ДИАГРАММА 2 3 страница

Да, и это может оказаться для многих известием не совсем при­ятным. Сегодняшнее страдание никак не связано с тем, что про­изошло с вами в двухлетнем или сорокадвухлетнем возрасте.

Мы невероятно привязаны к идее того, что навсегда останемся ущербными из-за случившегося в прошлом. Мы холим и леле­ем эту идею.

Но я продолжаю испытывать боль, ассоциируемую с про­шлым.

Вы продолжаете испытывать боль и ассоциируете ее с вашим прошлым.

Значит, всё, что я в действительности делаю, — это не желаю расстаться с чувством собственной никчемности, которое уйдет, если я предложу любовь сейчас?

Совершенно верно. Если бы у нас случилась амнезия и мы забы­ли всё плохое, что происходило с нами до сегодняшнего утра, не было бы нужды увязывать всё происходящее сегодня с про­шлым. Коль скоро я испытываю боль сегодня, то только пото­му, что именно сегодня я решила лишить любви себя или кого- либо еще. Точка. Конец истории. Что может быть проще?

Почему же тогда мы продолжаем настаивать на том, что нужно переживать эти неприятные чувства, когда они в нас возникают, или же на том, что если я ощущаю боль сейчас, то лучше дать ей выход?

Если вы испытываете сильную эмоцию и адреналин выбрасы­вается в кровь, то нужно уважить это чувство и оставаться с ним, не судя его. Это и есть очищение, поскольку ваше чувство таким образом трансформируется в опыт иного качества. Каж­дый момент является новым мгновением, и всё, что в нем пере­живается, в нем генерируется. Концепция того, что та же самая боль остается с нами долгое время, — концепция ложная. По существу, если сегодня мы чувствуем ненависть или наши по­ступки движимы ею, скверные чувства или неприятный опыт появятся сегодня. Весьма существенно заметить, что сегод­няшняя досада вызвана сегодняшней ненавистью, а не вче­рашней.

Как же прервать вчерашний цикл?

Осознанием того, что сегодняшние чувства не имеют отно­шения к событиям, случившимся вчера, и что мы можем спо­койно отбросить всё, имеющее отношение к этому вчера, и сос­редоточиться на том, что действительно имеет значение. Дру­гими словами, если мы искренне желаем видеть всё иначе, мы начинаем убирать акцент с прошлого, поскольку понимаем его безотносительность к нашему процессу. Например, взрослея, мы более не занимаем себя детскими игрушками, считая их бесполезными и не интересными для нас нынешних. В один прекрасный день мы вдруг осознаем, что уже не получаем удо­вольствия от катания по ковру игрушечной машины. Таким же образом и сосредоточение на ошибках прошлого не только более не служит нашей цели, но, наоборот, замедляет прогресс. Бег по кругу под названием «кто кому что сделал» прекращается за отсутствием интереса. Вам не надо форсировать уход прош­лых идей и ассоциаций. Когда фокус внимания перемещается на нечто более значимое, они просто исчезают, подобно возду­ху, покидающему воздушный шар.

Я могу предложить живое свидетельство тому, что вы сейчас сказали. В восемнадцатилетнем возрасте я попал в автомобильную катастрофу, и вследствие этого у меня потеряна всякая память о жизни от рождения до 18 лет. Но даже без этой памяти я умудрился достаточно напор­тачить в своей жизни!

Раньше Вы говорили о покое как о конечном чувстве или состоянии. В порядке ли вещей испытать покой ненадолго, а затем снова продвигаться вперед небольшими шажками?

Да, потому что в любое время дня или в любом сегменте нашего опыта мы либо внутри, либо снаружи определенного цикла. В один момент мы говорим: «я настаиваю, чтобы всё было по-мо­ему, я ненавижу этого человека, я чувствую себя никчемным», и в следующее мгновение мы бескорыстно помогаем кому-то или позволяем себе истинное самовыражение. Это самовыра­жение, которое всегда есть проявление любви, может быть ри­сованием, занятием в саду, исполнением обычной работы, же­ланием пообщаться с другом или же просто ощутить суть соб­ственной природы.

В этом смешении эгоцентризма и истинного альтруизма лю­бой день может показаться беспорядочным. И до сих пор вы, вероятно, не понимали почему. Вы полагали, что такова уж жизнь: иногда приятна, иногда неприятна, иногда соотносима с удовольствием, иногда сопряжена с болью. На самом деле она не хаотична и вовсе не случайна. Наш опыт можно изобразить графически и показать, насколько последовательно и преданно следует этот опыт за фокусом нашего внимания.

