Марш гусениц

Великий французский натуралист Жан Анри Фабр однажды провел поразительный опыт с гусеницами по­ходного шелкопряда, которых называют так потому, что у них есть привычка ползти друг за другом, держа строй, как солдаты на марше. Естествоиспытатель разложил их в цветочном горшке вдоль ободка, а затем с интересом на­блюдал за их нескончаемым круговым движением. К концу третьего дня он насыпал в центре горшка немного сосновых иголок, любимой еды этих гусениц. Они же продолжали свое движение, не сбивая строя, еще в тече­ние четырех дней. Под конец гусеницы начали одна за Другой сворачиваться в колечки и умирать от голода — всего в нескольких сантиметрах от идеальной для них пищи.
Эти мохнатые крошки чем-то напомнили мне совре­менных мам. Большинство из них тоже тащится с утра до Ночи по своему рутинному кругу, в усталости и раздраже­нии вопрошая себя, как же им все успеть. Многие из них работают на полную ставку и в то же время обслуживают свою семью, ежедневно возят куда-то своих детей, готовят пищу, убирают дом, а еще отчаянно стараются найти силы на то, чтобы поддерживать супружеские и семейные отношения, общаться с людьми и вести духовную жизнь. Это каторжный труд. К сожалению, такой перегруженный, не оставляющий ни минуты продыху образ жизни, который я называю «бешенством рутины», характерен для большинства людей на Западе.
Относитесь ли и вы к числу этих женщин, нескончаемо марширующих по кругу? Не получается ли так, что вы слишком заняты, чтобы прочесть хорошую книгу, или часок-другой просто прогуляться с любимым мужем, или, взяв себе на колени своего трехлетнего ребенка, рассказать ему или ей интересную сказку? Остается ли у вас время читать Слово Божие — приобщаться к Богу и слушать Его добрый голос? Не отказались ли вы практически от всех этих, исполненных глубокого смысла занятий, только для того, чтобы раболепствовать перед тиранией никогда не кончающегося списка «Что надо сделать»? А вы когда-нибудь задавались вопросом, чего ради вы избрали для себя такую жизнь? Может, и спрашивали, но на этот вопрос нелегко ответить. Мы живем так, будто едем в товарном поезде, без остановки мчащемся через город. Мы не можем замедлить его скорость — или просто не пробовали, — так что у нас не остается другого выбора, кроме того, чтобы спрыгнуть на ходу. Сойти с поезда и начать новую, неспешную жизнь очень трудно. Въевшиеся в нас стереотипы все никак не сдаются.
Давно ли с вами случалось, чтобы друзья неожиданно нагрянули в гости? У многих из нас это было слишком давно. Прошли те времена, когда было в обычае набиться всем семейством в автомобиль и проехаться к дому друзей, чтобы скоротать вечерок за приятной беседой под пи­рог с банановым джемом. Одна из маленьких, но ценных радостей жизни.
Я никогда не забуду, как в нашем доме, когда я еще был мальчишкой, раздавался звонок, и я мчался смот­реть, кто пришел. Жалюзи приоткрывались на несколь­ко сантиметров, и с улицы слышался знакомый голос: «Есть кто-нибудь дома?» Матушка суетилась, ставя на огонь огромный кофейник, и до самого вечера мы сидели и разговаривали с нашими друзьями — обо всем и ни о чем. В конце концов для гостей приходила пора отправ­ляться домой, и мы сердечно прощались с ними, пригла­шая наведываться почаще. Как ни печально, но такую дружескую непосредственность уже почти невозможно представить себе в современном торопливом мире. Повсе­дневные дела и заботы едва ли не уничтожили это чувство общности, которое когда-то цементировало семью и круг друзей. Редко — а то и никогда — позволяем мы себе за­валиться к друзьям в гости без всякого предупреждения. И даже в таком уникальном случае им, скорее всего, при­дется переиначивать множество своих планов, чтобы уде­лить нам хоть толику времени. Так мы и движемся по жизни, заранее рассчитывая свои дни, постоянно погля­дывая на часы и удивляясь, почему у нас маловато близ­ких друзей.
Несколько лет назад нам с Ширли посчастливилось иметь в числе своих ближайших соседей одну восьмиде­сятилетнюю даму по имени Дженни, которую мы очень полюбили. Ей было хорошо видно, когда мы уезжаем из Дома и возвращаемся домой, и она была в курсе многих Наших забот. Она не раз говорила Ширли: «Дорогая моя, Не забывайте находить время для своих родных и друзей. Очень важно, знаете ли, не оказаться слишком занятой Яля общения с людьми». Она была одинока и говорила это, основываясь на собственном опыте. Мы хаживали к ней в гости и при случае вместе обедали. Ширли приходи­ла к ней «на чай» и подолгу беседовала. Но нам трудНо было уделить ей столько времени, сколько требовалось. На дороге жизни мы мчались по скоростной полосе, а Дженни в этот период своей жизни путешествовала по грунтовке.
