http://destination-noirdesir.perso.sfr.fr/presse_inrocks_fevmars1989.html

Les Inrockuptibles n°15 - Fé vrier/Mars 89

Может быть, потому, что в портовых городах заложена притягательность для тех, кому довелось познакомиться с ними близко, можно понять, что направление пути четверых искателей приключений из Бордо одним прекрасным днем привело их в Ливерпуль. Полный деятельности привал, где Ян Броуди, продюсер, оцененный английской сценой как один из лучших, в роли старого морского волка, взялся руководить ими в их неутолимой жажде открытий. Они привезли сюда " Veuillez rendre l'â me ", бортовой журнал, порой мрачный, сложный и призрачно – наважденческий, настолько, что вызванная им дрожь заставляет забыть, что это работа столь же основательная, сколь личностная. Отважное путешествие, в то время, как большинство предпочитает жить в каждодневом комфорте без историй. Эти же парни выбрали пересечение морей, укрощение блюзовых ветров, свободные для воскрешения фантомов Джона Ли Хукера или Хэнка Уильямса. Новые конкистадоры.

Pascal Bertin: Как вы пережили выход первого полного альбома?

Bertrand Cantat: При выпуске диска, подобного этому, наступает подобие пустоты, исчезновение ориентиров, и нужно некоторое время для того, чтобы начать думать о следующем. Альбом получился ни больше ни меньше на том уровне,, которого мы ожидали. Мы были во всех отношения хорошо приняты, турне прошло успешно, и привело только к хорошему, даже с журналистами (улыбка). То, что делает Thé o Hakola, представляет собой именно то, чего мы хотели, и у нас с ним было глубокое взаимопонимание, что было нужно от нас. Он принадлежит к тем людям, с которыми бы хотелось работать над следующим альбомом, но у нас также было желание попробовать другой поход. В любом случае, мы останемся с ним в хороших отношениях. И наверняка еще сделаем что-либо вместе.

- И вот, вы попали к Яну Броуди?

- У нас был список продюсеров, которым, возможно, было бы интересно сотрудничать с нами, впоследствие, метод исключения произошел сам собой. Последним в этом списке был Ян, и мы увлеклись тем, что он предложил после прослушивания демо-версий.

- Его продукция, однако, достаточно удалена от вашего звучания.

- В любом случае, мы еще не находили такого диска, чтобы сказать – вот оно! - это то, что нам нужно. По существу, мы боялись оказаться отлитыми по попсовой формочке, в которой не удалось бы рассмотреть то, что мы творим на деле. Долгое время Ян ничего не предпринимал, но самое важное – это то, что мы были услышаны. Следовательно, он знал, к чему готовиться. Начиная с момента, когда он заинтересовался, мы были согласны работать с ним. Мы дважды встретились с ним в Бордо, и контакт завязался очень быстро. Ему действительно понравились наши композиции, но нужно сказать, что он при этом тоже вошел в новую фазу своей жизни. Это было кое-что новенькое для него, что могло быть теперь сделано, придумано.

- Он говорил, что редко приходится видеть групу столь сплоченную...

- В основных вещах, мы очень сплочены. Иногда это приводит и к коллективным проблемам, но это правда, что сплоченность очень важна для нас (пауза)...

- То, что вы остаетесь жить в Бордо, это также способ поддерживать эту общность?

- Да, полностью так. Это способ подерживать, способ сохранять нашу дистанцию по отношению к Парижу, к колебаниям моды, которе заставляют нас посмеиваться, все эти дискусии бесконечные и бессмысленные, ни к чему не ведущие, о том что хорошо и что нет... Если бы мы перебрались в Париж, со всеми проблемами, которые это бы за собой повлекло, мы бы не смогли наверняка сделать того, что сделали. Мы вынуждены сохранять единство групы после первого диска и кризисов самоопределения, последовавших за ним. Я больше не знаю, что сказать, если нужно было 20 или 25 лет, чтобы произвести на свет первый альбом, в то время как вопросы о следующем возникают в диапазоне одного-двух лет. Это именно то, что произошло с нами, и это означает, что второй альбом вовсе не был сплошным удовольствием. Это было перманентным очищением, мы были обязаны всегда продвигаться все дальше. Направленность альбома прояснилась окончательно лишь перед самой записью... Но благодаря этому, мы постоянно сохраняли эту возбужденность и страх все испортить.

