И.. И что же они там делают? – поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.

— Как и положено, – Кот зевнул. – Случаются…(Алиса в стране чудес. Льюис Керрол)

Как это произошло и что именно я не знаю точно. Я просто как – будто открыл глаза свои. Не случилось ничего необычного или сверхъестественного. Мы, с Лизой, в очередной раз были вместе, долго, почти весь день. Этот день был такой же, как и всегда, но все же что – то было иначе. Как – то легче, теплее, спокойнее мне было, в то время пока мы были вместе. Я не думал ни о чем, не анализировал, как прежде свои мысли, не пытался скрыть эмоции, не прятался. И если раньше, я пытался прятать свои чувства, играл свою роль и был молчалив или серьезен, то в этот раз я просто стал собою. Я ничего специально для этого не делал. И обнаружил это естественную легкость только спустя время какое – то, после того, как мы уже расстались. Только тогда я осознал, что нахожусь в этом состоянии уже не один час. С этого момента мое отношение к Лизе изменилось. Как будто рухнула какая – то стена, отгородившая мои чувства к ней от самого же себя. Я осознал, наконец – то, что чувствовал к ней все это время. Я не пытался разложить по полочкам, что это конкретно. Я просто понял, что люблю ее. Все, что не смог сказать, я начинал говорить, все, что не мог сделать, я начинал делать. Мне хотелось обнять ее, крепко – крепко и не отпускать, наверное, лет сто. Мне хотелось вдыхать запах ее волос, чувствовать ее тепло, прикасаться к ее коже. Мне не хватало этого, как же мне не хватало этого! Когда мы встречались вновь, я обнимал ее крепко и очень долго не отпускал, как будто напитываясь ее теплом, ее энергией, при этом передавая свою любовь ей. Наши отношения и общение очень изменились. Я открылся. Неожиданно для самого себя, в первую очередь. Я всю свою сознательную жизнь, то и дело закрывался. От всех. И никому никогда так и не смог открыться. И это открытие произошло первый раз в моей жизни, с ней, с Лизой. Открыться всегда было сложно из - за тотального страха непринятия меня другими. Но здесь ее безусловная любовь ко мне сотворила чудо, она принимала меня всего, целиком, без остатка, со всеми моими изъянами и недостатками, при этом выделяя и подчеркивая мои истинные качества. И тогда я смог себя принять. И лишь тогда проявить и показать себя ей. Все качества, которые я спрятал с самого детства: доброта, забота, сострадание, умение чувствовать людей и сопереживать, были спрятаны мною от того, что я считал это своей слабостью. Сейчас же я это все вновь показывал, на это раз, не стыдясь себя настоящего. То, что я считал своей слабостью, оказалось моей силой. Я оживал и пробуждался к жизни с каждым днем. Я любил и я жил.

Происходящее со мною, это пробуждение, открытие, нахлынуло на нас как снежная лавина, неожиданно обрушившаяся с гор. Для Лизы это было очень неожиданно. Она, конечно, ждала всего этого, а я говорил, что вряд ли это произойдет, но она верила. И ждала. И мое состояние закрытости и отчуждения от нее было так долго, что мы просто, как бессознательные актеры играли свои вызубренные до мелочей роли. Каждый день. Теперь все было иначе. Все, о чем она говорила, все ее «предсказания» начали происходить в реальности. Я вспомнил. Многое вспоминал. Не все еще, но многое. Все мои чувства к ней, все тепло и нежность, которые томились за непреодолимой плотиной в моем сердце – все это выливалось бурным потоком. И тогда я ее целовал, обнимал, говорил ей все то, что чувствовал к ней. Я скучал, когда мы не виделись один день. И не стеснялся говорить об этом. А наши занятия любовью. Что произошло с ними? Я сам теперь не понимал. Все было теперь иначе. Каждое прикосновение, ее запах, тепло ее тела… мне хотелось напиться ею, обнять и впитать каждой своей клеточкой все ее тепло, всю сексуальность, всю страсть. Теперь мы занимались сексом долго и страстно, совершенно не стесняясь друг друга. Открыто рассказывая обо всем, обо всех желаниях, фантазиях, ничего не утаивая. Мы делали все, что хотели. Я забросил к черту мораль, которая сковывала проявления моих чувств, и которая шла из глубокого детства, где возникло правило, что секс – это что – то неправильное, плохое, постыдное. Через секс я тоже освобождался, принимал себя таким, как есть. Со всеми своими фантазиями и желаниями, которые я раньше считал неправильными. Я принимал то, как мое тело показывало себя, все, что внутри скопилось, ожидая своего выхода на свободу. Любовь стирает все грани, все искусственно выведенные шаблоны и правила, она освобождает и сознание, и энергии, и тело. Я еще не испытывал таких оргазмов, про которые рассказывала Лиза, где миллиардами вспышек разлетался весь мир, и все становилось одним большим оргазмом, и не ясно было кто оргазмирует, она или вся Вселенная. Но мои ощущения были на этот раз иными. Они уже не были сконцентрированы в одном месте, где- то ниже пояса, как это было раньше. В моменты оргазма я чувствовал, как мозг отключается и я погружался в какое- то волшебное пространство, сливаясь с ним при этом. Это было недолго, мгновения. Но все же они уже были. Чему я был безумно рад. И тогда я вспоминал мистический смысл истинного секса, который был заложен в человека при его сотворении. Это тотальное очищение от негатива, от всего чужеродного и наносного. И главное это очищение сознания. И я соглашался с этим знанием, после очередного занятия сексом с Лизой. В моей макушке, как будто открывалась дверца во время оргазма, и весь хлам, что был в моей голове, покидал меня мощным выстрелом, при этом опустошая мой мозг. Это была самая эффективная и действенная медитация, которая со мною когда – либо случалась. Я раскрывался, пробуждался, оживал.

