ДИАГРАММА 2 4 страница

Но что, если, как у Марлин, у нас долгие годы была амнезия? Ведь независимо от того, была ли у вас длительная и тотальная амнезия, или же вы помните в подробностях каждую деталь всего происшедшего с вами в прошлом, вы должны сделать в точности то же самое для решения проблемы сегодня.

Убедились ли вы теперь, что обладание всей возможной ин­формацией о прошлом или же полное отсутствие подобной информации не имеет отношения к сегодняшнему дискомфор­ту? Если я чувствую себя неважно сегодня, то причина этого возникла сегодня, и избавление от этих нежеланных чувств дол­жно прийти сегодня. Иными словами, абсолютно всё имеет от­ношение к сегодня. И только о сегодня может идти речь.

Принимая для себя подобную точку зрения, мы видим, что проблема связана с сегодняшней одержимостью собственной за­щитой, потребностью преклонения других перед образом на­шего «я», фиксацией па осуществлении наших фантазий.

Теперь вы можете сказать, что причиной вашего обращения к защите (при понимании, что мы все научились прибегать к тому или иному виду защиты) и есть тот несчастный поворот­ный момент в нашей жизни. Давайте притворимся, что 1) это правда, и 2) мы обнаружили тот поворотный момент, посколь­ку он и есть причина озабоченности прошлым. В любом случае, только нынешнее изменение мышления приносит ощущение решенное™ проблемы.

Трудность усвоения концепции нового выбора, который не­обходимо сделать сегодня, частично обязана простоте самой идеи, поскольку разум эго требует сложности. Независимо от наших открытий по поводу прошлого и событий в нем, не слишком трудно понять, что нашу боль исцеляет всё более ос­лабляемая связь с собственным эго, все меньшая вовлеченность в его мышление. Необходимо меньше уделять внимания нашей особости, желанию защищаться, тому, каким, по-нашему мне­нию, всё должно быть, и стараться отображать свою действи­тельную сущность.

Данное упражнение посвящено осознанию того, как редко мы позволяем себе выразить то, что действительно хотим ска­зать, или то, как мы в действительности себя чувствуем. Цель упражнения — облегчить нам понимание того, что здесь мы имеем дело с гораздо большим, чем интересные теоретические выкладки. Мы вечно уступаем форме, разным видам защиты и этому надоедливому голосу, побуждающему нас к защите, вместо того, чтобы уступить любящему присутствию в нас, ко­торое просит лишь разрешения быть естественным и свобод­ным. И когда оно испрашивает соизволения на это, внутренняя комиссия отвечает: «Э, нет, свобода не для тебя».

Это обнадеживает в гораздо большей мере, чем обычная психотерапия, которая всегда обращена к прошлому, отыс­кивая иные времена, места иные, иных людей, чтобы сва­лить на них вину. Сегодня, сейчас, мы в силах отпустить концепцию необходимости винить кого-то или что-то. Мы просто здесь присутствуем, и в этот самый момент спо­собны сделать другой выбор в отношении своего мышления.

В том-то и дело! Я говорила со многими людьми, которые были вовлечены в традиционную психотерапию, и через нее пришли к весьма ценному осознанию степени и диапазона их отрица­ния собственного состояния. Следовательно, традиционный подход имеет огромную ценность в данном вопросе, однако он может довести вас только до определенной вехи. Все здесь при­сутствующие пришли к осознанию того, что традиционные подходы достигли своей цели, и теперь перед ними встал во­прос: «А что же дальше?» А это «дальше» и есть принятие пол­ной ответственности за собственный выбор сегодня.

Итак, мы многое открыли для себя и теперь гораздо больше разбираемся в том, что нами движет. Теперь нам надо присту­пить к практике с новой решимостью, осознавая, что если мы хотим почувствовать себя защищеннее, счастливей, лучше, то вопреки привычке должны выйти на авансцену и искренне вы­разить то, что чувствуем. Нас не должно заботить, что скажут люди, мы не ищем их одобрения или неодобрения, не думаем о том, нравимся мы им или не нравимся. Иногда людям не нра­вится проявление искренних чувств. Бог с ними. Это говорит лишь о том, что им необходимо отказаться от осуждения и проекции. Что, если бы людей, которые экспериментировали с новыми изобретениями или делали новые открытия, волнова­ло то, что говорят окружающие? А сказать они могли: «Спятил что ли? Этого делать нельзя!»