Жизнь может, но совсем не должна походить на аттракцион под названием «американские горки» со всеми его взлетами и падениями. С более и более глубоким осознанием силы нашего собственного влияния на жизненный опыт и в зависимости от того, чему мы посвящаем свое внимание, всё вокруг начинает изменяться. Теперь со своими возражениями в разговор всту­пает эго: «Как это скучно! Мне больше нравились «американс­кие горки», — как будто выброс адреналина в кровь, с одной стороны, или же глубина отчаяния, в которое мы впадаем, — с другой, определяют пределы нашего жизненного опыта. Одна­ко ни то, ни другое не являются пределами или же полюсами нашего опыта. И скука, и драма вписываются в одну и ту же колонку нашего гроссбуха, меж тем как совершенно иной воз­можный опыт остается на другой стороне в другой колонке.

Кому-то удавались довольно продолжительные периоды ду­шевного спокойствия, другие видели лишь его проблеск, но во всех случаях присутствие покоя зависит целиком от нас, от строя наших мыслей. После сегодняшнего семинара вам уже не удастся совсем не думать о том, о чем вы здесь услышали, даже если погружение в эти идеи и усвоение их займет еще какое-то время.

Мой мозг разрывается от напряжения, поскольку я упорно цепляюсь за «кто кому что сделал». Вы сказали, что случившееся в прошлом не имеет отношения к сегодняшней боли, и я подумал о моем увольнении с работы в связи с сокращением штатов, происшедшем несколько недель назад.

Я обнаружил письмо, написанное за моей спиной моим так называемым партнером, женщиной, которая была уволена на месяц раньше. Поначалу я был изумлен ее глупостью, но сегодня наконец ощущаю растущий гнев и желание свернуть ей шею. Я понимаю, что должен пройти через эту обиду, хотя она весьма болезненна и, кажется, я не в силах ничего сделать по этому поводу. Хотя я и ощущаю боль сегодня, но обстоятельства, относящиеся к моему увольнению пару недель назад, вроде бы имеют к ней прямое отношение, и я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

Как я уже сказала, это ваш выбор — любить или не любить сегодня, независимо от того, насколько весом предлог, кото­рый, по убеждению вашего эго, вызывает сегодняшнюю боль и гнев. Нам всё еще предстоит признать, что, если мы, как неза­висимые существа, сегодня выбираем не любить или настаива­ем на том, что с нами обошлись несправедливо, сегодняшний день будет сопряжен с душевной болью. Любое желание прит­вориться, будто боль вызвана случившимся ранее, не отменяет того факта, что именно сегодня я выбираю досаду на этого че­ловека или же ситуацию, независимо от того, когда имело место само событие. Другими словами, ваше эго притворяется рас­строенным по поводу чего-то происшедшего раньше, когда на самом деле вы выбираете страдание сегодня.

Стараясь ослабить напряжение, я продолжаю раздражать­ся на эту женщину или же на других, затем я возвращаюсь к мысли: «Хорошо, если я сам автор всего этого, если я настолько сильное существо, зачем мне весь этот вздор?» Я злюсь на себя.

Здесь Вы попали «в яблочко». Мысль, нашептывающая: «вот всё, что ты заслуживаешь», превращается в самореализующееся пророчество. Чтобы выпутаться из него, услышьте отчетли­во и громко следующее: сегодняшняя боль возникает как ре­зультат нашего выбора не дать любви сегодня. Ваше мышле­ние, ваше эго самозабвенно возражает против этого и постарается замкнуться или уйти блуждать. Значение имеет только то, что именно мы решим предложить друг другу сегод­ня, и мы увязнем с головой, пытаясь оправдать отсутствие люб­ви и приятия ситуации в настоящий момент. Не имеет значе­ния, почему мы считаем наше суждение оправданным. Если я выбираю не дать любви сегодня, мой дискомфорт появится сегодня. Виновник —выбор мысленно удерживать и сохранять того, кто причинил вам вред, или же того, кто пострадал от нанесенного вреда.

Но даже если я перепрыгну через эту ступень и перейду непосредственно к «Шерон приносит боль Шерон», зачем я создаю весь этот вздор? Именно здесь я вижу реальное осуждение.

Вы сказали, что неправильно живете?

