Чтение» проблемных аналогий

Я выбрала для анализа три проблемные аналогии. Две из них кратко охарактеризовали сами студенты, выполнявшие их так, что нам, по крайней мере, известен объект. Третий рисунок остался без «ярлыка», и я попытаюсь прочитать его «с нуля».

Первый рисунок, выполненный студентом А. Г., озаглавлен «Разорванная связь». Мое «прочтение» этого рисунка таково.

Некая тяжелая блокирующая форма (темный участок справа) представляет собой препятствие, которое удерживает и заключает в себе события, относящиеся к этой связи. («Словарное значение» расположения этой формы с правой стороны мы уже обсуждали на с. 84.) В эту связь вовлечены две группы людей, может быть, родственников или друзей (диагонально-треугольные формы и противостоящие им квадратные формы), и эти

Художник внутри вас

Рис. 10.1. Проблемно-аналоговый рисунок А. Г., озаглавленный «Разорванная связь*

группы очень сильно отличаются друг от друга. Внутри обеих групп, однако, повторяемость и некоторая жесткость форм могут «говорить» об однородности. Происходят некие события (формы, плывущие в пространстве между двумя «семейными» группами, и темный барьер), раздельные и не связанные друг с другом, но в каком-то смысле обыкновенные и повторяющиеся: все они заключены в одну формальную структуру (разделенные равными расстояниями диагональные линии непосредственно над «семейными» группами; эти линии образуют новый барьер, многослойный и плотный). Но «человек» (форма в виде цветочного бутона в центре) убегает и в своем бегстве переживает чувство обновления энергии и личной силы (форма взрыва: вспомните аналоговые рисунки на тему «энергичность» или «сила»). «Он» ищет свободу (пустое пространство в левом верхнем углу, которое по площади почти не уступает «территории» проблемы в нижней правой половине).

«Разорванная связь» — радостный и уверенный рисунок (линии четкие и сильные), а форма раскрывающегося цветка напоминает аналогии на тему «радость».

Второй рисунок производит совершенно иное впечатление. Вспомните, что в словаре рисования формы, помещенные низко в рамках формата, подразумевают «упадок» или «депрессию». На этом рисунке, выполненном студентом Дж. Д. М., «человек» помещен почти в самом низу формата и занимает совсем мало места. «Он» горизонтален, т. е. пассивен (вспомните аналогово-словарную

Извлечение смысла изнутри наружу

Рис. 10.2. Неозаглавленный проблемно-аналоговый рисунок студента Дж. Д. М.

форму для «спокойствия»). Все «другие» (вертикальные линии) активны и подвижны, но не пересекаются с горизонтальным «человеком». Этот человек отчужден, избегаем и в каком-то смысле низок, подобен червяку. Однако этот рисунок порождает странное чувство уверенности и ясности, словно этот человек говорит нам: «Да, все это именно так. Вам это кажется ужасным? Но я нахожу это интересным, даже приемлемым!»

Но обороте рисунка Дж. Д. М. написал: «Проблема состоит в том, что я чувствую себя одиноким и чужим для всех. Я ощущаю себя словно не укладывающимся в общую картину». Это «прочтение» рисунка идеально согласуется с самим рисунком. Однако я почему-то не могу игнорировать другое сообщение, запечатленное в этих линиях: ту заботливость, с какой был выполнен рисунок. Аккуратно нанесен формат, вертикальные линии, обозначающие «других», нарисованы с большим тщанием и точностью. Червеобразная форма тоже очень красива с ее выступающими подобно веточкам штрихами. Эта точность, это наслаждение рисованием, эта уверенность художника в себе входят в странное противоречие со смыслом форм — и оба эти значения, без сомнения, имеют силу.

Третий рисунок, выполненный студентом С. К, весьма таинственен и очень красив. Если кто-то сомневается в способности студентов нехудожественных специальностей выполнять высокохудожественные работы, этот рисунок сметет все сомнения. Но вот что он означает? Ка-

Художник внутри вас

Рис. 10.3. Неозаглавленный проблемно-аналоговый рисунок студента С. К.

