывающей большинство функциональных сфер. При таком понимании игры достигается синтетический подход к проблеме, объединяющий все отмеченные выше моменты, и вместе с тем становится очевидным, что игровая активность наполняет основное содержание процесса развития поведения в процессе онтогенеза. Сама же игра представляется не какой-то особой категорией поведения, а совокупностью специфических ювенильных проявлений обычных форм поведения.

В ходе игры развиваются и совершенствуются не целиком взрослые поведенческие акты, а составляющие их сенсомоторные компоненты. Вообще же игровая активность, осуществляясь на врожденной, инстинктивной основе, сама служит развитию и обогащению инстинктивных компонентов поведения и содержит элементы как облигатного, так и факультативного научения. Соотношение этих компонентов может быть различным в разных конкретных случаях.

Раздел VI
ЭВОЛЮЦИЯ ПСИХИКИ

Тема 16
ЭВОЛЮЦИЯ ПСИХИКИ

16.1. ИСТОКИ ПСИХИКИ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ

Психика представляет собой общее понятие, объединяющее многие субъективные явления, изучаемые психологией. В силу этого в каждой отрасли психологии существует свое определение психики, несколько отличное от других и отражающее те стороны предмета, которые представляются наиболее существенными.

В зоопсихологии принято наиболее общее определение психики, которое позволяет рассматривать психику в эволюционном плане.

Психика – это свойство высокоорганизованной живой материи отражать объективную действительность в субъективной форме. Проблема возникновения и развития психики и сознания всегда была и остается одной из центральных в современной науке. Она всегда была тем плацдармом, за который веками велась ожесточенная борьба между двумя противоположными мировоззрениями – материалистическим и идеалистическим. В соответствии с идеалистическим пониманием психики в мире существует не одно, а два начала: материальное и идеальное. Они независимы, вечны, не сводимы и не выводимы друг из друга. Взаимодействуя в развитии, они, тем не менее, развиваются по своим законам. Фактически идеалисты отождествляют идеальное начало с психическим.

В противовес идеалистам материалисты объясняют происхождение психики как результат функционирования высоко организованной живой материи. Как пишет Ф.Энгельс в своей гениальной книге " Диалектика природы": " …Материалистическое мировоззрение означает просто понимание природы такой, какова она есть без всяких посторонних прибавлений…" (М., 1955, стр. 157).

Проблема эволюции психики занимает видное место в трудах таких классиков российской зоопсихологии, как Н.Н.Ладыгина-Котс, Г.З.Рогинский, Л.В.Крушинский. Большое внимание этому вопросу уделял и А.Н.Северцов.

Психика представляет собой высшую форму движения материи и возникла в процессе ее длительной эволюции. Всей живой материи присуще свойство отражения, в то же время его форма зависит от качественного различия форм движения материи. Отражение проявляется в способности каждого материального тела отвечать на внешние воздействия в соответствии с характером этого воздействия и природой тела. Живая органическая материя, по сравнению с неживой, обладает формой отражения более высокого уровня – раздражимостью. На основе раздражимости у живых организмов в процессе их эволюции возникают более высокие формы отражения – чувствительность, способность к научению, восприятие, представления, мышление и сознание.

Первые признаки жизни на Земле появились 2–3 миллиарда лет назад, сначала в виде постепенно усложняющихся химических, органических соединений, а затем и простейших живых клеток. Поначалу живое вещество обладало лишь биологическими свойствами раздражимости и самосохранения, проявляющимися через механизмы обмена веществ с окружающей средой, собственного роста и размножения. Позднее, уже на уровне более сложно организованных живых существ, к ним добавились чувствительность и способность адекватно реагировать на изменения внешней среды. Дальнейшее развитие жизни привело к появлению двух основных ее форм – миру животных и растений. Мир растений развивался на основе простой раздражимости, оставаясь на уровне допсихической жизнедеятельности.

В процессе эволюции живых организмов раздражимость развивалась в неразрывном единстве организмов и условий их существования. Но только у животных, в процессе прогрессивной эволюции в связи с подвижным образом жизни и усложнением их строения возникли более высокие формы отражения в виде нервной деятельности, связанной с ощущением, восприятием и мышлением, т.е. психическое отражение.

Уже у одноклеточных животных, относящихся к типу простейших, проявляются близкие к психике явления: способность реагировать на изменения внутренних состояний и внешнюю активность на биологически значимые раздражители, а также некоторые процессы, напоминающие память и неассоциативное научение.