Во всяком случае, так я чувствую.

Прислушайтесь, пожалуйста, к этой беседе в ваших мыслях: «Шерон, ты столь глупа, что не способна что-то сделать пра­вильно». Оскорбительный голос, звучащий где-то на задворках ваших мыслей, необходимо сделать явным. А кто еще когда-либо участвовал в подобном разговоре? Сегодня — ваш день эмансипации, освобождения от этого голоса. Сегодня вы ска­жите ему: я больше тебя не слушаю! Я не обязана внимать ко­му-то, нашептывающему, насколько я глупа и не способна жить по-человечески. Кто-то заметил раньше, что мы слушали этот голос так долго, что теперь трудно осознать: нам вовсе не обязательно это делать. Не рассмотрев предложенной тем голо­сом гипотезы, мы решили, что нужно его слушать, или что он глаголет истину, или что так уж в жизни повелось. Сегодня мы собрались, чтобы во всеуслышанье сказать, что этот голос боль­ше слушать не желаем. Итак, Шерон, что случится, если вы скажете: «Я более не слушаю тот голос, что учит меня ненависти к другим»?

Он ответит: «Но видишь ли, ты создаем всё это сама».

Как только он примется за свое, откажитесь слушать.

Даже в том случае, если услышанное кажется правдой и в настоящий момент жизнь ваша являет собой сплошной хаос? Мне не нравится созданное мною.

Когда этот недобрый голос утверждает, что свою жизнь вы превратили в сплошной хаос, сделайте новый выбор, без сопро­тивления, но твердо заявив: я не слушаю. Постарайтесь вместо этого услышать, что вы — дитя любящего всех нас Отца, кото­рому лишь это и нужно. Конечно, нам всем необходимо откры­то посмотреть на наши ошибки и признаться в них, но это не требует ни осуждения, ни наказания. Будьте очень добры, но тверды по отношению к себе и откажитесь соглашаться с голо­сом, который говорит, что вы достойны осуждения. Нет ника­кой необходимости отступать перед ним.

Для меня это — глубокая вера в то, что мне можно повредить. Только эго уязвимо. Хотя можно убить тело, но нельзя уничтожить Дух. Правильно?

Правильно. Всё, что здесь требуется, — это изменить фокус внимания.

Кэрол говорила нам о том, где найти ответ, но это либо трудно понять, либо мы не желаем этого понимать, однако для меня полезнее понять, где не найти ответ. Ответ — не в прошлом и не в пережевывании наших обид. Давайте на минутку притворимся, что мирские убеждения истинны и всё случившееся в далеком прошлом важно и работает до сих пор. Но это убеждение всё еще не содержит в себе решения. Мы ищем решение там, где его нет. Не имеет никакого значения, вызвана ли наша обида сию минуту, два дня назад или же двадцать лет назад. Всё равно нет ни ответа, ни покоя в обнаружении так называемого источ­ника обиды. Вам не надо заботиться о прошлом, ибо не оттуда приходит покой. Спросите себя, чем одарил вас голос эго кроме еще большего самоосуждения? И раз мы не получили от него чего-либо стоящего, зачем мы продолжаем его слушать? На этот-то вопрос и нужно найти ответ.

Я могу и предложить покой, и считать кого-то чадом Божьим, но только в отношении других, а не себя.

Почему?

Не знаю. Хотя где-то всё же догадываюсь.

Поведайте нам об этом разговоре, безостановочно звучащем в голове и повторяющем, что вам не предложить покоя самой себе.

Мой разговор с самой собой дает мне знать, что если я фокусирую внимание на себе, то я эгоистична, не стою попыток сделать что-то для себя и что прежде всего я должна позаботиться о других. Я очень изменилась за последние несколько месяцев, особенно с тех пор, как начала стараться увидеть свои взаимоотношения в новом свете. Моя жизнь действительно меняется, но кажется, что она становится хуже, а не лучше. Мне казалось, что я дости­гаю успеха, а нынче вижу, что двигаюсь назад. Я в полном замешательстве.

Что бы вы ни думали, вы всегда движетесь вперед. Уверена, что здесь присутствует много тех, у кого в голове заседает целый комитет критиков, убеждающих вас в том, что обращать вни­мание на себя весьма эгоистично и что подобного внимания и любви вы недостойны. Мы все впитали эти лживые концепции.