Один из моих самых любимых примеров связан с изобрете­нием телефона. Ассистент Белла сказал ему как-то: «Это безу­мие! Зачем кому-либо говорить с тем, кто не присутствует в той же самой комнате? Кому придет в голову воспользоваться этим телефоном?»

Что, если бы мистер Белл ответил: «О, ты прав. Действитель­но, люди могут подумать, что я сошел с ума. Лучше уж я не буду изобретать этот телефон. Плохая идея».

Подумайте о тысячах первопроходцев, изобретателей, уче­ных, о бесчисленном количестве тех, кто исследовали неосвоен­ные территории. Если мы собираемся продолжить свой прог­ресс в физическом мире или в своем духовном развитии, кто-то должен иметь смелость сказать: «Знаете что? Мне всё равно, что никто не понимает мотивов моих поступков или того, что я делаю. Я должен следовать моему внутреннему руководству. Я не предам себя, предположив, что людям не понравится то, что я должен сделать. Это их проблема».

Осознание намерения осуществить то, что важно именно для нас, понимание того, что мы вовсе не обязаны руководство­ваться мнением других, есть и преодоление огромного препят­ствия на нашем пути, и поворотный момент в нашем мыш­лении.

Когда в присутствии вашей группы вы выразили то, что на­болело, вам стало легче. И вы откроете для себя, что в большин­стве случаев люди не станут смеяться над вами или оскорблять вас, или унижать ваше достоинство. Иногда, в самом начале, кто-то может быть не так щедр; ну так Бог с ним. Это перед вами предстала часть вашего собственного неопознанного суж­дения относительно себя самого.

Мне стало совершенно очевидно, что мое эго — это испу­ганная мышь, а не ужасный монстр, способный уничто­жить меня. Эго хаотично, пугливо и неуправляемо, оно подобно пушке, сорвавшейся с лафета. Понимаете ли вы, о чем я говорю?

Конечно, я понимаю, и вы абсолютно правы относительно его пугливости и страха. Это как волшебник из страны Оз. Много шума из ничего. Кто еще сделал какие-либо открытия?

У членов нашей группы оказалось много общего. Мы поняли, что чувствовали себя намного лучше, говоря что-то хо­рошее о себе, и что, как правило, мы этого себе не поз­воляли.

Ее лицо сияло, когда она говорила об этом.

Можно заметить, какая происходит в человеке перемена, как он изменяется, какой свет зажигается в нем, когда он разрешает себе затребовать обратно свою собственную ценность. Теперь ваша очередь поделиться с нами своими впечатлениями.

Что буквально поразило меня, так это немедленная поддер­жка и реальное присутствие трех человек, внимательно слушающих четвертого. Это действительно захватило ме­ня! Не то, что по окончании чьей-то речи трое остальных сидели и думали, что бы такое приятное ему сказать. Нет, они всё время оказывали поддержку говорящему! Это было продолжением мыслительного процесса, как бы слияние ра­зумов, без какой бы то ни было бреши во времени или в понимании. Это было спокойное и плавное течение. Так увлекательно и интригующе испытывать то, что поисти­не было непрерывным разговором, без какой-либо бреши в нем. Он начался с рассказа одного, и затем другие по очереди принимали эстафету.

Было ли это внове для Вас?

О, конечно же! Я не хотел делать этого. Я думал: «Ну вот, опять Кэрол принялась за свое!»

Необходимость практиковаться просто вытолкнула вас туда, и, сопротивляясь, вы должны были сделать следующий малень­кий шажок. Каждый был выброшен из своего гнезда. И это — желанный результат. А как насчет всех остальных?

Я чувствую себя хорошо, и мне становится лучше. Ирония заключается в том, что к какой бы группе я ни присоеди­нялся, в какой бы встрече ни принимал участие, будь то рабочие совещания или просто дискуссионные группы, меня всегда критиковали за то, что я открывал свой рот. Я чувствовал, что здесь как раз одно из тех немногих мест, где я ощущаю себя в безопасности. Люди дали мне понять, что они рады моему самовыражению. Для меня это насто­ящий шок. Я всегда ожидаю критику за то, что говорю.

Я бесконечно рад, что присутствую здесь. Это только подтверди/го некоторые мои идеи и открыло сердце к вос­приятию других идей.

