Сыновья и дисциплина

Однажды мы с женой заехали кое за какими продук­тами в супермаркет. Внутри нам представился случай по­наблюдать, что у одной покупательницы происходит с ее пятилетним сыном настоящее противоборство типа «ко­са на камень». Малыш требовал что-то ему купить, а, на­ткнувшись на отказ, закатил классический детский скандал. Конфликт все еще бурлил, когда они подошли к кассе, где мы стояли в очереди. Не обращая внимания на мой любопытный взгляд, мама наклонилась к сыну и за­говорила с ним очень спокойно:
Я хотела купить тебе то, что ты просишь, — сказала она, — но теперь я просто не могу этого сделать. За такое поведение наказывают, а не дарят подарки. — Но паре­нек не собирался сдавать позиции. Он продолжал сопеть и хныкать. Это заставило маму сказать констатирующим тоном: — Ты уже знаешь, что тебя ждет, когда мы придем домой?
- Знаю, — был ответ.
- Что? — спросила мама.
Шлепок.
- Именно, — сказала она. — И если ты не прекратишь так себя вести, их будет два.
На этом битва титанов окончилась. Малыш притих и стал себя вести как юный джентльмен. Я редко вмешива­юсь в подобные педагогические ситуации, но данный слу­чай был исключением. Эта мама заслужила похвалу.
— Вы очень хорошая мать, — отметил я.
- Да, это нелегко, — улыбнулась она в ответ.
Наше краткое знакомство кончилось тем, что эта женщина и ее сын направились к дверям. Она нечаянно про­демонстрировала нам, как нужно твердо, но с любовью устанавливать дисциплину в достаточно трудной ситуа­ции. Ее сын попытался низвергнуть ее авторитет на гла­зах у незнакомых людей, ставя ее в довольно невыгодное положение. Несмотря на неловкость ситуации, мать со­хранила спокойствие и контроль. Она не стала кричать - или нервничать. Вместо этого она напомнила сыну, что суровая рука закона, царящего дома, может в букваль­ном смысле слова достать его и на улице. Именно так, уверенно и с любовью, наводила дисциплину моя мудрая и глубоко верующая мама, когда я был маленьким; и это я постарался описать в своей первой книге для родителей и учителей, называвшейся «Смелость быть строгим».
Я не стану составлять дайджест рецептов «как сделать то-то и то-то» из этой книги или других, которые я напи­сал на тему дисциплины. Тем не менее, некоторые допол­нительные рекомендации, особо касающиеся мальчиков, могут оказаться полезными. Давайте начнем с рассмот­рения роли родительского авторитета, который необхо­димо поставить во главу угла для правильного воспита­ния мальчиков и девочек, — но особенно мальчиков. Ключевым для родителей является стремление избегать обеих возможных крайностей. На протяжении послед­них 150 лет представления о правильном родительском воспитании изменились радикально — от суровости и ти­рании на одном краю диапазона до вседозволенности и расхлябанности на другом. И то и другое для детей вред­но. В викторианскую эпоху от детей требовалось, чтобы их было видно, но не слышно. Отец чаще представал вла­стной и грозной фигурой, он сурово наказывал детей за их ошибки и провинности. Заботу и ласку иногда можно было встретить со стороны матери, но и она тоже умела предстать довольно строгой дамой. Такие тиранические и карательные методы соответствовали убежденности в том, что дети подобны маленьким взрослым, которых не­обходимо втискивать в определенные рамки, начиная процесс почти сразу после рождения и кончая его прак­тически на взрослом молодом человеке.
Из-за подобной суровости маятник в конце концов ка­чнулся назад, на противоположный край диапазона. В конце 1950-х и начале 1960-х гг. родители сделались без­удержно снисходительными. Подход, который называл­ся «ориентированным на ребенка», подрывал родитель­ский авторитет и превращал детей в маленьких террори­стов. В самом деле, именно «поколение демографическо­го взрыва», воспитывавшееся в ту эпоху, пройдя через бури своего переходного возраста, устроило шторм для всего общества.
Хотя эта революционная гроза ныне стихла, современ­ная семья все еще испытывает ее влияние. Многие пред­ставители поколения шестидесятых и семидесятых годов в итоге воспитывали своих детей в духе той же самой снисходительности, которую видели у своих родителей. Они не имели представления о том, как важно научить своих сыновей и дочерей уважению к старшим и ответст­венности, потому что не встречались на собственном опы­те ни с чем подобным. Сейчас на сцене появилось уже третье поколение, которое еще хуже знакомо с традиционными принципами воспитания детей. Я, конечно, говорю о тенденции в целом, и здесь найдется множество исклю­чений. И все же, по моему глубокому убеждению, сегодня родители хуже, чем когда-либо, понимают, как устано­вить в семье дисциплину эффективно и с любовью. Это стало забытым искусством, многие его секреты утраче­ны. Добропорядочные мамы и папы введены в заблужде­ние либеральными догмами постмодернистской культу­ры, особенно когда речь заходит о неприемлемом или вы­зывающем поведении. Только взгляните на публичные сценки между родителями и их детьми. Вы увидите, как раздраженная мать кричит на своих непослушных, на­хальных, отбившихся от рук детей. Даже несведущий на­блюдатель может сказать, что здесь что-то не в порядке. Именно в этой связи я сказал той женщине в супермаркете, что считаю ее хорошей матерью.
Такие выводы —не просто итог моих собственных на­блюдений за меняющимся социальным ландшафтом. Они подтверждаются исследованиями. Одно из них, не­давно проведенное Центром изучения национального об­щественного мнения при Чикагском университете, пока­зало, что сегодня родители в большей степени легкомыс­ленны и снисходительны, чем десять лет назад. Идеаль­ный ребенок, по мнению участников опроса, характери­зуется «независимым мышлением» и «прилежно трудит­ся». Соблюдение предписанных правил, общепринятых норм и послушное поведение получили меньший приори­тет. Том У. Смит — директор Центра — делает следую­щий вывод из результатов исследования: «Со временем люди отошли от традиции и, перестав ценить послуша­ние и ориентацию семьи на родителей, стали больше це­нить предоставление детям самостоятельности. Ныне родители хотели бы видеть у своих детей самодисци­плину».