Эволюционная психология указывает на прямую корреляцию между строением тела и нервной системы, мозга и органов чувств с формами психического отражения животными окружающего мира. По мере усложнения нервной системы усложняются и совершенствуются ощущения, восприятие, память и другие компоненты психики.

Поведение животных является с одной стороны результатом эволюции, а с другой – служит мощным фактором филогенеза. Как отмечает И.И.Шмальгаузен (1939), биосфера Земли в процессе своего развития значительно усложняется, что ведет к усложнению взаимоотношений каждой систематической группы с внешней средой. В эволюции возрастает взаимодействие живых организмов между собой, нарастает напряженность межвидовых и внутривидовых отношений, происходит их постоянное усложнение. В истории развития фауны Земли быстрее всего усложняются межвидовые биотические взаимоотношения, увеличивается количество взаимодействующих видов, усложняются способы ориентации организмов и особенности их поведения. Совершенно очевидно, что значение поведенческих адаптаций, связанных с совершенствованием нервной системы, в процессе филогенеза животных бурно возрастает. Развивающаяся нервная система сама становится важным фактором филогенеза.

В процессе эволюции изменение поведения зачастую опережает изменение морфологических признаков. С точки зрения А.Н. Северцова (см. ХРЕСТ. 14.1), изменения условий жизни порождают необходимость изменения поведения, которое затем приводит к соответствующим морфологическим изменениям в двигательной и сенсорной сферах, а также и в центральной нервной системе. Однако эти изменения происходят далеко не сразу и даже не всегда. Более того, у высших животных адаптивные приспособления часто оказываются чисто функциональными, без морфологических перестроек, затрагивая только поведение. Поэтому именно поведение, наряду с расширением спектра функций органов движения, обеспечивает животным наиболее гибкую адаптацию к новым условиям жизни.

Адаптивность поведения и морфологические преобразования определяют качество и содержание психического отражения в процессе эволюции. Прогрессивному развитию инстинктивного, генетически фиксированного поведения соответствует прогресс и в области индивидуально-приспособительной деятельности. Наибольшей сложности они достигают у высших животных.

Прогрессивная эволюция мозга и психики, в конечном счете, способствует уменьшению зависимости организма от среды обитания и повышает способность к адаптации к ее многообразию. Как отмечал П.В. Серебровский (1930), всякий прогрессивный признак дает известную независимость от изменяющихся внешних условий. Он пишет: " Если ход эволюции есть постепенное освобождение из-под власти среды, то, идя вверх, мы должны ожидать перехода этой независимости во власть над природой. Человек и осуществляет этот финал" (с.202-204).

Таким образом, прогрессивная эволюция мозга и психики повышает пластичность поведения, что способствует лучшей адаптации организмов к окружающей среде и в свою очередь, делает живой организм менее зависимым от ее изменений. Согласно мнению Дж.Хаксли (Huxley, 1945) признаками прогресса являются увеличение контроля над условиями существования и увеличение независимости от этих условий. Человек имеет значительно больше возможностей для контроля над природой, находится в меньшей, чем любое животное зависимости от нее, и выступает в роли активного преобразователя природы.

Прослеживая в филогенетическом ряду живых организмов прогрессивную эволюцию форм отражения окружающего мира, можно отметить, что по мере перехода от низших форм животных к высшим, прогрессивно расширяется спектр форм отражения животными окружающего, повышается уровень их аналитико – синтетической деятельности, уточняется анализ и усложняется синтез разнообразнейших раздражителей внешней среды. Благодаря этому в процессе эволюции возникает все большая пластичность во взаимодействиях организма и внешней среды, достигающая своего наивысшего развития у сознательно мыслящего человека.

Изучение эволюции поведения животных разных таксономических показывает, что пути формирования сложных психических функций в ряде типов и классов заметно отличаются. Так, эволюция поведения идет в значительной степени параллельно в ветви первичноротых, к которой относится большая часть беспозвоночных, и в ветви вторичноротых, к которым относятся позвоночные. Это развитие происходит в тесной экологической связи, но генетически разобщено. Отсутствие представления об этом процессе зачастую ведет к формированию совершенно неправильных представлений о процессе эволюции психики и высших психических качеств.