кую проблему он сообщает нам? Какое понимание он обеспечивает? Центральная воронка завораживает, даже гипнотизирует своей экспрессивностью. Центральная форма самодостаточна, замкнута, не имеет выхода, безнадежно заперта. И что она содержит в себе? Глазовид-ную форму, безжалостную, обращенную внутрь, видящую, но бесчувственную. Глаз окружен слоями (спиральными линиями, попеременно светлыми и темными), но сам он остается неподвижным и безучастным. Этот образ наводит ужас, как какая-нибудь жуткая навязчивая идея или страшное чудовище. Вы наверняка чувствуете это, как и я. Вы смотрите на реальность другого человека. Думаю, вы поймете меня, если я скажу, что для работы с этим рисунком требовалось настоящее мужество.

Трудно оторваться от этой гипнотической центральной воронки — как красиво нарисована слоеная спирать! Но в рисунке значительно все. Подобные плавникам формы напоминают оборонительную линию, выстроенную для защиты центральной формы, а многократно повторяемые «восьмерки» усиливают ощущение обороны, представляясь чуть ли не звеньями средневековой кольчуги. Поскольку форма помещена слева, просматривается «желание» движения вперед. Но движение заблокировано теми самыми формами, которые обороняют центральную воронку.

Этот рисунок сразу же напомнил мне работу французского художника Одилона Редона «Глаз, как причудливый воздушный шар, плывущий в бесконечность», пока-

Извлечение смысла изнутри наружу

Рис. 10.4.

Одилон Редон (1840-1916). *Глаз, как причудливый воздушный шар, плывущий в бесконечность (к Эдгару По)*. Литография, 1882

Одилон Редон так говорил об этой своей работе:

«Суть тайны — в сохранении состояния неопределенности через возможность двоякой и троякой интерпретации, через смутные намеки на возможные интерпретации (образы в образах), через формы, которые материализуются, но только в сознании зрителя>

занную на рис. 10.4. В словаре визуального языка смысл этого, словно привидевшегося во сне, глаза, может быть слишком сложен, чтобы выразить его словами, как на то указывает сам Редон в цитате на полях. Одной из интерпретаций может быть то, что все это как-то связано с внутренним «я», но двусмысленность сохраняется. В изображении Редона глаз является фокусом подобной на сон фантазии. Рисунок моего студента обладает тем же свойством подобия сну, только он страшный, обороняющийся и отстраненный.

Мои интерпретации этих «проблемных аналогий» являются лишь предположением о возможном взгляде на эти рисунки. Вы можете интерпретировать эти рисунки совершенно по-другому. И, быть может, единственно верное прочтение может осуществить лишь сам художник; ведь это его прочтение самого себя, мозг сам разговаривает с собой. Но я надеюсь, что мои интерпретации помогут вам научиться читать послания, содержащиеся в ваших собственных «проблемных аналогиях». Это не так уж трудно, если вы постигнете ту идею, что все линии, формы и структуры всегда несут в себе смысл.

Перевернутое мышление

Едва ли нужно говорить о том, что при перестановке букв в слове получается совершенно другое слово с другим значением. То же относится к перестановке слов в предложении или предложений в абзаце: в каждом случае, изменяя структуру вербального языка, вы изменяете

Художник внутри вас

«Психологи указывают на то, что большинство из нас обладает определенным умонастроением. Это значит, что мы навязываем себе привычки, которые ограничивают наше мышление.

Переворачивая проблему вверх ногами, мы имеем шанс наткнуться на новаторское решение проблемы. Говорят, что изобретение Фордом сборочного конвейера было навеяно именно такого рода перевернутым мышлением. Вместо того чтобы задавать обычный вопрос " Как доставить рабочую силу к материалам, которые должны быть обработаны? ", Форд спросил: " Как доставить работу к людям? " Из этого свежего подхода родилась идея конвейера».

Орен Урис

и Джейн Беисахель

«О работе: быстрые решения

проблем занятости»,

< Лос-Анджелес таимо, 1981

смысл. Не стоит удивляться тому, что это оказывается справедливым и в отношении визуального языка рисунка. Изменив какие-то линии, формы или структуры, вы измените смысл рисунка. И самое разительное и убедительное доказательство тому — рассмотрение «проблемных аналогий» в перевернутом виде.