Я чувствую всё это и действительно хочу предложить покой другим, но прошлые события неожиданно всплывают в памяти и еще на какое-то время убеждают меня в моей недостойности, несмотря на то, о чем говорит Кэрол.

И, когда это начинается, что вы предпринимаете?

Я пытаюсь убедить себя не слушать этот голос, но совер­шенно неожиданно меня обуревают чувства отвращения или ненависти.

Не сопротивляйтесь этому голосу, бросьте ему вызов. Между сопротивлением и вызовом большая разница. Очень важно признать присутствие этого нескончаемого разговора о том, насколько вы плохая, насколько вам необходимо в первую оче­редь позаботиться о других. Та же запрограммированность учит нас, что сосредоточиваться на том, как мы хороши и со­вершенны, нескромно, что это и есть гордыня. Большинство из нас выросли на разных вариациях такой идеи.

У меня это получается очень хорошо. Я даже знаю, как избавляться от подобного внутреннего диалога, но затем вдруг все меняется, приходит ощущение, будто меня отб­расывает назад, называйте это как угодно.

Продолжайте практиковаться. В одном вы всегда можете быть уверены: кто бы ни появился в вашей жизни, он выбран для того, чтобы помочь вам разучить заученное. Для нашего собс­твенного спокойствия необычайно важно видеть в людях хо­рошее, желать им в жизни преуспеть, действительно желать для них покоя сейчас. Вы не можете искренне желать им покоя и процветания, если концентрируете внимание на том, что они делают неправильно. Вы им по-настоящему желаете покоя лишь тогда, когда признаете в них невинное дитя Господне. Тогда всё становится легко.

Что, если я желаю им покоя с небольшой примесью чего-то еще?

Как насчет «чуть-чуть отмщения»?

Работать над той или другой темой мне помогало полное незнание того, в чем будет заключаться следующий шаг. Неизвестный фактор делал решение трудным. Когда я наконец сказал: «Хорошо, я просто позволю Святому Духу быть ответственным за следующий шаг», стало гораздо легче пребывать в настоящем моменте.

Мы все принимаем на себя большую ответственность. С одной стороны, изменить мышление невероятно просто. С другой, это кажется тяжелейшей задачей, поскольку мы сталкиваемся лицом к лицу с условными рефлексами, подтверждающими на­шу бесполезность, никчемность и вину. Нам необходимо про­тивостоять этому древнему разговору. Нам необходимо быть суровыми с голосом нашего собственного эго, который расша­тывает наше природное чувство благополучия своими пос­тоянными заверениями в том, что счастливая жизнь для нас недосягаема. Будьте очень тверды с этим голосом, говорите убежденно и объявите свою полную независимость от него. На­до начать иначе разговаривать с собою. Сядьте в кресло и ска­жите себе: я не должен ни извиняться, ни объяснять, ни оправ­дывать себя. Я имею право быть здесь таким, каков я есть. Мои прошлые ошибки канули в лету, и я желаю быть своим собс­твенным вестником радости. Подумайте о тех вещах, которые вы делали правильно, и сделайте список всего, за что вы можете благодарить.

Настал момент, когда мне захотелось оделить добром и любовью всех на свете, но я не чувствовала себя достойной этого. Я работала и работала с этим, пока мне в голову не пришла одна мысль. Каждый день по дороге на работу я стала молиться о безусловной любви для себя самой. По истечении примерно десяти дней произошел внутренний сдвиг, я просто ощутила его, и он остался со мной и более не уходил. С этим сдвигом пришел покой и ушла мысль о том, что это эгоистично с моей стороны. Это была полная перемена в моем видении вселенной и себя в ней, и это пришло ко мне как ответ на просьбу.

Прекрасно! Видите ли, поскольку вы искренне пожелали счи­тать себя крайне значимой, это и стало вашей просьбой. Свои­ми молитвами и фокусом внимания вы демонстрировали, что серьезно желаете подобного опыта. Поначалу многие из нас чувствуют раздвоенность, амбивалентность, поэтому начинай­те с молитвы «я желаю желать…» и оставайтесь с ней столько, сколько нужно. Молиться о способности любить себя — это прекрасный пример сосредоточения внимания и решимости. Мы все придем к этому по-своему, осознавая, что обязательно должны сказать всё, что нам нужно, не считаясь с голосом в нашем разуме, вещающим обратное.

Если бы только нам удалось понять, что мы все являем собой единое тождество, было бы легче осознать, что желание покоя для каждого будет включать и нас самих, поскольку мы не разделены. Это единство делает невоз­можным исключение из него кого бы то ни было.