Многие препятствия между нами начали растворяться. Мы становились ближе с каждой встречей, и наши беседы тоже выходили на совсем иной уровень, где мы лучше чувствовали друг друга, быстрее и глубже понимали сказанное. И в свою очередь, через нее теперь передавали мне то, что я уже готов был услышать.

- Мне сейчас немного страшновато говорить об этом, потому то это видение веры. В нем нет ни грамма логики. На твоем языке: это понимание на самых-самых высокочастотных тонких планах.

-Ты был королем, Андрюша. Вначале этого пути. В небе не было ни грамма гордости. Ты был смирен, и в этом была твоя самая большая сила. В тебе была чистейшая энергия творения. Ты творил. Я не знаю что именно. Но это и не важно. Я была частью этой энергии. Как ее элемент. Потом пришла гордость. Потом ты знаешь что было.

Да, я знал, что было дальше. Я не раз видел это. Я вспоминал, хоть и было это очень давно по человеческим меркам. Гордыня, которая меня погубила, которая прервала путь творения, и которая на очень долгие века отправила меня вниз, в падение.

-Но твоя самая сильная сторона, твоя суть была не в способности творить, - Лиза продолжала, - Эта способность была результатом твоей смиренности, полным единением с Богом и Вселенной, твоей любовью ко всему, частью чего ты являлся. Ты потерял все, когда допустил мысль, что ты не часть - а Глава, Верховный всего созданного тобой. Ты назвал себя Верховным. Потом ты упал и пришел на землю. И возвращался так миллионы раз. Всегда в утверждаясь в своей роли Верховного, в своем могуществе творить. И ты действительно творил. Но уже другое. Потом, спустя миллионы жизней ты начал видеть, что что-то идет не так. Твоя предыдущая жизнь стала таким переломным моментом. Ты что-что в ней потерял, чем очень дорожил. Но ты также понял, что путь наверх идет через самый низ. Через потерю всех источников гордости. Ты начал понимать эти вещи, когда начал вспоминать себя, когда появилось желание вернуться туда, где был. Так вот твое место - это ты, твоя сущность и истинность. Твоя роль - не творение нового сейчас, а просто возвращение. Поэтому ты и меня нашел. Ведь не я тебя нашла - а ты, или тот, кого ты просил меня найти. Я тебя недавно спросила, как же ты уедешь без меня. А потом сразу поняла, что я уже всегда с тобой, не зависимо от физического места.

- А есть что - то еще, что мне следовало бы знать, чтобы вернуться к себе, вернуть свою Силу? В чем ошибки или что для меня сейчас главное на этом пути? – спросил я.

- Ничего больше. Наслаждайся. Не беспокойся. Ты никогда не был один. Тебя никогда не оставляли. Ничего совсем не нужно. Только твое желание.

- Это единственное, в чем я всегда был уверен на все 100 процентов. Это то, что меня никогда не оставляли, - подтвердил я.

- Тебе сложно будет и так. Не старайся приложить какие-то еще усилия. Твой мозг на других вибрациях, но твое сердце уже там, где ему должно быть. Оно на пути. Мозг подтянется. Но темнеть еще будет. Не так, как раньше. Как раньше уже никогда не будет. Путь сердца - это путь смирения, единения со всем Творением, слияние в одно целое. Ты, внутри себя, уже слился в одно. Это твой путь к твоему Царству. Через меня, через людей, через все, что вокруг. И ты растворишься, слившись, в конце пути. А умрет твое тело, нынешнее, раньше моего. Но только в конце пути и в старости, - Лиза заулыбалась так, как будто смогла разрушить, наконец – то, мое убеждение, в том, что я скоро уйду из этого мира.