Как вы помните, мы ищем Первый инсайт, преимущественно подсознательное осознание в П-режиме того, что что-то не так, чего-то недостает, что-то не укладывается в личную проблему или ситуацию; это восприятие подталкивает мыслителя искать творческое решение для этой проблемы. Вы поймали это восприятие в своей «проблемной аналогии». Какова, в таком случае, цель ее переворачивания? Не будет ли она нести совершенно иное визуальное послание? Да, конечно. Но читая это послание, вы можете обнаружить важные элементы рисунка, которые могли прежде упустить. Вы, в сущности, рассматриваете ту же самую проблему под другим углом зрения. И. этот угол зренга может оужаэться полегнъпл, кот да рисунок будет возвращен в нормальное положение.

Переворачивание, как вы уже узнали в главе второй, — эффективный способ включения реакции П-режи-ма. Оно позволяет вам одновременно видеть и рисовать. Но насколько эффективен этот «трюк» с переворачиванием в деле творческого решения проблем? Ясно, что, имея возможность перевернуть вверх ногами рисунок, мы не можем перевернуть окружающий мир, чтобы взглянуть на него под иным углом зрения. И если вы спросите: «Почему бы просто не визуализировать объект перевернутым, а потом нарисовать его (или проработать проблему), исходя из созданного мысленного образа?», я отвечу вам: «Это слишком трудно». Правильно визуализировать, а потом нарисовать перевернутый образ — чрезвычайно трудная задача даже для опытного и хорошо подготовленного художника. Я уж точно на это не способна, хотя знавала нескольких художников, которые могли совершить такой подвиг. Попробовать, конечно, можно, и это было бы, наверное, забавно, но я бы на вашем месте не была слишком уверена в успехе. Я предпочитаю видеть то, что действительно находится перед глазами — в реальности! Вот только если бы могли так просто поставить свою модель на голову... или перевернуть вверх ногами пейзаж.

Но мы не можем этого сделать, и затрудненность такой сложной визуализации, возможно, проливает свет на проблему, которую я наблюдаю во многих рекомендациях по творческому мышлению, предлагаемых авторами, пишущими на эту тему. Например, А. Ф. Осборн, известный специалист в сфере изобретательства, изложил «список вопросов для оригинального мышления», где пред-

Извлечение смысла изнутри наружу

лагаются различные манипуляции с интересующим объектом: «Можно ли его увеличить, уменьшить, разложить на кусочки? Можно ли его перевернуть вверх ногами, вывернуть наизнанку?» Эти предложения кажутся разумными, но ведь и рекомендация «Имейте побольше воображения!» тоже легко слетает с языка. Вот выполнить эти рекомендации не так легко, хотя, быть может, вам и удастся визуализировать некий смутный образ, и, быть может, этого окажется достаточно для осмысления нового подхода к решению проблемы.

Я считаю, однако, что П-режим обычно лучше работает с конкретным материалом. Некоторые виды творческих упражнений вроде бы отвечают этому предпочтению, которое П-режим отдает реальным вещам из реального мира. Одним из примеров может послужить техника «словесной игры», когда человек, решающий проблему, пытается отыскать в уме различные ассоциации, связанные с выбранным словом. Другой пример — «биоэвристика», которая центрирует мышление вокруг образа живого или неодушевленного природного объекта (животного, птицы, микроба, растения, ракушки, камня), который может быть как-то связан с изучаемой проблемой. Еще один пример — древняя книга «Ицзин», 4000-летней давности китайское пособие по интуиции, основанное на наборе из шестидесяти четырех гексаграмм, содержащих шесть сплошных и прерывистых линий во всевозможных комбинациях.

В моем подходе к творчеству конкретные объекты, используемые в помощь мышлению, — это, конечно же, рисунки. Одно из преимуществ рисунков над описанными выше приемами, как я это вижу, состоит просто в том, что рисунки выходят изнутри мыслителя и представляют собой ставшие видимыми мысли. И рисунки можно переворачивать. Рассматриваемые под различными углами зрения, рисунки способны снабдить вас информацией, которая не всегда сразу заметна.