- Воспринимаете ли вы эти стадии работы как профессиональные?

- Мы – полу-пофессионалы! Это определенная наша патология – оставлять необработанный край, чтобы в подходящий момент сделать одно маленькое движение. Мы никогда не считаем себя полностью подготовленными. Это как мальчишка, которому задана писменная работа по французскому на утро понедельника, и он дожидается до вечера воскресения, до трех часов утра, чтобы ее сделать. Примерно так мы и действуем, это манера, очень подходящая каждому из нас, даже если это не похоже на профессионализм – оставлять этот пресловутый край. Весь парадокс – в возможности сохранять эту искрометность во все продолжение работы.

- Первый диск был похож на пламя, в то время как в " Veuillez rendre l'â me " больше от огня и пространства...

- Второй альбом более выверенный, но он также несет в себе долю огня, так как он записан вот так, нервно и быстро. Но это верно, что энергия лучше распределена, более организованна. Можно сравнить это с большим куском свежей кожи, натянутой так сильно, что она, кажется, готова разорваться – но которая не разрыватся, - или просто с пределом. Манера работы Яна, его способ располагать инструменты, тонко работать со звуком, способствовала тому, что можно назвать сильным звуком, но который, несмотря на это, сохраняет атмосферность. При этом ощущении, в альбоме больше пространства, чем в первом, заставлявшим задохнуться, потому что...сам задыхался.

- В твоих текстах всегда есть доля агрессии...

- На мой взгляд, это прежде всего внутренняя агрессия. В момент ее выхода, это сопряжено с тем, что происходит внутри. Ты действительно видишь там жестокость?...У меня есть необходимость дать этому выход, потому что это то, что я ощущаю каждую секунду. У меня некий болезненный страх перед самим собой, я очень вспыльчив, в частности, в плане чувств. Мои тексты в чем-то экзорцизм, способ вывести изнутри эти вещи, и я надеюсь, что это одна из форм красоты. Писать тексты мне не очень легко, зная, что придется исполнять их перед людьми, в студии, где все это будет выглядеть намного иначе, где будет нужно принять ответственность за написанное. Это общение в исчезающей форме, так как, хоть мы и живем в эру коммуникаций, но мы не претендуем изобрести ничего нового, это лишь старая форма общения, которую мы хотим вернуть к жизни.

- Вы кажетесь очень вдохновлены путешествиями.

- Для нас, путешествия представляют собой открытие. Я люблю писать в движении, это всегда приводит к чему-то новому. " Le fleuve " была написана в Канаде.

- " Aux sombres hé ros de la mer " явно показывает ваше влечение к портам. Это об Атлантике, которая недалеко?

-Да, это очень важно для нас. Почти банально это говорить, но в портах раскрывается некоторая доля необычности. Мы много говорили с Яном о Ливерпуле, городе, полном искаженности, но открывающемся и с завораживающих сторон. В этом что-то от гниющего цветка. Но вореки этой атмосфере, " Aux sombres hé ros " - это псевдоморская песня, это парабола сюжета о жизненном пути, о любом человеке, пересекающем жизнь странно, причудливо, -" les océ ans du vide... ". Мы никогда не написали бы песни о моряках, и это показалось увлекательным, провести такую параболу. Кстати сказать, я очень уважаю les Pogues.

- В плане музыки, юг занимает здесь важное место между американскими влияниями...

- Мы одновременно подвержены влияниям запада и востока Соединенных Штатов. Но это правда, что легко представить Джо в дельте реки, возле болот. Нас вдохновляет зеленовато-сумрачная атмосфера подобных мест. Из лос-анжелесских, мы любим Doors, Gun Club, и с другого края - Richard Hell, Television, the Stooges, и, потом, блюз. В несколько искаженной форме, мы все очевидно несем на своей манере печать блюза, даже если и не являемся профессионалами этого жанра. Это то, что мы больше всего восприняли у Billie Holliday. " What I need ", напротив, манифест более классического рока, этот текст естественным образом появился на английском. Мы его пытались переделать и на французский, но он терял свою спонтанность.

- Откуда эта необходимость выражать себя через персоннажей(Maria, Joey, Mary..)?