- Все - таки ты дольше проживешь, чем раньше думала, - обрадовался я.

- Да. Уже да. Еще вопросы?

Мне было уже понятное самое главное. Но я не хотел упускать такую возможность задать вопросы напрямую Источнику и подумал, чтобы я еще хотел знать сейчас, - могу ли я влиять на физическую реальность своего мира? Или он уже сотворен, и мне надо просто расслабиться в нем, и не тратить энергию на попытки, сотворить какие - то события или условия для жизни?

- Ты можешь все, что тебе необходимо для этой жизни.

- Расскажите секреты как? – немного в шутку спросил я.

- Ты свободен выбрать оптимальное для себя физическое существование.

- Я что - то забыл, как творить уже.

- Как? Решением, что для тебя есть оптимальным. И какие условия есть приемлемыми. Потом пойти и взять эти условия. Одно нужно помнить: начало всего - это решение, что есть оптимальным и, соответственно, желанным. Есть еще вопросы.

- Уже нет, - ответил я.

Тогда у меня будет несколько вопросов к тебе, - мой вопрос 1: ты уже можешь видеть кто я или что я для тебя?

- Пока не могу сказать однозначно. Возможно, и могу, но, наверное, еще не полностью хочу или готов. Но знаю, что ты какая - то часть меня, моя родня, так сказать и ты моя тропинка к пробуждению, к воспоминанию себя, истинного.

- Ты не обидишь меня?

- Не обижу.

- Сможешь и захочешь ли беречь меня, как оберегали тебя? Сможешь и захочешь - одно и то же, - уточнила Лиза.

- Я думаю да. Я меняюсь. Я немножечко оттаял за последние дни.

- Я это видела и продолжаю видеть. Тебе, правда, не обязательно описывать как-то то, что чувствуешь. Я действительно все вижу.

- Это хорошо. А то мне трудно еще говорить и том, что внутри и что я сам еще не понял толком.

- Начнешь говорить тогда, когда уже не сможешь молчать. " От избытка говорят уста" - так написано. Только ты береги меня. Я часть тебя. Но часть - не означает собственность, которую можно дать или не дать кому-то. Я всегда была и буду частью тебя, независимо от глубины твоего осознания этого. Равноценной и полноценной частью, поэтому тебе не нужно отвоевывать, завоевывать, защищать, мстить за меня и так далее, только беречь. Больше никаких действий не требуется. Если не бережешь, мне страшно. Я начинаю искать то, что уменьшит страх, то есть источник силы. Тогда и появляются другие мужские сущности на горизонте. Это суть твоей ревности.

- Мой муж вчера спрашивал о тебе, - добавила Лиза после минутной паузы.

- Что именно?

- Общаюсь ли я с тобой

- И что? что ты ответила?

- Ничего не ответила я. Я не знаю что отвечать.

- То, что есть, - моя ревность к этому времени уже включилась и набирала обороты. И если раньше, пока меня не интересовали отношения, я был вне ревности, то сейчас все это накатило с новой силой. И я понимал, что на сегодняшний день я от многого уже освободился. Меня практически уже ничего не цепляло, старые страхи и тревоги теряли свою власть надо мною с каждым днем. Но осталось последняя битва и самая сложная. С демонами ревности. Какие же они лютые! И мне пришлось в лицо посмотреть им. Ревность. Какое банальное и всем известное чувство. Сколько в нем всего. Эгоизм и себялюбие, которые не терпят конкурентов. Ущербность и потребность в любви, и внимание со стороны другого человека. И если, не дай Бог, этот человек начнет проявлять какое – то внимание кому – то другому, то ярость тут же накрывает, ведь как же, погодите, а мне? Теперь я не дополучаю положенного и требуемого мне. Я если этот соперник окажется лучше, то, что тогда? Меня забудут? Предадут забвению? Нет, я буду сражаться за свое место под солнцем. Правда сражение это похоже больше на детскую обиду, где ребенок залазит под стол, и весь красный от злости ненавидит своих обидчиков и проклинает весь мир. В уме представляя всевозможные виды экзекуций. Но, а самый, пожалуй, надежный способ – это начать атаковать того, кого ревнуешь. Обвинять во всех смертных грехах. И самое главная цель тогда – суметь посеять в сердце любимой эту вину. Чтобы знала, что натворила. И никогда больше этого себе бы не позволяла… Да что там говорить. Кто не знает о ревности? Кому она не знакома? Но мне предстояло пройти еще одно испытание, проявить этот вирус ревности в своем сердце, высветить его до максимальной степени боли, окунуться, прийти в ярость, напитаться, пройти весь этот путь, чтобы обезвредить его в итоге, и избавиться от этой смертельно ядовитой занозы.