Потом Дженни не стало, но отзвук ее слов мы слышали уже в наших собственных мыслях. Действительно ли на­ши повседневные хлопоты в те годы были так важны, чтобы не найти побольше времени для общения с полю­бившейся нам мудрой женщиной, не говоря о многих других, кто встречался на нашем жизненном пути? Раз­мышляя на эту тему, я испытываю желание выйти из иг­ры — отключиться, освободиться от всех своих лишних обуз, от сложностей жизни, повисших на мне тяжким бременем. Я бы все отдал, чтобы только вернуться на два­дцать пять лет назад и провести еще один день с теми дву­мя детьми, которые осчастливили своим появлением наш дом. И разумеется, мне бы это дорого обошлось, если бы я вздумал снизить темп жизни. Я не смог бы создать организацию под названием «В фокусе — семья», работу в которой я считаю Божьим призванием для себя, не на­писал бы нескольких книг, носящих мое имя. Учитывая все то, что нам нужно было сделать, мы с Ширли совсем неплохо справились со своей задачей, стараясь жить пол­ноценной семейной жизнью и сохранить доступ в мир на­ших детей. Но, оглядываясь назад, я не могу не задать се­бе вопроса: «Нельзя ли было найти какие-то компромис­сы, которые позволили бы нам с Ширли еще лучше ис­пользовать отведенное нам время?» — вот над чем я по­стоянно задумываюсь. Мы — далеко не единственная семья, имеющая ос­нования задавать себе такой вопрос. Роберт Патнэм»
Профессор политологии из Гарвардского университе­та, обращает внимание на усиливающуюся в обществе тенденцию к чрезмерной занятости и социальной изо­ляции в своей серьезнейшей книге «Одинокие кегли: упадок и возрождение американского единства» (Bow­ling Alone: The Collapse and Revival of American Com­munity). За последние двадцать пять лет он опросил ПОЧТИ пятьсот тысяч человек и пришел к выводу, что мы все больше и больше отдаляемся друг от друга. Са­мая ткань наших социальных связей истончается, обедняя нашу жизнь и наше общество. Мы все хуже знаем своих соседей, реже общаемся со своими друзья­ми, растет даже отчужденность между родными и бли­зкими людьми. Нас все меньше в тех организациях, в которых происходит фактическое общение, таких как «Джей-си» (Jaycees — United States Junior Chamber of Commerce — организация молодых бизнесменов и по­литиков. — Примеч. пер.), «Служители святилища» (Shriners — Ancient Arabic Order of Nobles of the Mystic Shrine — связанная с масонами организация; оздоровительные программы и благотворитель­ность. — Примеч. пер.), «Лоси» (Benevolent and Protec­tive Order of Elks — благотворительная организа­ция. — Примеч. пер.) и всевозможные клубы по инте­ресам. Расширяется лишь членство в таких организа­циях, где оно сводится к подписке на получение соот­ветствующей почты. Сейчас в кегли играет такое же количество людей, как и в прошлом (отсюда название книги Патнэма), однако они все чаще играют в одино­честве. В клубах игроков в кегли численность членов Упала с 1980 года на 40 процентов. Что касается поли­вки, мы остаемся довольно хорошо информирован­ной наблюдателями общественной жизни, но среди йас совсем мало тех, кто действительно принимает в ней участие (во время президентских выборов 2000 го­да, когда взгляды кандидатов на происходящие в Амери­ке процессы и на ее будущее драматически различались, только 39 процентов потенциальных избирателей при­шли на участки в штате Аризона, в Калифорнии — тоже 39 процентов и 40 процентов — на Гавайях). В религиоз­ной сфере: «Американцы ходят в церковь реже, чем три-четыре десятилетия назад, и церкви, в которые мы ходим, стали в меньшей степени причастны к жизни остального общества».
В то же самое время так называемые «электронные церкви», предлагающие свои религиозные службы по радио, телевидению и в Интернете, набирают популяр­ность. Хотя благодаря им слово Божие достигает кое-ко- го из слушателей и зрителей, никогда не посещавших церковь, такое отстраненное участие не может заменить живого общения верующих, из которых складывается единое тело Церкви. Апостол Павел пишет: «Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обы­чай; но будем увещевать друг друга» (Евр. 10: 25). Как можем мы «увещевать друг друга», если мы всего-то и делаем, что слушаем воскресную проповедь, сидя каж­дый в своем доме?
Патнэм утверждает, что самый важный фактор расту­щей социальной изоляции — это увеличение числа се­мей, где работают оба супруга, из-за чего люди оторваны от своих традиционных социальных взаимоотношений. Именно! Просто не остается времени ни на что другое, кроме работы и домашнего хозяйства. Кроме того, из-за телевидения, Интернета и прочих форм электронной коммуникации ослабевает связь между поколениями, и в семье нарушается передача коренных традиций. Словом, Латнэм предупреждает, что «социальный капитал» Аме­рики тает, и поэтому растет отчужденность и назревает кризис взаимного доверия1.
