Окленд, Калифорния.

Калифорния… Алек после происшествия в парке предложил, чтобы я уехала из Сиэттла, сказав, что поможет мне устроиться в любом месте, пока доктор Каллен под следствием, но я выбрала место сама. Я еще до его предложения думала об отъезде, так что мне было не так тяжело сделать выбор. Как бы я ни приветствовала все, что делал для меня Джаспер, я понимала, что должна жить сама. Воспоминания об Эдварде наталкивали меня на мысль о моей предыдущей жизни везде, куда бы я ни смотрела, и я понимала, что мне нужен новый старт, если я действительно хочу воспользоваться шансом быть свободной. Я была рядом с людьми, которые знали, что внутри меня все еще таится часть прежней Беллы, и, пока я не отпущу эту жизнь, я никогда не смогу полностью отпустить эту личность.

Я оставила почти все, как и Эдвард, и за это чувствовала себя виноватой, но думала, что это лучший способ справиться с ситуацией. Я надеялась, что они не будут обижаться на меня, но часть меня всегда боялась, что они не смогут понять. Я написала записку, объясняя, что мне нужно побыть одной, и подсунула ее под дверь спальни, прежде чем уехать в Калифорнию. Алек нашел дом и приложил усилия, чтобы записать меня в местную художественную школу, практически в последний день, но до отъезда он дал мне несколько основных указаний. Он сказал, что у них есть несколько простейших советов, чтобы облегчить мне переезд, но я не была дурой – Алек ждал от меня повиновения. Он сказал, что федеральный агент не прекратит выслеживать меня, надеясь, что он как-нибудь убедит меня пойти на сотрудничество с ним, так что мне необходимо сделать некоторые определенные приготовления, чтобы пропасть без вести. Это означало, что я должна сделать в точности то, что он скажет… за исключением продажи машины.

- Ну, идем? – сказала Эмили, допивая жидкость в своей чашке и хлюпнув, когда она закончилась.

Эмили вздрогнула, то ли сама по себе, то ли от ликера, который выпила, я не была уверена, и направилась к входу. Я улыбнулась, когда подошла к зданию и услышала шум внутри, крики и грохочущие шаги, но Эмили простонала.

- Напомни мне, почему я опять делаю это?

- Ты сказала, что мы справимся легче, чем эти выпендрежники-интеллектуалы.

- Точно, - ухмыльнувшись, ответила она. – Никогда не доверяй мужчине в берете с французским акцентом, Изабелла. Он или гей, или обманщик. Поверь мне.

Я засмеялась, качнув головой, не желая слушать историю, скрывающуюся за этим утверждением. Она открыла дверь, и я съежилась от шума, шагнув в помещение. В тот момент, когда за мной захлопнулась дверь, я напряглась, но было уже поздно. Они влетели прямо в меня, и я отшатнулась, теряя равновесие и падая, когда они обхватили руками мою талию.

- Изабелла! – заорал голос.

Я улыбнулась маленькой девочке, которая с обожанием смотрела на меня. Ее густые темные волосы обрамляли лицо и частично закрывали ей обзор. Я убрала волосы с ее глаз, вставая и отряхивая одежду.

- Привет, милая, - тепло сказала я девочке по имени Челси.

- Они животные, клянусь, - пробормотала Эмили.

Я осмотрелась и увидела, что в ее ноги вцепились двое парнишек, мешая ей идти.

– Хорошо, что я люблю зоопарки.

Пожилая леди по имени Шелли коротко кивнула мне, молча показывая, что они все мои, и поспешно растворилась за дверью.

- Хорошо, дети, рассаживайтесь, - крикнула я.

Несколько человек взглянуло на меня, услышав мой голос, но большая часть полностью проигнорировала это, продолжая бегать и кричать. Эмили тяжело вздохнула, поднося пальцы ко рту, и громко свистнула. Звук пронесся по комнате, отражаясь от стен и немедленно привлекая всеобщее внимание.

- По местам, монстры, - сказала она.

Дети повиновались. Я похлопала Челси, все еще обнимающую меня за талию, по голове, тихонько сказав ей садиться на место. Она неохотно отпустила меня, скользнув на свой стул. Эмили и я начали раскладывать наши принадлежности.

Художественная школа «Радуга» была маленькой комнатой в местном общественном центре, где Эмили и я вели уроки рисования для непривилегированных детей. Название было ироничным, потому что в этом месте не было ничего яркого или цветного. Стены были тускло-коричневого цвета, краска облупилась, здание обветшало и разваливалось на части. Там протекала крыша, кондиционер не работал, и в комнате едва можно было дышать.

У большинства детей, приходящих в общественный центр, не было семьи, они жили в приютах, а оставшиеся появлялись из сломанных домов, где их родители были связаны с наркотиками и криминальной деятельностью. Все они находились в группе риска у властей штата Калифорния, опасающихся, что они пойдут по стопам родителей или полностью растворятся в системе. Они все были юны и невинны, в возрасте между четырьмя и семью, но я понимала, что они в одном шаге от жизни, которой жила я. Маленькая девочка, которая обнимала меня, в особенности… ее мать бросила ее, когда та была младенцем, и отец пытался продать ее ради наркотиков.

Один из моих профессоров однажды упомянул об этом, спросив, не хочет ли кто-нибудь учить детей, или программа закроется. Никто не выразил желания, хотя это было полезно для дальнейшего образования, потому что никто не хотел связываться с детьми и терять свободу. Я, нервничая, сообщила о своем желании профессору после уроков, она радостно согласилась, и на следующее утро я пошла к Эмили с вопросом, не сможет ли она помочь мне. Она сомневалась… пока не услышала, что сможет пропустить обязательную летнюю практику в обмен на добровольную помощь.

Мы провели два часа, рисуя с детьми, и, когда урок закончился, я устала. Шелли вернулась присматривать за ними, мы попрощались, и Челси встретила меня у двери, ярко улыбаясь и протягивая один из своих рисунков.

- Это я сделала! – воскликнула она. Я засмеялась и взяла его, рассматривая кривую тощую фигуру с ненормально большой головой и длинными коричневыми волосами. На лице был большой красный рот, на небе нарисовано большое солнце, яркость которого заставила меня улыбнуться.

- Очень красиво, - с энтузиазмом сказала я.

- Возьми его.

- Правда? – спросила я. – А давай оставим его здесь, и я возьму его завтра, хорошо? Он очень красивый.

- Ты думаешь, он красивый? - с сияющими глазами спросила она. – Может, я смогу стать художницей?

Я улыбнулась.

- Конечно. Ты можешь быть всем, кем захочешь.

- Спасибо! – завопила она, почти стискивая меня в объятиях.

Я обняла ее в ответ и сказала, что скоро увижусь с ней, прежде чем уйти к машине, где меня уже ждала Эмили.

Я поехала домой. Эмили сообщила, что ей надо кое-что сделать, и она пообщается со мной позже вечером, залезла в свой «Мерседес» и покатила вниз по улице. Я направилась внутрь, поднялась по лестнице и свернулась на кровати, чтобы подремать. Как только я закрыла глаза, то скользнула в бессознательное состояние.