Тем папам и мамам, которые так и ждут, что их дети начнут сами себя дисциплинировать, я могу только по­желать: «Много-много удачи вам, друзья». Самодисцип­лина — это достойная цель, но она редко достигается са­ма собою. Этому нужно учить. Чтобы у ребенка выработа­лось и оформилось собственное разумение, без кропотли­вого и усердного родительского наставления не обойтись. И можете не сомневаться, для этого вам потребуется мно­го сил и терпения. Что касается отдельных родителей, мечтающих о независимом мышлении и прилежности у детей, это тоже относится к разряду пустых надежд. Уча­ствовавшие в опросе взрослые, очевидно, хотели бы, что­бы дети творили чудеса без особых родительских забот. Это все равно что сказать ребенку: «Малыш, ты можешь все сделать сам. Не дергай меня по пустякам». Если бы все было так просто, участливые мамы и папы не корпели бы по ночам над непонятной детям задачкой и не тратили бы столько сил, чтобы заложить у них основы характера и сформировать систему ценностей. Мечта вечно занятых мам и пап о беззаботной родительской жизни обречена на крах — особенно с реальными мальчишками, которых хлебом не корми, дай только поиграть и покуролесить. Как ни крутись, а родители на крючке.
Журнал «Смитсониан мэгэзин» однажды опублико­вал очерк о Симоне Веррити, искусном резчике по камню из Великобритании, проявившем свое мастерство при ре­ставрации английского собора тринадцатого столетия. Журналисты, наблюдая за его работой, подметили одну очень интересную особенность. Они написали: «Веррити склоняется ухом к камню, чтобы слышать, как тот поет под осторожными ударами его резца. Если тон густой и плотный, все в порядке. Слишком тонкий лязг может предвещать беду. Того и гляди, от камня отколется слиш­ком большой кусок. Камнетес постоянно меняет наклон резца и силу удара молотком, часто останавливаясь, что­бы провести пальцами по свежему срезу».
Веррити хорошо понимает ответственность своей зада­чи. Он знает, что одно неверное движение может оказать­ся роковым и непоправимо испортить весь его долгий труд. Успех его работы основан на его способности улав­ливать идущие от камня звуковые сигналы. Точно так же родителям необходимо прислушиваться к «мелодии» своих детей, особенно в периоды конфликтов и наказа­ния. Требуется немало терпения и чуткости, чтобы уло­вить, как реагирует ребенок. Если вы внимательно прислушиваетесь, ваши сыновья и дочери скажут вам, что они думают и что чувствуют. Оттачивая свое мастерство, вы тоже сможете стать искусным ваятелем, создающим свой шедевр. Но помните одно: камень сам себя не ваяет.
Позвольте мне еще раз сказать то, о чем я уже дважды предупреждал в этой книге: над мальчиками нужно рабо­тать, за ними нужно присматривать, их нужно цивилизо­вать. Будучи предоставлены сами себе, не имея надлежа­щего руководства, они зачастую начинают ставить под сомнение правила существования в обществе и подсказ­ки благоразумия. Многие из них ломаются и обжигаются за время своего взросления. Причем некоторые никогда не смогут полностью от этого оправиться. Вот еще одна метафора, надеюсь, уместная: река без берегов превраща­ется в болото. Задача для нас, родителей, — провести рус­ло, по которому сможет устремиться поток. И еще одна метафора: выбор для ребенка невелик — или руль, или подводные камни. Родительский авторитет, усиливае­мый любовью, и есть тот руль, который направляет ва­ших сыновей в обход рифов, способных пропороть тонкое днище лодки. Иначе несчастье неизбежно. Самодисцип­лина, скажут тоже!
Мы в нашем «Фокусе» получили на этой неделе пись­мо от одной энергичной родительницы, отмечающей те же самые тенденции, что беспокоят и меня. Она пишет: «Откуда у современных родителей такая бесхребетность? Нас с мужем не перестает удивлять, как родители боятся настоять на своем — даже совсем с маленькими детьми. Они, похоже, не имеют представления, что Бог вручил им бразды правления, имея на то весьма серьезные при­чины, и перед Ним они должны будут держать ответ. Ес­ли родители с самого начала привьют детям уважение к своему, богобоязненному и справедливому авторитету, его гораздо легче будет укрепить, когда приблизится пе­реходный возраст».
Эта женщина абсолютно права. Родители обязаны ру­ководить своими юными сыновьями и научить их уваже­нию к авторитетам и ответственности в поступках. Если они этого не делают, неприятности угрожают обоим по­колениям семьи.
Вы, вероятно, уже заметили, что я очень люблю жи­вотных и многие свои иллюстративные примеры заимст­вую из их мира. Рассмотрим один такой — из жизни ло­шадей. Предполагаю, что мы сможем уяснить для себя кое-что о воспитании детей, узнав, какие дисциплинар­ные меры принимают лошади при воспитании своих же­ребят. Сам я узнал об этом от Монти Робертса, автора бе­стселлера «Человек, который слушает лошадей» (The Man Who Listens to Horses). Недавно я был у Робертса в гостях на его ранчо в Сольванге, штат Калифорния, что­бы лично ознакомиться с его знаменитыми методами выездки. Монти начал рассказывать, что он вырос среди ло­шадей и выступал в качестве наездника на различных представлениях и соревнованиях, когда ему было всего четыре года. Через некоторое время он уже успел сняться дублером в дюжине вестернов, в то время как играющие в них юные актеры не умели держаться в седле. В возрасте лет тринадцати, живя в пустыне штата Невада, Монти полюбил наблюдать за дикими лошадьми. Он вставал ра­но утром и целыми днями довольно с большого расстоя­ния следил за табуном в бинокль. Постепенно он научил­ся понимать язык, на котором «разговаривают» лошади. Для общения друг с другом они используют уши, приме­няют различные позы и телодвижения.
Вожаком, как сказал Монти, является самая старая кобыла. Она решает, где табун будет пастись, где пить и куда потом направится. Жеребец думает, будто глав­ный — он, однако единственная его роль — защищать ко­был с жеребятами и производить потомство. Когда кто-то из жеребят, обычно стригунок (то есть самец, и не самый юный. — Примеч. пер.), начинает плохо себя вести, кусая и лягая своих соседей, старшая кобыла поворачивается и мчится прямо на него, всем видом показывая, что готова сбить смутьяна с ног, если он не отступит. Потом она го­нит его прочь, чуть ли не на километр от табуна. Вернувшись, кобыла разворачивается в сторону жеребенка, про­должая угрожающе смотреть на него. Это изгнание для него достаточно неприятно и даже опасно. Лошади — животные стадные: им страшно оставаться в одиночестве.
Пума или другой хищник может убить жеребенка, ока-; завшегося вне защиты табуна.