Забота о собственном образе, о том, что могут сказать о нас люди, одержимость тем, чтобы делать всё как положено, требу­ет замалчивания и сдерживания чувств. Помните, мы говорили о том, что испытываем прилив тепла или энергии, когда начи­наем высказывать то, что хотим сказать, или делать то, что желаем сделать? Так вот, этот прилив тепла, или энергии, про­исходит на самом деле. Мы пытались перекрыть в обоих на­правлениях поток той энергии, которой мы в действительности являемся. Мы решаем не принимать любовь, поскольку не за­служиваем ее, и не проявлять по отношению к кому-либо свою добрую волю, поскольку другой ее также не заслуживает. И, таким образом, мы остаемся с этой застойной, неподвижной энергией. Приходилось ли вам использовать такие слова, как: «я чувствую себя заблокированным»? Так вот, буквально в этом и состоит проблема.

Вашей собственной энергии не дозволено изливаться. Вы, видимо, замечали, что подчас ничего не чувствуете, ибо мы спо­собны чувствовать только ту энергию, которая движется и из­ливается. Умышленно решив блокировать осознание этого по­тока, мы, естественно, будем ощущать себя онемевшими, бес­чувственными. Следовательно, наша задача — открыть двери навстречу этому потоку энергии и дать себе возможность про­чувствовать наши чувства сейчас.

Чтобы убедиться в этом, давайте проделаем короткое уп­ражнение. Закройте глаза и всё свое внимание сосредоточьте на горле и всей области сердца, чувствуя, как раскрываются ваши плечи и грудь. Что вы ощущаете, сосредоточив внимание на этих двух участках вашего тела, представляющих разные облас­ти жизненного опыта?

Как будто через горло я выражаю то, что у меня на сердце. Вдруг я начала обращать внимание на горло, и оно обрати­лось в туннель любви. Ведь горло предназначено для выра­жения нашей исполненной любви природы.

Это последнее упражнение принесло необыкновенный опыт. Результатом его для меня явилось мгновенное ощущение того, что я заслуживаю любви. Я сижу здесь буквально с открытым ртом, потому что это чувство заслуженности любви просто переполнило меня.

А когда вы концентрируете внимание на горле?

Я заслуживаю того, чтобы меня выслушали. Это реальный опыт. Осознание того, что я пытался поведать группе, пришло позднее. Совершенно неожиданно ощущение собс­твенной никчемности улетучилось.

Заметьте, как изменилось звучание вашего голоса. Помните, все просили вас говорить громче, ибо вас совсем не было слыш­но? Казалось, ваш голос доносится из каких-то внутренних глу­бин. Сравните с тем, как он звучит сейчас и насколько он стал звонче.

Это очень интересно, в особенности потому, что, предпо­ложительно, у меня парализована одна голосовая связка.

Действительно, это очень интересно и вовсе не случайно, что паралич голосовых связок, воспаление горла и другие болезни поражают эту область. Испытав прямой опыт и преимущества изменения мышления, вы можете видеть, что нет никакой не­обходимости снова парализовать себя, предотвращая самовы­ражение. Верно?

Я почувствовал себя довольно усталым от всей этой рабо­ты над собой и именно тогда вдруг ощутил, как стало открываться мое сердце, как стала прибывать энергия, и мне захотелось говорить и поделиться своей радостью с другими. Это были те же неясные, теплые чувства, кото­рые испытала Линн.

Возможно, это мое восприятие, но мне казалось, что в групповом упражнении я разделяла с другими как мое эго, так и мое сердце. Я считала, что и вправду разрешила себе обнажить перед другими свое эго, позволив самовыразиться моему истинному Я, но мне почему-то кажется, что другие участники нашей группы не позволили своим истинным «Я» выйти наружу. Я знаю, что это мое личное суждение. Лишь один джентльмен попытался выразить себя, но он не добрался до себя реального, и я чувствую некоторое напря­жение по этому поводу.

Чего вы ждали от их высказываний?

Я ожидала, что для всех наступит замечательное очище­ние, а вместо этого чувствовала напряжение.

Никогда не поздно пережить другой опыт, именно этому мы и уделим сейчас внимание. Чувствуете ли вы разочарование в данный момент?

К сожалению.