Другие исследования выявляют те же тенденции и подтверждают те же выводы. Перегруженность рабо­той и социальная изоляция принимают характер всеоб­щей эпидемии. Как выяснила организация «Оксфорд­ские медицинские планы» штатов Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут, в США каждый из шести работающих настолько перегружен работой, что в силу производственной необходимости даже не может ис­пользовать полагающийся ему отпуск. Американцы, говорят социологи, уже являются самой бедствующей без отпусков нацией среди промышленно развитых стран, имея в среднем тринадцать дней отпуска в го­ду — по сравнению с двадцатью пятью (и более) днями в Японии, Канаде, Британии, Германии и Италии. Ис­следователи установили, что 32 процента опрошенных едят свой ланч во время работы, а еще 32 процента ска­зали, что они, приехав утром на работу, за весь день ни разу не выходят из здания. Как заявили около 34 про­центов опрошенных, на работе они настолько загруже­ны, что в рабочее время у них нет ни перерывов, ни воз­можности вздохнуть спокойно; 19 процентов указали, что из-за работы чувствуют себя старше, чем на самом Деле, и 17 процентов пожаловались, что из-за своей ра­боты недосыпают по ночам. Семнадцать процентов от­метили, что им трудно взять отгул или отпроситься с Работы даже в чрезвычайных обстоятельствах, и 8 про­центов уверены, что в случае серьезной болезни их уво­лили бы или понизили в должности. Мы буквально ра­ботаем до смерти.
Я не смог бы преувеличить, насколько, с моей точки зрения, важны эти результаты Патнэма и других иссле­дователей. Суетный стиль жизни, столь характерный для большинства жителей Запада, ведет не только к раз­рушению связей между людьми в масштабе социума, но выступает также первоочередной причиной распада се­мьи. У супругов не остается времени друг для друга, и многие из них не слишком хорошо знают собственных де­тей. Они не общаются с родственниками, друзьями и со­седями, потому что их терроризирует никогда не кончаю­щийся список «что надо сделать». Много раз за время изучения материалов для создания этой книги, потребо­вавшей от меня больше усилий, чем какая-либо другая, я сталкивался с одним и тем же прискорбным явлением. Родители просто-напросто слишком заняты и слишком устали, чтобы обеспечивать для своих детей необходи­мую им защиту и заботу.
Социолог Джордж Варна тоже отмечает эту тенден­цию. Он пишет: «В наши дни все реже встречается, чтобы у подростка было время, предназначенное исключитель­но для интенсивного общения с членами его семьи. Боль­шая часть времени, которое он проводит с семьей, сводит­ся к тому, что можно было бы назвать „семья и времяпре­провождение" — семья и телевизор, семья и обед, семья й домашняя работа, и т. д. и т. п. Как правило, жизнь каж­дого члена семьи настолько спрессована, что возмож­ность провести вместе время, посвященное особым заня­тиям, — потолковать о жизни, посетить какие-то необы­чные места, поиграть в увлекательные игры, поделиться размышлениями о сфере духовного — приходится пла­нировать заранее. И делают это немногие».
Я убедился, что дети и подростки тоскуют по семейной ясизни — такой, какой она была раньше, но почти никог­да не бывает теперь. Свекор и свекровь моей дочери, Джо и Альма Кубишта, достигли возраста восьмидесяти девя­ти и девяноста лет, однако моя дочь и ее подруги очень любят бывать у них в доме. Почему? Да просто потому, что там так весело. У них находится время поиграть в на­стольные игры, посмеяться, со вкусом поесть и погово­рить обо всем, что интересует молодежь. Никто никуда не спешит. Если им позвонить по телефону, момент для раз­говора всегда будет подходящим. Один из частых их гос­тей — неженатый молодой человек по имени Чарли, сим­патизирующий старикам. Когда ему пришлось пере­ехать, он за добрую сотню километров добирался до их дома с розовым кустом, который лично посадил на их заднем дворе. Он просто хотел быть уверенным, что Джо и Альма его не забудут. Эти престарелые супруги, кото­рых я тоже очень люблю, дают молодым людям нечто та­кое, чего просто не найти в другом месте, — как послед­нее ни печально.
Несколько лет назад я выступал с речью на конферен­ции в Белом доме, и еще одним оратором там был доктор Армонд Николи, психиатр из Гарвардского университе­та. В тот день мы говорили на одну и ту же тему — о состо­янии американской семьи. Доктор Николи разъяснил, нто жизнь в изматывающем темпе, которую мы ведем, — та, что отдаляет нас друг от друга, во многом похожа по Своим последствиям на развод. В Соединенных Штатах Родители проводят со своими детьми меньше времени, Чем почти в любой другой стране мира. Плачевный итог: Дома никого нет, чтобы позаботиться об одиноких до­школьниках и так называемых школьниках «с ключами на шнурке» (самостоятельно возвращающихся домой из школы). Доктор Николи подчеркнул бесспорную связь между разрушением взаимоотношений родителей с детьми и наблюдаемым ростом психических заболеваний. «Если эти тенденции сохранятся, — сказал он, — неизбе­жны серьезные проблемы с психическим здоровьем на­ции». Если частота разводов, случаев жестокого обраще­ния с детьми, сексуальных домогательств по отношению к детям и отсутствия ухода за ними будет возрастать, 95 процентов больничных коек в Америке окажутся заняты пациентами психиатров.