Известный российский психолог К.К.Платонов (1972) отмечал, что во многих учебниках психологии " соотвующие главы, в которых рассматривается генезис психики, исходят из так называемого монофилетического понимания эволюции животного мира, согласно которому она шла последовательно по одной линии. Поэтому в них " психика насекомых" включена в единый генетический ряд, завершаемый сознанием. Но ведь современной биологии хорошо известно, что человек относится ко вторичноротым, а черви, насекомые и моллюски – к первичноротым и что эти две ветви животного мира разошлись уже на заре появления жизни на Земле в палеозойской эре. Стало быть, и психику насекомых (если она есть) нельзя включать в единый генетический ряд, заканчивающийся сознанием человека" (с. 45-46).

В связи с этим в качестве предыстории сознания человека можно рассматривать лишь поведенческие особенности позвоночных. В то же время эволюцию поведения животных линии первичноротых необходимо рассматривать в сравнительном плане.

Эволюция психики живых организмов Земли осуществлялась на основе всех общих закономерностей этого процесса. Усложнение морфологического строения организмов приводило в ходе эволюции к необходимости более интенсивных контактов со всем многообразием среды обитания, улучшению передвижения, и к активному взаимодействию с окружающими предметами. Совершенствование поведения и психического отражения способствовало выживанию особей наиболее приспособленных, способных к лучшей ориентации во времени и пространстве.

Один из ведущих российских психологов А.Н.Леонтьев придавал большое значение тесной взаимосвязи между ее усложнением и совершенствованием двигательной активности животных. Совершенствование движений ведет к повышению приспособительной деятельности организма, которая, в свою очередь, способствует усложнению нервной системы, расширению ее возможностей, создает условия для развития новых видов деятельности и форм отражения. Все это вместе взятое способствует развитию психики. В свою очередь психика, как новый, прогрессивный способ регуляции взаимодействий субъекта со средой становится новым фактором эволюции, ведущим к усложнению и дальнейшему развитию живых систем.

16.2. КОНЦЕПЦИИ СТАДИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ ПСИХИКИ

Анализируя развитие психики в процессе эволюционного развития,

Относительно становления и развития психики и поведения у животных существует целый ряд гипотез. А.Н. Леонтьев рассматривает эволюцию психики как эволюцию отражения, выделяя и анализируя качественные особенности психического отражения на каждой стадии развития, начиная от простейших животных и кончая человеком.

В основу описанных им стадий психического развития Леонтьев положил признаки наиболее глубоких качественных изменений, которые претерпела психика в процессе эволюции животного мира. Согласно этой концепции, в развитии психики и поведения животных можно выделить ряд стадий и уровней. А.Н.Леонтьев выделял четыре основных стадии развития психики: элементарнуюсенсорную, перцептивную, стадию интеллекта и сознательную. Каждая из стадий характеризуется определенным сочетанием двигательной активности и форм психического отражения.

Стадию элементарной сенсорной психики Леонтьев определяет как стадию, на которой деятельность животных «отвечает тому или иному отдельному воздействующему свойству (или совокупности отдельных свойств) в силу существенной связи данного свойства с теми воздействиями, от которых зависит осуществление основных биологических функций животных. Соответственно отражение действительности, связанное с таким строением деятельности, имеет форму чувствительности к отдельным воздействующим свойствам (или совокупности свойств), форму элементарного ощущения». (Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1981 с.23). Находящиеся на этой стадии развития животные обеспечивают поддержание жизни за счет чисто сенсорных связей со средой, используя для достижения предметов потребностей отдельные ощущения. А.Н. Леонтьев считал, что этот уровень развития психики отмечается у всех беспозвоночных и некоторых низших позвоночных животных.

Стадия перцептивной психики, по Леонтьеву, «характеризуется способностью отражения внешней объективной действительности уже не в форме отдельных элементарных ощущений, вызываемых отдельными свойствами или их совокупностью, но в форме отражения вещей». Психическое отражение и жизнедеятельность животных на этой стадии в целом характеризуются способностью к восприятию целостного объекта, вещи. Жизненно необходимые связи со средой осуществляются соответственно на уровне не отдельных свойств, а вещей. В поведении животных выделяется содержание деятельности, направленное не непосредственно на предмет воздействия, а на те условия, в которых он находится в окружающей среде. Вместо однообразных актов поведения, контролируемых какими-либо сенсорными воздействиями развиваются сложные формы формы инстинктивного поведения, состоящие из отдельных объединенных общим биологическим смыслом звеньев. К этой стадии развития психики А.Н. Леонтьев относил основную массу птиц и млекопитающих.