Вскоре нервничающий жеребенок начинает описы­вать большие круги вокруг пасущегося табуна. Все это время старшая кобыла перемещается по малому внутрен­нему кругу, закрывая табун от жеребенка и сурово глядя
в его сторону. В конце концов юный нарушитель, выбив­шись из сил, подает сигналы, что он «готов к перегово­рам». На это указывает его опущенная голова, движения губ и челюстей. Жеребенок также направляет одно под­нятое ухо в сторону кобылы, тогда как другим чутко про­слушивает целый веер направлений с противоположной стороны, опасаясь нападения хищников. Через некото­рое время кобыла показывает, что согласна обсудить воп­рос. Для этого она несколько разворачивает корпус в сторону от жеребенка и смотрит в другую сторону. Шаг за шагом жеребенок медленно приближается к табуну, пока чуть ли не ткнется носом в старшую кобылу. С этого мо­мента он вновь приобретает ее благорасположение. Не так уж редко кобыле приходится несколько раз прого­нять жеребенка из табуна, пока он окончательно не ре­шит играть по правилам. Рано или поздно, однако, юнец признает, что она здесь главная, а он должен ей подчи­няться.
Монти использует знание языка лошадей, чтобы обуз­дывать этих великолепных животных (кстати, сам он предпочитает говорить «начинать работать», а не «обуз­дывать»). Изолировав лошадь и глядя на нее так, как это делала бы старшая кобыла, Монти способен объездить дикого скакуна буквально за тридцать-сорок минут. Это нужно видеть своими глазами. Зрелище того стоит.
Согласен: пример с лошадьми нельзя непосредственно переносить на детей, но полезная аналогия тут есть. Ма­ма с папой должны быть в семье авторитетными фигура­ми, которые не потерпят бунта или проявлений неуваже­ния. Если ребенок упорствует в нарушении правил, его нужно наказать ровно настолько, чтобы он почувствовал себя неуютно. Нет, родителям не надо гнаться за ним по улице, но они должны недвусмысленно показать, что им не нравится, как ребенок себя ведет. Этого можно добить­ся, рассудительно (не сильно) шлепая его в те моменты, когда дурное поведение становится вызывающим и дерз­ким. Можно также поставить ребенка в угол или приме­нить другое смягченное наказание. Каким бы ни было ва­ше решение, ребенок должен убедиться, что наказание для него неприятно и нежелательно. После негативных переживаний из-за противостояния с родителями придет момент, когда ребенок спросит, если не словами, то ус­ловными сигналами: «Можно мне вернуться?» В этот мо­мент родители должны принять его в свои объятья. Это время для того, чтобы объяснить, почему у него возникли подобные проблемы, и как он может избежать конфлик­тов в будущем. На протяжении всего этого процесса роди­тели ни разу не должны сорваться на крик или иным об­разом показать, что расстроены и вышли из себя. Напро­тив, здесь необходимо продемонстрировать, что они вла­деют ситуацией, — как старшая кобыла, пристально гля­дящая на капризного жеребенка. Несколько спокойных слов, с убежденностью произнесенных отцом или мате­рью, зачастую способны лучше засвидетельствовать их уверенность в себе и авторитетность, чем всплеск пустых угроз и бурная жестикуляция.
Хотя такой подход к дисциплине довольно прост для понимания, некоторым родителям плохо удается его ос­воить. Если они боятся обидеть ребенка, сделать его не­счастным, когда он плохо себя ведет, или опасаются воз­никновения незаживающей эмоциональной травмы из-за перенесенного наказания, у них не хватит решимо­сти побеждать в неизбежных конфронтациях. Ребенок почувствует родительскую слабость и будет давить еще сильнее. В итоге мы получим недовольных, раздражен­ных, не справляющихся с воспитанием родителей и непо­слушного, эгоистичного, своевольного ребенка.
Чтобы глубже проработать этот подход к воспитанию детей, я представлю вам одного моего друга, преподобно­го Рена Брокхьюйзена, наделенного даром интуитивного понимания детей. У него тридцать пять родных внуков и внучек, которые любят его, словно своего святого покро­вителя. Рен услышал, что я пишу книгу о воспитании сы­новей, и поделился со мной своими мыслями. Детям, считает он, нужно бывает показать, что «любовь может хмуриться». Сегодня многие родители не решаются про­явить детям свое недовольство из страха ранить или от­толкнуть их от себя. На самом же деле маленьким членам семьи нужно знать, кто здесь распоряжается, и чувство­вать, что под опекой этого человека они будут «в полной безопасности». Напоминая ребенку, что вы — его добро­желательный руководитель, вы подчеркиваете, что жде­те от него послушания. Бывают моменты, когда папе или маме нужно присесть, заглянуть маленькому сыну или дочке прямо в глаза (помните старшую кобылу?) и ска­зать твердо, но не сердито: «Не хочу, чтобы ты опять себя плохо вел. Ты понял?» Без всякого крика и угроз; сам тон вашего голоса подразумевает: «Отнесись серьезно к тому, что я сказал».
Преподобный Брокхьюйзен иллюстрирует эту мысль ссылкой на один случай, когда он повел своего внука в иг­рушечный магазин. Прежде чем войти в здание, Рен ска­зал: «Только не притрагивайся там ни к чему, пока я не разрешу». Мальчик согласно кивнул. Дедушка ясно обо­значил рамки приемлемого поведения, и внук в точности их придерживался. Конфликт был предотвращен*
Прибегая еще к одной аналогии, когда подобным же образом устанавливаются недвусмысленные пределы до­пустимого, вспомним, как полиция вывешивает на авто­страдах предупреждающие знаки «Скорость контроли­руется радаром». Знаки напоминают водителям, что существуют конкретные правила относительно максимальной скорости движения, и тех, кто их нарушит, ждут не­приятные последствия. Так устроен мир взрослых. Нало­говая служба предупреждает американских граждан: «Заплатите налоги до 15 апреля или вас ждет пеня разме­ром в 6 процентов». Перед этой датой люди с ночи выстраиваются в очереди длиною в целый квартал, только чтобы выполнить правило. Или такой пример: на работе сотрудникам говорят: «Если хотите, чтобы вам компен­сировали дорожные расходы, по возвращении из командировки представьте квитанции и корешки билетов». Это воспринимается без раздражения. Так уж устроена система. Но многие родители, похоже, считают, что точ­но такой же подход по отношению к детям окажется то ли вредным, то ли несправедливым. Думаю, они ошибают­ся. Заблаговременное установление правил и строгий контроль за их выполнением создают для детей гораздо более здоровую атмосферу, чем наказания и угрозы, пос­ле того как проступок совершен.
Еще одно соображение преподобного Брокхьюйзена связано с тем его наблюдением, что родители слишком часто обращаются к своим детям с вопросами: «Не пора ли тебе ложиться спать?», «Не хочешь ли ты убрать, на­конец, детали своего конструктора?», «Как ты думаешь, а если нам сейчас пообедать?» Мамы и папы, дающие де­тям такие нерешительные указания, заканчивающиеся вопросительным знаком, фактически просто избегают прямого высказывания: «Сделай то-то и то-то — потому что так нужно и потому что я так сказал». Бывают моменты, когда уместнее сказать именно это. Родителям даны от Бога полномочия руководить своими детьми и контролировать их поведение. Этими полномочиями нужно пользоваться!