Занятость и внутрисемейное отчуждение — проблемы, разумеется, не новые. Папы и мамы сражаются с тягота­ми жизни со времен второй мировой войны, однако изме­нилась их позиция. Большинство матерей в пятидесятые годы и в начале шестидесятых на первое место ставили домашний очаг, вне зависимости от того, во что это для j них выливалось. Именно поэтому такое большое их чис­ло на весь день оставалось дома, чтобы заботиться о де­тях. Они, так сказать, работали «домоуправляющими», обеспечивая, чтобы в доме все было в порядке и блестело чистотой. Однако с приходом сексуальной революции матери, разделяющие либеральные взгляды, начали ис­кать для себя другие варианты.
В статье, опубликованной в майском номере журнала «Вог» (Vogue) за 1981 год, изложены некоторые револю­ционные идеи, в то время модные. Статья Деборы Мейсон называлась «Здравость ума по-новому: освобождение ма­терей». По словам Мейсон, в восьмидесятые годы матери больше не стремятся соответствовать «нереалистичес­ким» ожиданиям относительно своих родительских обязанностей и станут первым поколением, отказавшимся 0т идеи «Супер-мамы», такого воплощения «святости и деспотизма, что для своих детей она составляет все на све­те, и ее дети — все для нее». В статье приводится интер­вью с психологом, доктором Филлис Чеслер, призываю­щей матерей культивировать и ограждать собственную индивидуальность, «обособившись» от своих детей. Чес­лер считает, что идея «всегда присутствующей» матери была «сравнительно новым безумием», и призывает всех мам разделять свои родительские обязанности с другими людьми, в том числе с собственными родителями, сестра­ми, старшими детьми и соседями. «У моего сына Ариэля всегда было четверо или пятеро значимых для него взрос­лых, — говорит она. — На протяжении двух лет моя асси­стентка была для него как бы второй мамой».
В согласии с философией того времени, мамы в статье призывались проявлять больше открытости со своими детьми — в отношении как своей эмоциональной, так и своей сексуальной жизни. «Существует предубеждение, что вы, став матерью, должны чуть ли не отказаться от секса: нельзя заниматься этим на виду у детей, нельзя за­ниматься этим вместо того, чтобы заниматься детьми, — пишет она. — Господствуют представления о том, что се­ксуальная жизнь, как только вы стали матерью, превра­щается в нечто очень фривольное, эгоистичное и даже слегка упадочное. Но женщины учатся новому... Напри- Мер, замужние матери говорят своим детям, что в субботу Утром спальня родителей до 10 часов — закрытая зона. Одинокие матери позволяют себе такую вольность, как °ставить у себя на ночь мужчину».
Практически все, сказанное в этой статье о материнст­ве, вызывает у меня резкое несогласие. Совсем не так лег­ко — и не так желательно — освободиться от детей. Заме­чания доктора Чеслер в особенности наводят на грустные мысли. Что касается «второй мамы» Ариэля, остается только гадать, что могло произойти, когда женщина, к которой он так привязался, вернулась к своей жизни и оставила маленького мальчика на попечение его суетли­вой мамы. А насчет закрытой по субботам до десяти утра родительской спальни, я просто не понимаю, кто же при­готовит ребенку завтрак, какие телепередачи он будет смотреть, и кто удержит его от какой-нибудь опасной ша­лости, пока мама и ее, назовем это «любовник», спят. Словом, данная статья содержит все те зерна противоре­чий, из которых заварилась каша в восьмидесятых, и все те абсурдные выводы, которые из них следуют. Некото­рые женщины убеждают себя, что их ребенок вполне мо­жет обойтись без такого интенсивного внимания к своей персоне, и что ему фактически лучше живется, если мама не слишком плотно его опекает. Негодующие матери в те времена говорили мне, что их возмущает обязанность воспитывать детей, и они не хотят, чтобы дети путались у них под ногами.
Поверьте мне, я вовсе не равнодушен к тем огорчениям и тяготам жизни, из-за которых могут возникать подоб­ные настроения. Однако обусловлены они фактически те­ми самыми «крысиными бегами», о которых мы говори­ли. И, как я уже признал в предыдущей главе, многие женщины сегодня вынуждены ходить на работу, будь то по финансовым причинам или психологическим. И все же я должен здесь самым настойчивым образом выразить свою убежденность в том, что матери в наши дни ровно настолько же необходимы для нормального развития де' тей, как это было всегда, и что ребенок не в состоянии сам себе вырастить. На протяжении всего периода взросле- он требует грандиозных затрат времени и сил. Любая дояЫтка «освободиться» от ребенка сведется к решению свойХ проблем за его счет.
