Академик А. САХАРОВ.

Гибель экипажа " Челенджера" и авария на Чернобыльской атомной

станции... усилили тревогу, жестоко напомнили, что люди еще только

осваиваются с теми фантастическими могучими силами, которые сами же вызвали

к жизни, еще только учатся ставить их на службу прогрессу", - сказал Михаил

Сергеевич Горбачев в своем выступлении по Центральному телевидению 18

августа 1986 года.

Такая предельно трезвая оценка мирному атому дана впервые за тридцать

пять лет развития атомной энергетики в СССР. Долгие годы наши ученые в

печати, по радио и телевидению сообщали нам нечто прямо противоположное.

Мирный атом преподносился широким кругам общественности как чуть ли не

панацея, как верх подлинной безопасности, экологической чистоты и

надежности. Дело доходило почти до восторга, когда речь шла о безопасности

атомных электростанций.

" АЭС - это дневные звезды! " - восклицал в 1980 году в журнале " Огонек"

академик М. А. Стырикович.- Мы усеем ими всю нашу землю. Совершенно

безопасны! "

Землю усеяли...

" Атомные реакторы - это обычные топки, а операторы, ими

управляющие, - это кочегары", - популярно разъяснял широкому читателю

заместитель председателя Государственного комитета по использованию атомной

энергии СССР Н. М. Синев. Это была во всех отношениях удобная позиция.

Во-первых, успокаивалось общественное мнение, во-вторых, оплату труда на АЭС

можно было приравнять к оплате на тепловых станциях, а в ряде случаев

сделать ее даже ниже.

" Отходы атомной энергетики, потенциально весьма опасные, настолько

компактны, что их можно хранить в местах, изолированных от внешней

среды", - писал 25 июня 1984 года в " Правде" директор Физико-энергетического

института О. Казачковский. Заметим, что когда грохнул чернобыльский взрыв,

таких мест, куда можно было бы выгрузить отработанное ядерное топливо, не

оказалось, и хранилище пришлось строить рядом с аварийным блоком в условиях

жестких радиационных полей, переоблучая строителей и монтажников.

" Мы живем в атомной эре. АЭС оказались удобными и надежными в

эксплуатации. Атомные реакторы готовятся принять на себя теплофикацию

городов..." - писал О. Казачковский в том же номере " Правды". На замечание,

что расширенное строительство АЭС в пригородных зонах может встревожить

население, академик А. Шейдлин реагировал в " Литературной газете": " Тут

много от эмоций. Атомные электростанции нашей страны совершенно безопасны

для населения окрестных районов. Никакого повода для беспокойства просто не

существует".

Особую лепту в пропаганду безопасности АЭС внес председатель

Государственного комитета по использованию атомной энергии А. Петросьянц:

"...АЭС полностью независимы от источников сырья (урановых рудников)

благодаря компактности ядерного горючего и продолжительности его

использования. АЭС весьма перспективны в отношении использования мощных

энергоблоков... АЭС как производители энергии являются чистыми источниками

энергии, не увеличивающими загрязненность окружающей среды". И далее: " Все

еще бытующий некоторый скептицизм и недоверие к атомным электростанциям

вызваны преувеличенной боязнью радиационной опасности для обслуживающего

персонала станции и, главное, для населения, проживающего в районе ее

расположения... Эксплуатация АЭС в СССР и за рубежом, в том числе в США,

Англии, во Франции, в Канаде, Италии, Японии, ГДР, ФРГ, показывает полную

безопасность их работы при соблюдении установленных режимов и необходимых

правил. Более того, можно поспорить, какие электростанции более вредны для

организма человека и окружающей среды - атомные или работающие на угле..." '

А. Петросьянц умолчал, что тепловые электростанции могут работать не

только на угле и нефти (кстати, эти загрязнения носят локальный и отнюдь не

угрожающий характер), но и на газообразном топливе, которое добывается в

СССР в огромных количествах и, как известно, транспортируется и в Западную

Европу. Перевод тепловых станций европейской части нашей страны на

газообразное топливо мог бы полностью исключить проблему загрязнения среды

обитания золой и серным ангидридом. Однако А. Петросьянц и эту проблему

поставил с ног на голову, посвятив целую главу загрязнению, среды от

станций, работающих на угле, и умолчав о, конечно же, известных ему фактах

радиоактивных выбросов от АЭС. Сделано это ради оптимистического вывода:

" Приведенные выше данные о благоприятной радиационной обстановке в районах

расположения Нововоронежской и Бе-лоярской атомных станций типичны для всех

АЭС Советского Союза. Такая же благоприятная радиационная обстановка

характерна и для атомных электростанций других стран..."