Совершенно верно. Следовательно, наша задача — перевести это осознание с интеллектуального уровня на чувственный. Мы говорим, что желаем покоя, но хотим обрести его по-своему или только с определенным человеком, чтобы наша фантазия осуществилась.

Я не понимал этого до сегодняшнего дня! Это именно то, что я делал! Я считал, что дарю этому человеку покой и всю любовь без всяких условий или ожиданий, но сейчас открываю для себя, что это вовсе не так.

Если вы начали понимать, что ставили условия, вы шагнули далеко вперед. Это замечательно, в конце концов понять, на­сколько мы заинтересованы в том, чтобы всё происходило по- нашему. Только с подобным осознанием мы признаемся себе, что полностью увязли в своем желании всему быть по-нашему, а потому нам и необходима помощь. Пока мы не увидим, как глубоко увязли в яме со смолой, не появится мотиваций к како­му-либо изменению.

У меня уже здесь возникает проблема, ибо на самом деле я желаю осудить себя за то, что увязла в этой бочке с дегтем.

Именно здесь вы и распознаете критика-судью в своем мыш­лении и отказываетесь его слушать.

Те из нас, у кого есть опыт с отрицанием, помнят фразу из «Курса чудес» о том, что отказ верить этому жалкому мнению о себе и есть правильное использование отрицания.

Это верно. Правильным применением отрицания будет отри­цание этого жалкого разговора с самим собой. Отрицание так же нейтрально, как память или обучение, как мир или тело. Спасибо за напоминание об этом.

Меня просто измучил один вопрос. Этот критический голос когда-нибудь замолкает?

Да. Он становится всё менее и менее настойчивым, по мере того как вы перестаете обращать на него внимание. Здесь будет уместной аналогия с воздушным шаром. Когда в шаре не оста­ется воздуха, он тихо съеживается и опускается на землю. Ко­нечно же, внутренний критик перестает доминировать, когда мы всё меньше обращаем на него внимания и постоянно поль­зуемся нашей способностью говорить «нет», как только он возьмется за свое. Другими словами, тональность звука начина­ет меняться. То есть вы приглушаете его, как громкость звука в радио.

Я обнаружил, что обеспокоен многими сегодняшними собы­тиями и их последствиями для будущего.

Помните ответ Скотта на его сон? «Мне не нужно беспокоить­ся — все события разрешатся сами собой, и любой исход окажется благим». Это определенно то, в чем нам необходимо практиковаться. Большинство из настучится пренебрегать настоящим моментом, постоянно переживая но поводу прошлого и будущего. Настоящий момент, во всей своей славе, прохо­дит мимо нашего сознания, поскольку мы не обращаем на него внимания.

Беспокойство по поводу прошлого и будущего — не беспо­койство ли это по поводу того, что я причинил кому-то боль, сказав нечто обидное?

Это больше относится к гордыне нашей вины. Если мы в дан­ный момент помним о необходимости предложить покой и сострадание себе и всем остальным, проблема исчезает, досада и напряжение уходят, физическая боль, пустота и страх посте­пенно рассеиваются. Любая тревога —просто сигнал о том, что мы лишаем себя нашей собственной любви. Решение, необхо­димое для избавления от любой досады, весьма просто, но мы невероятно усложнили его, убедив себя в том, что нам необхо­димо всё анализировать и понимать, искоренять, беспокоиться и предчувствовать.

Новый и лучший подход обоснован тем, что наш опыт сей­час является функцией фокуса нашего внимания именно сей­час. И фокус этот целиком и полностью зависит от нас и только от нас. Может быть, данный подход не очень легок, но он абсо­лютно прост. Отсутствие легкости есть результат нашего неве­роятного упрямства, одержимости тем, чтобы сделать всё по- своему, и полной недисциплинированности в отношении кон­центрации внимания и изменения мышления. Этот цикл непрерывен: концентрация внимания — изменение мышле­ния, концентрация внимания — и изменение мышления. Если вы возразите, что это очень большая работа и вы предпочли бы что-то друг ое, чем бы это другое могло быть? Магической пи­люлей? Какой у нас в действительности выбор? Может быть, вам желательно остаться при нынешних обстоятельствах? Вряд ли это решение будет мудрым.

[3 часа дня. Дано задание разбиться на группы. Каждый вытягивает из корзины номер, согласно которому происходит деление присутствующих на группы по четыре человека.]

