Джеймсу нездоровится

Четыре часа утра.

На душе у Джеймса неспокойно. Он стащил мел. И теперь должен быть наказан. Ему кажется (но он в этом не уверен), что слышит какие-то голоса:

– Что ты натворил на этот раз, Джеймс? – спрашивает его мать. – Ты совершил столько проступков, что нам придется отправить тебя в исправительную колонию. Или хочешь стать неудачником? Как твой отец?

Но был ли его отец неудачником? Его костюмы были вечно измяты. Он владел тремя химчистками. Может, он крутил шуры-муры с Бетти (так звали его бухгалтершу)?

– Скидывай штаны, Джеймс, – говорит отец, снимая с пояса ремень.

Но ведь это был лишь малюсенький кусочек мела. Совсем крошечный…

– Эй, впустите меня! – требует Джеймс. Голос у него совсем сиплый. Такое ощущение, что говорит не он, а кто-то рядом. (Каким-то образом он все-таки добрался до своего дома. Сумел-таки сесть в такси и, судя по всему, назвал таксисту свой адрес. Но ему кажется, что это было сотню лет назад. А может, вчера?)

– Впустить? – спрашивает привратник.

Джеймс раньше никогда его не видел.

– Я – Джеймс Дийк. Я здесь живу. – Он показывает ключи.

Привратник впускает его в подъезд.

– Вы новенький? – интересуется Джеймс. Когда разговариваешь, почему-то становится легче. Если постоянно разговаривать, может, как-нибудь пронесет? – Вы женаты? Я вот женат. Не могу сказать, что мне это так уж нравится, но что теперь поделаешь?

– Спокойной ночи, – желает ему привратник.

Джеймс поднимается на лифте на свой этаж. Сколько это длится – минуту или вечность?

Он вырос на Лонг-Айленде, где жил в типовом одноэтажном домике. Слева и справа стояли точно такие же строения. В его доме мебель была плетеная.

(Бабушка Джеймса ела красно-белые конфеты. Перечно-мятные – так она их называла. А еще она носила цветастые домашние платья.)

В доме, где жила Винни, имелись бассейн и теннисный корт. Ее отец был судьей. У Винни была теннисная ракетка «Принц» из черного графита.

Все это очень, очень важно.

Кто-то однажды притащил в школу обезьяну. Хвост у нее был облезлый.

Птицы чирикают. До чего же ужасный звук! Кто бы мог подумать, что в Нью-Йорке так много птиц?

Джеймс входит в свою квартиру. Он еще им всем покажет! Он еще целую книгу напишет. Земля задрожит. Люди должны узнать об этом.

– Винни! – зовет жену Джеймс.

Она лежит в кровати. Открывает глаза и смотрит на него в упор. Переворачивается на другой бок.

Но кто-то ведь должен об этом узнать!

Джеймс трясет жену:

– Винни, это чудовищный правительственный заговор. Винни, ты не спишь? Суть его заключается в переполнении ниш обитания, но вместо крыс использовали обезьян и обнаружили, что приматы ведут себя аналогичным образом, а значит, это имеет самое непосредственное отношение к жилищному кризису в центральной части города. Конечно, Стивен Джей Гулд открыл подобную же закономерность в своих опытах с улитками…

– Иди на… диван.

– …что он позднее распространил и на приматов, а Дарвин никогда не читал Менделя. Ты понимаешь, что это значит? Дарвин не читал Менделя!

– Что, черт возьми, ты несешь, Джеймс? – Винни смотрит на Джеймса. Потом присматривается пристальнее и видит нечто, заставляющее ее воскликнуть: – Ни хрена себе! Да ты весь в дерьме. Просто бездомный бродяга. А вонь-то какая!

– Прости, если разбудил, – извиняется Джеймс. Виноватым он себя не чувствует. Внезапно он ощущает прилив всепоглощающей (и необъяснимой) нежности к Винни. Его охватывает страстное желание. Он хочет секса. Он просто обязан заняться с ней сексом.

Джеймс садится на край кровати.

– Ты такая замечательная. Такая замечательная жена. Мне всегда хочется тебе сказать, как сильно я тебя люблю, но ты никогда не даешь мне этого сделать.

– Ты просто омерзителен, – говорит Винни. – Я бы хотела попросить тебя немедленно убраться из дома, но сейчас слишком поздно. А утром можешь отправляться в отель. – После чего она накрывается одеялом с головой.

– Все тобой так восхищаются. Таннер по тебе с ума сходит.

– Нет, это уж чересчур! – выдавливает Винни. Она готова взорваться. Ведь ей утром на работу. (И почему это все думают, будто их дерьмовые проблемы более важны, чем ее собственные? Хотелось бы, чтобы хоть кто-то осознал всю важность ее собственных дерьмовых проблем. Хоть когда-нибудь!)

Джеймс обнимает Винни одной рукой. Пытается ее поцеловать.

– Джеймс! – осаживает его Винни.

– Ты такая… прелесть, – бормочет Джеймс, пытаясь погладить ей волосы.