Между тем А. Петросьянц не мог не знать, что весь период эксплуатации

начиная с 1964 года первый двухконтурный блок Белоярской АЭС постоянно

выходил из строя: " козлили" топливные урановые сборки, ремонт которых

проводился в условиях сильного переоблучения эксплуатационного персонала.

Длилась эта радиоактивная история почти без перерыва пятнадцать лет. Кстати

сказать, на втором, уже одноконтурном, блоке той же станции в 1977 году

расплавили 50 процентов топливных сборок атомного реактора. Ремонт

продолжался около года. Персонал Белоярской АЭС довольно быстро

переоблучили, и пришлось для использования в грязных ремонтных работах

командировать людей с других атомных электростанций. Не мог не знать он и о

том, что в городе Мелекессе Ульяновской области высокоактивные отходы

закачиваются в глубинные скважины под землю, что английские атомные реакторы

в Виндскейле,

Уинфрите и в Доунри сбрасывают радиоактивные воды в Ирландское море с

50-х годов по настоящее время. Перечень подобных фактов можно было бы

умножить.

Не желая преждевременно подводить итог, скажу только, что именно А.

Петросьянц на пресс-конференции в Москве 6 мая 1986 года, комментируя

чернобыльскую трагедию, произнес поразившие многих слова: " Наука требует

жертв". Этого забывать нельзя.

Но продолжим.

Из воспоминаний члена-корреспондента Академии наук СССР В. С.

Емельянова, заместителя директора Научно-исследовательского института

энергетической технологии:

" Противники развития ядерной энергетики за рубежом и в нашей стране

иногда одерживают " успехи" в борьбе с новым. Наиболее известным из них

является запрет на пуск атомной станции в Австрии, принятый после шумной

антиатомной кампании. Эту АЭС западные журналисты уже успели окрестить

" мавзолеем стоимостью в один миллиард долларов". (Тут, уместно сказать,

Емельянов опустил одну деталь: население Австрии добровольно оплатило

взносами стоимость АЭС, внеся деньги в казну, после чего правительство,

расплатившись с фирмачами, законсервировало станцию. - Г. М.) Развитие

ядерной энергетики в нашей стране тоже проходило не без преодоления

трудностей, - признает В. С. Емельянов.- В конце пятидесятых годов сторонники

традиционной энергетики подготовили и почти провели в жизнь решение ЦК КПСС

и СМ СССР о приостановке строительства Нововоронежской АЭС и сооружении

вместо нее обычной ТЭЦ. Главная аргументация-неэкономичность АЭС в те

времена. Курчатов, узнав об этом, отложил все дела, поехал в Кремль, добился

созыва нового совещания руководящих работников и в острой дискуссии с

маловерами добился подтверждения прежних решений о строительстве АЭС. Один

из секретарей ЦК КПСС спросил его тогда; " А что мы будем иметь? " Курчатов

ответил: " Ничего! Лет тридцать это будет дорогостоящий эксперимент". И

все-таки добился своего. Недаром многие из нас называли Игоря Васильевича

" атомным реактором", " человеком-танком" и даже " бомбой"..." 2

Пора сказать, что оптимистические прогнозы и заверения ученых никогда

не разделяли эксплуатационники атомных электростанций, то есть те, кто имел

дело с мирным атомом непосредственно ежедневно на своем рабочем месте, а не

в уютной тиши кабинетов и лабораторий.

В те годы информация об авариях и неполадках на АЭС всячески

процеживалась на министерском сите осторожности; гласности предавалось лишь

то, что сочли нужным опубликовать в верхах. Хорошо помню этапное событие тех

лет - аварию на американской АЭС " Тримайл-Айленд" 28 марта 1979 года,

нанесшую первый серьезный удар по атомной энергетике и развеявшую иллюзию

безопасности АЭС. В то время я работал начальником отдела в объединении

Союзатомэнерго Минэнерго СССР и помню реакцию свою и коллег на это

печальное событие. Проработав многие годы на монтаже, ремонте и эксплуатации

АЭС, мы доподлинно знали степень надежности их, которую можно сформулировать

коротко: на лезвии, на волоске от аварии или катастрофы... Но ни я, ни те,

кто работал раньше на эксплуатации атомных станций, полной информации об

этой аварии не имели. Подробно о событиях в Пенсильвании было сказано лишь в

" Информационном листке" для внутреннего употребления.

Спрашивается: зачем было возводить в секрет известную всему миру

аварию? Ведь своевременный учет отрицательного опыта есть

гарантия не повторения подобного в будущем. Но так было заведено:

отрицательная информация - только для высшего руководства, а в нижние

этажи - урезанные сведения, не противоречащие официальной установке о полной

безопасности АЭС. Трезвые голоса воспринимались как покушение на авторитет

науки. Еще в 1974 году на общем годичном собрании Академии наук СССР

академик А. П. Александров сказал: " Нас обвиняют, что атомная энергетика

опасна и чревата радиоактивным загрязнением окружающей среды... А как же,

товарищи, если случится ядерная война? Какое загрязнение тогда будет? "

Удивительная логика! Не правда ли?