Пришли мысли об Эдварде, его образ в голове был настолько ясным, что мне было больно. Он сидел перед своим пианино, легко пробегаясь пальцами по клавишам, но не надавливая на них, не играя ни одной ноты. Он не говорил, но поднимал голову, не было ничего, кроме Эдварда в темноте и тишины.

Я наслаждалась этим, мои глаза сканировали его силуэт, упиваясь его накачанным телом. На нем не было рубашки, и я видела очертания его мышц, то, как поднимается и опускается его грудь при дыхании, и темноту татуировок на его бледной коже. Его волосы были спутаны, как обычно, торчали в разных направлениях и падали на его глаза, пока он смотрел на клавиши. Я видела шрам на нем, напоминание о том, что он пережил, и внезапно страстно захотела коснуться его.

- Tesoro, - прошептал его голос, хотя поза не изменилась, и я не видела, чтобы его рот шевелился. – Ti amo.

- Я тоже люблю тебя.

- Больше никого, только ты, - прошептал он. – Sempre.

- Sempre

- Ты – моя жизнь, - сказал он. – Я без тебя умру.

- Я твоя, - ответила я. – И всегда буду ею.

- Прости меня, - прошептал он.

- За что?

- Я разрушаю все, к чему прикасаюсь.

- Ты не разрушил меня, - ответила я.

- Пока, - сказал он. – Но разрушу… если ты отпустишь меня.

- Нет, - возразила я. – Ты не причинишь мне боль.

- Я всегда причиняю тебе боль, - сказал он. – Я бросил тебя.

- У тебя не было выбора.

- У нас всегда есть выбор, - возразил он. – Он может нам не нравиться, но выбор есть всегда. Такова жизнь. У нас у всех есть свобода, Изабелла, даже если мы не свободны.

- А какой выбор был у тебя?

- Я мог остаться с тобой, но, возможно, убил бы тебя этим, - едва слышно прошептал он. – Вместо этого я разрушил себя.

Он медленно повернулся в моем направлении и поднял голову. Мое сердце яростно забилось, когда он посмотрел прямо на меня. Вместо ярко-зеленых глаз, которых я ожидала увидеть, на меня смотрела темнота. Его глаза были угольно-черными и безжизненными, и я задохнулась, когда он стиснул свою грудь. Над его сердцем, где были вытатуированы слова " Il tempo guarisce tutti i mal’", появился маленький черный круг. Я в ужасе наблюдала, как он рос, заполняя собой все. Его лицо искривилось от боли, и я испуганно закричала, когда чернота заполонила собой все его тело.

- Эдвард! – кричала я. – Нет, Эдвард!

- La mia bella ragazza, - странным шепотом сказал он, вдруг растворяясь в темноте.

Я резко села на кровати, тяжело дыша и глотая воздух. Грудь горела, словно в огне, меня тошнило, слезы текли по лицу, затуманивая зрение. Я прекратила принимать таблетки после отъезда из Сиэттла, разорвав контакт с доктором Калленом, и ночные кошмары не замедлили явиться. Эдвард уже не в первый раз растворялся в темноте в моем сне, но я никогда не могла с этим справиться. Это мучило меня и играло на моих худших страхах.

Я взглянула на часы, слепо моргая, и задохнулась, увидев, что почти семь вечера. Я прыжком вскочила с кровати. Ноги подкосились, но я удержала равновесие и направилась в ванную. Я уже опаздывала, и мне нужно было поторопиться, иначе я не успею вовремя.

Быстро приняв душ и высушив волосы, я схватила белый пакет, висевший на двери гардеробной, и вытащила оттуда желто-коричневое платье. Скользнув в туфли, я быстро побежала в ванную сделать легкий макияж. Меня слабо волновало это, но я была слишком нервной и чувствовала, что должна сделать это, зная, что там, куда я собираюсь, это принято. Я зачесала часть волос назад и скрепила их заколкой, позволяя остальным рассыпаться по спине. Несколько локонов болтались около лица, и я просто забросила их назад, коротко взглянув на свое отражение.

Я все еще была собой, хотя выглядела старше и более взрослой, потому что прошло время, и немедленно задумалась, изменился ли Эдвард. Я размышляла, что он делает, это все еще тяжело давил на мой разум. Думает ли он обо мне? Гадает ли он, что стало со мной? Спрашивает ли кого-нибудь?

Вздохнув, я выключила свет и вышла, понимая, что нет времени задаваться вопросами, на которых все равно нет ответа. Конечно, я могла спросить, и Эсме рассказала бы мне правду, но часть меня боялась услышать ее. Прошло так много времени, и мы официально были дольше в разлуке, чем вместе. Может ли он все еще любить меня?

Дорога до Сан-Франциско казалась вечностью, каждая секунда толкала меня на край дальше, чем предыдущая. Парковка перед художественной галереей около Калифорнийского Колледжа Искусства была переполнена, огромное количество машин заставило меня нервничать, но я боролась с собой. Припарковавшись, я медленно пошла к зданию, притормозив у двери, где стоял мужчина с пачкой бумаги в руках.

- Имя?

- Изабелла, - быстро сказала я, прежде чем, заколебавшись, сделала глубокий вдох. – Изабелла Смит.

Он пролистал свои бумаги. Я прикусила губу, все еще нервничая при упоминании своей фамилии, как и весь прошлый год. Это была одна из тех вещей, которые предложил Алек, давая мне новую личность для начала моей жизни в Калифорнии. Он сказал, что имя Изабелла должно остаться прежним, потому что возникнут подозрения, если я начну вспоминать, как меня зовут, и изменил мою фамилию на самую часто встречающуюся в стране. В Америке были сотни Изабелл Смит, так что, если кто-то узнает мой псевдоним, найти меня будет очень сложно. Надеюсь, это займет так много времени, что, когда они найдут меня в конечном итоге, это будет уже не нужно. Это была основная причина, по которой я разорвала все контакты со всеми, кроме Алека, боясь, что любой вид связи с остальными выведет на меня агента Ди Фронзо.

- Да, мисс Смит, - сказал мужчина, улыбаясь и приглашая меня войти. – Ваш гость уже прибыл.

- Спасибо, - ответила я, входя в галерею.

Освещение было теплым, атмосфера благожелательная, из колонок на заднем плане лилась спокойная музыка, но я чувствовала себя не в своей тарелке среди всех этих людей в причудливой одежде. Они бродили вокруг, оценивая предметы искусства на платформах и украшающих стены, тихо беседуя друг с другом и попивая шампанское.

Я медленно прошла по галерее и, возвращаясь назад, услышала смешок. Звук внезапно немного успокоил мою нервозность. В углу стояла Эмили, рядом с мужчиной в синем костюме, и они оба смотрели на знакомые рисунки. При виде них по моему телу прошла волна тепла, сердце почти остановилось, когда я прочитала маленькую подпись. Автор: Изабелла С.

Выставка в галерее Сан-Франциско обычно демонстрировала работы известных художников, заканчивающих образование студентов и штатных сотрудников, но одна из

профессоров, покоренная моими рисунками, послала их туда. Они сомневались, но, после долгих убеждений, взяли две работы – абстракцию и пейзаж, послав мне приглашение на две персоны на открытие. Эмили была в экстазе, когда я пригласила ее, потому что, очевидно, втрескалась в кого-то из колледжа Сан-Франциско, кто тоже должен был быть там. Я ничего не знала о нем, но, основываясь на языке ее тела и флиртующим смешкам, предположила, что этот мужчина в синем костюме он и есть.