Групповое упражнение: Как только упражнение начнется, вы тут же поймете, что попали в самую лучшую для вас группу. Перед вами стоит двойная задача. Во-первых, поделитесь с участниками своей группы главной вестью относительно себя и своего места в мире, которое навязывает вам голос эго. Облеки­те в слова тот постоянный внутренний разговор о том, насколь­ко вы скверны и почему. Если есть что-то конкретное, подтвер­ждающее вашу воображаемую недостойность или заслуженность наказания, скажите об этом вслух. Обнародуйте тот внутренний диалог, которому обычно вы разрешаете происхо­дить в вашей голове без какой бы то ни было цензуры.

Во-вторых, громко сообщите своей группе то, что вам всегда хотелось выразить, то, что гораздо ближе к истине вашей доб­роты и совершенства, чем та тираническая вера, которую на­саждает эго.

Скажите всё, что всегда хотели услышать от самих себя и на что не давали себе разрешения. Тема может быть любой. Вы заметите, под каким запретом находитесь, как много удержива­ете внутри, поскольку этот хриплый голос, которому вы никог­да не бросали вызов, говорил вам, что именно так и нужно жить. Как всегда, тот голос напоминает вам о том, что вы ник­чемны и не способны поведать что-то важное. В сердце каждого из нас скрывается невысказанное пожелание, возможно — ва­шему ребенку, а может быть, родителю, живому или уже ушед­шему из мира. Это может иметь отношение к кому-то, не при­частному к вашей группе или физически отсутствующему. А может статься, вы захотите спеть. С помощью внутреннего проводника, вашей любящей и мудрой природы, заметьте, на­сколько вы заблокированы для подобного разговора или же просьбы о том, чего желаете.

Это упражнение помогает непосредственно пережить и осо­знать господство никогда не подвергавшегося проверке голоса эго, который контролирует наши внутренние радиоволны, уве­ковечивая миф о том, что с нами не всё в порядке. Постарайтесь осознать его кажущийся контроль в сфере вашей жизни и по­нять, что вам не обязательно слушать его. Вы можете сказать всё, что душе угодно. Вероятней всего, возникнет широкий ди­апазон тем для разговора или для выражения чувств. Объявите о своей любви к себе или другим, чего вы никогда себе не поз­воляли.

Распознайте этот уничижительный голос и возвестите свою свободу от него прямо на месте, перед лицом того, что он, воз­можно, вам говорит. Настаивайте на смелости и силе, на истине и на любви. В этих начальных фазах возвращения себе своей силы и фокуса внимания провозглашение истины даже более могущественно, чем мысли о ней. Фактически, вы обязуетесь объявить перед всеми об истине вашей доброты и велико­душия.

[Упражнение продолжается примерно сорок минут, затем участников про­сят закончить беседу и, оставаясь на своих местах, повернуться лицом к лектору.]

Итак, что вы чувствовали, исходя в разговоре из вновь обретен­ной уверенности в своем праве быть здесь? Обнаружили ли вы, что голос вашего эго поразительно схож с голосами эго осталь­ных, навязывающими ту же самую старую и скучную ложь о каждом и каждому? Практически, все на этой земле слышат один и тот же пугающий внутренний монолог, и тем не менее многие из нас считают, что только с нами что-то не так. Как это ни парадоксально, но каждый из нас верит, что у всех остальных в жизни всё прекрасно, и только он один выпадает из общего ряда. Что вы чувствовали, встав перед группой и заявив о своей невинности или с любовью обратившись к кому-то, или с лю­бовью упомянув кого-то, желая сделать это давным-давно?

Это было просто здорово. Двое из нашей группы поначалу даже ощутили тепло и напряжение в груди и в горле. Но к окончанию рассказа эти ощущения исчезли.

Было ли это абсолютно незнакомым для вас —разрешить себе высказать нечто положительное о себе или о ком-то еще?

Это было настоящим освобождением.

Ощущение было странным и необычным.

Было приятно сказать то, что я действительно хотел сказать. Особенно радовала поддержка и согласие людей в группе.

Прекрасно! Идея в том, чтобы обрести способность сказать с любовью: «У меня есть право на это!» Беспокоились ли вы, что вас неправильно поймут, если вы скажете о чем-то с любовью? Может быть, начиная с сегодняшнего дня ваша готовность слу­шать внутренние аргументы в защиту неполноценности вашей природы и отсутствия права выражать себя по своему выбору несколько уменьшится?