Во-первых, не существует ничего неправильного, а во-вторых, поймите, пожалуйста, что чье-то участие или его отсутствие никоим образом не способно повлиять на ваш собственный опыт. Закройте глаза, и все остальные сделайте то же самое. Снова направьте ваше внимание на горло и область сердца. Скажите громко, что вы хотите испытать.

Я хочу ощутить собственное достоинство, свою реаль­ность, свое единство со всем Божьим творением.

Хорошо. Это ваша просьба. Теперь мысленно обратитесь к трем людям в вашей группе. Поскольку ваши глаза закрыты, вы не видите их телесным зрением. Теперь самым искренним об­разом скажите им, что вы желаете им испытать и что вы знаете о них как истину. Скажите это вслух. Ваши глаза могут быть закрыты, но Вы обращаетесь к ним непосредственно. Это не теоретическое построение.

Воистину, вы достойны всего. Все то, что приносит нам счастье, — уже ваше. Вам нужно просто позволить себе это принять, позволить себе ощутить это в сердце и знать о своей ценности.

По мере того как вы говорите с ними самым искренним обра­зом, что происходит в вашем собственном горле и сердце, пока мы все здесь сидим с закрытыми глазами?

Я начинаю испытывать то самое meплоe, приятное, тре­петное чувство, о котором все говорили.

Откройте глаза. Приятное, теплое, трепетное чувство — это внутренняя работа. Если около вас находятся люди, которые в данный момент решают не признавать благое в них, не выра­жать свободно свои чувства или не осознавать свою ценность, будь посему. Знайте об их совершенстве за них и за себя. Если возвращение прав на собственное совершенство занимает у них больше времени, опять же быть посему. У вас не должно быть никаких упований по поводу того, когда и где кто-то другой заявит права на собственное благо в нем, поскольку это никогда не помешает вам затребовать свои права на собственное благо.

Я совершенно уверена в том, что факт почти полного отсут­ствия слова «пристрастия» не остался незамеченным. Это дела­лось намеренно, ибо огромное количество энергии и внимания уже уделено изучению и предупреждению пристрастий. Мы должны спросить себя, в чем мы больше заинтересованы — в проблеме или ее решении. Наша цель заключается не в том, чтобы выработать стратегию или технику лучшего управления пристрастиями, а в том, чтобы осознать: когда мы чувствуем удовлетворение, то это состояние автоматически подвигает нас на открытые, правильные и исполненные любви поступки. Сле­довательно, пристрастия и всякого рода отвлечения исчезают, и не потому, что мы успешно вытеснили их, а потому, что они больше не привлекают нас и не служат какой-либо цели.

В пристрастиях нет нужды, когда наши чувства, ставшие счастливыми, не привлекаются в качестве прикрытий или от­влекающих механизмов. Их можно не упоминать вообще. Всё, что нам нужно помнить: если мы причиняем себе боль сегодня, мы можем остановить себя сегодня. Мы можем делать этот выбор пять сотен раз на дню, что, вероятно, мы и делаем на первых стадиях.

Если вы заметите отсутствие покоя, обиду, панику или разо­чарование, знайте, что вы опять раскрыли книгу о том, «какой должна быть моя жизнь, что я в ней должен делать, как всем должно себя вести и как все остальные должны реагировать на то, что я делаю». Вы вернулись к сценарию своей жизни-фантазии и огорчаетесь по поводу того, что фантазии не осущест­вляются. Осуществиться им не суждено. Практически, самым худшим сценарием был бы тот, в котором ваша фантазия дейс­твительно могла осуществиться и вы остались бы с печальным осознанием того, что всё произошло гак, как вы хотели, но не исчезла пустота внутри — и что теперь?

Мы прекращаем фокусировать внимание на том, какими должны быть моя жизнь, мои дети, мой дом, моя собака, и от­кладываем подобные чаяния в сторону, так же как и аккомпа­нирующий им голос, который твердит, что вы по-прежнему всё делаете не так или всё еще не заслуживаете чего-то лучшего. Мы отказываемся от костюма, маски, образа, понимая, что они не имеют ничего общего с истиной в нас, и начинаем делать естес­твенные шаги, позволяя всей шелухе отпасть, когда ей время отпасть.