- Изабелла! – обрадовалась она, увидев меня, и помахала рукой, приглашая присоединиться. Мужчина повернулся и широко улыбнулся, демонстрируя глубокие ямочки на щеках и превосходные белые зубы. У него была бронзовая кожа и темные волосы, глаза были черными и загадочными.

- Привет, - пробормотала я.

- Добрый вечер, - сказал мужчина.

- Изабелла, это Сет Клируотер. Сет, это моя подруга, Изабелла, я тебе о ней рассказывала, - сказала Эмили.

- Изабелла? – спросил он, глядя на рисунок и опять поворачиваясь ко мне.

Я кивнула, и его улыбка стала еще шире, чем раньше.

– Ты исключительна.

- Спасибо, - ответила я.

Он протянул мне руку. Я осторожно взяла ее и напряглась, когда он поднес ее ко рту, слегка целуя тыльную сторону руки.

- Рад познакомиться, - сказал он.

- Я тоже, сэр, - покраснела я от комплимента.

- Не нужно называть меня " сэр", - сказал он, отпуская мою руку. – Мы здесь равны. Каждый из нас любит искусство, и в этом мире никто из нас не является старшим. Так что, пожалуйста, зови меня просто Сет.

- Сет художник, - сообщила Эмили. – Я слышала, что он реально хорош.

- Ты добра, но я не так хорош. Я недостаточно хорош, чтобы мои работы выставлялись после первого года обучения, - со смехом сказал Сет.

Мой румянец усилился, и я попыталась ответить что-то вежливое, но кто-то позвал меня по имени. Обернувшись, я увидела моего профессора, стоящую неподалеку с группой людей, в которых я узнала остальных своих одногруппников. Она помахала мне, и я извинилась, нерешительно приближаясь к ним.

Вечер прошел как в тумане, я бродила сквозь толпу, изредка подходя к группам, чтобы люди могли встретиться с автором картины. Я слышала бесчисленное множество теорий по поводу моей абстракции, некоторые были так далеки от правды, что я с трудом сдерживала смех, и встречалась с дюжинами других художников, чьи работы могли быть так же представлены на выставке.

Эмили в какой-то момент исчезла, но я едва заметила это среди хаоса, так много другого забирало мое внимание и отвлекало меня. Это было намного больше, чем я ожидала, я получила так много восхвалений за то, во что вложила свою душу, и, когда вечер подошел к концу, я словно парила в воздухе.

Я стояла перед своей абстракцией, где раньше видела Эмили, когда кто-то за моей спиной кашлянул. Обернувшись, я увидела, что за мной наблюдает Сет Клируотер. Его присутствие застало меня врасплох, потому что я считала, что с ним Эмили. Он улыбнулся и встал рядом, глядя на стену.

- Не солгу, если скажу, что это великолепно, - сказал он.

- Что ты видишь? – с любопытством спросила я.

Он пожал плечами, продолжая рассматривать картину.

- Это напоминает мне то, что я сказал раньше, - через секунду сказал он. – Как мы все похожи, когда смотришь на общую картину.

Я взглянула на рисунок, занервничав от того, что он был близок. На ней была сфера, темная в середине, синий смешивался с черным. Сферу окружали образы разного цвета и формы, и все они закручивались в хаотические спирали. Я рисовала это, думая о мире, о людях разных национальностей и цвета кожи, все уникальны сами по себе, но никто из нас не лучше, чем другой. Мы все смешиваемся вместе и вливаемся в черноту – люди становятся неразличимыми, ни один не существует – и в этом нет совершенства, потому что жизнь несовершенна.

- Ты уже продаешь картины? - спросил он прежде, чем я смогла ответить на его анализ.

- Нет, - покачала я головой. – Я не подрабатываю рисованием. Все, что я делаю – это личное, так что не чувствую себя комфортно, отдавая рисунки незнакомцу за деньги.

- Жаль, - ответил он. – Я бы купил вот эту.

Я в шоке посмотрела на него, увидев серьезное выражение лица.

- Спасибо. А… ты видел Эмили? – спросила я, желая изменить тему.

Он смущенно посмотрел на меня.

- Кого?

- Эмили. Ну, помнишь, моя подруга, которая познакомила нас, - пояснила я.

- А, ее, - сказал он. – Нет, прости, я ее не видел.

- О, - растерянно сказала я. – Тогда мне стоит ее поискать. Рада была познакомиться.

- Стой, подожди секунду, - сказал он, когда я повернулась.

Он залез в карман и вытащил маленькую белую карточку, протягивая ее мне.

– Если передумаешь по поводу продажи картины, дай мне знать. Или даже если ты не захочешь продавать ее, можешь просто позвонить.

Я, колеблясь, взяла визитку, вежливо улыбаясь. Он внимательно смотрел на меня, словно изучая. От этого внимания я неудобно себя почувствовала, повернулась и быстро ушла прочь, доставая телефон и набирая номер Эмили. Он даже не звонил, сразу переключившись на автоответчик, и я оставила ей сообщение позвонить мне при первой же возможности.

Я оставалась там еще какое-то время и видела, как уходит Сет, наблюдая, как он подходит к темной машине на стоянке. Что-то в нем заставляло меня нервничать, хотя я не отдала бы пальца на отсечение, что именно это было.

Около одиннадцати я направилась к своей машине, заводя ее и выезжая со стоянки. Я нигде не видела машину Эмили, так что еще раз попыталась дозвониться ей во время поездки, но снова услышала автоответчик. Я больше не стала оставлять сообщения, но подъехала к ее дому, увидев, что в окнах нет света и нет никакого признака, что она дома. Я сдалась, решив, что она позвонит и расскажет еще какую-нибудь идиотскую историю, направившись домой.

Это был двухэтажный дом в окрестностях Монтклера, арендованный на мое вымышленное имя, а не купленный, потому что Алек чувствовал, что так безопаснее. Он сказал, что лучше всего не иметь ничего постоянного, когда за тобой следят, чтобы я не цеплялась за что-то, когда есть необходимость съехать за доли секунды.

Я припарковалась на улице и заглушила мотор, вздохнув и вылезая, направляясь к передней двери. Я устало поискала ключи и, вставив ключ в замок, взялась за дверную ручку. Я повернула ее и нахмурилась, когда она открылась без щелчка, осознавая, что дверь уже была открыта. От ужаса сердце хаотически забилось, я тихо толкнула открытую дверь, размышляя, неужели я так торопилась, что выбежала, не закрыв ее.

Осторожно пошарив вокруг, я дотянулась до газового баллончика, который всегда носила с собой, тихо закрывая дверь, прежде чем начать подниматься по ступенькам. Я зашла на кухню и потянулась к выключателю, но в тот момент, когда пальцы коснулись его, рядом раздался глухой стук. Сердце остановилось, я инстинктивно посмотрела на потолок, почувствовав, что меня сейчас стошнит. Волоски на руках встали дыбом, странное чувство охватило меня, ощущение, что я не одна, буквально подкосило.