- Ты знаешь, ведь дело же не в моем общении с тобой. Понимаешь? – продолжала Лиза.

- А в чем?

- Дело во мне, в том, что я хочу, к чему лежит сердце и душа, какие действия и в какие сроки могу совершить, какие решения и когда правильно реализовывать. Только в этом дело.

Я не мог сидеть на месте и наблюдать, как ее муж пытается всяческими способами вернуть Лизу. Он ревнует, злится, высказывает обиды, пытается вывести на ссору, чтобы в итоге обвинить ее. Он обвинял ее во всем. В том, что она разрушила его жизнь, и он более не сможет никого любить, иметь семью и детей. Обвинял в том, что она разрушает жизнь ребенка, лишая его привычной семьи. Он винил ее в том, что она и свою жизнь разрушает, только пока этого не видит. Было многое. И я хотел ему сказать то, чего не сказал в первый наш разговор. Сказать, что я не в стороне, я есть, и не ухожу. Я не игнорирую Лизу, я ее люблю, и я принял решение быть с нею вместе. Ведь я прекрасно понимал, что его единственная зацепка и возможность вернуть отношения, это надежда на то, что я все также в стороне и не хочу с Лизой отношений. Тогда она перегорит и в итоге вернется в семью. Так он думал. Но если бы он знал, что я уже иной и наши отношения иные, он бы прекратил свой натиск. Но Лиза так не хотела. Она не хотела, чтобы я с ним говорил сейчас, потому что, если он узнает, он обрушится в ревность и месть, а это отразится на ребенке. Она защищала только своего ребенка и об этом мне говорила. Она хотела по – хорошему, разговорами и объяснениями привести его к очевидному. Чтобы он осознал, почему она уходит. Что причина не в том, что появился другой, а причина в том, что они не могут быть вместе. Он не может дать ей то, что ей надо, равно как и она не может дать ему необходимого. Она желала открыть ему глаза на происходящее в ней и между ними. Без ревности и соперничества. И поэтому она просила меня пока не говорить с ним.

- Разговор с мужем о моем общении с тобой - это тупиковый разговор. Он ведет в никуда. Другими словами, он не дает ему понимания, почему мои отношения с ним, в том виде как они были раньше, не возможны. Говоря с ним о тебе, возможно, достичь только одного: родить ревность, соперничество, злость. Так что я, наверное, не правильно ответила тебе, что не знаю что отвечать. Я знаю, почему я не говорю с ним о моем общении с тобой. Ведь в конечном итоге, причиной развода, если он произойдет, будешь не ты, а моя с ним несостыковка понимания, что такое отношения и какими они должны быть. Сейчас точно понятно одно: развод не произойдет очень скоро.

- У тебя есть надежда или желания наладить с ним отношения или вывести их на иной уровень? – спросил я ее.

- Ты задаешь сложные вопросы. Одного единственного и определенного ответа " да" или " нет" у меня пока нет. Пока есть только размышления. Взвешивания " за" и " против", более чуткое слышание своих чувств по этому вопросу, попытки определить свои желания и балансирование интересов Данилы и мужа...

Я все же не мог успокоиться и говорил ей о том, что я на самом деле тоже пока не решил, хочу ли я быть с ней или нет. Но также, то, что если я решу быть с ней, то не смогу дальше продолжать отношения, если она будет жить с другим мужчиной. И пусть я знаю, что у них нет секса, да и вообще нормальных отношений, которые есть между мужем и женой, я все равно не мог на это спокойно смотреть.

- Если бы ты решил, тебе бы еще надо было узнать у меня, согласна ли я и хочу ли я этого, правда же? – сказала Лиза на это.

- Конечно.

- И только по одной причине: любое решение будет решением веры. У тебя - твоей, у меня - моей. Но до этих решений еще далеко, как мне кажется. В моей жизни - это будет первый настоящий шаг веры. Каким он будет - я не знаю. Но я точно знаю, что впервые за эту жизнь я отключу ум с логикой. Я никогда так не поступала раньше.

- Так это и есть тот выбор, который выводит из этого старого мира.

- Я хочу жить своими истинными чувствами, хочу вернуться к самой себе. Но я никогда так не делала раньше. Нужно хотя бы попробовать, чтобы познать разницу.

Это было только началом очередного шага. Но очень важного шага, который мы с ней условно назвали как «Прыжок веры».

