Орудийная деятельность и интеллектуальное поведение человекообразных обезьян в естественных условиях.

Наблюдения многих исследователей показывают, что человекообразные обезьяны в природе весьма охотно используют различные орудия, даже видоизменяя и дорабатывая их с целью наиболее эффективного применения их в деле

Шимпанзе оперируют предметами интенсивнее всех млекопитающих, исключая, конечно, человека. Они отлавливают муравьев и термитов ветками, которые тщательно выбираются, очищаются от листьев и побегов протяжкой через собранную в кулак кисть. Такой же тростью шимпанзе достает и мед из пчелиного гнезда. Более того, когда шимпанзе добывает палочкой кусающихся муравьев, он, чтоб не стоять перед враждебным муравейником, устраивает на рядом растущем молодом дереве насест из веток и уже оттуда, недосягаемый, достает себе вкусных насекомых. Японские этологи, наблюдавшие за шимпанзе в горах Танзании, описывают, как антропоид использовал листья как стержни для добывания муравьев, причем, что очень существенно, это делалось во время отдыха, без особого отношения к добыванию пищи, а просто ради забавы.

В экспериментальной колонии шимпанзе В.Келера на Тенерифе вдоль решетки забора проходила муравьиная тропа, по которой муравьи бегали в одну и в другую сторону. Один из шимпанзе погрузил палец в муравьиную дорожку, и муравей, видимо, укусил его. Тогда шимпанзе взял палец в, рот и съел муравья. Затем он взял соломинку и положил ее в место скопления муравьев, а когда несколько из них оказались на соломинке, съел их. Облизанная соломинка опять была положена к муравьям, но так как теперь она была влажной от слюны, муравьи сразу же налипли на ее конец. Шимпанзе вновь отправил их себе в рот. Другие шимпанзе тотчас же заинтересовались этим занятием, ивскоре можно было наблюдать целую группу обезьян, сидящих возле забора каждая со своей соломинкой, ловящих и поедающих муравьев. Это увлечение продолжалось некоторое время, а затем постепенно прошло

В.Келером было сделано еще много интересных наблюдений за орудийной деятельностью шимпанзе в колонии на Тенерифе вне экспериментов. В частности, он писал о том, что обезьяны для разных целей часто пользовались палками. Так, например, доставая палкой зеленые ветки через сетку, которой был обнесен двор, один из шимпанзе как-то повредил эту сетку. Вскоре дыра при помощи той же палки была расширена настолько, что шимпанзе стали выходить через нее на свободу, возвращаясь затем добровольно в колонию.

Шимпанзе использовали палку для того, чтобы копаться в земле. Они делали это с большим старанием, при этом они держали ее руками, прибегая иногда к помощи зубов, и часто нажимали на ее конец ногой, налегая на нее, как на лопату. Обезьяны палкой выкапывали из земли свежие корни растений, которые охотно поедали. Очевидно, этот же прием шимпанзе используют и в природе. Палка служит им также в качестве средства обороны или нападения. В колонии на Тенерифе шимпанзе убивали палками ящериц или лягушек, случайно забежавших на игровую площадку. В.Келер отмечал, что никто из обезьян не дотрагивался до жертвы руками, а при малейшем ее движении все отскакивали в сторону.

На игровой площадке находилось отверстие для стока воды, прикрытое деревянной крышкой с кольцом. Шимпанзе научились поднимать крышку палкой, используя ее в качестве рычага, подобно тому, как это делают люди, и лизали грязную воду.

Для развлечения обезьянам давали солому и небольшие палочки. Шимпанзе обмакивали соломинку в воду и облизывали ее по несколько раз. Как-то в поилку с водой добавили красного вина. Обезьяны начали пить обычным способом, но, видимо, напиток показался им слишком острым. Тогда каждая брала соломинку, обмакивала ее в поилку и затем облизывала.

В колонии обезьян часто возникали своеобразные увлечения, которые начинались в результате чьего-либо «открытия», а затем рано или поздно уступали место другим увлечениям. Открытия одного животного часто использовались и другими.

Одним из подобных увлечений шимпанзе была игра с курами. Когда обезьяны ели хлеб возле ограды, за решеткой собирались соседские куры, которые клевали крошки. Обезьяны интересовались курами и часто подолгу просиживали возле ограды, смотря на них. Затем шимпанзе стали вытягивать руки с хлебом через решетку, а когда куры намеревались клевать хлеб, быстро убирали их. Такая игра повторялась до 50 раз подряд. Только шимпанзе Рана была исключением; она действительно кормила кур, не убирая руки. Вскоре игра приобрела довольно злостный характер. Кур заманивали хлебом, а когда те подбегали, шимпанзе подкалывали их заблаговременно подготовленной проволокой. Иногда этой «игрой» забавлялись две обезьяны, разделяя роли между собой: одна завлекала кур, другая подкалывала их.