Правда, через десять лет на партактиве Минэнерго СССР (за год до

Чернобыля) А. П. Александров признал: " Нас, товарищи, еще бог милует, что не

произошла у нас Пенсильвания. Да, да..."

В предчувствии беды академику не откажешь. Оснований для предчувствий

хватало: мощности атомной энергетики невиданно возросли, ажиотаж

престижности был раздут до небес, а ответственность атомщиков, можно

сказать, шла на убыль. Да и откуда ей было взяться, ответственности, если на

АЭС, оказывается, все так просто и безопасно... В те же примерно годы начал

меняться и кадровый корпус эксплуатационников АЭС при резко возросшем

дефиците атомных операторов. Если раньше туда шли работать в основном

энтузиасты атомной энергетики, глубоко полюбившие это дело, то теперь хлынул

народ случайный. В первую голову привлекали не деньги, а престижность. Все

вроде уже есть у человека, заработал на другом поприще, вот только еще не

атомщик. И - прочь с дороги, специалисты! Уступай место у руководящего

атомного пирога своякам и кумовьям!

Ну да ладно, к этому еще вернемся. А теперь о Пенсильвании, предтече

Чернобыля. Привожу выдержки из американского журнала " Нуклер ньюс" от 6

апреля 1979 года:

"...28 марта 1979 года рано утром произошла крупная авария реакторного

блока No 2 мощностью 880 МВт (электрических) на АЭС " Тримайл-Айленд",

расположенной в двадцати километрах от города Гринберга (штат

Пенсильвания) и принадлежавшей компании " Метрополитен Эдисон"... Блок No 2

на АЭС " Тримайл-Айленд", как оказалось, не был оснащен дополнительной

системой обеспечения безопасности, хотя подобные системы на некоторых блоках

этой АЭС имеются...

По словам министра энергетики Шлесинджера, радиоактивное заражение

местности вокруг АЭС " крайне ограничено" по величине и масштабам и у

населения нет никаких оснований для беспокойства. А между тем только за 31

марта и 1 апреля из 200 тысяч человек, проживающих в радиусе тридцати пяти

километров от станции, около 80 тысяч покинули свои дома. Люди отказывались

верить представителям компании " Метрополитен Эдисон", пытавшимся убедить,

что ничего страшного не произошло. По распоряжению губернатора штата был

составлен план срочной эвакуации всего населения округа. В районе

местонахождения АЭС было закрыто семь школ. Губернатор приказал эвакуировать

всех беременных женщин и детей дошкольного возраста, проживающих в радиусе

восьми километров от станции, и рекомендовал не выходить на улицу населению,

проживающему в радиусе шестнадцати километров. Эти действия были предприняты

по указанию председателя НРК Дж. Хендри после того, как была обнаружена

утечка радиоактивных газов в атмосферу. Наиболее критическая ситуация

сложилась 30-31 марта и 1 апреля, когда в корпусе реактора образовался

огромный пузырь водорода, что грозило взрывом оболочки реактора; в таком

случае вся окружающая местность подверглась бы сильнейшему радиоактивному

заражению-

Из описания аварии.

...Первые признаки аварии были обнаружены в 4 часа утра, когда по

неизвестным причинам прекратилась подача питательной воды основными насосами

в парогенератор. Все три аварийных насоса уже две недели находились в

ремонте, что было грубейшим нарушением правил эксплуатации АЭС.

В результате парогенератор не мог отводить от первого контура тепло,

вырабатываемое реактором. Автоматически отключилась турбина. В первом

контуре реакторного блока резко возросли температура и давление воды. Через

предохранительный клапан смесь перегретой воды с паром начала сбрасываться в

специальный резервуар (барбатер), однако после того, как давление воды

снизилось до нормального уровня, клапан не сел на место, вследствие чего

давление в барботёре также повысилось сверх допустимого Аварийная мембрана

на барботёре разрушилась, и около 370 кубометров горячей радиоактивной воды

вылилось на пол.

Автоматически включились дренажные насосы, персонал должен был

немедленно отключить их, чтобы вся радиоактивная вода осталась внутри

защитной оболочки, однако, этого сделано не было. Вода залила пол слоем в

несколько дюймов, начала испаряться, и радиоактивные газы вместе с паром

проникли в атмосферу, что явилось одной из главных причин последующего

радиоактивного заражения местности.