Записав приведенные выше воспоминания о моей бесе­де с Реном, я послал ему свою рукопись, чтобы удостове­риться, что цитирую его правильно. Рен откликнулся письмом, в котором еще несколько развил свои мысли. Полагаю, родителям будет полезно узнать, что он напи­сал, поэтому приведу здесь его письмо:
Дорогой Джим!
Спасибо за твои добрые слова. Для меня большая честь помогать тебе в работе.
По моим ощущениям, самый трудный вопрос, ко­торый должен решить каждый твой читатель, зву­чит так: «Верю ли я по-настоящему, что у меня есть полномочия быть руководителем в своей се­мье?» Думаю, это одна из причин, почему так часто в конце их родительских распоряжений вдруг появля­ется вопросительный знак. Они просто не уверены, правильно ли то, что они говорят. Одна измученная мамаша четверых детей как-то раз сказала мне: «Как вы ухитрились вырастить пятерых? Ведь это, должно быть, был сплошной зоопарк». Я отве­тил: «Все основано на том, чтобы дети с самого на­чала знали, кто здесь главный». «Ох, — ответила она, — но это же звучит так авторитарно». Дума­ется, она говорила за целое поколение, не знавшее при своем взрослении авторитетов и не имеющее представления о Божием замысле, согласно которо­му родители призваны наставлять детей на их пу­ти в жизни (Пр. 22: 6). Апостол Павел сказал: «Ес­ли труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению?» (1 Кор. 14: 8). Именно такие неопределенные звуки и слышат на­ши дети. Многие ли из твоих читателей всегда и стопроцентно уверены, что им-то лучше знать, чем детям, которых Бог вверил их заботам? Мне вспо­минается одна родительница четырехлетнего сы­на, который отказывался ложиться спать раньше одиннадцати. У нее были все полномочия указывать ему, что нужно делать, но она боялась ими воспользо­ваться.
Вероятность того, что родители знают больше своих детей, с возрастом постепенно убывает. От времени рождения и вплоть до пяти лет мама или папа на сто процентов знают больше, чем дети. Затем положение меняется — потихоньку. К момен­ту, когда детям исполнится восемь лет, а там и восемнадцать или двадцать восемь, вероятность все больше меняется в их пользу. В некоторых вопросах мои сыновья и дочери сейчас разбираются гораздо лучше меня. Но когда они были маленькими, я знал, что, согласно Божиему замыслу, я должен руково­дить ими. Бог возложил на меня ответственность за то, как я распоряжусь этой властью.
Раз уж я начал об этом говорить, то продолжу.
Еще один аспект этой неуверенности в том, кто действительно главнее, — то, что я называю «мобильная линия обороны». Однажды в парке я наблю­дал, как ребенок побежал в сторону оживленной ули­цы. Его отец закричал: «Кейт, стой, где стоял! Кейт! Кейт! Остановись, я сказал! Слушайся ме­ня!» Но Кейт уже «выучился» не слушаться и про­должал бежать. Он добежал до их машины и повис на дверной ручке. Отец крикнул: «Стой и держись за нее». Это было полным самоустранением от власт­ных полномочий. Еще я видел, как такая же драма разыгрывается в супермаркете. В супермаркетах кладут конфеты на такие стеллажи возле кассы, чтобы маленькие дети, сидящие в тележках, могли до них дотянуться. И вот один ребенок говорит: «Хочу конфету». Мама ему отвечает: «Нельзя, еще слишком рано». Он повышает голос и говорит: «Кон­фету».Мать взвизгнула: «Нет!» Дитятко потяну­лось и взяло пакетик конфет. А мать только сказала: «Не ешь их, пока не дойдем до машины». Еще одно поражение с разгромным счетом.
«Счет до...» как способ заставить детей слу­шаться обманчиво выглядит утверждением роди­тельского авторитета, но это все та же «мобиль­ная линия обороны». «Билл, иди сюда. Билл, считаю до трех. Раз. Два. Тр... Вот хороший мальчик. Спаси­бо, что послушался мамочку». Однако по ходу дела что-то пропало. Этот счет просто сместил линию вашего авторитета еще на три шага назад. И что на очереди? Четыре? Пять? Шесть? Ваша реакция на непослушание должна без криков и угроз выра­жать одно: «Относись серьезно к тому, что я гово­рю!»
Выскажу еще одно соображение — на этот раз о дедушках и бабушках — и обещаю закруглиться. Мы благодушно улыбаемся и считаем, что все прекрас­но, а сами портим наших внуков. Это большая ошиб­ка. Когда какая-то вещь портится, я ее выбрасываю. Моя задача в качестве деда — подать пример как ро­дителям, так и детям, показав себя любящим на­ставником и руководителем. Бабушки любят зака­тывать глаза и говорить, что их внуки просто очень «бойкие». Применительно к детям под словом «бойкие» зашифровано слово «неуправляемые». Я чувст­вую свою ответственность за то, чтобы помогать родителям научить моих внуков быть с людьми веж­ливыми, уважать чужое мнение и чужую собствен­ность. Это когда мы остаемся с внуками наедине. Но если рядом родители, то я смолкаю, так как не хочу подрывать их авторитет.
Преподобный Брокхьюйзен бьет своими советами прямо в точку. Ну а как насчет родителей, которые уверены, что должны быть со своими детьми неизменно ПОЗИТИВ­НЫМИ, и что всего, воспринимаемого в качестве негати­ва, следует избегать? Есть миллионы мам и пап, которые, похоже, именно так и считают. Отвечу: я с ними не согласен, не только в том, что касается детей, но и в том, Г что касается жизни вообще.
Разумеется, позитивное мышление бывает очень хоро­шей штукой. С людьми, наделенными природным опти­мизмом, гораздо приятнее иметь дело, и они, вероятно, получают от жизни больше удовольствия. Их жизнь так­же более плодотворна, чем у тех, кто только и делает, что разочаровывается и «сникает». Однако негативное мыш­ление тоже имеет свои достоинства. Именно негативное мышление заставляет меня пристегнуть ремни, когда я сажусь в машину. Я мог бы пострадать при первой же аварии, если бы этого не сделал. Именно негативное мышление побуждает меня купить полис страхования жизни, чтобы защитить свою семью. Я могу неожиданно умереть и оставить своих близких со скудными средствами к существованию. Именно негативное мышление под­сказывает мне избегать всего, что может превратиться во вредную и неотвязную привычку, — например наркоти­ков, алкоголя, порнографии. Существуют миллионы других примеров того, что можно было бы назвать «благотворным негативом». Суть в том, что своя сила есть в каждой содержательной форме мышления. В самом деле, если кто-то разрешает себе видеть и слышать только по­зитивные смыслы, ему придется пропустить половину Писания. Иисусу принадлежат некоторые глубоко нега­тивные высказывания, может быть, одни из самых нега­тивных в истории, в том числе о будущем не родившихся свыше людей, входящих в вечность без Бога. И все же его обращение к падшему и погибающему миру называется Евангелием, то есть Благой Вестью.