Некоторое время у обезьян преобладала привычка бросать различные предметы, чаще всего камни. Вначале бросание было весьма неловким, но позже Чика, например, вообще отличавшаяся прекрасной координацией движений, хорошо овладела этим искусством, обнаруживая все большую экономность движений и все большую меткость бросков.

Можно отметить, что бросание различных предметов на воле зарегистрировано не только у человекообразных обезьян, но и у низших: павианов, макаков, капуцинов и др. Однако различия в этом поведении высших и низших обезьян вполне отчетливы. По свидетельству Дж. Гудолл, шимпанзе в Гомбе целенаправленно бросали палки и камни в павианов, но павианы в шимпанзе – никогда.

Веткой или палкой шимпанзе часто прикасаются к тому, к чему не хотят прикасаться руками. Они бьют палкой врага (своего или чужого вида) или дружески касаются ею партнера во время игры. Если палка не лезет в трещину, то шимпанзе подгрызают конец своего орудия.

Разнообразные предметы, в том числе и палки активно используются для очищения тела. Наступившая в грязь или фекалии обезьяна, не наступает на испачканную конечность до тех пор, пока не очистит ее от налипшей грязи, для этой цели чаще всего употребляются палки. Шимпанзе очищают тело от крови, остатков пищи, фекалий, спермы, смолы при помощи палок, травы, листьев. Впрочем, аналогичное действие известно и у павиана. Шимпанзе мнут рукой листья и траву для приготовления «губки», с помощью которой добывает дождевую воду для питья из дупла или углубления в развилке дерева. В некоторых случаях они используют эту губку и для мытья, например, во время дождя.

Шимпанзе используют различные орудия и для оказания себе первой помощи. Так, по наблюдениям С. Брюер, шимпанзе Уильям прочищал себе уши палочками или птичьими перьями, предварительно покрутив их между большим и указательным пальцем, как это делают люди, изготавливая ватные тампоны. Если у него был насморк, Уильям засовывал глубоко в ноздри стебельки травы и оставлял их там, пока они не выскакивали при чихании. Он часто ковырял в зубах палочками, иногда предварительно заострив их.

Наблюдения за карликовыми шимпанзе – бонобо показали большое разнообразие их орудийной деятельности. Так один из них, содержавшийся в большом вольере сооружал настоящие качели. Для этого он делал бечеву из мягких длинных прутьев, забрасывал ее через перекладину и прилаживал концы таким образом, что мог повиснуть на них. Этот же бонобо легко перепрыгивал двухметровый водоем, используя шест.

В одном из зоопарков шимпанзе в большой вольере научились сооружать из имеющихся шестов и веток настоящие лестницы. Обезьяны строили их для того, чтобы можно было добраться до башни наблюдателя, откуда проводились фотосъемки. Влезая на лестницу шимпанзе, бросали камни в наблюдателя и в результате разбили стекло в окне. Обезьяны действовали весьма согласованно, причем лестницей пользовались преимущественно друзья изобретателя.

Л. А. Фирсов собрал целую коллекцию предметов, которыми пользовались шимпанзе в природных условиях, и подробно описал «работу» обезьян с ними.

Он отмечает, что шимпанзе, по-видимому, – единственные из всех человекообразных, которые используют орудия в природе регулярно в различных целях, причем это регистрируется в различных местах обитания: в густом лесу, саванне, лесистой местности. Применение орудий следует сразу же за их изготовлением, но пригодившийся предмет хорошо запоминается. Л. А. Фирсов рассказывает в книге «И.П. Павлов и экспериментальная приматология», что, когда самец Тарас не мог дотянуться до плодов на столике, установленном на воде, он вдруг исчез и вернулся с байдарочным веслом, пытаясь достать им приманку. Он воспользовался предметом, которым когда-то уже что-то делал и достигал успеха. Многие авторы отмечают различное использование орудий в зависимости от пола: если самки более энергично употребляют их для добывания пищи, то самцы – чаще как оружие. Порой самцы совершают воинственные деяния, передвигаясь на задних конечностях, руками швыряют свои «снаряды» в цель. Дж. Гудолл описала 44 образца подобных действий против других шимпанзе, павианов, варанов и человека. В большинстве случаев метались камни. Давно известно, что шимпанзе используют камни для разбивания орехов. Так в Гвинее для разбивания орехов они используют два камня – «наковальню» и «молот». Причем, как правило, камни соответствуют друг другу для такой работы. Возле плодоносящих пальм в местах постоянной кормежки обезьян обнаружены «рабочие площадки», где на расстоянии до 10 м находят камни-молотки, чаще всего округлые. Сами шимпанзе камни не видоизменяют и на большие расстояния их не переносят. Камни-молотки встречались самые разнообразные по весу – от 160 до 1580 г. Случается, что шимпанзе используют для разбивания орехов и деревянные дубинки. Есть предположение, что, традиция разбивания орехов заимствована обезьянами у местных жителей. В разных районах Гвинеи и Сьерра-Леоне имеются свои особенности разбивания орехов шимпанзе, причем не все популяции животных стабильно производят эту работу. Вообще шимпанзе, живущие вблизи людей часто, благодаря подражанию, вполне успешно обучаются разнообразным действиям, которые вполне органично вписываются в их поведение.