Давайте проверим это. Вернитесь к нашим первым аналоговым рисункам в книге (с. 80—83) и достаньте аналогии, сделанные вами: «аналогии эмоционального состояния», «портретную аналогию» и «проблемную аналогию» той проблемы, над которой вы сейчас работаете. Переверните эти рисунки вверх ногами и рассмотрите их с новой точки зрения.

Вы заметите, что «аналогии эмоционального состояния», показанные в книге, в перевернутом виде несут в себе иное невербальное послание. «Гнев» кажется направленным в другую сторону. «Депрессия» становится манией, своего рода диким безумством. «Спокойствие» становится менее спокойным, в большей мере уподобляясь «счастью» или «радости». «Радость» же становится легкой «меланхолией». Теперь рассмотрите свои собствен-

5 Зак. 2030

Художник внутри вас

ные рисунки и прочтите эту новую информацию. То, что вы видите, — это оборотная сторона эмоционального состояния, ее противоположность или возможность ее противоположности. Подобно тому как вы могли «читать» свои аналогии в правильном положении, вы можете «читать» их и перевернутыми, и смысл, который вы извлекаете при этом, может улучшить понимание значения этих рисунков, когда вы вновь вернете их в первоначальное положение.

Чтение перевернутых аналогий

Опять же мне хотелось бы коротко прокомментировать свое «прочтение» визуального языка студенческих рисунков, наблюдаемых теперь в перевернутом виде. И снова хочу предупредить, что мое прочтение есть моя интерпретация — совсем не обязательно точная, учитывая личную природу этих рисунков.

Теперь обратитесь к портретным аналогиям, начинающимся со с. 109, и переверните книгу. Вы обнаружите, что рассмотрение портретов под таким углом зрения подразумевает в себе вопрос «А что, если бы...?» Что, если воспринимавшиеся художником черты человека перевернуть? Что, если бы качества, рассматривавшиеся как нижние, как основа, оказались наверху?

Перевернутый рисунок позволяет взглянуть на человека с иной точки зрения, в ином ракурсе. Изображение на самом-то деле не меняется — линии ведь остаются те же самые, но вы можете заметить что-то такое, чего не видели раньше: какое пространство занято гневом, например, или что этот человек большую часть времени весел. В «Портрете Дж. С> (с. 110) то, что Ивлин Мур назвал «поглощенностью собой», в перевернутом виде становится гораздо более очевидным.

Теперь обратитесь за новой информацией к своей собственной «портретной аналогии», задавая вопрос «А что, если бы...?» Чтобы дать название своему новому восприятию, напишите на обороте рисунка или на другом листе бумаги какие-то свои замечания, порождаемые этой новой точкой зрения.

Теперь перейдем к проблемным аналогиям, начинающимся со с. 117, и вновь перевернем книгу. Вы увидите, что в перевернутом виде эти рисунки тоже открывают новое понимание. Даже кажущийся симметричным рисунок Джуди Сталь («Карьера в никуда», с. 117), подразумевает легкое продвижение вперед, когда рассматривается в перевернутом виде — небольшой подъем в нижнем правом углу, легкий наклон вправо. Только взглянув на этот рисунок в перевернутом виде, я, парадоксальным образом, смогла увидеть обороняющийся, направленный вниз и назад характер первоначального восприятия. То

Извлечение смысла изнутри наружу

есть, только увидев легкое движение вперед в перевернутом рисунке, я смогла увидеть обратное в первоначальном изображении.

Другой симметричный рисунок, неподписанный и озаглавленный «Ожирение» (с. 118), при рассмотрении в перевернутом виде тоже доносит некоторую информацию: крест в центре (олицетворяющий, возможно, внутреннее «я», волю, мышление или что-то в этом роде) слегка наклонен вперед (при нормальном рассмотрении), что является позитивным знаком. И опять же, я не замечала этого, пока не перевернула рисунок.