В отношении позитивного и негативного интересно то, что наибольшую пользу они приносят, когда проявляют­ся взаимосогласованно. Например, если вы подсоедините
электрический провод к положительной (позитивной) клемме автомобильного аккумулятора, ничего не про­изойдет. Если хотите, можете хоть грызть этот провод, но тока в нем нет. Если вы снимите свой провод с положи­тельной клеммы и присоедините его к отрицательной (не­гативной), ток все равно не появится. Но что произойдет, если вы соедините проводами обе клеммы и прикоснетесь к месту контакта? Да у вас просто волосы на голове за­вьются, если они, конечно, есть.
Этот принцип — соединение негативного и позитивно­го — раз за разом иллюстрируется в Писании. Взглянем на отрывок из Книги Исаии: «Тогда придите, и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багря­ное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю» (Ис. 1: 18). Какой чудесный образ Божией любви и всепрощения! Однако через четыре главы Исайя богодухновенно пишет устрашающие слова: «За то возгорится гнев Господа на народ Его, и прострет Он руку Свою на него, и поразит его, так что содрогнутся го­ры, и трупы их будут как помет на улицах. И при всем этом гнев Его не отвратится, и рука Его еще будет про­стерта» (Ис. 5: 25).
Такое соединение Божиего сострадания с Божиим су­дом появляется от Книги Бытие до Книги Откровение. Мы видим его в сочетании творения и грехопадения, осу­ждения и прощения, распятия и воскресения, небес и преисподней. Самый сильный пример можно найти в Книге Исаии, где чудесные пророчества о пришествии Мессии перемежаются грозными прорицаниями о гибе­ли Израиля. Сбылось и то и другое.
Научиться находить золотую середину между этими двумя началами или силами особенно важно, чтобы пра­вильно понимать детей. Есть свое время для их поддерж­ки, для любви и ласки. Это питает их дух и укрепляет связь между поколениями. Но есть также свое время для дисциплины и наказания. Мамы и папы, которые стара­ются быть неизменно позитивными, игнорируя безответ­ственность и непослушание детей, не в состоянии нау­чить их тому принципу, что всякое поведение имеет свои последствия. Но осторожно! Родители, которые все время наказывают детей и проявляют обвинительный уклон, могут спровоцировать у них серьезнейшие поведенчес­кие и эмоциональные проблемы. Апостол Павел знал об этой опасности и предостерегал отцов, чтобы соблюдали меру в наказании. Он писал: «И вы, отцы, не раздражай­те детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставле­нии Господнем» (Еф. 6: 4). Это же предостережение он снова приводит в Кол. 3: 21: «Отцы, не раздражайте детей ваших, дабы они не унывали». Помните, что Павел так­же сочувственно обращался к детям: «Дети, будьте по- слушны родителям (вашим) во всем, ибо это благоугодно Господу» (Кол. 3: 20). Великая мудрость заключена в этих параллельных наставлениях.
Я уделил так много места вопросу о балансе дисципли­ны и мягкости потому, что он является ключевым для се­мейных взаимоотношений в целом. Честно говоря, найти золотую середину и придерживаться ее мамам и папам довольно трудно. Никто из нас не умеет делать это в со­вершенстве. Однако лучшие из родителей — те, кто про­ходит по достаточно тонкому лезвию между вседозволен­ностью и авторитарностью. Ваши дети, особенно сыно­вья, расцветут под вашим руководством, если вы будете избегать крайностей и заботливо «приправите» ваши вза­имоотношения любовью.
Слово «дисциплина» подразумевает не только форми­рование поведения и психологических установок ребен­ка, но также выработку у него определенной способности к самоконтролю и к усилиям, которые будут вознаграж­дены не сразу. Научить ребенка хорошо работать — один из главных способов выработки самодисциплины. Но, как все мы знаем, большинство мальчишек испытывает к работе непреодолимое отвращение. Они могут часами сидеть и обреченно пялиться на нее. Чтобы заставить их пошевеливаться, нужно столько усилий, что большинст­во родителей сдаются. Кажется, легче самим все сделать за ребенка. «Жизнь и так достаточно трудна, — говорят такие родители, — и без того, чтобы заставлять ребенка делать то, что ему неприятно». Это серьезная ошибка. Люди, которые умеют хорошо работать, обычно умеют и лучше контролировать свои импульсы, биться над зада­чей, пока цель не будет достигнута, преодолевать собст­венное легкомыслие и ребячество, ощущать связь между усилиями и приятными перспективами, а также распо­ряжаться деньгами. Еще это хорошая подготовка к буду­щему существованию во взрослом мире. К сожалению, одна из самых распространенных жалоб, которые слы­шатся сегодня от бизнесменов и менеджеров, состоит в том, что слишком много молодых людей просто не хотят работать, и даже в лучшем случае просто не знают, как работать. Должно быть, это правда, поскольку для очень высокого процента подростков их первый опыт поступле­ния на работу кончается неудачей.
Существует еще один заслуживающий внимания фак­тор. Речь идет о прямой связи между самооценкой чело­века и осмысленностью его работы. Русский писатель Федор Достоевский в одном из своих произведений (Ф. М. Достоевский, «Записки из мертвого дома», часть первая, начало гл. II «Первые впечатления». — Примеч. пер.) написал: «Мне пришло раз на мысль, что если б за­хотели вполне раздавить, уничтожить человека, нака­зать его самым ужасным наказанием, [...] то стоило бы только придать работе характер совершенной, полней­шей бесполезности и бессмыслицы». Это очень верно.
Во время второй мировой войны в одном концентраци­онном лагере на венгерской границе заключенных из чи­сла евреев заставляли перемещать кучу земли с одного конца лагеря на другой. На следующий день им приказы- Е вали перенести ее обратно. Так продолжалось неделями, и однажды какой-то старик зашелся в приступе безудер­жных рыданий. Охранники увели его на ликвидацию. Спустя несколько дней еще один человек, которому уда­лось выжить в концлагере в течение трех лет, вдруг выбежал из строя и бросился на электрические заграждения. За следующие недели десятки заключенных сошли с ума; они прекращали работу, и охранники их убивали. Толь­ко позднее стало известно, что эти бессмысленные задания давал заключенным изуверски жестокии комендант лагеря в качестве эксперимента по «психическому здоро­вью». Он хотел узнать, что произойдет, если заставить людей выполнять совершенно бесполезную работу. Ре­зультат показывает, как сильна оказалась для несчаст­ных узников концлагеря связь между работой и эмоцио­нальной стабильностью.