По наблюдениям С.Брюер, шимпанзе самостоятельно обучались умываться водой из таза, используя при этом мыло, после чего вытирались полотенцем. Некоторые обезьяны проявляли необычайный интерес к костру. Уильям пристрастился к горячей воде, он быстро научился заполнять водой чайник и подогревать его. Шимпанзе Пух научился греться у костра. Когда стало холоднее, он проводил утренние часы, лежа на остывающей золе, расположив ее вокруг себя в форме звездообразного гнезда.

Совершенно поразительны наблюдения С. Бьюер за молодым самцом шимпанзе Уильямом, которому нравился кофе. " Я сидела возле очага с чашечкой кофе, шимпанзе кормились на соседнем с кухней дереве. Уильям спустился вниз< >. Чайник попыхивал на огне, банка с растворимым кофе, сахарница и чашка с молоком стояла на краю сундучка с кухонными принадлежностями. Уильяму захотелось кофейку.< > Он взялся за мою чашку, лукаво стрельнув в меня глазами. Потом, уже не отводя взгляда от моего лица, стал тянуть чашку к себе.< > Я крепче ухватилась за чашку и, сделав большие глаза, сказала ледяным тоном: " Вилли, не смей! " < > Затем он подкрался к очагу и нагнулся, чтобы взять чайник, но при виде пара рот его искривился в презрительной гримасе. Он несколько раз дотронулся до ручки, пока не убедился в том, что она не слишком нагрелась. Тогда, осторожно взяв чайник и держа его подальше от себя, он подошел к сундучку. В чашку уже наполненную на треть молоком, он положил две ложечки кофе и четыре ложечки сахарного песка и добавил туда из чайника кипящей воды, перелив немного через край. Я, не отрываясь, следила за его приготовлениями и буквально лишилась дара речи, глядя на его изысканные манеры.

Чашка была очень тонкой и чересчур горячей. Даже не пытаясь поднять ее, Уильям наклонился и начал строить над кофе невероятные гримасы. " Горячо, Уильям, – сказала я.– Будь осторожен! " он посмотрел на меня и снова скривил рот. Несколько раз он почти касался губами горячей жидкости, но в последний момент, так и не дотронувшись до чашки, отдергивал их. Ему не терпелось попробовать кофе, но он понимал, что напиток еще очень горячий. Тогда он зачерпнул кофе ложкой, поднес ее ко рту и сделал быстрый глоток. Напиток, должно быть, все еще был слишком горячим – шимпанзе непроизвольно вздрогнул и выронил ложку. Я думала, что сейчас он с досады выльет весь кофе, но этого не произошло. Он огляделся, поднял несколько небольших камушков и опустил их в чашку. Откуда шимпанзе знает, что если бросить в кофе холодные камушки, он быстрее остынет? И если Уильям пользуется этим, то, может, он знает и многое другое? Беспокойные мысли вихрем пронеслись в моей голове. Неужели я, столь близко и долго знавшая Уильяма, так недооценивала его?

Он опустил ложечку в кофе, помешал его и снова попытался отхлебнуть из чашки, но, поднеся ее к губам, почувствовал, что жидкость еще горяча. Тогда он подошел к резервуару, в котором мы хранили воду, набрал полный рот холодной воды, вернулся к чашке и выплюнул в нее воду. Жидкость полилась через край, Уильям быстро наклонился и отхлебнул немного кофе, еще не вполне остывшего, но, по-видимому, подходящего для питья. Затем взял чашку, осторожно подошел к кустам, растущим возле кухни, сел и начал не спеша пить" (С. Брюер, Шимпанзе горы Асерик, М.1982, стр. 163-164).