– Джеймс, иди спать… Джеймс, прекрати… Я потребую арестовать тебя за супружеское изнасилование… Джеймс, отстань от меня!

Винни вопит. Джеймс скатывается на бок. Он стонет.

– Иди на диван! – приказывает Винни.

– Не могу.

Винни откидывает одеяло.

– У нас завтра будет серьезный разговор. О твоем поведении. Пора что-то весьма серьезно изменить в нашей жизни.

– Винни…

– Нет, я не шучу, Джеймс. Ведь у нас ребенок. На тебе лежит ответственность. Почему, черт возьми, – и я действительно хочу это знать, – почему, черт возьми, тебе и Клею пришла в голову мысль, что вы можете валять дурака и вести себя, как шестилетние мальчишки? Ты когда-нибудь видел, чтобы я или Вероника шлялись невесть где, напивались, принимали наркотики и пропадали до четырех утра? Как бы тебе это понравилось? Что бы ты сказал, если бы я засовывала руку в штаны разным парням и принимала с ними наркотики в туалете и вообще вытворяла бог знает что еще? Впрочем, может, я еще нечто подобное учиню. И знаешь, Джеймс, почему? Потому что теперь мне на все наплевать. Я сыта тобой по горло.

– Винни!..

– А что касается проекта о шимпанзе и альфа-самцах, я начинаю думать, что ты это дело заранее проиграл. Очнись, Джеймс. Настало третье тысячелетие. Мужчины и женщины равны. Уразумел? Так почему бы тебе не подумать о моих переживаниях? Или ты считаешь, что мне доставляет удовольствие постоянно заботиться о тебе? А как насчет меня? Мне тоже хочется, чтобы обо мне заботились! Мне хотелось бы иметь мужа, способного по крайней мере платить за квартиру… полностью. Ты превратился в обузу, Джеймс. А я устала вкалывать на восемьдесят процентов, а зарабатывать только двадцать. Мне надоели твои…

– Винни!..

– Заткнись, Джеймс! Сейчас мой черед говорить. Мне пришлось выслушивать твою чушь весь вечер. А последние пять часов я тут лежала и думала, где тебя носит и что еще ты натворил. Меня от тебя мутит, Джеймс. Ты не лучше Эви. Она что, думает, будто мы не видели, как она пряталась в этом лимузине? Пряталась! И это в тридцать пять лет! Она наверняка хотела переспать с Клеем. И одному Богу известно, что она собирается вытворить с Таннером.

– С Клеем? – удивился Джеймс.

– Да. С Клеем. С женатым мужчиной.

– Винни, я…

– Что еще?

– Я… Я…

– Ну говори же!

– Винни, мне кажется, у меня инфаркт. Наверное, я умру. Ой, Винни! Ой, уже умираю…

– Эх, Джеймс. Какой же ты слабак! – Винни хватается руками за голову. – Даже кокаин толком принять не можешь.

IV

Джеймс говорит «нет»

Джеймсу хочется, чтобы с ним нянчились и носились. (Как в детстве, когда он болел. Мать стелила ему на диване и разрешала смотреть телевизор целый день. А отец звонил по телефону и спрашивал: «Эй, спортсмен, ну как там спорт?»

Он хочет, чтобы Винни сказала ему: «О малыш Джеймс! Мой бедный, милый мальчик!» (Он хочет, чтобы Винни обращалась с ним как мама. Или хотя бы по-матерински.)

Но вместо этого она заявляет:

– Врачи сказали, с тобой все в порядке.

«Нет, не в порядке!» – хочет прокричать Джеймс. Он хочет, чтобы Винни ушла. Ему хочется сказать ей, чтобы она убралась прочь. Но он не может. Он никогда этого не сможет сделать.

– Я знаю, – говорит Джеймс.

– Можешь отправляться домой.

– Я знаю, – повторяет Джеймс и начинает нажимать кнопки пульта, переключая каналы телевизора, который закреплен перед ним на стене.

– Ну так мы идем, Джеймс? – спрашивает Винни. – Мне ведь еще надо успеть на работу.

– Но мне нужна одежда.

– Вот твои тряпки. – Винни берет в охапку вещи Джеймса с кресла и кидает на больничную койку.

Джеймс смотрит на свою рубашку, свитер (с эмблемой журнала Винни на груди), джинсы, носки и белые трусы. Вид у всего этого несвежий.

– Мне нужны чистые вещи, – произносит он.

– Тебе что, еще не надоело позориться? – шипит Винни сдавленным голосом. (Она не хочет, чтобы их разговор услышал старик, лежащий на соседней койке, – он уже и так одной ногой в могиле. А вторая – вся в гнойных струпьях – торчит из-под покрывала.)

– Домой я не пойду, – говорит Джеймс. – Я иду на пресс-конференцию.

Он ощупывает свои вещи. Чувствует он себя не совсем… в норме. (Он все еще на взводе. Вероятно, это из-за кокаина, которого он наглотался позапрошлой ночью, да еще вчера на ночь в больнице ему вкатили какой-то укол. Или, точнее, сегодня рано утром. Когда ему почудилось, что его хватил инфаркт из-за кокаина. Но другие-то еще более крутые. Героином ширяются. Правда, никто из них не женат на Винни.)