Прыжок веры. Вот что это такое. Когда мы стоим на грани между выходом из своего привычно – комфортного, но уже порядком надоевшего мира – мы должны сделать прыжок в пропасть, прыжок веры. Почему в пропасть? Потому что неизвестно, что там дальше. Ничего не видно, пустота. Страх затмевает глаза, и тревога на пару с сомнениями одурманивает голову. Раньше все шаги были просчитаны. Важно было несколько моментов. Первое это гарантии, что все получится, там впереди. Что нечего бояться и если, в случае провала ничего не выйдет, то самое главное это должно быть куда вернуться. То есть старый мир должен сохраниться и ждать. Всегда должно быть место побегу, возврату и заднего хода, в случае неудачи. Но шаг в пропасть, навстречу неизвестности всегда страшно делать. Но Прыжок веры – это прыжок навстречу неизвестности, и в то же время мечте, происходит в самом важном для человека жизненном аспекте. И равно там же самый большой страх. Он и есть то, что удерживает нас от тотальной свободы, от осознания своего истинного места и своих возможностей. Делая этот прыжок, ты ставишь на кон все. Всю свою жизнь. Все или ничего, победа или смерть. Ты или допрыгнешь до другого берега и получишь все, о чем мечтал, или же… Возврата уже нет. В случае провала ты теряешь все, чем жил. Весь свой привычный и комфортный мир. Все, что так долго строил, копил, лелеял. Все на кон, ради Мечты. Не просто чего – то большего, а всего, что на сотни порядков выше.

А мы тем временем продолжали вновь и вновь наши битвы с Лизой. Я напором, агрессией и ревностью, она – любовью. Я ревновал вновь и вновь, потом успокаивался, понимал, видел, остывал. Иногда опять меня захватывали эти демоны, и тогда я, как одержимый опять пытался ее обвинить, говорил о том, что ей следует принять решение, и не кормить мужа надеждами. - Не бойся его обидеть, ранить, сказав ему все, как есть.- Настаивал я на своем, - Я сбивал наши спутники с орбиты, а она терпеливо и не спеша восстанавливала все на свои места.

- Теперь о ревности, - сказала Лиза, - я всегда была ОЧЕНЬ ревнивая. Моя территория - это моя территория! И не дай Бог на нее кто-то зайдет! И сейчас такая, в принципе, только сейчас я уже знаю, что невозможно удержать кого-то, если он не хочет. Невозможно застраховаться от измены. Невозможно поселиться в вакууме, чтобы мой мужчина не видел, не слышал, не нюхал других женщин. Это возможно только на необитаемом острове, где я не нахожусь, к сожалению. Страховок от измен нет. Точно также, как и нет моей собственности вне моего тела. Ни один человек, включая моего сына, не является моей собственностью. Долго мне пришлось к этому идти, конечно... сначала это было на уровне мозга, знания, потом, пришло понимание в сердце. Но долго оно шло.

И я тоже шел к этому, понимал тоже, что понимает и она, только пока не смог совладать со своими порывами недовольства. Но тем не менее, я выбирал. Я выбирал новое, я выбирал свободу и любовь.

- Я выбираю любовь, - сказал я Лизе очень уверенно.

- Сложный выбор ты делаешь. И рискованный, - спокойно произнесла Лиза, - там с этой любовью и брать и отдавать придется. Ну и еще много всяких глаголов. А с одиночеством только одно действие - созерцать ну или наблюдать. Все остальное только в голове делается. Все действия происходят в уме как на сцене.

- Ну, тогда подумаю еще, - пошутил я, хотя конечно понимал, что выбор мой не настолько еще глубок, чтобы я мог заявить с уверенностью. Я понимал, что он будет зреть, и я еще не раз буду его делать, пока мое решение и мой выбор не закрепятся где- то в районе сердца безусловным и безмолвным знанием.

- Подумай, - сказала она.

Вместе с вопросами выбора, начали, и всплывать вопросы другого характера, опять таки, ревности и окончательного ее выбора. Я проговаривал свои страхи вслух, Лизе, чтобы осознать их, увидеть и отпустить.

- Какие у тебя сейчас есть страхи? - спросила Лиза.

- Допустим, если я захочу быть вместе, а ты решишь остаться с мужем. Не хорошо как - то получится. Не по - христиански как – то, - шутливо подчеркнул я свой страх. - Надо подумать чего я этого боялся. Это из серии страхов эго, страх какого - то провала, позора. Да, это из гордыни все зреет. Все мои страхи шли от этого. Страхи что не поймут, осудят, освистают и так далее. А я же должен быть правильным, лучшим, совершенным. А тут такая лажа. Опростоволосился на глазах у всех. Потом опять придется долго винить себя и страдать. Но я освобождаюсь от этого. Пусть не полностью еще, не знаю, что буду чувствовать практически, но уже сознательно страха почти не осталось.

- Потеряешь тогда одну дорогу, но другие останутся. Просто надо будет к ним повернуть и все.

