Глава 27. Чертов хитрый гавнюк! Ты только взгляни до чего ты меня довел, Джерард

POV Frank

Чертов хитрый гавнюк! Ты только взгляни до чего ты меня довел, Джерард! Я превратился в зверя, в сексуального маньяка. Готового на все, лишь получить желаемую жертву. Ощутить сжимающуюся вокруг себя плоть, услышать стоны удовольствия и крики боли, почувствовать пот, стекающий по телу, задохнуться от одного лишь головокружительного, еще больше возбуждающего, запаха родного человека. Джи недовольно застонал, требуя внимания. Что-то я совсем отвлекся от главного. Мечтать о сексе во время секса. Надо же, Айеро, ты превзошел сам себя. Не заморачиваясь с ремнем, ширинкой и прочей херней на штанах подростка, я одним сильным движением стянул их. Джи рвано вздохнул. Видимо, я обжег ему кожу своими резкими действиями. Ничего, мне тоже было больно, когда он терся своим изумительным задом о мою ширинку, зная, что это возбудит меня до невозможности. Да пока он там сидел себе и рисовал, я чуть ли сознание не терял от бессилия и возбуждения!

Передо мной открылась привлекательная картина: бледные ягодицы Уэя во всей красе. Он вилял ими из стороны в сторону, чем вызывал во мне еще большую волну удовольствия и приток крови к возбужденному органу. Что за моду он взял - задницей вилять? Так дело не пойдет. Я, прикусив губу, несильно, но ощутимо шлепнул ладонью по мягкой нежной коже. Уэй выгнулся и заорал, как бешеная кошка. На месте удара кожа начала наливаться кровью и розоветь. Отпечаток моей ладони выделялся на нем словно клеймом. Я его пометил, и теперь он полностью в моей власти. Он мой. И пусть Хлоя идет куда подальше со своим жалким минетом, который, я уверен, не дотянул даже до ничтожной троечки.

Больше не намереваясь терпеть, я обильно смочил слюной два пальца и осторожно вставил их в Джи, понемногу растягивая его и слушая сдавленные стоны. Вообще-то, я хотел бы войти в него на полную длину прямо сейчас, послав к черту смазку и чертовы растягивания. Но, видимо, какие-то остатки разума сохранились в моем мозгу, и возбуждение еще не полностью завладело мною. Я продолжал сгибать и разгибать пальцы, двигать ими быстрее, добавлять еще один. Вдруг Джи выгнулся в позвоночнике и громко, но чертовски сладко и медленно простонал. Клянусь, я слышал, как хрустнули его позвонки. Все это время он зачем-то сдерживался, прикусывая губы, а сейчас он стонал настолько громко, насколько это было возможно. Эти звуки были для меня просто райской музыкой. О, этот сорванный хриплый голос, творящий со мною что-то невообразимое.

Я всю жизнь обожал голоса с хрипотцой. Например, как у Кобейна. Но одно дело - слушать такой голос в наушниках, а другое - в жизни, в реальности. Голос, принадлежавший лишь мне и больше никому.

Эти жалкие людишки со школ, что бросил Джерард, были недостойны его слушать. Они просто не видят всей той красоты, которая кроется за этими черными взлохмаченными волосами и оливковыми блестящими глазами.

- А-а-а, - он снова выгнулся, волосы взметнулись в воздухе и прикрыли заднююю часть шеи. - К-как ты эт-то делаешь?