Шимпанзе способны к разумному решению задач в новой для них ситуации. При этом они способны оценивать всю ситуацию в целом и рассчитывать свои действия на несколько шагов вперед. Убедительный пример способности шимпанзе к " работе по плану" описал Л. А. Фирсов, когда в лаборатории недалеко от вольеры случайно забыли связку ключей. Несмотря на то, что его молодые подопытные обезьяны Лада и Нева никак не могли дотянуться до них руками, они каким-то образом их достали и очутились на свободе. Проанализировать этот случай было нетрудно, потому что сами обезьяны с охотой воспроизвели свои действия, когда ситуацию повторили, оставив ключи на том же месте уже сознательно.

Оказалось, что в этой совершенно новой для них ситуации обезьяны придумали и проделали сложную цепь действий. Сначала они оторвали край столешницы от стола, давно стоявшего в вольере, который до сих пор никто не трогал. Затем с помощью образовавшейся палки они подтянули к себе штору с окна, находившегося довольно далеко за пределами клетки, и захватили ее. Завладев шторой, они стали набрасывать ее на стол с ключами, расположенный на некотором расстоянии от клетки, и с ее помощью подтягивали связку поближе к решетке. Когда ключи оказались в руках у одной из обезьян, она открыла замок, висевший на вольере снаружи. Эту операцию они раньше видели много раз, и она не составила для них труда, так что оставалось только выйти на свободу.

В отличие от поведения животного, посаженного в " проблемный ящик" Торндайка, в поведении Лады и Невы все было подчинено определенному плану и практически не было слепых " проб и ошибок" или ранее выученных подходящих навыков. Они разломали стол именно в тот момент, когда им понадобилось достать ключи, тогда как в течение всех прошлых лет его не трогали. Штору обезьяны тоже использовали по-разному. Сначала ее бросали как лассо, а когда она накрывала связку, подтягивали ее очень осторожно, чтобы та не выскользнула. Само же отпирание замка они неоднократно наблюдали, так что трудности оно не составило.

Для достижения поставленной цели обезьяны совершили целый ряд " подготовительных" действий. Они изобретательно использовали разные предметы в качестве орудий, явно планировали свои действия и прогнозировали их результаты. Наконец, при решении этой, неожиданно возникшей, задачи действовали они на редкость слаженно, прекрасно понимая друг друга. Комментируя этот случай, Фирсов писал: " Надо быть слишком предубежденным к психическим возможностям антропоидов, чтобы во всем описанном увидеть только простое совпадение. Общим для поведения обезьян в этом и подобных случаях является отсутствие простого перебора вариантов. Эти акты точно развертывающейся поведенческой цепи, вероятно, отражают реализацию уже принятого решения, которое может осуществляться на основе как текущей деятельности, так и имеющегося у обезьян жизненного опыта" (Фирсов, 1987).

С.Брюер описывает ситуацию, когда шимпанзе для того, чтобы выбраться из вольера целенаправленно отламали перекладину от устройства для лазанья с большими гвоздями на конце. Затем одна из обезьян зацепила гвоздем край высокого забора из рифленого железа, а вторая в это время повисла на свободном конце перекладины. Это помогло первому шимпанзе влезть по перекладине наверх и перепрыгнуть через забор. Таким же путем из вольера выбрались и другие обезьяны. В другом случае шимпанзе сидящем в вольере помогла вылезти наружу самка Тина, жившая на свободе. Она влезла снаружи на забор, потом, ухватившись руками за край забора, свесилась вниз. Увидев это, другая обезьяна тут же вскарабкалась по проволочной сетке, подпрыгнула, схватила Тину за ноги и вылезла по ней на край забора. После этого обе обезьяны спокойно спрыгнули с забора наружу. Этот случай также говорит о способности человекообразных обезьян планировать свои действия. Эти наблюдения, несомненно, позволяют расценивать действия шимпанзе как примеры разумного поведения. Анализ орудийной деятельности антропоидов также убедительно доказывает наличие у антропоидов способности к целенаправленному употреблению орудий в соответствии с неким " мысленным планом". Таким образом, орудийную деятельность приматов можно считать убедительным доказательством проявления элементарного мышления.