Так увеличивается наша способность жить без извинений, без оговорок, оправданий или потребности объяснять, в каком месте нашего жизненного процесса мы находимся. Мы полны решимости жить, движимые, по мере возможности, любовью, почитая благость и ценность в себе и в других. Амплитуда на­ших каждодневных колебаний предоставляет нам выбор толь­ко между двумя возможностями: любовью или страхом.

По мере того как мы всё больше принимаем свое совершен­ство и позволяем себе почувствовать и принять собственные страдания, мы всё чаще осознаем тот момент, когда мы вновь открыли книгу о собственной ущербности, и тут же решаем положить ее обратно. Держите голову высоко и замечайте всё, что происходит вокруг вас. Когда вы воистину заинтересованы в достойной, добродетельной природе каждого человека, вы устремляетесь взором за грань его поступков, поведения, всего хаоса, и говорите: «Он — чадо моего Отца, и я отказываюсь сосредоточиться на чем-то, кроме этого». И нам обещано, что, как только мы станем думать о добре в других, мы почувствуем освобождение, пришедшее на место вечных мыслей об их или о нашей собственной неправоте.

Оторвитесь от книги о собственной никчемности и разгля­дите всю заботу и поддержку, которые уже присутствуют для нас. Когда все становятся получателями доброй воли, вдруг ока­зывается легче жить. Как и овладение любыми другими умени­ями, это потребует практики. Боль —барометр, предупрежда­ющий о необходимости любить, а не судить, — появляется не­отвратимо, когда наши чаяния в отношении других не осуществляются или когда мы точно знаем, какой должна быть жизнь, а она такою не выстраивается.

Другими словами, следствием главного фокуса внимания на образе всегда окажется боль. Мы, конечно же, попытаемся спра­виться с болью медикаментозно и обнаружим себя в порочном круге, из которого нам не выбраться. А всё, что нужно сде­лать, — это отложить книгу и заявить, что мы больше не наме­рены ее читать. Вы и не подозреваете, что сделать это не только очень просто, но можно также получить от этого море удоволь­ствия. Это и впрямь потребует практики, преданности, посто­янства, но обратите внимание, как преданно и постоянно мы слушали голос, вещавший нам о том, как мы плохи, и как упор­но мы практиковались в подчинении его правилам.

Мы уже знаем о преданности цели, просто теперь мы пере­ключим нашу преданность на новую, весьма простую цель — перестать судить, начать любить, тем самым получая не только те награды, о которых мечтало наше сердце, но и многие другие. Серьезно отнеситесь к цели единения с другими, и больше ни­когда пристрастия не будут заботить вас.

[4: 30 вечера. Конец семинара. Люди выглядят усталыми, но довольными. Как всегда, многие старые и новые друзья обнимаются перед тем, как расстаться. Многие остаются, чтобы помочь навести порядок в аудитории, другие ждут, когда будет готова запись семинара, третьи обращаются с личными вопросами. Порядок в помещении восстановлен, и наступает новый день, предлагающий новую перспективу, новый взгляд на то, как работает жизнь.]

Дорогой читатель!

Как вы себя сейчас чувствуете? Сделайте глубокий вдох. Об­ратите особое внимание на то, как вы себя чувствуете к концу данного семинара. Может быть, он вас разбередил своими но­выми идеями? Надеюсь, вас осеняли догадки и озарения по ме­ре того, как участники семинара по-новому оценивали свою жизнь и отношения, порожденные эгоизмом, виною, болью и пристрастиями. Идеи, представленные здесь, просты и одно­значны. Выход из нашей дилеммы так же прост, легок, свобо­ден, нескончаем и дружествен. От нас требуется совсем немно­го — осознать, что наш обычный подход к жизни не был ус­пешным или удовлетворительным, и пожелать иного подхода. И он появится!

Если решение наших кажущихся проблем несложно, сво­бодно и всегда доступно, но мы отказываемся от него, тогда остается только заключить, что за наркотическими субстанци­ями и зависимым поведением стоит наше пристрастие к вине. Мы пристрастны к предвзятости, к тому, чтобы всё было по-на­шему, и к тому, чтобы всегда быть правыми. Цель данного семинара и книги в том, чтобы убрать путаницу и представить нашу дилемму такой, какая она есть на самом деле.

Теперь, когда у вас есть фундамент для иной перспективы, мы перейдем ко второй части книги, которая с помощью мно­гих интервью проиллюстрирует шаги, необходимые для изме­нения наших мучительных, пронизанных крушением иллюзий и полных разочарований жизней —на жизнь лучшую. Многие участники семинара сделали необходимые шаги в этом направ­лении. И то же самое под силу вам!