- Ну да, это не трагедия и не тупик.

- Перспектива развития.

- Главное для меня, все же принимать решение, исходя из сегодняшнего состояния, а не из - за возможного провала и неудачи, - ответил я, - Принимать решение в настоящем, исходя из простого чувства - истинное решение, а принимать решение, заглядывая в будущее и просчитывая все риски и возможные повороты - трусость и ложный порыв ума. Вот где вопрос выбора. Прыжок веры или старый режим ожиданий и страхов.

- Провалы будут. Без них никак. Хотя, знаешь... Ты интересный очень. У тебя их может и не будет. Провалов. Ты меня очень удивляешь!

- Чем же?

- Сидел-сидел. Страдал-страдал. Ничего не хочу, жить не буду, умру-уйду. И вдруг! Ни с того, ни с сего! Кто? Что? Когда? Приезжай. Пойдем. А потом еще: какого хрена, что за стаи мужиков вокруг!? Всех нафиг! А теперь еще: ничего не боюсь! - очень оживленно и эмоционально выпалила Лиза, - меня пугают вещи, которые я не могу предугадать и контролировать. А с тобой, похоже, я не могу ни одно, ни второе.

- Так это же хорошо, спонтанность и непредсказуемость - это и есть жизнь, - оживился я.

- Меня сроки удивляют! Я не люблю когда я не контролирую и не предугадываю. Это если очень честно.

- Ну ты же делаешь иногда прогнозы и что - то видишь... можешь, значит и предугадать что – то.

- Видеть то вижу, но что я вижу? Одну из дорог, которая наиболее желанна. А чтоб видеть все дороги, на это у меня угла зрения не хватает или еще чего-то. Желания принять все-все-все как есть. Как если бы все - хорошо для меня было, а не только путь номер 1 или номер 2. Хотя... все я вижу, все пути, и все приняла. Очень искренне приняла.

- Похоже, что все пути ведут к одной цели, - предположил я.

- Так как я действительно уже приняла совсем другой вариант развития событий, я не была готова к такому повороту, как ты сделал. Так что ты полегче! – улыбнулась Лиза и очень искренне это сказала.

Я спросил ее: а какой вариант ты выбрала?

- Я выбрала твои желания и стремления, то, что ты посчитал бы правильным для себя, лучшим. Другими словами: попрощалась с тобой, потому что ты хотел уединения, покоя, отсутствия всего, что обычно называется жизнью. Ты что думаешь? Я ведь вполне серьезно говорю, что не была готова. Я уже 125 раз говорю, что ты застал меня врасплох. Полегче поэтому.

Я немного подумал и сказал: жизнь меня тоже застала врасплох. Так что я тут не причем. Кто знает, возможно, я еще передумаю и вернусь на прежний путь.

- Это было бы понятно и более предсказуемо. Я думала и о таком исходе.

- Что именно ты имеешь в виду, - спросил я ее.

- Что тяжелым исход будет. Ты решишь уезжать, я - останусь в том месте, где сейчас и буду думать: а как было бы, если. Неопытность и страх говорят, что нет многого из кажущегося необходимым. Спустя время, опыт и приобретения, мудрость скажут, что все кажущееся было большой фигней. Но вероятно пока не пройдешь все это, не поймешь, что есть фигня, а что – жемчуг. Такие вот мысли.