Раздел III
ОСНОВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ
ФОРМИРОВАНИЯ ПОВЕДЕНИЯ

Тема 7
КОММУНИКАЦИИ ЖИВОТНЫХ

7.1. ЯЗЫК ЖИВОТНЫХ

Подобно человеку животные обитают в весьма сложном мире, наполненном множеством информации и контактов с разнообразными объектами живой и неживой природы.

Абсолютно каждая популяция, будь то насекомые, рыбы, птицы или млекопитающие, это не случайное скопление особей, а совершенно определенным образом упорядоченная, организованная система. Поддержание порядка и организации возникает в результате столкновения интересов отдельных животных, каждое из которых определяет свое место и положение в общей системе, ориентируясь на своих собратьев. Для этого животные должны иметь возможность сообщать себе подобным о своих потребностях и о возможностях их достижения. Следовательно, у каждого вида должны существовать определенные способы передачи информации. Это различные способы сигнализации, которые по аналогии с нашими собственными могут быть приближенно названы «языком».

Язык животных представляет собой достаточно сложное понятие и не ограничивается только звуковым каналом связи. Важную роль в обмене информацией играет язык поз и телодвижений. Оскаленная пасть, вздыбленная шерсть, выпущенные когти, угрожающее рычание или шипение достаточно убедительно свидетельствуют об агрессивных намерениях зверя. Ритуальный, брачный танец птиц – это сложная система поз и телодвижений, передающая партнеру информацию совсем иного рода. В таком языке животных огромную роль играют, например, хвост и уши. Их многочисленные характерные положения свидетельствуют о тонких нюансах настроений и намерений хозяина, значение которых не всегда понятно наблюдателю, хотя очевидно для сородичей животного.

Важнейшим элементом языка зверей является язык запахов. Что бы убедиться в этом, достаточно понаблюдать за вышедшей на прогулку собакой: с каким сосредоточенным вниманием и тщательностью обнюхивает она все столбы и деревья, на которых имеются метки других собак, и оставляет поверх них свои. У многих животных существуют специальные железы, выделяющие специфическое для данного вида сильно пахнущее вещество, следы которого животное оставляет на местах своего пребывания и тем самым метит границы своей территории. Муравьи, дружно бегущие бесконечной цепочкой по узенькой муравьиной тропке, ориентируются по запаху, оставляемому на земле впереди идущими особями.

Наконец, звуковой язык имеет для животных совершенно особое значение. Для того, чтобы получить информацию при помощи языка поз и телодвижений, животные должны видеть друг друга. Язык запахов предполагает, что животное находится поблизости от того места, где находится или побывал другой зверь. Преимущество языка звуков состоит в том, что он позволяет зверям общаться, не видя друг друга, например, в полной темноте и на далеком расстоянии. Так, трубный глас оленя, призывающего подругу, и вызывающего на бой соперника, разносится на многие километры. Важнейшей особенностью языка животных является его эмоциональный характер. Азбука этого языка включает возгласы типа: " Внимание! ", " Осторожно, опасность! ", " Спасайся, кто может! ", " Убирайся прочь! " и т.п. Другая особенность языка животных – это зависимость сигналов от ситуации. У многих животных в лексиконе имеется всего лишь десяток – другой звуковых сигналов. Например, у американского желтобрюхого сурка их всего 8. Но при помощи этих сигналов сурки оказываются способны сообщить друг другу информацию значительно большего объема, чем сведения о восьми возможных ситуациях, поскольку каждый сигнал в разных ситуациях будет говорить соответственно о разном. Смысловое значение большинства сигналов животных носит вероятностный характер в зависимости от ситуации.

Таким образом, язык большинства животных – это совокупность конкретных сигналов – звуковых, обонятельных, зрительных и т.д., которые действуют в данной ситуации и непроизвольно отражают состояние животного в данный конкретный момент.

Основная масса сигналов животных, передаваемых по каналам основных видов коммуникации, не имеетнепосредственного адресата. Этим естественные языки животных принципиально отличаются от языка человека, который функционирует под контролем сознания и воли.

Сигналы языка животных строго специфичны для каждого вида и генетическиобусловлены. Онив общих чертах одинаковы у всех особей данного вида, а их набор практически не подлежит расширению. Сигналы, используемые животными большинства видов достаточно разнообразны и многочисленны.

Однако все их многообразие у разных видов по смысловому значению укладывается приблизительно в 10 основных категорий:

· сигналы, предназначенные половым партнерам и возможным конкурентам;

· сигналы, обеспечивающие обмен информацией между родителями и потомством;

· крики тревоги;

· сообщения о наличии пищи;

· сигналы, помогающие поддерживать контакт между членами стаи;

· сигналы-«переключатели», предназначенные для того, чтобы подготовить животное к действию последующих стимулов, так называемая, метакоммуникация. Так, характерная для собак поза " приглашения к игре" предшествует игровой борьбе, сопровождающейся игровой агрессивностью.