Такая связь существует и для всех остальных людей. Работа придает нашей жизни смысл и значительность. Люди, которые положительно оценивают результаты своего труда, обычно характеризуются и положительной самооценкой. Они получают удовлетворение от сознания того, что превосходно справляются с трудными задача­ми. И наоборот, у людей, терпящих неудачу на професси­ональном поприще, обычно бывают неприятности в се­мье и в других аспектах жизни. Мне вспоминается одно давнее-давнее лето, когда мы с Ширли решили устроить себе двухнедельный домашний отдых. Мы тогда жили в
бешеном ритме, и подумали, как прекрасно было бы каж­дый день поздно вставать, никуда не спешить и просто «болтаться». Нас ждало большое разочарование. Мы чуть не свихнулись от скуки. Мы изнывали от безделья и слонялись по всему дому, размышляя, чем бы заняться. Я даже провел несколько ужасных дней, когда после обе­да смотрел дневные телепередачи. Они способны доко­нать кого угодно. На этом печальном опыте я убедился, что работа — неотъемлемая часть моих представлений о радостях жизни и ничегонеделание далеко не так прият­но, как я думал.
Если работа сама по себе имеет такую ценность, как ро­дителям научить своих сыновей и дочерей хорошо рабо­тать? Думаю, начинать нужно, когда дети еще малень­кие, с несложных, но обязательных заданий; например, ребенок, поиграв, может собрать кубики или убрать со стола после обеда свою тарелку. Затем, в возрасте четырех-пяти лет у каждого малыша появляются простые до­машние обязанности, такие как помощь при мытье посу­ды или вынос мусора. Возлагайте на детей задачи разум­ные и соответствующие возрасту, помня, что для малень­ких детей главное занятие — их игры. Чем старше стано­вятся дети, тем больше можно поручать им домашних дел, за которые они не получают иного вознаграждения, кроме вашей похвалы. В конце концов, дети — работо­способные члены семьи и должны подставлять свое плечо под бремя повседневных трудностей.
Вот еще одна рекомендация на эту тему, возможно, спорная. Может быть, вы с ней не согласитесь. Я уверен, что детям нужно выплачивать компенсацию за ту часть выполненной работы, которая выходит за пределы их по­стоянных обязанностей; например, если ребенок весь субботний день помогает папе наводить порядок в гара­же, моет машину или красит забор. Многие родители го­рячо возражают против такой мысли. Они называют это подкупом. Я не считаю их возражения справедливыми.
Мир устроен именно так. Большинство из нас утром идет на работу и каждые две недели получает зарплату. Заплатить ребенку за такую «отработку проживания» в доме будет не только честно, но и полезно, так как продемонст­рирует ему связь между усилиями и вознаграждением. Это также скрашивает труд для хронических лентяев.
Еще одно предложение родителям: поскольку дети учатся с помощью подражания, полезен практический инструктаж. Вместо того чтобы говорить: «Пойди засте­ли свою кровать», попробуйте выполнить эту задачу вме­сте с ребенком. Работа вместе со взрослым превращается для ребенка в чрезвычайно поучительную игру, если пра вильно взяться за дело. Сделайте это занятие забавным.
Найдите, над чем можно вместе посмеяться. Если вы не­престанно дергаете и упрекаете ребенка, у него сформи­руется негативное отношение к труду. Превратите труд в игру — и жизнь для всех станет легче.
С вашего позволения, я перейду теперь еще к одной мысли, высказанной в майском номере журнала «Парен- тинг» за 1992 год. Речь идет о том, чтобы приучить детей работать, помогая им стать маленькими предпринимате­лями. Автор статьи рассказывает о четырнадцатилетнем подростке, который сам собирал настоящие персональ­ные компьютеры и продавал по тысяче долларов и дороже. Возможно, ваш ребенок не достигнет столь же впе­чатляющих успехов, но в любом случае будет определен­ная польза от того, что он приобретет первоначальный опыт жизни в мире бизнеса. В самом деле, дети, которые научились зарабатывать и тратить деньги, имеют гораздо больше шансов преуспеть в жизни, когда вырастут. Заня­тия бизнесом научат их практическим приложениям математики, искусству строить взаимоотношения с людьми и, самое, возможно, главное, тому принципу, что усерд­ный труд вознаграждается. Практических возможностей много. Дети помладше могут за справедливую плату взять на себя дополнительные обязанности по дому. В возрасте девяти-десяти лет большинство из них способно выполнять эпизодические работы для соседей. В число вариантов входит забота о домашних животных, разовые поручения типа курьерских, сбор пустой тары для пунк­тов приема, обязанности детской няньки, стрижка газо­нов и многое другое. Важно еще, чтобы работа не отнима­ла слишком много времени в годы детства, когда ребенку столько всего нужно успеть.
Вам следует также при случае сводить ребенка посмот­реть, где вы трудитесь. Многие дети представления не имеют, как их родители зарабатывают на жизнь. Собст­венно говоря, я слышал (хотя у меня не было возможно­сти проверить эту статистику), что лишь 6 процентов от­цов хоть раз в жизни показывали сыновьям свое рабочее место. Это достойно сожаления. Столетие назад дети не только знали, чем живут их родители; они обычно рабо­тали вместе с ними — сын учился профессии отца, а дочь помогала матери.
Еще одно соображение: Денис Прагер — радиоведу­щий и писатель — в одной из своих передач говорил о том, что научить детей работать очень важно для подго­товки их ко взрослой жизни. Он провел опрос многих женщин и выяснил, какие характеристики в первую оче­редь ассоциируются у них с образом взрослого, зрелого мужчины. Почти все опрошенные упомянули «ответст­венность». Прагер с этим согласился, но отметил, что это­го недостаточно. Некоторые мужчины занимаются серь­езной работой, но психологической зрелости у них нет. Желание работать должно сочетаться с преданностью де­лу, преданностью чему-то большему, нежели сам человек. Эти две черты — умение жить ответственно и ощу­щение своей высокой миссии — помогают юношам пре­одолеть свой эгоцентризм и увидеть в себе настоящих мужчин. Таким образом, задача для нас, родителей, — не только научить детей работать, но и дать им представле­ние о смысле нашего труда в жизни. Если речь идет о сы­новьях, это прямиком возвращает нас к идее обеспечения и защиты их будущих семей, к чему вы их и готовите. Все это взаимосвязано.