Я стояла, как статуя, пытаясь убедить себя, что мне все почудилось, когда ушей достиг недвусмысленный скрип. Я задохнулась и начала дрожать, как только услышала шаги, выходящие из спальни и идущие по коридору. Я немедленно подумала об Эмили, возможно, это она, но шаги были слишком тяжелые. Они напомнили мне о походке Чарльза и звуке его ботинок по деревянному полу, когда мы сидели и ждали от него наказания.

Я коротко размышляла, услышав, что шаги спускаются по лестнице. От воспоминания о Чарльзе у меня закружилась голова, я яростно переводила взгляд между туалетом и задней дверью. У меня все еще были ключи и сотовый, так что за долю секунды я решила открыть заднюю дверь, распахнуть ее настежь и выскользнуть наружу. Я затаила дыхание, когда открывала ее, не желая встревожить их своим присутствием, и, выскочив, обежала дом, оказавшись на улице. Я вернулась к «Вольво» и завела мотор, в панике отъезжая прочь.

Я подъехала к дому Эмили на грани гипервентиляции, и молча выругалась, когда увидела, что он все еще пуст. Я не знала, что делать, не понимая, что случилось. Я не могла позвонить в полицию и попросить их проверить дом, и также я не могла вернуться туда сама. Я попыталась еще раз позвонить Эмили, но она все еще не отвечала, и мне пришлось еще раз перелистать телефонные номера, осознавая, что у меня нет выбора – только звонить Алеку. Я поколебалась между двумя номерами и выбрала его сотовый, прикинув, что это крайний случай, и, затаив дыхание, начала звонить.

- Алло? Все в порядке?

- Не уверена, сэр, - промямлила я.

- Что случилось?

- Я… Я была на выставке в галерее, провела там весь вечер и только что вернулась домой. Моя дверь была открыта. Я подумала, что забыла закрыть ее, так что вошла внутрь, но там кто-то был.

- С чего ты взяла, что там кто-то был? – резко спросил он.

- В доме кто-то был. Мужчина…

- Кто?

- Не знаю. Я его не видела.

- Тогда как ты поняла, что это мужчина?

- Я просто так решила. То есть он звучал, как мужчина.

- Ты слышала его голос? Что он говорил?

- Он не говорил. Я слышала, как он ходит. Это напомнило мне Чарльза…

- Он тебя видел?

- Не думаю. Я не издавала шума и выбежала через заднюю дверь, когда услышала, что он спускается по лестнице.

- Ты не звонила в полицию?

- Нет, сэр.

- Хорошо. Где ты сейчас?

- В машине. Я поехала к своей подруге Эмили, но ее нет дома. Я не знаю, где она. Она исчезла из галереи, и я не слышала о ней.

- Это нормально?

- Нет. То есть да. Она часто делает то, что хочет, но всегда говорит мне, если уезжает, а мы были вместе.

- Это не нормально, - встревожено сказал он.

- Мне тоже так кажется.

- Что-нибудь странное еще было? – спросил он. – Кто-нибудь, может, крутился поблизости, или проявлял внезапный интерес?

- Э-э… Я кое-кого встретила вечером, но это было в галерее, - сказала я, тряхнув головой и пытаясь соображать. – Он был добр, сказал, что хочет купить мой рисунок, но я почему-то занервничала.

- Он был в галерее? Он мог как-то узнать твой адрес и приехать в дом раньше тебя?

- Нет. То есть я не знаю. Думаю, как-нибудь мог. Простите.

- Не извиняйся. Волноваться под воздействием обстоятельств – нормально. Тебе нужно где-нибудь остановиться на ночь, в гостинице или где-то в этом роде.

- Хорошо. Я должна дождаться появления Эмили, прежде чем вернусь домой?

- Нет, я приеду. Утром я буду у тебя.

В тот момент, когда он произнес эти слова, меня пронзил ужас. За год жизни в Калифорнии не было ни одной причины для его приезда, и я старалась придерживаться этого. Он оказал мне неоценимые услуги, но я предпочитала не встречаться с ним лично.

- Вы уверены? – нерешительно спросила я. – Я не должна была…

- Нет, я уверен. Я рад, что ты позвонила. Я позвоню, когда приземлюсь.

Прежде чем я смогла ответить, он отключился, очевидно, закончив для себя разговор. Я осторожно закрыла телефон, откладывая его в сторону и размышляя, что делать. Опустив голову на руль, я смотрела на улицу около дома Эмили, поджидая какого-либо знака от нее. Не знаю, сколько времени я так сидела, прежде чем истощение взяло надо мной верх, и глаза закрылись.

Я проснулась, подпрыгнув, намного позже, от звука гудка, и смущенно села, уловив свое отражение в зеркале заднего вида, простонав, когда увидела красные линии, отпечатавшиеся на щеке. Моя шея затекла, спина болела, глаза горели от усталости. Я потянулась за сотовым, застыв, когда увидела, что уже почти шесть утра, и нахмурилась, увидев, что пропущенных звонков не было.

Я завела машину и направилась к дому, осторожно оглядываясь, проезжая мимо соседей. Я припарковалась на улице и сидела в состоянии транса, глядя на дом, когда мой телефон зазвонил. Я быстро взглянула на него, надеясь, что это Эмили, и застыла, увидев, что это уже приехал Алек.

- Да, сэр? – ответила я.

- Я только что приземлился и встречу тебя через час.

Телефон щелкнул, отключаясь, опять не давая мне времени ответить. Я нервно сидела, глядя на часы, и почти ровно через час черная арендованная машина медленно проехала по улице. Я вздохнула и вылезла, обхватив себя руками и направляясь к нему. Он вылез из машины и повернулся ко мне, смотря за меня по направлению к «Вольво».

- Ты должна была сменить машину, - резко сказал он, протягивая ко мне руку.

Я начала нервно заикаться, пытаясь объяснить ему все, но он поднял руку, останавливая меня. Я вздрогнула от внезапного движения, и он застыл, внимательно глядя на меня.

- Расслабься, - сказал он. – Я не собираюсь ругать тебя.

Он перешел через дорогу, я последовала за ним, наблюдая, как он хватается за дверную ручку и поворачивает ее, пока открывает дверь. Алек полез в свое пальто, и я напряглась, когда он достал пистолет, медленно поднимаясь по лестнице. Я стояла около входной двери, пока он проверял дом, стараясь оставаться спокойной. Дом был тих и казался не потревоженным.

- Изабелла, - позвал он меня сверху. – Иди сюда.

Я, нервничая, поднялась по лестнице и увидела, что он стоит на пороге моей спальни, задохнувшись, когда посмотрела мимо него. Комната была разгромлена, мои принадлежности валялись везде, и содержимое ящиков было разбросано по полу.

- Что за… - начала я.

- Мне нужно, чтобы ты посмотрела и сказала, что пропало, - сказал он. – Я буду внизу. Мне нужно убедиться, что в доме нет жучков.

- Да, сэр.

Я начала разбирать вещи, раскладывая все по местам и пытаясь сделать инвентаризацию. Моя шкатулка с драгоценностями пропала, так же, как и наличные, которые я держала в ящике. Всегда держи при себе наличные, говорил мне Алек, никогда не пользуйся чеками. Я спустилась вниз и направилась на кухню, где сидел Алек, вздохнувший при виде меня.

- У меня пропали деньги и драгоценности. На самом деле, у меня не было ничего ценного.