· сигналы-«намерения», предшествующие какой-либо реакции: например, птицы перед взлетом производят особые движения крыльями;

· сигналы, связанные с выражением агрессии;

· сигналы миролюбия;

· сигналы неудовлетворенности (фрустрации).

Большая часть сигналов животных строго видоспецифична, однако, среди них есть и такие, которые могут быть вполне информативны и для представителей других видов. Это, например, крики тревоги, сообщения о наличии пищи или сигналы агрессии.

Наряду с этим сигналы животных и очень конкретны, то есть сигнализируют сородичам о чем-то определенном. Животные хорошо различают друг друга по голосу, самка узнает самца, детенышей, а те, в свою очередь, прекрасно различают голоса родителей. Однако, в отличие от речи человека, обладающей свойством передавать бесконечные объемы сложнейшей информации не только конкретного, но и абстрактного характера, язык животных всегда конкретен, то есть сигнализирует о конкретной окружающей обстановке или состоянии животного. В этом принципиальное отличие языка животных от речи человека, свойства которой предопределены необычайно развитыми способностями мозга человека к абстрактному мышлению.

Системы коммуникаций, которыми пользуются животные, И.П.Павлов назвал первой сигнальной системой. Он подчеркивал, что эта система является общей для животных и человека, поскольку для получения информации об окружающем мире человек использует фактически те же системы коммуникаций.

Язык человека позволяет передавать информацию также в отвлеченной форме, с помощью слов – символов, которые являются сигналами других, конкретных сигналов. Именно поэтому И. П. Павлов называл слово сигналом сигналов, а речь – второй сигнальной системой. Она позволяет не только реагировать на конкретные стимулы и сиюминутные события, но в отвлеченной форме хранить и передавать информацию об отсутствующих предметах, а также о событиях прошлого и будущего, а не только о текущем моменте.

В отличие от коммуникативных систем животных язык человека служит не только средством передачи информации, но и аппаратом ее переработки. Он необходим для обеспечения высшей когнитивной функции человека – абстрактно-логического (вербального) мышления.

Язык человека – это открытая система, запас сигналов в которой практически неограничен, в то же время число сигналов в репертуаре естественных языков животных невелико.

Звуковая речь, как известно, лишь одно из средств реализации функций языка человека, который имеет также и другие формы выражения, например различные системы жестов, т.е. языки глухонемых.

Ни одно из самых высокоразвитых живых существ и обладающих сложной системой звуковой связи, обитающих на Земле, не может сравниться в этом отношении с человеком. Речь человека – это непревзойденная по своей сложности и совершенству система абстрагирования от конкретных предметов и явлений окружающей действительности, обусловливающая такие наши чисто человеческие способности и потребности, как мышление, сознание и самосознание, науку, искусство, наивысшие формы общественного и социального поведения. Человек одержим стремлением к бесконечному познанию и преобразованию окружающего его мира, чего лишены все другие живые существа, довольствующиеся более скромными жизненными задачами. Достигнув наивысшего умственного развития, создав науку, искусство, грандиозную технику, человек объявил себя " царем природы" и стал посматривать на нее как бы со стороны, и даже несколько свысока. Вспомним знаменитую фразу Мичурина: " Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее наша задача! ". Таким образом, мы часто забываем, что мы сами являемся неотделимой частью самой природы, лишь одной из многочисленных веточек огромного филогенетического древа, имеющего один корень.

Являясь " венцом творения", человек по своей природе представляет единство биологического и социального, материального и духовного, сознательного и бессознательного. Какую бы функцию человеческого организма мы не рассматривали, движение, питание, размножение и т.п., мы находим в ней черты, как человека, так и животного. Не является исключением в этом смысле и наша речь. Наряду с чисто человеческими свойствами – возможностью передачи бесконечных объемов информации абстрактного характера, она обнаруживает и черты определенного сходства с системой звуковой сигнализации высших животных. Сходство это заключается в способности голоса человека в процессе речи передавать слушателю информацию о своем эмоциональном состоянии. Способность животных сообщать голосом о своем эмоциональном состоянии, хорошо известна. Так, мы ощущаем состояние дискомфорта, слыша тревожный крик ворон, а вечерняя песня зарянки действует на нас успокаивающе. Услышав раздраженное жужжание ос, мы стараемся отойти подальше. По голосу даже незнакомой собаки мы отлично понимаем, в каком настроении она в данный момент пребывает – во гневе, радости, страхе или в горе. Точно так же собака, как и многие другие животные, не понимая человеческой речи, отлично понимает наши эмоциональные интонации. Весьма интересно, что язык животных носит явное сходство с языком эмоций человека. Так, значение, например, возгласов " Ах! " или " Ой" мы понимаем только в зависимости от ситуации. Также по ситуации мы выясняем, что для нас означает плач или смех ребенка. На общность эмоционально – выразительных свойств человека и животных обратил внимание еще Чарльз Дарвин. В своих известных трудах " Выражение эмоций у человека и животных" и " Происхождение человека и половой подбор" он приводит этот аргумент в пользу животного происхождения человека.