Часть II
Интервью и ответы

Не так давно у нас побывали друзья из Денвера, штат Колорадо. Во время наших многочисленных бесед разговор зашел о том, как продвигается эта книга. Наша приятельница мимоходом упомянула людей с ярко выраженными привязанностями, про­тивопоставив их тем, у кого таковых нет. Мой коллега, Роберт, заметил: вернее было бы сказать, что те или иные пристрастия свойственны нам всем, просто мы находимся в разной стадии осознания этого. Лицо женщины просветлело. «Насколько проще и легче была бы жизнь, стань общепризнанным тот факт, что все мы находимся в одинаковой ситуации, — сказала она. —Можно было бы просто жить, не прячась и не притворя­ясь». Для тех, кто готов принять подобную концепцию, дорога к душевному покою не будет долгой. Мы приглашаем всех при­соединиться к нам.

Как я уже упоминала в первой части этой книги, после мно­гочисленных звонков от людей, начавших осознавать свои при­страстия или зависимости, мне стало совершенно очевидно, что личные примеры сделают материал семинара намного бо­гаче. Составляя вопросы для интервью, я даже не подозревала, насколько интересным, захватывающим и волнующим ока­жется процесс опроса и какой честью для меня станет работа с этой группой людей.

Иногда мы слышим об «обыкновенных людях, совершаю­щих необыкновенные поступки». Мне бы хотелось модифици­ровать это выражение, чтобы оно звучало как «обыкновенные люди, изменяющие свое мышление необычными путями», ста­новясь воистину источниками света для нашего мира.

Как только я решила добавить вторую часть, книга зажила своей собственной жизнью. Составив список основных и обще­известных пристрастий, или средств отвлечения внимания, я интуитивно отобрала кандидатов для интервью. Некоторые из них были участниками семинара, описанного в первой части, другие — студентами, клиентами, друзьями или теми и други­ми вместе. В любом случае, все они сумели преодолеть свои пристрастия и в значительной мере изменить свое дисфункци­ональное поведение. Теперь они живут полной жизнью, своею зрелостью и эмоциональной полноценностью превосходя то, что является средней нормой в нашем обществе. Они с боль­шой готовностью согласились участвовать в нашем проекте, желая поделиться собственным успехом и рассказать, каким об­разом им удалось выбраться из своих бед.

Кроме того, отвечая на мои заверения в полной анонимнос­ти, они почти единогласно заявили, что не желают скрывать своих имен и вовсе не возражают откровенно рассказать о про­цессе собственного исцеления. Подобная открытость, желание поделиться опытом с другими в сочетании со спокойным отно­шением ко всему, что им довелось пережить, свидетельствуют о смелости и решительности в их выборе быть откровенными.

Несмотря на их готовность открыть свои имена, я всё же решила оставить их ответы анонимными из уважения к род­ным и друзьям, для которых публичная идентификация с по­добным проектом могла быть нежелательной. Ответы на во­просы даются без ссылок на имена. И, поскольку содержание вопросов необычайно важно, следить за тем, кто и что сказал, было бы довольно трудно и отвлекало бы внимание от глав­ного.

Находиться в компании всех этих, без исключения, мужчин и женщин было само по себе явлением значимым. Ни жалоб, ни стенаний, ни склок, ни эгоистичного самовыпячивания. Атмос­фера общения всегда была пронизана высокой энергией, доб­рожелательством, легкостью и добрым юмором. Когда время от времени возникала тревога, с ней быстро справлялись, «де­лая ее своею», т. е. принимая ее практически без обвинений или гнева. Иначе говоря, подобное чувство сразу же становилось частью продолжавшегося процесса самопознания. Все участни­ки были открыты и корректны по отношению к жизни и друг к другу, явно бросая вызов границам возможного в этом пугаю­щем и пугливом мире.