- Я очень люблю рассказывать истории, и это – символические персоннажи. Я люблю людей и люблю места... и вот, я помещаю людей в места. Они все были порождены в моей фантазии несколькими людьми, чьи черты характера меня очаровали.

- Я нахожу интересным, как вы смешиваете американские влияния полностью отстаивая свои французскую культуру...

- Мы представители всей англо-сакской культуры, так как все что мы слушали, пришло по большей части из Америки и l'Angleterre. Вторая половина вышла из нашей французской культуры, и из европейской. Но Европа менее, чем l'Angleterre, я уверен. Есть дань таким людям, как Бодлер, Рембо, Лотреамон, Арто. Нас также вдохновляют континенты, такие вещи как немецкий экспрессионизм и кинематограф, испанское фламенко, Италия. Даже если нельзя определить часть влияния каждой культуры, весь этот коллаж создает нашу идентичность, в то время как Америка остается лишь источником музыкального влияния. Систематические сравнения с Gun Club после выхода нашего первого альбома доходили до отрицания половины наших французских влияний, нашего своеобразия, если оно у нас, в любом случае, было. Gun Club имел на нас большое влияние, в тот момент, мы всегда любили его эпидермическую сторону, которую мы разделяем, но есть существенные различия между ними и нами. Но если этого не замечают, трудно обьяснить.

- Что вы думаете о восприятии публикой ваших песен?

- У нашей музыки роковое звучание, но мы пытаемся оставить преимущество пространства, границы, которые каждый волен интерпретировать по своему. Это удивительно, как люди видят вещи совершенно по разному. Но, на деле, это нормально, наши тексты двусмысленны. Это показанные нами картины, и они сделаны для того, чтобы затронуть каждого, они не должны остаться внешними, наружными. Иногда нам говорят именно то, что мы думали при создании песни, и это радует. Об этом новом альбом, мы, думаю, много чего услышим...

- На сцене вы выглядите впечатляюще...

- Мы стараемся выдавать там максимум, и там возникает нечто сильное между нами, обмен энергией, который на сцене становится более очевиден. Я воспринимаю концерт как шаманский сеанс, я болен выступлениями на сцене, при том, что это место, где я чувствую себя лучше всего. Это никогда не может стать для меня рутиной, и в то же время, там может всегда случиться все что угодно. Там создаются эмоции, которые невозможно испытать нигде более, и которые способны увлечь нас очень далеко. Плюс, здесь мы храним ту же черту, что и при работе в студии - грань опасности, бросающую нас в постоянное неравновесие, и дающую нам чувство бытия на краю бездны. Я надеюсь, что мы там щедры, мы стараемся давать что-то, но мы и сами обретаем там сильные ощущения и наслаждение. Там с нами случаются порой вещи достаточно странные, совпадения, des notes qui tombent, импровизации, которые заставляют нас впоследстивие задаться вопросом, события, которые могут вновь повторяться, хотя это не было просчитано. Мы не против того факта, что можно было бы несколько урегулировать наше шоу, но не до того момента, чтобы оно потеряло спонтанность. Нам еще нужно прогрессировать до уровня точности, но мы против полной выверенности на сцене. Есть исполнители, использующие ее с блеском, но это – не наша «фишка». Возьмем Жака Бреля, поющего " Amsterdam ", это были всегда те же жесты в те же моменты, но каждый раз он был на грани – и зритель принимал его с полным восторгом. Я это говорю к тому, что выверенность шоу не всегда плоха, и возможно, однажды мы придем и к ней.

- Поскольку вы ни в чем себе не отказываете, кого бы вы хотели пригласить продюсировать третий диск - John Clae или Ray Manzarek?

- John Manzarek! Нет, серьезно, у нас пока нет никакой идеи, может быть, мы сами...у нас есть желание сделать диск от начала и до конца, это именно то, что мы начали делать для face B ближайшего сингла. В одном мы уверены – запись третьего альбома не займет у нас три года. Этот новый диск очень é corché (с содранной кожей?:)), мы довольны тем, что его закончили, и теперь нам следует перейти дальше. В истории группы, он представляет собой экстремальность, настоящее разрешение в муках от бремени. Но это именно то, что должно было выйти.

Pascal Bertin

Les Inrockuptibles n°15 - Fé vrier/Mars 89