К счастью, появляются свидетельства того, что матери сейчас ставят под сомнение догмы восьмидесятых и девя- востых годов, заставлявшие их самих и их мужей бежать быстрее и покупать больше. Такая ревизия прежних идей осуществляется в статье, опубликованной в июне 2000 года еще в одном женском журнале, «Космополитэн» (Cosmopolitan), который, я бы сказал, традиционно придерживался ультралиберального уклона.
Согласно последнему исследованию, проведенному нью-йоркской аналитической и маркетинговой фир­мой, «Йоус интеллидженс», 68 процентов из 3000 за­мужних и одиноких женщин ответили, что бросили бы работу, если бы могли себе это позволить. Собст­венный опрос «Космополитэна» на выборке из 800 женщин подтвердил этот неожиданный результат: две трети опрошенных предпочли бы карьере домаш­ние заботы. «И это не мимолетный каприз — женщи­ны действительно мечтают быть домохозяйками, и многие на деле доказали бы верность своей мечте», — сказала Джейн Букингэм, президент «Йоус интел­лидженс».
В данном случае мы оказываемся на прямо противопо­ложном конце вселенной по сравнению с позицией, вы­раженной доктором Чеслер и редакторами журнала «Вог». Чего только не случится за двадцать лет!
Контраст между презрением доктора Чеслер к мате­ринским обязанностям в 1981 году и мечтаниями о жиз­ни домохозяйки в «Космополитэне» 2000 года кажется мне комичным. Как говорится, что для одной женщины — потолок, для другой — пол. Необходимо отметить что статья в «Космополитэне» ассоциируется, скорее, со стремлением к легкой жизни, чем с самоотверженной за­ботой о своих детях и своем муже. Но притягательность идеи — быть только матерью и больше никем, здесь чув­ствуется. Хелен Гурлей Браун, давний редактор «Космополитэна» и авангардная феминистка, написала в 1982 году книгу под названием «И то, и другое». Как и многие из прочих ее вздорных идеек, эта просто ошеломительна. Утверждалось, будто бы женщины могут получить все сразу и не мучиться с трудным выбором. Небезынтересно все-таки, что в новом тысячелетии последовательницы Браун призадумались — «Кажется, мы откусили боль­ше, чем сможем прожевать».
В середине девяностых годов появились и другие при­знаки того, что происходит постепенное движение маят­ника назад, в сторону традиционной семьи. Согласно ис­следованию, проведенному в это время социологами уни­верситета Корнелла, почти три четверти из 117 супруже­ских пар со средними доходами в северной части штата Нью-Йорк ответили, что ради детей уменьшают объем своих обязанностей на работе. Они берут больше отгулов и готовы, если необходимо, примириться со снижением уровня жизни из-за уменьшения доходов. В этом иссле­довании две трети женщин сказали, что они уволились с работы после рождения первого ребенка, сделав для себя главным приоритетом профессиональную карьеру мужа- Мужья склонны энергично продвигать свою профессио­нальную карьеру, пока не добьются «положения с прием­лемым уровнем гибкости и независимости». Похожие семьи осознали, что произошла какая-то ошибка, которую надо исправить.
Опрошенные женщины указывают, что по горло сыты суетным, изматывающим, хаотическим образом жизни, который чаще всего характерен для семей, где работают и муяс, и жена. Некоторые из них поняли, как мало, в сущ­ности, денег остается у них после уплаты налогов, расче­та с няньками и прочих связанных с работой расходов. По оценкам статьи в «Бэрронз» (Barron's), на такие рас­ходы уходит до 80 процентов заработанных женщинами денег, из чего делается вывод: «К тому моменту, когда она заплатит за все, начиная с колготок и кончая транс­портом, — например вторым автомобилем в семье, — мо­жет оказаться, что ее работа представляет собой слишком дорогое удовольствие». Поэтому, говорится в статье, «[Супруги] направляют деньги на самые крупные ежеме­сячные расходы на свои дома] не ради повышения уров­ня потребления, но ради долгосрочных изменений в обра­зе жизни».
Аналогичная статья в «Работающих женщинах» (Working Women) была озаглавлена: «Дочери супержен­щины: они не хотят работать, как вы. Они не хотят жить, как вы. Все, чего хотят женщины в возрасте за двад­цать, — изменить то, как Америка работает». Здесь ска­зано, что женщин, увольняющихся с работы, нельзя по­нять, если не учитывать, в какой обстановке они росли. «Новые поколения стремятся к тому, чего были лишены в Детстве. Те, кому сейчас меньше тридцати, проводили слишком мало времени со своими родителями. Поэтому Молодые женщины полны решимости не повторять эту ошибку со своими детьми». И далее: «В то время как жен­щины поколения демографического взрыва (родившиеся с 1946 по 1965 год. — Примеч. пер.) считали своих мам пятидесятых годов наседками, погрязшими в домащних хлопотах, женщины поколения демографического спада считают себя (или своих подруг) жертвами родительского пренебрежения; целых 40 процентов из них росли в разведенных и неполных семьях. И хотя общепризнанная мудрость того времени гласила, что чем счастливее родители, тем лучше детям, сами дети говорят другое, у меня нет чувства, что у меня, когда я росла, действительно была семья, — говорит Синди Петере, 25-летняя нянь­ка из Сан-Франциско. — Мои родители развелись, когда мне было два года, и отца я видела, может быть, раз или два в году"».