Однако язык человека возник отнюдь не на голом месте. В настоящее время накапливается все больше сведений о том, что языки приматов и, по-видимому, других высокоорганизованных животных иногда выходят за рамки видоспецифической коммуникационной системы. Известно, например, что в языке верветок, зеленых мартышек и шимпанзе имеются звуковые сигналы для обозначения конкретных объектов и явлений, в частности различных видов хищников. Они обозначают не «хищника вообще» как опасность, а конкретно леопарда, змею и др. Точно так же есть сигналы для обозначения не любого корма для утоления голода, а определенной пищи (подробнее см.: Зорина и др., 1999; Резникова, 2000). Звуковые сигналы шимпанзе также бывают не только видоспецифическими, но могут передавать совершенно новую конкретную информацию.

Способность шимпанзе к пониманию синтаксиса, обнаруженную при усвоении языков-посредников и общении с человеком в лабораторных исследованиях, по-видимому, можно увидеть и в естественном поведении этих животных.

Действительно, у приматов существует сложная звуковая коммуникация (наряду с системами сигналов других модальностей). Например, самец шимпанзе пытается кричать «похоже» на ту обезьяну, с которой он в настоящий момент взаимодействует (т.е. воспроизводит акустические характеристики ее криков). Это может способствовать приданию своеобразия крикам членов конкретной группы обезьян. Показано, что в «долгих криках» шимпанзе присутствуют элементы, которые могут широко варьировать и звучать в разных ситуациях в разной последовательности. В формировании индивидуального звукового репертуара каждого самца шимпанзе большое значение имеет подражание сородичам. Это свойство сильно отличает их язык от обычных коммуникативных систем животных.

Существует предположение, что естественная система коммуникаций шимпанзе является промежуточной между языком человека и коммуникативными системами других животных. В связи с этим ее иногда называют «протоязыком», который, по сути, является зачатком второй сигнальной системы.

В настоящее время можно с уверенностью говорить о наличии специфических " языков" у приматов, а также у некоторых других видов высокоорганизованных животных: дельфинов, попугаев, а также врановых птиц.

7.2. ОРГАНЫ ЧУВСТВ. АНАЛИЗАТОРЫ

Связь с окружающим миром осуществляется при помощи органов чувств, которые предназначены для восприятия окружающего мира. Они получают информацию об изменениях окружающей среды или, иначе говоря, сигналы или стимулы – такие как световые или звуковые колебания, изменения температуры и т. д. Адекватное восприятие окружающей среды обеспечивает выживаемость, а также возможность адаптации к изменяющимся условиям. Полученная органами чувств информация кодируется, превращается в электрохимические импульсы, и передается по нервам в центральную нервную систему, где особым образом анализируется и сопоставляется с информацией, полученной от других органов чувств и из памяти. За этим следует ответ организма. В результате изменяется поведение животного, и включаются компенсаторные механизмы, приводящие к реакциям адаптации. Органы чувств животного и его среду можно рассматривать во взаимосвязи как непрерывно действующую саморегулирующуюся систему, предназначенную для обеспечения животному наиболее благоприятных условий.

Каждый орган чувств воспринимает изменения окружающей среды при помощи находящихся в них рецепторов. Рецепторы, находящиеся в органах чувств специализированы, что позволяет им наиболее оптимально реагировать на воздействия окружающей среды.

Имеются два основных типа органов чувств или рецепторов: контактные и дистантные. К первым относятся органы вкуса и осязания: они получают сигналы от объектов, находящихся в контакте с телом животного. Дистантные рецепторы, такие как глаза, уши и нос, собирают сигналы, которые могут быть ослаблены в результате того, что этим сигналам приходится преодолевать некоторое расстояние, а поэтому необходимо, чтобы органы чувств собрали и модифицировали их в серии нервных импульсов. Биологические преобразователи – рецепторные клетки в органах чувств преобразуют энергию внешней среды в электрохимическую. Раздражение рецепторной клетки приводит к образованию электрического потенциала, который распространяется по нейрону и порождает мощный нервный импульс. Информация, полученная с помощью органов чувств, в головном мозге подвергается сложной обработке с помощью анализаторов.