– У тебя не найдется лишнего блокнота?

– Я собираюсь домой.

– Нет, – бормочет Джеймс. Если он сейчас уступит, ему конец.

– Что значит «нет»?

– Нет, и все, – говорит Джеймс. – Или не ясно выразился?

– Ты явно еще на взводе, – замечает Винни.

– Возможно. – Джеймс смотрит на экран телевизора и чувствует, что ему не так уж и плохо. Оказывается, вот так, без всяких усилий с его стороны, жизнь может оказаться не такой уж плохой штукой.

– И куда же ты намерен податься?

– На пресс-конференцию. – (У него тоже могут быть свои, не менее важные дела.)

– Что за пресс-конференция?

– Обезьяны, – говорит Джеймс. – Шимпанзе.

– Какие еще обезьяны, Джеймс? – удивляется Винни. (Весьма умно с ее стороны, думает Джеймс. Если она вновь решила прибегнуть к старым трюкам, чтобы одурачить его, то, может, не так уж сильно и разъярилась.)

– Еще мне нужна ручка, – заявляет Джеймс. – И где мои часы? Я не могу уйти отсюда без часов.

– О, ради всего святого! – восклицает Винни. Отчеканив несколько шагов к изголовью его кровати, она жмет большим пальцем на кнопку звонка. (Кроме Винни, Джеймс не знает ни одного человека, который умел бы так маршировать.)

– Молю Бога, чтобы никто из твоих друзей не узнал об этом инциденте. Это может стоить тебе карьеры.

– Вполне возможно, – отвечает Джеймс.

– Тебя хоть это волнует?

– Нет, – признается Джеймс.

В палату заходит медсестра:

– Вызывали?

– Мой муж не может найти часы, – говорит Винни. – Не могли бы вы найти их?

– Они у него на руке.

– Вот те на! – удивляется Джеймс. Откинувшись на подушки, он с искренним восхищением смотрит на свой серебряный «Ролекс», как будто впервые его видит. – Уже десять тридцать.

– Я знаю, который теперь час. Мне ведь пришлось уйти с работы. А теперь вставай и быстро одевайся.

В палату входит доктор:

– Доброе утро. Ну, как мы себя чувствуем, мистер Дийк?

– Ричард? – поражается Винни.

– Винни?!

– Как поживаешь? – осведомляется Винни с милой улыбкой, словно рядом, на больничной койке, нет никакого одуревшего от наркотиков, полуголого и дурно пахнущего Джеймса. – Я и не знала, что ты работаешь в «Ленокс-Хилл».

– Да ты и не могла этого знать, – говорит Ричард. – Ведь мы не виделись с колледжа.

– Мы учились в одном колледже, – поясняет Джеймсу Винни. – Какое совпадение! Ричард Фэбл – мой муж Джеймс Дийк.

– Что ж, рад сообщить… с твоим мужем все в полном порядке, – говорит Ричард. – Результаты ЭКГ и рентгена грудной клетки в норме. Могу дать только один совет: поскольку никогда не известно, что в этой дряни намешано, держитесь от нее подальше. А уж если приспичит побаловаться чем-то запретным, выкурите косячок. Договорились? Я бы не хотел снова вас здесь видеть, ребята.

– Поверь, Ричард, это просто ужасное недоразумение, – оправдывается Винни. – Ни я, ни Джеймс, никогда…

– Я ведь вам не мама, – перебивает ее Ричард. – Кстати, вот что мы нашли в кармане у мистера Дийка. Наверное, будет лучше, если этот предмет останется у вас.

С этими словами он передает Винни маленькую бутылочку. Она наполовину заполнена белым порошком. Врач подмигивает им.

– Ох! – восклицает Винни. – Спасибо! – Она прячет пузырек в сумку, бросает испепеляющий взгляд в сторону Джеймса. Теперь и ее считают наркоманкой. Что будет, если ее поймают с этой штуковиной?

– Я читал вашу статью в «Эсквайре», – говорит Ричард, похлопывая Джеймса по ноге. – Видно, жизнь у вас бурная.

– Еще какая! – признает Джеймс и даже не смотрит на Винни.

– А у меня своя колонка в… – Винни называет свой журнал.

– А мы никогда и не сомневались, что ты добьешься успеха, – говорит Ричард.

– Давайте как-нибудь соберемся, – предлагает Винни с улыбкой и спрашивает: – А ты не женат?

– Я-то? Ну уж нет! Послушайте, ребята, мне пора на обход. Был рад тебя видеть, Винни, – говорит Ричард. И, кивнув в сторону Джеймса, добавляет: – С нетерпением буду ждать вашей следующей статьи. Так что держите хвост пистолетом, здоровяк.

Ричард выходит из комнаты. Винни оборачивается к Джеймсу.

– «Еще какая», говоришь?! – восклицает она. – Ну что ж, Джеймс. Теперь мне все о тебе известно.

Джеймс смотрит на Винни. Его так и подмывает показать ей язык. Но он сдерживается и лишь улыбается.