Стадия интеллекта выделена А.Н.Леонтьевым для наиболее высокоразвитых млекопитающих – некоторых хищных, приматов, дельфинов и т.д. Ее отличительными особенностями являются способность к рассудочной и когнитивной деятельности.

Сознательная стадия развития касается уже человека. Психика человека отличается от психики наиболее высокоразвитых животных наличием второй сигнальной системы и сознания, сформировавшихся в результате перехода к общественной по своей природе орудийно-трудовой деятельности. А.Н.Леонтьев отмечает три главных фактора формирования человеческого сознания:

· сознание человека возникает " в условиях активного воздействия на природу", что связано с познанием с " активно-познающим отражением" (Леонтьев, с 291);

· человеческое сознание " возможно лишь в условиях существования языка, возникающего одновременно с ним в процессе труда" (там же);

· индивидуальное сознание невозможно само по себе, оно существует лишь в рамках общественного сознания, в условиях выработанных обществом понятий и языковых значений.

Классификация стадий и уровней развития психики была произведена А.Н. Леонтьевым в конце 30-х годов прошлого столетия. За годы прошедшие с тех пор наука о поведении животных сделала колоссальный рывок. Был создан целый ряд новых методик, позволивший углубленно изучить многие стороны поведения и психики множества видов. Хорошо изучено поведение многих видов в лабораторных условиях и в естественной среде обитания. Поэтому не вызывающая сомнений в своей правомочности концепция А.Н. Леонтьева нуждалась в некоторых дополнениях.

В 70-гг она была доработана и уточнена К. Э. Фабри.

Развивая концепцию А.Н.Леонтьева, этот ученый предлагал выделять три стадии развития психики: элементарную сенсорную, перцептивную и стадию сознания, присущую человеку.

К.Э.Фабри отмечал, что, как в пределах элементарной сенсорной, так и в пределах перцептивной психики следует выделить существенно различающиеся уровни психического развития: низший и высший, допуская при этом существование и промежуточных уровней. Он отказывался от выделения особого " уровня интеллекта" и утверждал, что " невозможно провести грань между некой общей стадией интеллекта и якобы ниже расположенной стадией перцептивной психики…". Способность к выполнению действий интеллектуального типа является одним из критериев высшего уровня перцептивной психики, но встречается эта способность не у всех представителей этого уровня, не в одинаковой степени и не в одинаковых формах". (Фабри К.Э. с. 321).

Дальнейшее развитие концепции А.Н.Леонтьева получило свое развитие в работах ученицы Н.Н.Ладыгиной-Котс С.Л.Новоселовой.

Анализируя развитие мышления человека в фило- и онтогенезе, С.Л. Новоселова также рассматривает в качестве критерия выделения стадий развития психики содержание отражения. Изучая генетически ранние формы мышления, она пришла к заключению, что различие между интеллектом и мышлением человека состоит не столько в содержании отражения, сколько в способах обобщения и оперирования этим содержанием. На предчеловеческом уровне эволюционного развития животные отражают связи и отношения между объектами (межпредметные отношения) в форме чувственных образов и представлений (наглядно-действенный интеллект), а человек эти связи и отношения осознает (рефлексивный или сознательный интеллект). С.Л. Новоселова выделяет три стадии развития психики в эволюции, разделяя их на периоды и фазы, при этом интеллектуальную стадию и стадию сознания она объединяет в единую стадию интеллекта, внутри которой выделяет интеллект животных и рефлексивный интеллект человека. Период рефлексивного интеллекта она разделяет на две фазы, первая из которых включает развитие сознания в антропогенезе, а вторая – сознание современного человека.

Исследователи, анализирующие процесс эволюции психики нередко для выделения стадий используют несколько разные критерии, поэтому иногда одни и те же виды животных оказываются отнесенными к разным уровням или стадиям. Это происходит в силу того, что поведение животных активно изучается учеными разных профилей, постоянно расширяется спектр изученных видов, а в ряде случаев применение новых методик позволяет вскрыть новые особенности поведения у животных, казалось бы, хорошо известных исследователям. Постоянно обнаруживаются новые особенности психики животных, которые заставляют пересматривать не только распределение видов по стадиям, но и сами критерии выделения стадий. В частности, как отмечает Г.Г.Филиппова (2004), " исследование последней четверти ХХ столетия способности высших млекопитающих к освоению и использованию искусственных языков-посредников заставляют существенно пересмотреть не только психические способности, но и сами критерии отличия психики человека от психики животных" (с. 258). Кроме того, среди животных существует множество переходных форм, которых бывает сложно однозначно поставить на тот или иной уровень.