- Ценности не всегда измеряются в деньгах, Изабелла, - сказал он. – Никаких дневников или журналов?

- Нет, сэр, - сказала я, покачав головой, прежде чем это ударило по мне. – О, дерьмо!

Я помчалась в гостиную, быстро проверяя книжный шкаф, и издала вздох облегчения, когда заметила потрепанную книжку в кожаной обложке среди других. Алек объяснил мне, как опасно вести дневники, так как это означало бы, что агент открыл бы, что сначала я была рабыней, и я прекратила вести его и сожгла тот, который у меня был. Хотя я не смогла уничтожить дневник Элизабет.

- У меня был дневник Элизабет, - тихо сказала я, чувствуя за собой Алека.

- Хорошо, - ответил он. – С ним никто ничего не может сделать. Дневник сам по себе не является доказательством без человека, который его написал, а она давно мертва.

Я вздрогнула от его спокойного голоса, повернувшись к нему лицом. Я хотела спросить его, что должна делать, когда дверь распахнулась настежь, застав меня врасплох. Я задохнулась, Алек быстро повернулся, опять касаясь пистолета в кармане. Он взял его, но не вытащил, и я облегченно выдохнула, когда увидела, что на пороге стоит моя подруга. Эмили застыла, увидев нас, и растерянно переводила взгляд с одного на другого.

- Кто этот МКХТ? (мужчина, с которым хочется трахнуться) – немедленно спросила она, закрывая за собой дверь и показывая на Алека.

Ее глаза быстро просканировали его, и я застонала, когда на ее губах появилась маленькая улыбка.

- Эмили, - начала я, чувствуя, как щеки загораются от смущения.

- Это твоя пропавшая подруга, Изабелла? – спокойно спросил Алек.

Я кивнула.

- Пропавшая? – спросила Эмили, осторожно глядя на Алека. – Вы коп или кто-то в этом роде?

Алек быстро взглянул на нее.

- Я похож на копа?

- Типа того, - ответила она. – То есть у вас есть оружие, и все такое прочее.

Я наблюдала, как Алек снял руку с пистолета, убирая его назад.

- Он… - начала я, не зная, как все это объяснить.

- Алек, - сказал он, заканчивая мое предложение и вежливо протягивая ей руку.

- Эмили, - ответила она, пожимая ее. – Хотя вы уже это явно знаете.

- Да, - ответил он, отпуская руку. – Если вы извините меня, мне нужно сделать телефонный звонок.

Он прошел на кухню мимо меня, доставая телефон, и, как только он скрылся из поля зрения, Эмили в шоке посмотрела на меня.

- Откуда, черт побери, он взялся?

- Я его уже давно знаю, - пробурчала я, не зная, что сказать.

- Я не люблю ложь, Иззи. Я надеюсь, что ты вчера приехала домой не одна, особенно после того, как это парень, Сет, в галерее интересовался тобой. Знаешь, а он горячий. Я надеюсь, ты переспала с ним, чтобы он смог стряхнуть с тебя эту чопорность, если ты понимаешь, о чем я говорю, но боже милостивый, девочка! Он немного староват, но ублюдок просто великолепен! – торопливо шептала она.

Я уставилась на нее, застыв от ее слов.

- Так Сет не тот, кто тебе нравится? – растерянно спросила я.

Она нахмурилась.

- Нет. Я понятия не имею, кто он такой. Хотя он симпатичный, так что я подумала, что тебе он подойдет, - пожала она плечами. – Я положила глаз на профессора Атеару.

- Профессора? – застыла я. – Мужчина, с которым ты хотела встретиться, профессор?

- Да, - сказала она. – Он все, кем, как я думала, он должен был быть. Он держал меня всю ночь, но по сравнению с тем куском мяса на кухне он практически просто гребаная собачья еда. Как, черт возьми, ты притащила его, Изабелла?

- Ты думаешь, что я… - начала я, остановившись. – О боже, Эмили, нет! Он… женат!

- И что? – пожала она плечами. – Мужчины типа него, Изабелла, могут справиться больше чем с одной женщиной. Я не могу поверить, что ты провела с ним ночь и все еще не переспала. Надо подумать насчет тебя и женского монастыря.

- Почему ты решила, что я провела с ним ночь?

- Ты все еще в том же платье, в котором была в галерее, так что ты здесь не ночевала, - сказала она, словно это было очевидно. – Ты по крайней мере отсосала ему?

- Эмили!

- Ты ханжа, - усмехнулась она.

Я покраснела.

– Если ты - нет, то можно мне?

- Нет! - заорала я.

Эмили засмеялась.

– О Боже, почему ты хочешь этого?

- Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? – все еще смеясь, ответила она. – Ты ослепла? Он великолепен, загадочен и опасен. Он наверняка хорошо обеспечен. Боже, я клянусь, что он хорош и в постели.

- Эмили, остановись, - прошипела я.

- Расслабься, - сказала она, закатив глаза. – Я все поняла. Тебя не интересуют мужчины, кроме того парня, Эдвина…

- Эдварда, - поправила я его.

- Эдвина, Эдварда, без разницы. Одно и то же. Я знаю тебя уже год, милая, и должна увидеть этого парня. Он не звонит, не пишет, не приезжает. Может, он вообще призрак, Иззи? Сет и вот тот прекрасный образчик мужчины на кухне – они реальны, они вещественны, и они всегда будут под рукой, когда тебе захочется воплотить фантазии в реальность.

Она прервалась и взглянула в коридор. Я услышала шаги Алека, идущего в нашем направлении, и улыбка Эмили выросла.

– И это не причиняет боль, особенно если реальность выглядит как чертовское подобие большинства моих фантазий.

Алек зашел в комнату, засовывая телефон в карман.

- Как зовут того парня, которого ты встретила прошлым вечером? – посмотрел он на меня.

- Сет Клируотер.

- Он художник, - добавила Эмили.

- Ты уверена? – поинтересовался Алек. – Или так он сказал?

- Он так сказал, - пожала она плечами. – Хотя зачем ему врать?

- Всегда есть какая-то причина, - серьезно сказал Алек.

- Я… У меня есть его телефон, - промямлила я, оглядываясь и хватая свою сумочку.

Я вытащила маленькую белую карточку, протягивая ее Алеку.

– Он дал мне свою визитку.

В комнате повисла напряженная тишина, пока Алек внимательно изучал ее.

- Что-то случилось? – через мгновение спросила Эмили.

- Кто-то вломился ко мне домой, - пробормотала я. – Он был здесь, когда я вернулась домой прошлой ночью.

- Боже, с тобой все в порядке? – спросила она.

- Да. Я пыталась тебе дозвониться, - сообщила я.

- О, дерьмо! Мне так жаль, блядь. Мой телефон умер в галерее, так что я даже не знала, - сказала она. – Я собиралась сказать тебе, когда уходила, но была немного рассеяна, а он был нетерпелив, так что я подумала, что ты в порядке.

- Ладно, - сказала я. – Хотя я напугалась, когда не нашла тебя, словно ты растворилась в воздухе.

- Тебе не стоило переживать за меня, я сама могу позаботиться о себе, - уверенно сказала она. – А почему он выбрал мишенью тебя? То есть я не настаиваю, но вокруг полно более богатых домов.