В момент открытия предохранительного клапана сработала система

аварийной защиты реактора со сбросом стержней-поглотителей, в результате

чего цепная реакция прекратилась, и реактор был практически остановлен.

Процесс деления ядер урана в топливных стержнях прекратился, однако

продолжался ядерный распад осколков... Предохранительный клапан оставался

открытым, уровень воды в корпусе реактора снижался, температура быстро

возрастала. По-видимому, это привело к образованию пароводяной смеси, в

результате чего произошел срыв главных циркуляционных насосов, и они

остановились.

Как только давление упало, автоматически сработала система аварийного

расхолаживания активной зоны, и топливные сборки начали охлаждаться. Это

произошло через две минуты после начала аварии. (Здесь ситуация похожа на

чернобыльскую за двадцать секунд до взрыва, Но в Чернобыле система аварийного

охлаждения активной зоны была отключена персоналом заблаговременно.- Г. М.)

Вода по-прежнему испарялась из реактора. Предохранительный клапан,

по-видимому, заклинило, операторам не удалось закрыть его с помощью

дистанционного управления. Уровень воды в реакторе упал, и одна треть

активной зоны оказалась без охлаждения Защитные циркониевые оболочки

топливных стержней начали трескаться и крошиться. Из поврежденных

тепловыделяющих элементов начали выходить высокоактивные продукты деления.

Вода первого контура стала еще более радиоактивной. Температура внутри

корпуса реактора превысила четыреста градусов, и указатели на пульте

управления зашкалили. ЭВМ, следившая за температурой в активной зоне, начала

выдавать сплошные вопросительные знаки и выдавала их в течение последующих

одиннадцати часов...

В ночь с 28 на 29 марта в верхней части корпуса реактора начал

образовываться газовый пузырь. Активная зона разогрелась до такой степени,

что из-за химических свойств циркониевой оболочки стержней произошло

расщепление молекул воды на водород и кислород. Пузырь объемом около 30

метров кубических, состоявший главным образом из водорода и радиоактивных

газов - криптона, аргона, ксенона и других, - сильно препятствовал циркуляции

охлаждающей

воды, поскольку давление в реакторе значительно возросло. Но главная

опасность заключалась в том, что смесь водорода и кислорода могла в любой

момент взорваться (то, что произошло в Чернобыле.- Г. М.). Сила взрыва была

бы эквивалентна взрыву трех тонн тринитротолуола, что привело бы к

неминуемому разрушению корпуса реактора. В другом случае смесь водорода и

кислорода могла проникнуть из реактора наружу и скопилась бы под куполом

защитной оболочки. Если бы она взорвалась там, все радиоактивные продукты

деления попали бы в атмосферу (что произошло в Чернобыле.- Г. М.). Уровень

радиации внутри защитной оболочки достиг к тому времени 30 000 бэр в час,

что в 600 раз превышало смертельную дозу. Кроме того, если бы пузырь

продолжал увеличиваться, он постепенно вытеснил бы из корпуса реактора всю

охлаждающую воду и тогда температура поднялась бы настолько, что расплавился

бы уран (что произошло в Чернобыле.- Г. М.).

В ночь на 30 марта объем пузыря уменьшился на 20 процентов, а 2 апреля

он составлял всего лишь 1, 4 метра кубического. Чтобы окончательно

ликвидировать пузырь и устранить опасность взрыва, техники применили метод

так называемой дегазации воды...

...1 апреля электростанцию посетил президент Картер. Он обратился к

населению с просьбой " спокойно и точно" соблюдать все правила эвакуации,

если в этом возникнет необходимость.

Выступая 5 апреля с речью, посвященной проблемам энергетики, президент

Картер подробно остановился на таких альтернативных методах, как

использование солнечной энергии, переработка битуминозных сланцев,

газификация угля и т. п., но совершенно не упомянул о ядерной энергии, будь

то расщепление атомного ядра или управляемый термоядерный синтез.

Многие сенаторы заявляют, что авария может повлечь за собой

" мучительную переоценку" отношения к ядерной энергетике, однако, по их

словам, страна вынуждена будет и далее производить электроэнергию на АЭС,

так как иного выхода для США не существует. Двойственная позиция сенаторов в

этом вопросе наглядно свидетельствует о том затруднительном положении, в

котором очутилось правительство США после аварии..."

Окинем взором минувшее тридцатипятилетие с начала 50-х годов: так ли

случайны были Пенсильвания и Чернобыль, случались ли за минувшие тридцать

пять лет аварии на АЭС в США и СССР, которые могли бы послужить уроком и

предостеречь людей от облегченного подхода к этой сложнейшей проблеме

современности?

Заглянем в историю развития атомной энергетики и убедимся, что аварии

на ядерных реакторах начались фактически сразу же после их появления.