Лиза посмотрела мне прямо в глаза, взяла меня за руку и сказала, - Ты ревнуешь? Или просто у тебя бурная фантазия? Я же не знаю тебя почти. Если бы ты рассказал мне о себе, мне было бы легче понять, что происходит. Ты мне все время говоришь, что не знаешь то делать и не знаешь что чувствуешь. Но получается ведь что у тебя очень конкретные чувства. И ты действительно размышляешь об отношениях со мной. Почему тогда не сказать об этом прямо? Просто потому что ты никогда такое не говорил? Ну и что? Все бывает впервые. Ты боишься, что если такое скажешь, завтра я приеду к тебе с вещами? Я никогда такое не сделала бы. Или боишься, что ничего не получится у тебя? Так от этого никто не застрахован. Чего еще ты можешь бояться? Изменений? Нарушенных собственных планов? Посмотри на свою жизнь и скажи, не постоянно ли происходят изменения и не постоянно ли рушатся планы? Так чего тогда этого бояться, если так или иначе, это происходит всегда? Чего в тебе нет, что было бы в других и что делало бы их лучше тебя или повышало бы их шансы на успех выше, чем у тебя? У тебя нет внутренней истории успеха и уверенности, что ты можешь? Так создай эту историю. Сотвори ее. Я говорила тебе уже, что внутренне отпустила тебя и возможность отношений. Это очень серьезное, большое действие. Оно, прежде всего, означает, что я не жду и не надеюсь. Никаких планок для тебя не выставляю. Но также оно означает, что если ты отвернешься и закроешься, я не буду стучать, а просто исчезну с горизонта. Хочешь ли ты этого? Если да - просто скажи. Никаких особых усилий не надо. Но продолжать кричать свою декларацию о независимости и одиночестве, при этом бурно возмущаясь, что тебе неизвестно, где я, с кем и почему - это неразумно. Вчера я говорила с мужем. Сегодня он уехал. Вернется в среду. Еще сегодня я плакала утром. От усталости, не от разговоров. Но ты об этом не знал, потому что не спрашивал. А я не рассказываю, потому что четко знаю, что у тебя нет интереса ни к чему. У тебя не было интереса. И ты об этом часто и много говорил. Сейчас все изменилось? Возможно. Но ведь мне же об этом не известно, потому что я не слышу этого от тебя. Поведение у тебя изменилось, но не много. А обо всем остальном мне просто не известно. Ты бы мог помочь мне завтра и мог бы это предложить. Но тебя так захлестывают ревность и злость не понятно на что, что такая мысль даже не появляется у тебя. Может и появляется, но ты опять же ее не озвучиваешь. Почему? Страшно сделать что-то для меня? Не верю в это. Я не идеальна. Я никогда так о себе не думала и не говорила. Если говорить о моих отношениях, то как-то я сама тебе сказала, что если захочешь, я расскажу тебе. Помнишь это? Мне действительно есть что рассказать. Я хочу тебе рассказать, хочу, чтоб ты знал, хочу, чтоб не надо было скрывать что-то от тебя. Но как я могу рассказывать, если в злости ты меня обвиняешь и унижаешь. Ты владеешь словом, и знаешь его силу. Зачем это применять против меня? Разве я враг? Или разве ты не знаешь, что я вижу и умею распознать атаку? Только каждый такой случай все-таки ранит и оставляет следы. У меня их уже много. От тебя они особенно болезненные. Я не прячусь и не защищаюсь от тебя. Ты у меня внутри. Поэтому я все время предупреждаю тебя об осторожности. И не понимаю, зачем ты так. Разве ты не способен останавливаться? Может мы просто начали играть в игру: она меня любит – ха ха- я ее нет, так ей и надо, я тут ни при чем, значит пусть бегает вокруг и делает мне хорошо, а я снизойду и позволю ей это? Я не буду в такое играть. Это не мое.

Я выслушал ее и сказал: Я проявляю то, что есть во мне, другое дело, что привык я проявлять все негативное и страхи, а хорошее прячу по привычке. Все эти месяцы я был закрыт и старался не втягиваться, и был в большинстве холоден к тебе, только внутри глубоко были какие - то теплые чувства. Потом что - то прояснилось и я реально уже что - то начал чувствовать по отношению к тебе. И вместе с этим естественным образом проявилась другая сторона. Это ревность, какое - то недовольство, страхи, и так далее, в общем, вторая сторона маятника. У меня пока не получается выйти из - под влияния этой двойственности. Пару дней назад я был на одной стороне, сейчас попал на обратную, где темно и плохо. Я сам себя понять все никак не могу, меня кидает из стороны в сторону. Я либо в страхах, претензиях и обидах, либо пытаюсь сделать вид, что мне все равно и я вне этого. Потом я стараюсь понять какая же линия поведения правильная. И так дальше. И только пару раз за все это время я не был на этих качелях - маятнике. Но это было временно и мимолетно. И на каждой стороне у меня разное отношение к тебе. Какое правильное? Если их много и они очень разнятся? Сложно мне пока почувствовать настоящее. Разучился я чувствовать свое, настоящее. Несколько дней назад я понял, что ты мне важна, и я не хочу тебя потерять. Ты стала для меня уже родной. А может и была всегда.... Но тут появляется сразу банальные человеческие вещи. А если так, то тогда можно и рядом быть физически? Но у меня нет возможностей, и все выглядит очень не перспективно, и ты понимаешь, что я имею в виду. Потом твои мужчины. Муж, с которым, в итоге ты не хочешь разводиться... какая - то ревность. А потом отрезвление тем, что понимаю, ничего не могу предложить взамен. Сложно просто сконцентрироваться на внутреннем, каком - то духовном чувстве между нами. Минуя ревность по отношению к мужчинам, рядом с тобою, отсутствием материальных возможностей для того, чтобы быть вместе, сомнениями надо ли это и так далее. Вот такие у меня мысли сегодня.