Здесь совершенно необходимо отметить, что, прежде чем изменить мышление, все они (почти сломленные какой-то тра­гедией или измученные неопределенной и необъяснимой не­удовлетворенностью), каждый своим путем, пришли к одному и тому же выводу: должен существовать иной и лучший путь жизни в этом мире. Они первыми признали собственные не­достатки, которые в некоторых случаях были довольно серьез­ными и не исключали насилия или жестокости по отношению к другим. Они такие же, как мы, с одной, может быть, разницей: они пожелали ответить на собственный внутренний призыв к изменению. Иногда это желание было едва уловимым и сопро­вождалось множеством возражений и оговорок. Но с реши­мостью, о которой они в себе и не подозревали, эти люди усту­пили самому основному человеческому желанию — любить и направлять свой дух к другим, быть щедрыми духом. Они были готовы предстать перед своими страхами и бросить вызов внут­реннему голосу эго, всегда настаивающему на том, чтобы мы оставались ничтожными и незначительными. Они уже побыва­ли там, где большинство людей пребывает сейчас, и, следова­тельно, находятся в идеальной ситуации для помощи нам.

Пожалуйста, предельно ясно поймите следующее: в истине у нас гораздо больше сходства, чем различий, однако, в этом ми­ре различия усиленно подчеркиваются. Ни один участник груп­пы по своей природе не отличался от остальных. Никому не давалось особых привилегий, никому не предлагалось опустить особо трудные моменты в самопостижении. Ни один из них не обладал чем-то особенным, отсутствующим у остальных. Прос­то все они попросили помощи и признали, что пока еще не знают каких-то своих сторон. Благодаря этому желанию в их жизни произошла необъяснимая, но счастливая перемена. Если достаточное количество людей сделают подобный выбор, здра­вомыслие быстро возвратится в наш мир.

Привлекательности и уместности подобного проекта в боль­шой мере содействовало необычайное разнообразие жизненно­го опыта у тех, кто разделил общую цель —изменить воззрение на мир. Внутри категорий, которыми мы пользуемся в этом мире для сравнения себя друг с другом, участники нашего оп­роса представляли довольно широкий спектр. В то время, когда проводились интервью, т. е. в середине 1997 года, возраст учас­тников в группе из 28 человек варьировался от девятнадцати до шестидесяти девяти лет при одинаковом числе мужчин и жен­щин. Они прибыли буквально со всех концов Америки, а также с Кубы и из Канады. Ранее они проживали в различных штатах Америки и за границей. Географически их объединяло только то, что совсем- недавно, и в силу разных жизненных обстоя­тельств, большинство из них переселились во Флориду.

Большую часть группы составляли представители белой ра­сы, однако, были и латиноамериканцы, метисы, а также выход­цы с Карибских островов африканского происхождения. Здесь были представлены все возможные варианты семейного стату­са. Среди участников были люди одинокие, женатые, разведен­ные, партнеры в нетрадиционных и в самых возможных ком­бинациях взаимоотношений. У одних есть внуки, дети, усынов­ленные или удочеренные, у других вообще нет никакого опыта общения с детьми. Что касается образования, то оно варьиро­валось от первого курса института, который только что закон­чила наша девятнадцатилетняя участница, до аспирантуры и докторантуры. Некоторые оставались в одной и той же школе, другие искали для себя более подходящего места. Кто-то поже­лал отслужить в армии, кто-то не испытывал подобного же­лания.

Столь же разносторонними были и религиозные тра­диции — от полного отсутствия религиозных убеждений до протестантизма, а также католицизма, иудаизма, христианско­го фундаментализма, представителей «Христианской науки» и так называемой философии «Нью-Эйдж» (Новая Эра). Все они пришли к выводу, что, вне зависимости от их религиозного воспитания, этот опыт оставил их неудовлетворенными. Он не избавил от страха, не предоставил значимых ответов и не при­вел к трансцендентному опыту.

Некоторые из участников в детстве много переезжали, пос­кольку росли в семьях военных или других государственных служащих. Другие по традиции жили на одном месте, где поко­ление за поколением обосновалась и жила их семья и где они всегда находили поддержку. Детство участников опроса тоже было совершенно разным —от пережитого жестокого насилия до опыта столь «идиллического», какой только могут обеспе­чить любящие родители в этом мире. В настоящее время неко­торые живут довольно скромно, другие наслаждаются солид­ным достатком. Образ жизни, способности и интеллектуаль­ный уровень на редкость несхожи, и многие из этих людей, вероятно, никогда бы не встретились, не объедини их одно общее для всех и необычайно важное наблюдение: жизнь не выстраивается согласно задуманному плану.