У них были замечательные порывы, когда они вырвались на сцену в девяностых годах. К сожалению, сейчас, похоже, все застопорилось. Беспрецедентное всеобщее процветание, сочетающееся с обилием высокооплачивае­мых рабочих мест, которое наступило в странах Запада, вероятно, представляет для женщин слишком большой соблазн. Как бы то ни было, возврат к роли домохозяек и нигде не работающих матерей пока не вылился в движе­ние широких масс. Не состоялся и ренессанс института семьи. Самые современные данные на эту тему мы обсудим в следующей главе.
Прагматизм американской системы ценностей очень глубоко уходит своими корнями в нашу культуру. Однако если уменьшение женской занятости когда-нибудь превратится в выраженную тенденцию, это станет хорошим предзнаменованием для будущего американской семьи! Это должно привести к уменьшению числа разводов и совершенствованию семейной гармонии. Дети обретут в семье тот статус, которого они заслуживают, и в очень многих отношениях станут счастливее. Мы еще не достигли всех этих целей, но я молюсь, чтобы так было. Я убежден в одном: для большинства современных матерей забота о своей семье важнее, чем забота о своей професси­ональной карьере. Несмотря ни на что, брак и дети пере­вешивают все остальное, особенно для поколения, кото­рое выросло в чрезмерно занятых, нездоровых, озабочен­ных только профессиональной карьерой семьях. Теперь они хотели бы чего-то лучшего для себя и для тех, кого любят.
В заключение позвольте мне еще раз подчеркнуть, что все неприятности, возникающие с нашими детьми, пря­мо связаны с нашим «бешенством рутины» и с нарастаю­щим отдалением, отчуждением между нами, родителя­ми, и детьми. Добавлю, что мальчики обычно сильнее страдают из-за такого положения дел, чем девочки. По­чему? Потому что мальчиков чаще «заносит», когда нет надлежащего присмотра и руководства. Они от природы более взрывоопасны и менее стабильны эмоционально. Обстановка хаоса, отсутствие присмотра и дисциплины пагубно на них влияют. Мальчики, как автомобиль, в ка­ждый момент своего пути нуждаются в водителе, кото­рый бы аккуратно поворачивал рулевое колесо то на сан­тиметр вправо, то на полсантиметра влево. И такое руко­водство нужно им до шестнадцати — восемнадцати лет, если не дольше. Предоставленные самим себе, они склон­ны смещаться в сторону разделительной линии или обо- нины, совершать нарушения и подвергать себя опасно­сти. И все же 59 процентов современных детей, возвра­щаясь домой из школы, никого там не застают. Это слов­но специальное приглашение поозорничать или влип­нуть в историю для неугомонных мальчишек, и чем стар­ее они становятся, тем больше у них возможностей Довести дело до крупных неприятностей. Сегодня, когда кУльтура сражается с родителями за влияние на наших детей, мы не можем себе позволить небрежности В заботе 1 о них и в их воспитании.
Ваша задача, как матери, состоит в том, чтобы в союзе с мужем вылепить достойного человека из сырого материа­ла, из этого бедового мальчугана. И на минуту не думайте что вы можете «заняться своими делами» без серьезного ущерба для него и его сестренки. Я убежден, что эта задача на какое-то время должна стать для вас главной. Ведь это не навсегда. Оглянуться не успеете, как едва научившийся ходить ребенок превратится в юношу, который соберет свои пожитки и сделает свои первые неуверенные шаги в мир взрослых. Тогда у вас и будет время для себя. Бог даст, у вас останутся еще целые десятилетия здоровой и энерги­чной жизни, чтобы сделать то, к чему призвал вас Бог. Но до тех пор у вас есть высшее призвание. Я чувствую себя обязанным высказать это, понравятся ли вам мои слова, или нет. Воспитание ребенка, который на какие-то мгно­венья целиком от нас зависит, выше всех остальных на­ших обязанностей. Между прочим, чем больше сил вы вложите в эту задачу, пока дети маленькие, тем больше бу­дет ваша награда, когда они вырастут.