Ваша цель при обучении детей умению трудиться — дать им почувствовать вкус реальной жизни. Ни в коем случае не оставляйте их часами просиживать у телевизо­ра или год за годом играть в бессмысленные видеоигры. Пусть они сдвинутся с места. Пусть займутся делом. Пусть учатся работать.

Вопросы и ответы

Моему сыну четырнадцать лет, и у него нет ни малейшего представления о деньгах, о том, как ими разумно распоряжаться. Он думает, деньги растут на деревьях. Не могли бы вы мне что-то посоветовать, как я могла бы подгото­вить его к тому, чтобы вести свои дела в реальном мире, когда он станет старше?
В дополнение к нашему обсуждению работы позвольте мне еще добавить, что дать ребенку для выполнения какую-либо работу — лучший способ познакомить его с це­ной денег. Будучи подростком, я лучше чем из каких бы то ни было родительских нотаций узнал, сколько стоят несколько долларов, после того как вырыл пятнадцати-; метровую канаву при ставке полтора доллара в час. Заработанные мною десять долларов имели для меня огром-! ное значение. Копая ту канаву, я стер руки до мозолей и немного обгорел на солнце, но этот урок был для меня очень ценным. Я никогда его не забуду.
Кроме приучения к труду, я рекомендую вам препо­дать сыну несколько простых принципов распоряжения деньгами. На эту тему написан ряд хороших книг, таких как «Финансовые вопросы для родителей и их детей» Ро­на Блю (Ron Blue, Money Matters for Parents and Their Kids) и «Как выжить в финансовых джунглях» Ларри Баркетта (Larry Burkett, Surviving the Money Jungle). Вот несколько полезных соображений в качестве отправ­ной точки для вас.
Всем владеет Бог. Некоторые люди считают, что Господу принадлежит право на 10 процентов на­шего дохода, так называемую «десятину», а ос­тальные 90 процентов принадлежат нам. Это не­верно. Я твердо верю в принцип десятины, но не потому, что Божия доля ограничена десятой ча­стью. Мы лишь распорядители всего того, что Он нам доверил. Ему принадлежит право собственно­сти на нас самих, — иногда нами попираемое. Все, что мы имеем, лишь взято у Него взаймы. Иов, ко­гда Бог отобрал у него богатство, воспринял это правильно, сказав только: «Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Гос­подь и взял; да будет имя Господне благословен­но!» (Иов 1: 21).
Как только вы примете эту основополагающую мысль, станет ясно, что всякое финансовое реше­ние есть решение духовное. Расточительство, на­пример, — это не просто бесполезная трата ка­ких-либо средств; это дурное применение средств Божиих.
Расходы на полезные вещи, такие как отдых, мо­роженое, велосипеды, джинсы, журналы, теннис­ные ракетки, автомашины и гамбургеры, предста­вляют собой покупки, сделанные на Его деньги.
Именно поэтому в моей семье перед каждой трапе­зой все склоняются, чтобы поблагодарить Бога. Все, что у нас есть, в том числе и наша пища, — дар щедрой руки Его.
Всегда имеет место обмен затраченного времени и усилий на деньги или иное вознаграждение. Вы слышали выражения: «Бесплатных обедов не бы­вает» и «Нельзя ничего продать за что-то». Это очень важные для понимания доводы. На деньги всегда нужно смотреть как на то, что мы добываем в трудах своих и в поте лица своего.
И вот какое значение должен иметь для нас этот, второй, принцип. Задумайтесь на мгновенье о са­мой бесполезной, самой необязательной покупке, которую вы сделали за последние несколько лет. Возможно, это была электробритва, которая те­перь валяется где-то в гараже, или что-нибудь из одежды, что вы даже ни разу не надели. Важно по­нять, что эта вещь не была куплена на ваши день­ги; она была куплена на ваше время, которое вы обменяли на деньги. В сущности, вы отдали опре­деленную часть отведенных вам в этом мире дней за тот экспонат мусорной свалки, который теперь захламляет дом.
Как только вы поймете, что все, вами купленное, куплено за некий отрезок вашей жизни, это пони­мание должно прибавить вам мудрости при обра­щении с деньгами.
Не существует такой штуки, как независимое фи­нансовое решение. У вас никогда не будет достато­чно денег для всего, что вы хотели бы купить или сделать. Даже миллиардеры сталкиваются в своей покупательной способности с определенными ог­раничениями. Поэтому каждая ваша трата имеет свои последствия для других вещей, которые вам нужны или желательны. Все взаимосвязано. И значит, те, которые не могут устоять, тратя свои деньги на хлам, ограничивают себя в другом, для них более нужном или интересном. И, кстати говоря, мужья и жены часто спорят из-за того, на что уходят их общие деньги. Почему? По­тому что у супругов разные системы ценностей, и они расходятся в представлениях о том, что явля­ется пустой тратой денег. Мои отец и мать были в этом отношении типичной парой. Если папа тра­тил пять долларов на патроны для охотничьего ру­жья или теннисные мячи, он оправдывал свой рас­ход тем, что это приносит ему удовольствие. Но ес­ли мама покупала за пять долларов картофелечи­стку, которая не работала, он считал это прямым убытком. Совершенно не задумываясь над фак­том, что она любила сам процесс покупки ничуть не меньше, чем он любил охотиться или играть в теннис. Просто у них были несхожие взгляды. И еще раз, наш третий принцип предполагает осоз­нание того факта, что несдержанность в одном ра­но или поздно приведет к ограничениям в чем-то другом. Хороший финансист способен мысленно видеть общую картину, когда принимает финансо­вые решения.
Умение отсрочить вознаграждение — это ключ к финансовой зрелости. Поскольку мы располагаем ограниченными ресурсами и безграничными воз­можностями выбора, единственный путь к финан­совому преуспеянию — отказывать себе в некото­рых желаниях. Если нам не хватает для этого са­модисциплины, мы всегда будем по уши в долгах. Помните также, что вам, если вы не умеете тратить меньше, чем зарабатываете, никакого дохода не хватит. Именно поэтому некоторые люди, добив­шись прибавки жалования, вскоре обнаруживают, что только глубже залезли в долги.
С вашего позволения, я повторю эту важную мысль: никакого дохода не будет достаточно, если не взять под контроль расходы.
Итак, не исключено, что эти четыре принципа помогут вашим детям заложить основы финансовой стабильно­сти, не входя в противоречие со своими убеждениями. Говоря вкратце, секрет удачно прожитой жизни состоит в том, чтобы потратить ее на дело, которое вас пережи­вет; словом, как сказал священнописатель Послания к евреям: «Имейте нрав несребролюбивый, довольствуясь тем, что есть» (Евр. 13: 5).