Он с трудом мог разговаривать, а я все мучил и мучил его, не желая вытаскивать пальцы из уже растянутого парня. Я все повторял и повторял это действие, пока он буквально не захлебывался стонами и, подступившими от бессилия и возбуждения, слезами. Решив, что на сегодня мы достаточно друг друга наказали, я осторожно вошел в него лишь до середины, надеясь услышать долгожданный громкий рваный стон. Так и случилось. После я резко толкнулся бедрами и до основания, как говорится, засадил по самые помидоры. Стон парня пронзил слух, обостряя мои чувства до предела. Я чувствовал, как кровь бурлит в теле Джи. Как его голосовые связки напрягались, заставляя кричать, как последнюю шлюху. Как нейроны неравномерно посылали импульсы мозгу, затуманенному возбуждением. Как я понял, боли он уже не чувствовал и начал двигаться, сначала медленно, но животные инстинкты взяли свое. За считанные секунды я разогнался и яростно вбивался в него, получая в ответ жадное дыхание и громкие стоны. Его руки, испачканные в синей пасте ручки, сжимали и разжимали простынь. Мы не произнесли больше ни слова, эти звуки соприкосновений моей плоти с его, звуки моих легких поцелуев его мокрой спины, которые были совсем неуместны своей нежностью в нашем животном сексе, говорили сами за себя.

Я все никак не уставал трахать Джи, в то время, как его руки уже начали заметно дрожать, и он уже, обессилев, едва ли не падал на подушку лицом. Я погладил его по спине, тем самым подбадривая. Он уже зажмурился, но продолжал стонать и мучать простынь своими пальцами. Все возбуждение сжалось в один комок, и внезапно взорвалось, обрызгивая меня волной удовольствия и эйфории. Кончая, я схватил Джи за волосы и поцеловал куда-то в район рта или подбородка. Неважно. Он лишь скользнул языком по моим губам и в тысячный раз за вечер выгнулся, в последний раз тихо простонав. Я перевернул его на спину и прильнул к губам с той же нежностью, что и раньше, только в этот раз с благодарностью. Благодарностью за шикарный секс. Благодарностью за то, что он есть. Есть у меня.

Неожиданно я обнаружил, что мне в бедро упирается его, так и не дождавшийся ласки, член. Вот черт, какой я эгоист. Преодолевая слабость в ногах и усталость во всем теле, я опустился ниже и, осторожно схватившись за основание двумя пальцами, вобрал в себя сразу всю длину. Я, конечно, как и Джи этого никогда не делал. Но как ни странно, никакого отвращения я не почувствовал. Лишь его вкус, такой странный солоновато-горький. Привыкнуть можно. Судя по его лицу, ему никогда не делали по-настоящему хорошего минета. Я, конечно, не совсем осведомлен в таких делах, но девушки частенько отсасывали мне, и я примерно знал, что делать. Моя глотка была присособлена к этому больше, чем глотка Джи. По крайней мере, у меня не выступили слезы. Он, затаив дыхание, ждал моих последующих действий. Но я, осторожно вынимая член изо рта, опустился еще ниже, к своим пальцам. Сжав их чуть сильней, я нашел пульсирующую венку и кончиком языка стал вести по ней вверх, очерчивая ее контур. Добравшись до головки, я снова поглотил ее и обвел языком вокруг, завершая все и надавливая на самую ее середину. Тут-то Джи и не выдержал. Сперма брызнула мне в горло, а я не успел даже отстраниться.
Я проглотил ее и поморщился, прямо как Джи.

С чувством выполненного долга, я осторожно опустился рядом с мокрым и довольным Джерардом, который пытался отдышаться, но безуспешно. Облизнув губы, я чуть рассмеялся и сказал:

- Ты был прав насчет этого. Горько и ужасно невкусно, - он повернул ко мне голову и сквозь усталость улыбнулся. - Но мне все равно.

Не удосужившись даже снять до конца штаны, я провалился в сладкую дрему, грозившую перерасти в крепкий сон. Перед тем, как совсем отключиться, я укрыл Джи краешком одеяла и, стараясь держать тяжелые веки открытыми, поцеловал в мокрую горячую макушку. Его волосы промокли насквозь от его пота. И до чего я довел бедного парня.

- Спасибо, Фрэнки, - он улыбнулся мне и, взяв за руку, провалился в блаженный глубокий сон.