Надеюсь, вы понимаете, что я не пытаюсь научить вас жить. Вы и ваш супруг способны сами решать, какой путь выбрать, и никто не решит за вас этот вопрос. Некоторые женщины в соответствии со своей психологией не мыслят себя вне профессиональной карьеры и не хотят целыми днями сидеть дома с детьми, даже при наличии реальной возможности. Их обижает любой упрек в том, что они стремятся к успеху на профессиональном поприще, и я не виню их за это. Здесь имеет место глубоко личный выбор, и никому не должно быть до этого дела, кроме них самих- И все же я уверен, что существует какой-то способ избе­жать такой жизни, тонущей в хаосе вечной спешки. Она и для взрослых-то трудна, а детей просто губит. С моей точ­ки зрения, практически любой другой вариант будет лучше, чем бесконечный марш вдоль края цветочного горшка за вечно опережающей вас гусеницей.

Вопросы и ответы

Я отношусь к тем женщинам, которым нравится сидеть дома с детьми, но нам никак не прожить только на зарплату моего мужа. Не могли бы вы дать мне несколько советов, каким образом мне, как вы это называете, «сойти с поезда», и при этом избежать финансовой катастрофы?
Существуют способы сделать это. Донна Партоу, автор книги «Бизнес на дому», предлагает конкретные реко­мендации, как завести собственный бизнес на дому, рас­сматривая в числе возможных вариантов компьютерную верстку, уход за домашними животными, шитье, кон­сультирование, обработку документов и даже участие в торговле по заказам. Выбрать подходящее для вас заня­тие — это первый из трех подготовительных шагов. По­пробуйте заполнить какой-нибудь из личностных опрос­ников умений и интересов, чтобы определить свои спо­собности и выяснить, что могло бы вам понравиться. Вто­рой шаг — выполнить домашнее задание. Для начала уз­найте в своей библиотеке, что вам читать на интересую­щую вас тему. Поройтесь в книгах, журнальных и газетных публикациях. Поговорите с людьми, которые Уже занимаются тем, что вы для себя выбрали. Свяжи­тесь с соответствующими организациями, учреждения­ми и предприятиями. Подпишитесь на профильные жур­налы. Согласно указаниям миссис Партоу, третий шаг — старательно заручиться всесторонней поддержкой. Привлеките на свою сторону своих детей, супруга и ваших Друзей. Обзаведение малым бизнесом может быть делом Весьма напряженным, и вам потребуется как можно больше поддержки. Затем приведите в состояние готов­ности все свои ресурсы и приступайте. Вполне может статься, что ваш бизнес на дому окажется таким, что лучшего и желать нельзя.
И прежде чем вы начнете мне объяснять, почему именно в вашем случае такой вариант не проходит, позвольте В рассказать вам о семье ван Вингерденов из города Колорадо-Спрингс. У них в семье двадцать два ребенка, из них № двенадцать усыновленных, а десятерых родила сама Линн ван Вингерден. Это одно из самых впечатляющих семейств, с которыми я имел возможность познакомиться. Они владеют земляничной плантацией, и все дети, достаточно большие, чтобы на ней работать, участвуют в этом семейном бизнесе. Хотите верьте, хотите нет, но миссис Линн ван Вингерден лично преподает школьную программу всем своим детям. Семья в целом отличается высокой организованностью и продуманной структурой, так что у каждого подростка есть свои конкретные задачи и дежурные обязанности в том, что касается повседневной домашней работы и ухода за младшими детьми. Гостить в этом доме очень приятно. Пример ван Вингерденов доказывает, сколь многое возможно для тех, кто сосредоточится на своей цели.
Надеюсь, вы уже нашли ответ на свой очень важный вопрос. Уверен, что рано или поздно вы его найдете.
Мне представляется, что мы иногда чересчур торопим развитие наших детей. У приятелей моих детей родители, похоже, стремятся на повышенной скоро­сти превратить своих детей в подростков. Они устраивают настоящие «свидания» для своих десяти-двенадцатилетних детей и дают им читать взрослые книжки. Права ли я, что сопротивляюсь этой тенденции поторопить наших детей расстаться с детством?
Целиком и полностью с вами согласен. В прошлом родй' тел и лучше понимали, что ребенок должен пройти по дороге детства в своем собственном темпе. В те дни ребенку предоставляли достаточно времени, чтобы играть, радо­ваться жизни и быть самим собой. Существовали также культурные «маркеры», указывающие на возраст, в ко­тором приемлемо соответствующее поведение. Мальчи­ки, например, носили короткие штанишки до двенадца­ти или тринадцати лет. Теперь подобные «маркеры» ис­чезли или заметно смещены в сторону младших возрас­тов. В телевизионных передачах дети изображаются чуть ли не более проницательными и зрелыми, чем их родите­ли. Их гонят — готовы они к тому, или нет — из колы­бельки в детский сад и прямо в мир взрослых, и все это на самой головокружительной скорости. Эта гонка к взрос­лению не дает ребенку обрести надежный фундамент, ко­торый мог бы служить ему опорой, а ведь формирование здоровой личности требует времени. Если ускорять этот процесс, ребенку придется иметь дело с сексуальными мотивами и проблемами взаимоотношений со сверстни­ками, к которым его юный ум пока не подготовлен. Есть еще один неприятный момент, когда вы пытаетесь уско­рить развитие своих детей. Если вы обращаетесь с ними, как со взрослыми, вам потом труднее будет установить рамки и запреты для их поведения в подростковом воз­расте. Удастся ли вам ввести «комендантский час» при­хода домой для тринадцатилетнего бунтаря, который приучен считать себя таким же взрослым, как и вы?