- Как я и сказал, на все есть причины, - сказал Алек. – Я сегодня поставлю систему безопасности, так чтобы я был уверен, что ты в порядке. Я уже обговорил все с хозяином.

- Спасибо, - тихо сказала я, глядя на часы. – Мне нужно подготовиться. Нам уходить через час.

- Я бы предпочел, чтобы ты пропустила это.

- Я не могу, - сказала я, уходя, тряхнув головой.

- Ты не можешь или ты не хочешь? – с любопытством посмотрел он на меня.

- Не хочу, - нерешительно сказала я.

Он кивнул, словно ждал этого ответа, и в уголках его губ появилась слабая улыбка.

Он согласился, что мне можно уйти, если это так важно, и я, колеблясь, оставила их одних внизу, уходя переодеваться. Я натянула джинсы и розовый топ, собрав волосы наверху и закрутила, закрепив резинкой.

Я спустилась вниз и обнаружила Эмили, сидящей на диване и поедающей яблоко. Алека нигде не было.

- Он вышел, - сказала она до того, как я спросила. – Ему позвонили, уверена, что это его жена. Он просто киллер, убийца настроения. Хотя он говорил на симпатичном иностранном языке. Итальянском, может? Что бы это ни было, это гребано сексуально.

Я засмеялась и подошла к ней, тряхнув головой.

- Знаешь, он на самом деле не в твоем вкусе, - сказала я. – Он серьезный человек.

- Я заметила, - сказала она. – Он внимателен и, похоже, защищает тебя. Ты что, в программе защиты свидетелей?

- Что? – спросила я, не понимая, о чем идет речь.

- Программа защиты свидетелей. Ну знаешь, федеральная программа, когда правительство делает тебе новую личность, чтобы тебя не нашли гангстеры? Он федеральный маршал или что-то в этом роде?

Я изобразила улыбку от иронии ее слов, учитывая, что мне дали новую личность гангстеры, чтобы скрыть меня от правительства.

- Нет, ничего похожего.

- Тогда почему я его раньше здесь не видела?

- Он живет далеко отсюда.

- А где он живет?

- Почему ты так любопытна?

- Потому что, - рассмеялась она. – Как ты с ним встретилась?

- Он… друг семьи.

- Правда? А у тебя есть его фотографии? Потому что он мне чем-то знаком, словно я где-то его видела, - сказала она, вставая. – Странно. Он ведь коп, правда?

- Это вопрос? - спросила я, чувствуя себя неловко от ее вопросов. Она пожала плечами.

- Я пытаюсь понять, кто он такой. Это что, криминал – хотеть знать о жизни моей лучшей подруги?

Когда мы вышли, машина Алека пропала, и я застонала, осознавая, что у него мои ключи. Эмили отвезла нас обеих в Художественный Центр «Радуга», и мы провели там все утро за уборкой, организацией пространства и сбором всех работ за последние два месяца. Мы бережно хранили их, и провели следующие два часа, развешивая рисунки на стенах и украшая все для вечеринки. Эмили поехала купить закуску и напитки, пока я заканчивала надувать шарики. Я повернулась осмотреть все в последний раз, почти столкнувшись с кем-то, кого не видела. Он схватил меня за плечи, чтобы поддержать, и я заорала, захваченная врасплох, потому что не слышала, чтобы кто-то входил.

- Расслабься, - спокойно сказал голос Алека.

- Как ты узнал, где я? – спросила я, удивленная, что он нашел меня, хотя на самом деле я не говорила ему, куда собираюсь.

Он внимательно смотрел на меня, и его выражение заставило меня задуматься, не идиотский ли это вопрос.

- Ты думаешь, я не слежу за тобой? – через секунду спросил он.

- Ну, я знаю, что ты это делаешь, но просто не понимала, насколько близко.

- Достаточно близко, чтобы я мог найти тебя в любой нужный мне момент, - ответил он. – Я не знаю, где ты бываешь каждую минуту, но осведомлен о твоем еженедельном расписании. Это моя работа – знать. В любом случае, то, что ты делаешь здесь, это хорошо.

- О, - сказала я. – Спасибо… Мне это нравится.

- Я представляю, - ответил он. – Элизабет делала то же самое в публичном центре, отдавая кусочек себя остальным. Карлайл всегда напоминал ей, что она не может помочь всем, но она говорила, что, даже если она поможет одному человеку, это будет стоить всей работы, не имеет значения, какова была цена.

- Да, она говорила об этом в своем дневнике, - пробормотала я. – Я чувствую то же самое.

- Так ты понимаешь, почему Эдвард ушел от тебя? – без эмоций спросил он.

Я передернулась от вопроса, не ожидая его, и он с любопытством посмотрел на меня.

- Думаю, да, - тихо сказала я. – Он не хотел, чтобы я была там, где он.

Алек немного помолчал.

- Карлайл жестко боролся, чтобы Эдвард не превратился в его подобие, но в восемнадцать лет он сделал тот же самый выбор, что и его отец. Tale il padre, tale il figlio. И только логично, что он беспокоился о том, что то, что случилось с Элизабет, случится и с тобой, если ты станешь частью этого.

Я осторожно наблюдала за ним, видимо, размышляющим над тем, что сказать.

- Хотя они ошиблись в одном. Главное, чему пыталась научить их Элизабет… ты не можешь сражаться с судьбой. Cambiano i suonatori ma la musica e sempre quella (Мелодия меняется, но песня остается прежней).

- Что это означает? – спросила я.

Я весь прошлый год из интереса изучала итальянский, но мне все еще было тяжело понять, когда говорили так плавно. Он некоторое время не отвечал, и просто смотрел в пространство, сконцентрировавшись на детских рисунках. Было странно наблюдать за ним, потому что я никогда не видела, чтобы Алек интересовался такого рода вещами.

- Ты же читала дневник Элизабет, так что я правильно понимаю, что ты знаешь, что я подвел ее?

- Подвел ее? – нерешительно сказала я. – Она так не считала. Она говорила, что вы всегда были честны с ней, помогали, когда это было необходимо, и никогда не были слишком жестким.

- Я мог сделать больше.

- А можем ли мы все? – ответила я.

Он удивленно посмотрел на меня. Я нервно улыбнулась.

– Я хочу сказать, что мы все люди.

Он кивнул.

- Ты очень похожа на Элизабет, сейчас даже больше, чем раньше, но все-таки отличаетесь. Он не стояла бы здесь и поддерживала со мной беседу, это уж точно, и, скорее всего, уехала бы на машине в ту же секунду, как я появился здесь, - сказал он, замолкая и восхищенно улыбаясь. – Тем не менее, я вижу, почему они беспокоятся, но правда в том, что, когда люди меняют ситуацию, это не означает, что они меняются сами. Неважно, где ты живешь, Изабелла – в Вашингтоне, Калифорнии или Иллинойсе, ты – та, кто ты есть. Карлайл думал, что должен был оставить Элизабет дома, чтобы она не встретила тебя, тогда бы она не сделала того, что сделала, но он не понимает, что в характере Элизабет было помогать людям, и ничто не может поменять это. Она встретила бы кого-нибудь где-нибудь еще. Она чувствовала, что ей необходимо помогать. Вот это и означает - Cambiano i suonatori ma la musica e sempre quella.