В главе девятой (с. 118) я уже упомянула о том, что неподписанный рисунок «Попытка приспособиться» в перевернутом виде видится иначе. Когда его переворачиваешь, вопрос «А что, если...?» становится очевидным: что, если бы, оставаясь вне общества, автор рисунка имел иное, более жизнерадостное умонастроение (отношение, чувство, взгляд, позицию, ориентацию и т. п.)? В перевернутом виде маленькая форма представляется притягивающей большую форму к себе. Увидев это, я отчетливее поняла ощущение отверженности и печали в рисунке, возвращенном в первоначальное положение.

И наконец, три «проблемные аналогии», которые анализировались в начале этой главы.

Первая из них, «Разорванная связь», при рассмотрении вверх ногами (рис. 10.5) обнажает иной аспект проблемы: ее остроту и болезненность. То, что представлялось игривым и уверенным, теперь видится несколько агрессивным и сварливым — именно таков, возможно, вклад самого А. Г. в разрыв отношений.

В отношении второго рисунка сам его автор, Дж. Д. М., написал так: «Когда я переворачиваю свой рисунок (см. рис. 10.6), создается впечатление, что все тянутся ко мне и что я сам стремлюсь к изоляции. Может, это так и есть?» Красивый вопрос!

Третий рисунок, выполненный С. К., в перевернутом виде совершенно преображается (рис. 10.7). Он становится живым и танцующим. Замкнутая спиральная форма кажется жизнерадостной, нежно поддерживаемой мягким прикосновением любящей структуры, которая защищает ее, но не удерживает. Правда, глаз остается направленным внутрь и отстраненным, но таит в себе такую нежность, что теряет свое качество предвестника несчастий. Что, если бы человек, нарисовавший это, мог перевернуть свои чувства, перевернуть проблему вверх тормашками?

Аналогия — это зеркало, но не волшебное

Конечно, информация, содержащаяся в аналоговых рисунках, — это только информация; это не волшебство. Увидеть что-то — еще не значит изменить отношение или

Извлечение смысла изнутри наружу

есть, только увидев легкое движение вперед в перевернутом рисунке, я смогла увидеть обратное в первоначальном изображении.

Другой симметричный рисунок, неподписанный и озаглавленный «Ожирение* (с. 118), при рассмотрении в перевернутом виде тоже доносит некоторую информацию: крест в центре (олицетворяющий, возможно, внутреннее «я», волю, мышление или что-то в этом роде) слегка наклонен вперед (при нормальном рассмотрении), что является позитивным знаком. И опять же, я не замечала этого, пока не перевернула рисунок.

В главе девятой (с. 118) я уже упомянула о том, что неподписанный рисунок «Попытка приспособиться» в перевернутом виде видится иначе. Когда его переворачиваешь, вопрос «А что, если...?» становится очевидным: что, если бы, оставаясь вне общества, автор рисунка имел иное, более жизнерадостное умонастроение (отношение, чувство, взгляд, позицию, ориентацию и т. п.)? В перевернутом виде маленькая форма представляется притягивающей большую форму к себе. Увидев это, я отчетливее поняла ощущение отверженности и печали в рисунке, возвращенном в первоначальное положение.

И наконец, три «проблемные аналогии», которые анализировались в начале этой главы.

Первая из них, «Разорванная связь», при рассмотрении вверх ногами (рис. 10.5) обнажает иной аспект проблемы: ее остроту и болезненность. То, что представлялось игривым и уверенным, теперь видится несколько агрессивным и сварливым — именно таков, возможно, вклад самого А. Г. в разрыв отношений.

В отношении второго рисунка сам его автор, Дж. Д. М., написал так: «Когда я переворачиваю свой рисунок (см. рис. 10.6), создается впечатление, что все тянутся ко мне и что я сам стремлюсь к изоляции. Может, это так и есть?» Красивый вопрос!

Третий рисунок, выполненный С. К., в перевернутом виде совершенно преображается (рис. 10.7). Он становится живым и танцующим. Замкнутая спиральная форма кажется жизнерадостной, нежно поддерживаемой мягким прикосновением любящей структуры, которая защищает ее, но не удерживает. Правда, глаз остается направленным внутрь и отстраненным, но таит в себе такую нежность, что теряет свое качество предвестника несчастий. Что, если бы человек, нарисовавший это, мог перевернуть свои чувства, перевернуть проблему вверх тормашками?