- Наверное, надо прожить и эту жизнь до конца, чтобы снова понять, что есть только одна ценность - это быть вместе, - спокойно сказала Лиза, - Когда-то я уже говорила тебе это. Только на другом языке. Но тогда я переживала очень. А сейчас скажу: если надо, значит, проживем и эту жизнь. Это совсем не долго. Главное все-же прийти. Не важно, когда. А меня ты не потеряешь, потому что невозможно потерять то, что в тебе.

Я молчал, а потом спросил ее: - А что ты желаешь? – спросил я.

- Любовь и детей. Цельный мир. Все просто у меня. Мне иногда кажется, что проще уже некуда.

- А я думаю, что все еще проще.

- Как?

- Я думаю, мы идем и в итоге получаем то, что хотим, что запланировано. А мысли, тут, в голове, в теле…Может это просто мысли и не больше.

- Ты никогда не думал, что дети - это путь исправления косяков, созданных в нас нашими родителями и прародителями, и пра-прародителями. Это путь очищения собственного рода от " мутаций". Я вот постоянно об этом думаю.

- Нет, не думал, - ответил я, - Я уже не хочу ничего исправлять, я просто хочу освободиться от всего этого, - устало проговорил я.

- Вот мое желание усыновить ребенка... Вот откуда оно, как если не от того, что кто-то когда-то его бросил.

- А зачем же тогда усынавливать? Он же может быть мутированный? Что тогда?

- Мутации я имею в виду не в прямом смысле, а искривления судьбы всего рода, что влияет на жизнь каждой новой рожденной в нем души. Это же все тянется нитями-канатами, и никуда от них не денешься, пока не разорвешь.

- Я понимаю. Как гены, по сути, карма. Зачем тебе тогда чужая карма?

- Почему сразу чужая? Это может быть та душа, которую выбросили когда-то из моего рода. Я могу ее вернуть. Биологическая принадлежность или генетика тут не главное. Главное - родовая принадлежность души.

- С этим я согласен, - сказал я, - Только разорвать этот замкнутый круг я видел возможным, не рождением ребенка, а освобождением себя. С помощью работы духовной над собой. Потом после освобождения можно и детей рожать, будешь уже обнуленным, и дети другие родятся. Без кармы рода и мутаций, чистые. Но это уже по желанию. Если хочется начать свой чистый род в этом мире.

- Я, правда и сама еще не до конца понимаю все. Но дело в том, что карма - это же не некое эфемерное газообразное вещество, которое можно просто сдуть с небосвода земной жизни. Это конкретные решения, дела, события, результаты действий. Так вот требуется направляющий, который выведет из этих кармических событий и действий. Для ребенка - это отец, который сам свободен. Таким образом, он как бы закрепляет и материализует свою свободу. И в свою очередь исправляет путь своего рода.

- Правильно. Дела, решения, в прошлом, которые в итоге привели к некой личности в этой жизни, которая обладает определенными качествами, желаниями, намерениями, страхами и так далее. Обнуление этой личности и возврат к себя истинному, то есть Чистому изначально, и есть очищения от кармы, пробуждение и перезагрузка, - своими слова сказал я. Так вот, требуется направляющий, который выведет из этих кармических событий и действий, который и направляет и передает волю Бога или энергию пробуждения и вознесения. Но для ребенка это не обязательно отец. Это может быть кто угодно, кто открыт Источнику. Это может быть Учитель, родитель или любимый человек.

Но Лиза настаивала на своем, - Нет, это отец. В широком смысле. Не в смысле биологический отец. От вас, от мужчин источники жизни.

- Обязательно мужчины? - спросил я.

- Да, вы у начала стоите. Только забыли об этом и забыли, что такое держать ответ. Заигрались.

- А кто же меня сможет тогда вывести из этой игры? Сам же я не смогу, - поинтересовался я.

- Твоя воля, - ответила Лиза. Это вот: сам же я не смогу - это и есть забыть, что такое держать ответ.

Моя воля... да верно, я вспоминал. Ведь правду она говорит. Воля тут ключ. Я и раньше мельком это понимал, видел свою слабость в том, что был безвольным. Я чувствовал отсутствие воли всем своим существом. Это как машина красивая и дорогая, но без бензина. Это как электроприбор без тока. Вот так можно было описать это чувство. Но я никак не понимал, как вернуть себе волю. Все попытки были тщетными. Все рождалось в уме, и там же умирало. Все идеи, мысли, знания. А я все там же был, на том же месте, с которого так и не мог сдвинуться. Но сейчас все же что – то изменилось. Я так и не почувствовал вкус воли и силы, но было чувство, что кто- то уже взял канистру и пошел за бензином. Скоро он будет у меня. А может волю не надо искать, возвращать… может просто надо выкинуть из своей головы мысль, что воли нет и ее надо вернуть?