- Вы думаете, они могут ошибиться? – спросила я, и вопрос соскользнул с языка прежде, чем я осознала, что делаю. – Вы думаете, что Эдвард не должен был…

- Бросать тебя? – закончил он вопрос за меня, без юмора рассмеявшись и покачав головой. – Худшее место, где ты можешь быть, это Чикаго, но мое мнение мало значит, Изабелла. Мы говорим не о моей жизни – о твоей. Ты сама можешь принимать собственные решения.

Я тихо размышляла над его словами. Он сердито выдохнул.

- Суд над Карлайлом скоро начнется. Он сказал мне вчера, что пообещал тебе добраться до Чикаго, когда ты будешь готова, если это то, чего ты хочешь. Он сказал, что не сможет полностью исполнить обещание и попросил меня сделать это за него.

Он замолчал на секунду.

– Я отказался.

- Отказались?

- Да, - подтвердил он. – Я сказал ему, что не буду помогать тебе добраться в Чикаго, потому что твои слова, что тебе нужна помощь, не дают тебе достаточный кредит. Ты абсолютно способна делать все сама, если это то, что ты хочешь сделать. То, что ты здесь – прекрасно, и как раз то, что мы хотели для тебя. Ты живешь сама по себе, ходишь в школу, рисуешь, встречаешься с людьми… это то, что они хотели, чтобы ты делала, и они гордились бы этим, если бы знали. Я знаю, что ты уехала сюда больше для них, чем для себя, не желая усложнять ситуацию Карлайла еще больше или вовлекать сюда остальных, но я надеюсь, что в глубине души ты не потеряла знаки того, что значит для тебя больше всего.

- Чего?

- Того, что делает тебя счастливой.

Он смотрел на меня, пока не распахнулась входная дверь, впуская снаружи солнечный свет. Я насторожилась, когда он повернулся, уловив отблеск на его пистолете.

– Вам нельзя носить это здесь, - резко сказала я. – Это нелегально.

В тот момент, когда я говорила это, почувствовала себя нелепо, и он улыбнулся.

- Всегда лучше быть защищенным, чем сожалеть, Изабелла.

- Вы когда-нибудь были в «Уолмарте»? – заорала Эмили, заходя в комнату и бросая пакеты на пол. – Это место – долбанный сумасшедший дом. Я чувствовала себя словно в другой вселенной, где банановые клипсы и синие тени над глазами – стиль жизни. И Боже, откуда все эти ужасные прически? Я удивлена, что вообще осталась в живых. Половина этих женщин выглядела так, словно хотела съесть меня на ужин! И, клянусь Богом, я видела на стоянке «Вольво» с одним из этих стикеров на бампере, и женщина, которая вела его, - она огляделась, и заговорила тише, когда заметила Алека, - была в мамочкиных джинсах. Привет всем.

- Привет, - ответил Алек. – Я оставлю вас, леди, чтобы вы могли поработать.

Он вышел, доставая свой телефон.

- Личный телохранитель? – прошептала Эмили, взглянув на меня с озорными огоньками в глазах. – Это типа как кино с Уитни Хьюстон и Кевином Костнером, включая любовное притяжение?

- Нет, - прошипела я. – Я уже говорила тебе, это не то.

- Жаль, – она пожала плечами и начала распаковывать сумки, выкладывая еду на стол.

Мы заказали доставку пиццы, и я начала смешивать пунш, когда стали приходить люди. Дети радостно бегали вокруг, пока их воспитатели отошли в стороны. Кое-кто не позаботился остаться, вместо этого просто оставив детей. Алек остался на вечеринку, став в стороне и пристально наблюдая, так тихо и стоически, что большинство едва заметило его присутствие. Однако некоторые заметили его подозрительные взгляды и держали дистанцию. Я улыбнулась, понимая, что они подумали то же самое, что и Эмили – он полицейский.

В этом хаосе из множества бегающих и кричащих детей я изо всех сил пыталась удержать все под контролем, пока Эмили делала перекличку. Прибыла пицца, и я раскладывала ее на тарелки, когда она подошла ко мне, вздыхая.

- Все, кроме одного, - сказала она.

- Кого?

- Челси, - ответила она.

Я застыла и удивленно посмотрела на нее, потому что Челси никогда не пропускала ни одного урока и ждала вечеринки. Она жила в приемном доме вместе с двумя другими детьми, которые уже пришли, так что я знала, что это не потому, что девочку не привезли. Я быстро закончила с пиццей, расстроенная, и нашла социального работника у стены.

- С Челси все в порядке? - обеспокоенно спросила я.

Она кивнула.

- С ней все хорошо. Она прошлой ночью переехала в приемный дом на другом конце города, так что не смогла придти. Но я прослежу, чтобы она получила свой сертификат и рисунки, - ответила леди.

- О’кей, - пробормотала я расстроено.

Ее ответ не уменьшил моего волнения, учитывая, в какой ситуации она была. Остаток дня пролетел как в тумане, и, после того, как все поели, мы провели церемонию и вручили детям сертификаты об окончании. Закончив, мы вернули детям их рисунки, и я обняла каждого из них на прощание, сказав каждому те же слова, которые говорили мне в их возрасте. Слова, которые я потеряла в своей душевной боли, но и Элизабет, и моя мама верили в них всем сердцем.

- Никогда не теряй надежду, - говорила я. – Ты – особенный, и предназначен для великих вещей. Я верю в тебя.

Эмили предложила отвезти домой одного из ребятишек, за которым не явились родители, и я начала убирать мусор, когда все разошлись. Я чувствовала на себе взгляд Алека, но игнорировала его изо всех сил, пытаясь закончить то, что мне нужно было сделать. После того, как все было в порядке, я подошла к последнему рисунку на стене, тому, который Челси дала мне и сказала, чтобы я оставила его у себя. Я взяла его и улыбнулась, засмотревшись на секунду, прежде чем Алек кашлянул.

- Ты привязалась?

- К кому?

- К ребенку, который сделал это, - пояснил он, показывая на рисунок.

Я вздохнула, кивнув.

- Ее зовут Челси. Она очень яркая девочка, возможно, моя любимица, - тихо сказала я. – Она… сирота. Ее отец тоже продал ее.

- Странно, как работают некоторые вещи, - сообщил Алек. – Не имеет значения, где ты – всегда будет кто-то.

Я кивнула, прикусив губу, и попыталась спрятать назад слезы, убирая рисунок. Я добралась до большого черного мусорного пакета, чтобы отнести его в бак, но Алек поднял его, остановив меня.

- Я возьму, - сказал он.

- Спасибо, - пробормотала я. – Бак снаружи.

Он кивнул и взял пакет, выходя наружу. Я закончила то, что делала и взяла свои вещи, прежде чем направиться на стоянку, молча выругавшись, когда поняла, что Эмили не вернулась, а я ехала с ней. Я увидела, что арендованная машина Алека припаркована прямо у дороги и осмотрелась, оглядывая здание, чтобы убедиться, что он все еще около бака.

Я застыла, увидев, что он стоит на краю парковки рядом с мужчиной, за ними – черная машина с открытой водительской дверью. Мужчина стоял ко мне спиной, так что я не видела, кто это, но что-то подсказало мне, что у них не дружеская беседа.