Я думаю, вашему сыну полезно будет дать какое-то представление о том, что значит планировать бюджет и жить в соответствии с ним. Я знал одного доктора, отца четырех дочерей, который начиная с двенадцатилетнего возраста выдавал каждой из них деньги, предназначен­ные для покупки одежды в течение целого года. Им при­ходилось экономно распределять эту сумму по месяцам, чтобы приобрести все необходимое. Самая младшая дочь была несколько импульсивной и на свой двенадцатый день рождения, купила себе дорогое пальто, истратив весь годовой бюджет. К следующей весне она щеголяла в драных чулках и изношенных платьях. Родителям было очень трудно видеть, до чего она дошла. Однако они про­явили выдержку, чтобы дочь могла на собственном опыте получить полезный урок, как распоряжаться деньгами. Еще мне вспоминается мать-одиночка, которая предло­жила своему пятнадцатилетнему сыну помочь ей рассчи­тать налоговую декларацию их семьи. Когда сын увидел все скрытые расходы на содержание дома, такие как про­центы по закладной и страховые взносы, он был просто в шоке.
Ваш сын должен понять, что деньги связаны с работой, и всякая сделанная с их помощью покупка есть лишь об­мен одной возможности на другую. Если вы пустите все деньги на что-то одно, вам не хватит их на другие вещи, может быть, более важные. Иными словами, вы должны научить своего сына, что в жизни невозможно иметь все сразу. И не может быть таких вещей, как бесплатные обе­ды, — разве что их попытаются приготовить родители.
Я не стал бы слишком сильно беспокоиться из-за того, что ваш сын не понимает таких истин в свои четырнад­цать лет. Я знаю лишь очень немногих подростков, кото­рые в таком возрасте уже «что-то соображают». Но при­шла пора приступить к разъяснениям.
Наш сын-подросток часто жалуется, что ны с мужем ему не доверяем. Обыч­но он так говорит, когда хочет сделать то, против чего мы возражаем. Как нам реагировать?
Дети в совершенстве владеют искусством сбивать роди­телей с толку, как только начинаются конфликты. Один из самых эффективных их приемов — тот, который вы описали. Мама и папа в типичном случае идут на попят­ный и стараются объяснить: «Нет-нет, дорогой, не то чтобы мы не доверяем тебе, что ты вернешься домой так поздно, но просто мы...», и дальше им не хватает слов. Они переходят к обороне, а инициативой овладевает на­падающий.
Родители в такой ситуации должны указать детям, что доверие — штука многоступенчатая. Иными слова­ми, доверие, оказываемое детям в одних ситуациях, еще не распространяется на другие. Принцип «все или ничего» здесь не действует. Снова обращаемся за при­мером к миру бизнеса: многие из нас имеют полномо­чия в определенных пределах расходовать деньги своей фирмы, но не могут распоряжаться всей ее собственно­стью. Доверие в данном случае имеет ясно очерченную границу. Допустим, мы имеем полномочия потратить целых пять тысяч долларов на закупку оборудования и материалов, но для любого расхода, превышающего эту сумму, нам потребуется разрешение начальства. И дело не в том, что начальник боится обмана с нашей сторо­ны. Просто богатый опыт бизнесмена учит, что доверие должно распространяться лишь на конкретные ситуа­ции и задачи. Это и называется «предоставление полно­мочий». Если перенести теперь этот принцип на наши взаимоотношения с детьми, подросток должен пони­мать, что в одних случаях он получает разрешение, а в других — нет. При пользовании предоставленными ему правами в вызывающей доверие манере подросток может рассчитывать на их расширение. Суть в том, что вы, родители, не должны позволить своим детям обвес­ти себя вокруг пальца, когда они начинают с ложным пафосом заявлять, будто бы им не доверяют. Надеюсь, вы не попадетесь на эту удочку.
Мы с мужем тратим слишком много усилий на подчинение наших детей дис­циплине. Есть ли какой-то другой способ наладить с ними взаимоотношения?
Непрекращающееся плохое поведение ребенка может свидетельствовать о его неудовлетворенной потребности во внимании родителей. Некоторые дети готовы из кожи вон вылезти, лишь бы их заметили. Постарайтесь внести в ваши взаимоотношения больше игры и юмора, и увиди­те, что будет. Вас ждет приятный сюрприз. Кроме того, вернитесь к самым истокам. Когда футбольная или баскетбольная команда проигрывает, тренеры обычно склонны все начинать с самого начала. Достаньте хоро­шую книгу о дисциплине и посмотрите, не совершаете ли вы описанных в ней ошибок.
Наш семилетний сын вытворяет довольно жестокие вещи с соседскими соба­ками и кошками. Мы пытались остановить его, но безуспешно. У меня нет уверенности, не должно ли нас это встревожить.
Жестокое обращение с животными может быть симпто­мом серьезных эмоциональных расстройств у ребенка, и о тех, кто многократно совершает подобные действия, в типичном случае нельзя сказать, что они просто прохо­дят через очередную фазу развития. Это определенно ну­жно рассматривать как тревожный сигнал, нуждающий­ся в проверке. Не хочу вас пугать и преувеличивать зна­чение происходящего, но жестокость в раннем возрасте имеет связь с агрессивным поведением в будущем1. Я по­рекомендовал бы вам сводить сына к психологу или пси­хиатру для выяснения причины, и уж во всяком случае, никогда не миритесь с проявлениями жестокости к жи­вотным.
Что мне делать с моим двадцатидвухлетним сыном, который вернулся в ро­дительский дом после того, как бросил колледж и устроил из своей жизни неизвестно что? Работы у него нет, разделить с нами тяготы по содержанию дома он не хочет и жалуется на еду, которую ему подают.
Я помог бы ему собрать вещички — сегодня же к вечеру, если не раньше. Некоторые молодые люди, наподобие ва­шего сына, не собираются взрослеть — да и зачем им это? В родительском доме облюбовано такое уютное гнездыш­ко. Еда готовится, одежда стирается, счета оплачивают­ся. Просто нет стимула соваться в холодный и жестокий мир реальности, и они полны решимости палец о палец не ударить. Им необходим толчок в нужном направле­нии. Я понимаю, что трудно выставить за дверь такого домашнего мальчика. Он — словно милый пушистый ко­тенок, трущийся у задней двери в ожидании блюдца с те­плым молоком. Но позволять ему год за годом оставаться дома, особенно если он не стремится приобрести никакую профессию, — означает лишь поощрять его несамостоя­тельность и безответственность. А это уже не любовь к не­му, хотя выглядеть может очень похоже.
Для вас пришла пора вручить бразды правления ваше­му сыну, корректно, но решительно, и заставить его са­мого управляться со своей жизнью. Если вы этого не сде­лаете, вы, по сути дела, парализуете его, лишив всяких стимулов привести свою жизнь в порядок. Удачи вам!