Анализатор, согласно И.П.Павлову, представляет собой единую функциональную систему, состоящую из трех отделов:

· периферического или рецепторного;

· проводящего;

· центрального или мозгового.

Периферический отдел анализатора представлен чувствительными нервными окончаниями – рецепторами, воспринимающими определенные раздражения.

Проводящий отдел состоит из чувствительных нервных волокон, по которым возбуждение, возникшее в рецепторах, передается в кору головного мозга.

В центральном отделе, происходит высший тончайший анализ поступившего раздражения, в результате чего возникает ощущение. Например, зрительный анализатор состоит из периферического отдела – глаза, проводящего отдела – зрительного нерва и центрального отдела – участка в затылочной доле коры больших полушарий мозга. В сетчатке глаза происходит восприятие световых раздражений. Возникшее возбуждение передается по зрительному нерву в головной мозг. В коре головного мозга происходит анализ импульсов, и возникают зрительные ощущения. Необходимым условием возникновения ощущений является нормальное функциональное состояние всех отделов анализатора. Выпадение функции хотя бы одного из них, например, в результате повреждения или заболевания приводит к нарушению деятельности всего анализатора. Так, нарушение зрения может быть вызвано и заболеванием сетчатки глаза, и повреждением зрительного нерва, и нарушением деятельности участка коры головного мозга.

Нервный центр каждого анализатора имеет определенную локализацию. Каждый анализатор имеет представительство в нескольких областях, расположенных в различных частях коры головного мозга. Наряду со специфическими моносенсорными корковыми нейронами, реагирующими только на односенсорное раздражение, обнаружены и мультисенсорные нейроны, воспринимающие разные сенсорные раздражители. Таких нейронов особенно много в ассоциативных областях коры головного мозга. Вследствие схождения (конвергенции) возбуждений различных сенсорных модальностей на нейронах различных отделов мозга устанавливается взаимодействие между многими анализаторами. На основе анализа сигналов, поступающих в мозг, осуществляется синтез информации с последующим формированием программы поведения. Чувствительность рецепторов, а также функциональное состояние проводниковой части анализатора, определяются нисходящими влияниями коры головного мозга, что позволяет организму из многих раздражителей активно отбирать наиболее адекватную в данный момент информацию.

Для изучения анализаторов применяют классический метод условных рефлексов, а также электрофизиологический, психофизиологический и морфологический методы.

Все рецепторы принято подразделять на две группы:

· рецепторы, воспринимающие раздражения, возникающие внутри организма – интерорецепторы;

· рецепторы, воспринимающие раздражения из внешней среды – экстерорецепторы.

Интерорецепторы – обнаружены во всех внутренних органах: сердце, желудке, кишечнике, селезенке, кровеносных сосудах, костях, мышцах и т.д. Они воспринимают раздражения, сигнализирующие о процессах, происходящих во внутренних органах. Например, в стенке кровеносных сосудов находятся рецепторы, которые приходят в состояние возбуждения при изменениях кровяного давления или химического состава крови. И.П. Павлов указывал на большое значение чувствительности внутренних органов в регуляции их деятельности. В частности, саморегуляция деятельности сердечно-сосудистой системы связана с наличием чувствительных нервов и их окончаний в сердце и кровеносных сосудах.

Чувствительные нервные окончания в мышцах, сухожилиях, связках и суставных сумках названы проприорецепторами. При изменении напряжения мышц, натяжения связок, суставных сумок и сухожилий и при других раздражениях в проприорецепторах возникает возбуждение, которое передается в спинной и головной мозг. Благодаря этому возникает ощущение положения всего тела и отдельных его частей и осуществляется координация движений. При нарушении мышечно-суставной чувствительности нарушается характер походки и других движений. Рецепторы внутренних органов – висцерорецепторы – воспринимают раздражения во внутренних органах. Вестибулорецепторы сигнализируют о положении тела в пространстве.

Экстерорецепторы – воспринимают раздражения из внешней среды. К числу их относятся кожные рецепторы, органы вкуса, обоняния, зрения и слуха.

Таблица 1.

7.3. СПОСОБЫ КОММУНИКАЦИЙ ЖИВОТНЫХ