Меня сейчас просто озарило. При упоминании этого старо­го багажа эго всё вылезло наружу. Вы открываете рот, и вдруг всё изливается из вас потоком. Затем мы выполнили часть упражнения, посвященную истинности нашего Я. При этом в воздухе чувствовалось тепло, и вы просто ощущали движение энергии. Разговор о благом и правильном был наполнен жизнью, а все старые наветы эго казались мертвыми. Этот древний разговор не обладает энергией, и вам почти не приходится шевелить губами. Он просто как бы спадает с вашего лица. Но как только мы заявили об истине о нас, каждое лицо засветилось жизнью, а одна женщина даже заерзала на стуле и принялась хихикать.

Это и значит быть живым. Воспринимается немного странно и поначалу вызывает некую нервозность, потому что мы ждем, что вот-вот еще что-нибудь произойдет. Мы озираемся, чтобы убедиться, не настигает ли нас критически настроенный роди­тель или авторитетное лицо, или умственная полиция.

Я почти никого не знала в моей группе, и мой страх во время выступления не имел к ним никакого отношения. И все же я ждала, что вот-вот кто-то из них начнет смеяться надо мной или скажет: «Ага! Мы про тебя всё знаем!» Интеллектуально у меня нет никакой причины верить в то, что они нападут на меня или посмеются надо мной.

Теперь вы видите, что мы ожидаем критику или предполагаем, что кто-то подставит нам ножку? Здесь требуется практика, нужно сказать себе: «Да, я нервничаю, но всё же я выйду и выступлю, и осознаю, что я в полной безопасности. Никто не нападает на меня». Был ли этот опыт новым для вас?

Да.

Вы понимаете теперь, насколько это необычно — позволить себе быть добрым по отношению к себе или к другим. Вы всегда добры к домашним животным или птицам, не настало ли время стать добрым и к себе? Ведь вы заслуживаете этого не меньше, чем они.

А что происходило в той дальней группе? Был ли этот опыт странным для вас?

Да, действительно, он был немного странным.

По правде говоря, поначалу он действительно кажется немного странным, особенно для тех из нас, кто пребывает в обстановке, не благоприятствующей отказу от ложного образа собственно­го «я». Помните, мы говорили о нежной привязанности к фор­ме? Это относится не только к внешней физической форме, но и к внутреннему образу самих себя и к невероятно сильной тенденции защищать его. Мы притворяемся, что маска собс­твенного образа укрыла нас. Этот образ — наша крепость. В ней мы живем. Если быть откровенным, то честный рассказ о том, как мы себя чувствуем, действительно сопряжен со стран­ными ощущениями, поскольку нам привычней спрятаться за «я-образом». Откровенные признания никогда не ценились и не считались необходимыми. Совсем наоборот.

Немного раньше я раздумывала о людях, которые постоянно оказываются в плохих взаимоотношениях из-за того, что они плохо относятся к себе. Самоуничижение применимо и к другим сферам жизни, и теперь я понимаю, что попадала в разнообразные ситуации на работе, поскольку разрешала обращаться с собой не должным образом. Я признаю это и теперь желаю исправить подобное положение.

Вы сделали большой шаг в осознании незаслуженности склады­вающихся на работе ситуаций. Но ведь это вы сами их и созда­ли, предположив, что именно их и заслуживаете. По каким-то неизвестным причинам вы считали себя достойной их. Про­пасть лежит между тем, чего мы действительно заслуживаем, т. е. абсолютно всем, и тем, что мы заслуживаем в собственных глазах, т. е. совсем немногим.

Я слышу, что вы говорите о прошлом. Оно ушло. Но может быть, иногда полезно вернуться мыслями к тому времени, когда вам было два или четыре года, чтобы выя­вить то единственное событие, которое оказалось пово­ротным моментом в жизни?

Можно, я отвечу немного позже?

Конечно.

Хорошо. Давайте притворимся, будто существует такое собы­тие в прошлом, которое послужило поворотным моментом и благодаря которому наша жизнь сформировалась не лучшим образом. Если бы даже в этом была какая-то правда, то всё равно именно сейчас я изменяю свое мнение о нем, именно сейчас выбираю, как о нем помнить, в каком свете видеть его. Скажем, я вовлечен в бесконечный анализ своего прошлого и делаю всё, что в моих силах, для выявления тех самых значи­тельных событий.