В связи с этим Г.Г.Филлипова предлагает дополнительно выделять промежуточные уровни между отдельными стадиями развития психики. С учетом дополнений, внесенных в концепцию А.Н. Леонтьева, К.Э. Фабри и С.Л. Новоселовой, это автор предлагает следующую классификацию стадий развития психики.

" Весь процесс эволюции психики делится на четыре стадии развития:

· сенсорная стадия;

· перцептивная стадия;

· интеллектуальная стадия;

· стадия сознания.

Стадии делятся на уровни (высший и низший в каждой стадии).

Между стадиями выделяются переходные фазы:

· фаза, переходная от допсихической формы отражения к психическому отражению;

· фазы, переходные между стадиями (между сенсорной и перцептивной, перцептивной и интеллектуальной, интеллектуальной и стадией сознания);

· фаза, переходная от психической формы отражения (завершающей стадией которой является стадия сознания) к следующей форме отражения" (Г.Г.Филлиппова, 2004, с. 260).

С нашей точки зрения, именно эта классификация больше всего соответствует современным представлениям о поведении животных.

Рассматривая эволюцию психики в пределах отдельных типов и классов важно отметить, что психику всех представителей типов низших беспозвоночных, например, простейших, кишечнополостных и низших червей можно бесспорно отнести к элементарной сенсорной. В то же время психика крупных систематических групп более высоко организованных животных не всегда и не вполне укладываются в рамки одной стадии. Это неизбежно, так как в пределах классов, подтипов или типов, всегда имеются роды или виды, имеющие совершенно разный уровень психического развития. Так, например, среди обширнейшего класса насекомых можно найти как виды, психику которых можно расценивать как сенсорную, так и виды, психика которых приближается к высшему уровню перцептивной. В типе моллюсков существуют как прикрепленные формы с низшей сенсорной психикой, так и головоногие моллюски, психику которых нужно рассматривать как высшую перцептивную. Даже в типе хордовых существуют такие формы, как ланцетник или асцидии, психическое развитие которых вряд ли выходит за пределы сенсорной психики. Фактически развитие психики каждой крупной таксономической группы идет в определенной степени параллельно. По мнению К.Э. Фабри, расхождения между психологической и зоологической классификациями, обусловлены тем, что морфологические признаки, на которых построена систематика животных, отнюдь не всегда определяют особенности и степень развития психической деятельности последних.

16.3. ЭЛЕМЕНТАРНАЯ СЕНСОРНАЯ ПСИХИКА

Стадия элементарной сенсорной психики характеризуется примитивными элементами чувствительности, не выходящими за пределы простейших ощущений. Согласно определению А.Н.Леонтьева – " Чувствительность (способность к ощущению) есть генетически не что иное, как раздражимость по отношению к такого рода воздействиям среды, которые соотносят организм к другим воздействиям, т.е. которые ориентируют организм в среде, выполняя сигнальную функцию" (Леонтьев, с.56). Чувствительность – это способность отвечать на воздействия среды в двух сопряженных аспектах: в аспекте психического отражения и в аспекте соответствующей этому отражению активности. Таким образом, поведение и психическое отражение возникают и развиваются в неразрывном единстве, как две стороны необходимой для поддержания жизни связи со средой.

Г.Г. Филлипова выделяет переходную фазу от допсихической формы отражения к психическому отражению. С ее точки зрения к этой фазе следует отнести одноклеточных животных, у которых наблюдаются смешанные формы питания и реагирования. Так, например, представитель типа жгутиковых эвглена зеленая имеет сложно устроенный глаз, роль светочувствительных структур в нем выполняют хлоропласты, осуществляющие функцию фотосинтеза. При помощи фотосинтеза осуществляется автотрофное питание эвглены, подобно тому, как это происходит у растений. Помимо этого эвглены способны питаться и целыми пищевыми частицами, которые они активно захватывают. Таким образом, у эвглены одновременно присутствуют типы питания, характерные как для растений, так и для животных.

Эвглены имеют четко выраженный фототаксис, осуществляемый благодаря наличию хлоропластов, фактически являющимися аналогами фоторецепторов. Его биологическое значение не вызывает сомнений, так как аутотрофное питание эвглены требует солнечной энергии. Положительный фототаксис позволяет эвглене попадать в более освещенные области, где скапливаются ее обычные пищевые объекты, например, бактерии. Напомним читателям, что положительный фототаксис






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.