Мужчина отступил на несколько шагов, поднимая руки в защитном жесте, и я задохнулась от шока, когда Алек схватил его и прижал спиной к машине. Он прижимал его к капоту одной рукой, вытаскивая пистолет другой и направляя его в голову мужчины. Я начала дрожать от ужаса, не понимая, что происходит, когда услышала крик мужчины. Алек мгновенно отдернул пистолет, но не убрал его совсем, ставя парня на ноги. Он что-то жестко сказал ему, и парень отчаянно закивал. Алек отмахнулся от него, и тот, повернувшись, залез в машину, оглядывая парковку и встречаясь со мной глазами. Я растерялась, сердце заколотилось от ужаса, когда я узнала Сета Клируотера. Он завел машину, надавил на газ и, с визгом тормозов, выехал со стоянки.

Я не двигалась, когда ко мне подошел Алек, убирая пистолет в пальто. Я видела на его лице раздражение и ничего не сказала, понимая, что он на краю.

- Тебя нужно подвезти? – жестко спросил он.

Я кивнула и проводила его до машины, скользнув на пассажирское сиденье.

Я позвонила Эмили по дороге и сказала, что я ушла. Она ответила, что собирается на вечеринку, так что поговорит со мной позже. Алек всю дорогу молчал, и, почти сразу же после нашего приезда пришел кто-то устанавливать систему безопасности. Установка и проверка заняла несколько часов, и после ухода мужчины Алек показал мне, как она работает. Я спросила, что будет, если она сработает, и он сухо рассмеялся.

- Ничего особенного, кроме громкого шума, который можно остановить только кодом, но этого должно быть достаточно, чтобы напугать любого, - ответил он. – Я не могу вызывать полицию.

- Я понимаю.

- В любом случае, еще нужно кое-что сделать, но мне надо чуть-чуть поспать, - сказал он, залезая в карман и доставая связку ключей.

Я узнала в них свои, когда он протянул мне их.

– Избавься от…

- Машины. Я знаю, сэр, - пробормотала я, забирая ключи.

- Я позвоню тебе утром, прежде чем вылечу. Это частный самолет, на случай, если ты волнуешься, как я пронесу оружие на борт, - сказал он, хотя это было последнее, о чем я могла думать. – И приношу извинения, если ты интересовалась этим парнем, Клируотером. Я видел его на парковке за школой и не обрадовался этому.

- А почему он был здесь? – нерешительно спросила я.

- Он пояснил, что его друг упомянул прошлым вечером об этом празднике, и у него появился предлог опять увидеть тебя, - ответил он. – Он выглядит безвредным, но я сказал ему, что, если он дорожит своей жизнью, то должен держаться подальше. У тебя не должно быть с ним проблем.

- О, - сказала я, не зная, что ответить. – Думаю, спасибо.

- Я предполагал, что тебе понравится, - ответил он. – Хорошего вечера, Изабелла.

Я наблюдала, как он уходит, садится в машину и уезжает. Я включила систему безопасности, вдруг испугавшись, что осталась дома одна, и пошла наверх в ванную, чтобы расслабиться. Я вечность лежала в теплой воде, прежде чем вымыть волосы, и, обернув тело полотенцем, вышла. Наступили сумерки, дом был тихим и темным, каждый шорох отражался от стен и эхом разносился по дому. Я оглядела ванную в поисках расчески. И через минуту застонала, когда не нашла ее. Я провела пальцами по волосам, распутать узелки, и просто закинула волосы назад, усталая и не желающая ничего делать в этот момент. Я пошла в спальню и надела пижаму, заваливаясь в постель.

В тот момент, как моя голова коснулась подушки, глаза начали закрываться, быстро наступало беспамятство. Но я не успела соскользнуть в сон, телефон начал звонить, и я быстро села, разбуженная шумом. Я схватила телефон, увидев, что это Эмили, и вздохнула, отвечая:

- Ну?

- Как фамилия Алека? – прямо спросила она.

Я раздраженно вздохнула.

- Ты опять? – пробурчала я. – Можем мы поиграть в двадцать вопросов позже? Я правда устала, сегодня был длинный день. Я говорила тебе, он не твоего типа, и мне нравится его жена.

- Эвансон?

Я напряглась, когда прозвучало это, ужас пронзил меня. Я немедленно начала ворошить свой мозг в поисках того, как она могла узнать это, размышляя, не сказала ли я ей это каким-нибудь образом.

- Как ты…

- Я смотрю новости, знаешь ли, - сказала она, прежде чем я смогла закончить вопрос. – И я знала, что где-то видела его, но только несколько минут назад вспомнила, где.

- В новостях?

- Да, Изабелла, в новостях, - серьезно сказала она. – Я хочу сказать, что это большое дело, когда арестовывают мафиозо в наши дни. Мафиозо? Этот мужчина один из них? Боже, а ты как туда попала?

- Это все не так, - нервно сказала я.

- Ты говоришь это весь день, - ответила она. – Если это не так, тогда как? Вот поэтому ты никогда не говоришь о своей семье? Они, знаешь…

- Я говорила, мои родители умерли, - сказала я.

- И как они умерли? Кем они были, наркодельцами или кем там еще?

- Я сирота, - нервно сказала я. – Мой настоящий отец умер два года назад. Я говорила тебе, откуда у меня столько денег.

- Он был один из них? – спросила она. – Боже, Изабелла! Твой дом взламывают, и ты звонишь не в полицию, а в мафию! Как ты вообще узнала про мафию?

- Я не знаю ее, - сказала я.

- Не вешай мне лапшу на уши, - сказала она. – Один из них ходил за тобой тенью весь день! Какие у тебя проблемы? Тебе нужна помощь?

- Нет, все хорошо. Это вообще не проблема.

- Дерьмо, это проблема, - ответила она. – Он похож на убийцу, Изабелла! У него с собой весь день было оружие! Он сейчас с тобой? Мне позвонить полицейским?

- Нет, - заорала я, запаниковав. – Не звони копам.

- Почему? – спросила она. – Я хочу знать, что происходит.

- Ничего. Я говорила тебе, он друг семьи. Он приехал помочь.

- Почему? Мафиозо обычно не занимаются благотворительностью, Изабелла.

- Просто… помочь, - пробормотала я. – Я на самом деле не могу говорить об этом, Эмили.

Просто забудь об этом, ладно.

- Ты ждешь, что я забуду, словно это ничего не означает, и ты даже не говоришь мне, что происходит. Я твоя подруга, ты можешь рассказать мне!

- Не могу, - виновато ответила я.

- Прекрасно, - сказала я. – Я теперь вижу. Может быть, мы не настолько близки, как я думала, если ты не доверяешь мне.

- Не так, Эмили. Это все не так. Я доверяю тебе, просто… Я не могу говорить об этом, потому что это касается не только меня. Мне жаль.

- Да, мне тоже жаль.

Прежде чем я смогла сказать что-то еще, раздался щелчок, и она отключилась. Я закрыла телефон и отложила его в сторону, уставясь в белый потолок, завалившись на кровать. Все, похоже, разваливалось на части, и пока я не была уверена, что знаю, что происходит. Одно было ясно – после визита Алека ничто не будет прежним.