Да, собственно, к чему эта спешка? Думаю, что вы пра­вы, сохраняя для своих детей годы детства и предостав­ляя процессам развития подчиняться их собственным внутренним ритмам.
Мой шестнадцатилетний сын хочет совершить организованную, под присмот­ром инструктора, трехнедельную вылазку на природу, в близлежащий наци- бальный парк. Детям предстоит питаться по мере возможности подножным к°Рмом и научиться разговаривать с природой на ее языке. Но мне не хоте­лось бы его отпускать. Меня пугает одна мысль о том, что он будет нахо. диться где-то далеко, где я не смогу помочь ему, если с ним что-то случится Мне будет намного спокойнее, если он останется дома. Права ли я, запрещая ему ехать?
Убежден, что вы сами прекрасно понимаете: через пару лет ваш сын поступит в колледж или куда-то уедет, возмо­жно, попадет в армию и окажется совершенно вне вашей досягаемости. Почему бы не дать ему попробовать вкус са­мостоятельности сейчас, пока он еще находится под ва­шим влиянием? Для него будет лучше постепенно освобо­ждаться от вашей опеки, чем внезапно лишиться ее.
В конце школы у меня был момент, когда у нас с мамой возник аналогичный спор. Мне исполнилось шестнад­цать, и летом меня пригласили поработать с ловцами кре­веток. Капитан и команда были суровыми морскими вол­ками, которые не стали бы ни с кем цацкаться. Это был мужской мир, в который меня влекло. Мать очень не хо­тела давать мне разрешение, потому что она понимала, сколько опасностей может встретиться за четыре дня в Мексиканском заливе. Она уже готова была отказать мне, когда я спросил: «До каких пор ты будешь считать меня маленьким мальчиком? Я вырос, и хочу поехать». Тут она смилостивилась. Для меня этот рейс оказался хо­рошей школой, где я выучился, что работа должна быть сделана, нравится она мне или нет, и стал лучше пони­мать мир взрослых. Я вернулся домой почерневшим и ус­талым, но внутренне очень довольным собой. Мать позже признала, что поступила правильно, хотя тревога не от­пускала ее ни на минуту.
Да, я думаю, вам лучше отпустить сына в эти джунгли, тем более, что там будет инструктор. «Отпускать его от се­бя» лучше постепенно, шаг за шагом. И пора начинать.
Ваш рассказ о гусеницах словно списан с моей семьи. Мы живем именно та­кой, выматывающей последние силы жизнью, но, похоже, никак не можеи сбавить темп. Я иногда даже впадаю в депрессию из-за того, как много мы работаем, и как мало времени у нас остается на самих себя. Можете ли вы напоследок что-нибудь нам посоветовать?
Позвольте мне привести вам один пример, чтобы помочь вам и вашему мужу принять трудные решения, благода­ря которым вы, может быть, сумеете сбавить изматыва­ющий темп своей жизни. Вы помните Винса Фостера, о котором сообщали, что он покончил с собой в первые дни работы администрации Билла Клинтона? Он был по­мощником советника президента вплоть до той трагической ночи 20 июля 1993 года. Всего за два месяца до это­го Фостера попросили выступить перед выпускниками Юридической школы Арканзасского университета. Вот что он сказал студентам в тот день:
И немного о семейной жизни. Вы с успехом проде­монстрировали, что вы — победители, готовые много и подолгу работать, отказываясь от личной жизни. Но мне в этой связи вспоминается одно замечание — еще никто на своем смертном ложе не сожалел, что мог бы проводить побольше времени в офисе. Старай­тесь мудро сбалансировать вашу профессиональную жизнь и жизнь семейную. Если вам посчастливится иметь детей, ваши родители скажут, что вы и огля­нуться не успеете, как дети вырастут и уйдут из ва­шей жизни. Я сам могу подтвердить, что так оно и бы­вает. Ведь Бог предоставляет нам множество возмож­ностей общаться с нашими детьми, читать им сказки, ходить с ними на рыбалку, играть в мяч и вместе мо­литься. Постарайтесь не упустить ни одну из них.
Слова Винса Фостера теперь доносятся до нас из вечно­сти. Взбираясь по лестнице успеха, не забывайте о своей семье. Эти годы, пока ваши дети живут вместе с вами, пролетят как миг. Делайте все возможное, чтобы ловить эти драгоценные моменты, потребуется ли для этого сменить работу, переехать в дом поменьше или отка­заться от выгодных и заманчивых предложений. Ничто на свете не стоит того, чтобы отдаляться от своих детей. Ничто!