Явный след преступников

Мне на компьютер пришло послание:

«Андрюха, подойди. Конев».

Оглянувшись, я увидел, что Лешка Конев мне подмигивает. А еще я увидел, что остальные двое из нашей «великолепной четверки» — Жорик Шлитцер и Илюха Угланов — тоже оглянулись на Лешку, и что они уже встают из-за своих компьютеров, чтобы подойти к нему. Выходит, Лешка нащупал что-то настолько интересное и необычное, что даже с друзьями захотел поделиться.

У нас был очередной урок программирования, и сегодня мы продолжали осваивать, как пользоваться уже имеющимися базами данных, как составлять свои базы данных и как обмениваться данными.

В компьютерном кабинете занимались группами. Половина класса — девять человек — на компьютерах, а другая половина — на тренировках по разным видам единоборств и рукопашного боя или на индивидуальных занятиях по языку. Кроме основного языка, английского, каждый из нас изучает по два языка на выбор.

А потом мы меняемся, и следующие два часа за компьютерами сидит другая половина класса.

Алешка торжественно показал нам на экран:

— Вот, смотрите!

На экране компьютера были высвечены сведения об иномарках, зарегистрированных в Москве в последние два месяца. Рядом шла сравнительная таблица иномарок, ввезенных за это же время из-за границы и растаможенных.

— Ну и что? — не поняли мы сначала.

— Как что? — удивился Лешка. — Неужели вы не видите?

— Мы видим, что ты глубоко влез в служебные базы данных, — сказал Илюха. — Ну и что? Нас ведь этому и учат.

Нас учили пользоваться служебными базами данных, и вход в них с наших компьютеров был открыт. При этом нас предупредили, что если мы попытаемся как-то там химичить, то нам не поздоровится. Правда, добавили, что, мол, предупреждают нас на всякий пожарный, потому что твердо верят в нашу сознательность и разумность, иначе бы мы здесь не учились. Но все равно мы должны знать, что всякий вход в системы данных через наши компьютеры регистрируется, и вычислить, кто там вздумал «позабавиться», будет легко. Точно так же мы не должны пытаться преодолеть препятствие, если натыкаемся на данные, доступ к которым закрыт. Разумеется, где-то через год обучения мы практически любую систему защиты закрытых и секретных данных одолеем — но лучше этого не делать.

— Подумаешь! — сказал тогда Лешка. — Если знаешь, как войти в систему, то войти в нее можно с любого компьютера. Кто мне, например, помешает воспользоваться в выходные домашним компьютером или компьютером каких-нибудь друзей? Я думаю, тут наверняка существует «страховка от дурака», чтобы мы случайно ничего не натворили, пока будем учиться и, естественно, ошибки делать. Так что, мне кажется, нас предупреждают в порядке общей дисциплины, а не потому, что мы действительно можем причинить большой вред. Что ж, будем дисциплинированными.

Лешка, он всегда такой умный!

Вот мы и были дисциплинированными, и осваивали то, что положено, а туда, куда не положено, не лазили. В конце концов, раз нам оказали доверие, еще на первом году обучения дав работать с настоящими базами данных, то надо доказывать, что мы этого доверия достойны. Это мы все понимали.

Итак, Алешка показал нам на экран компьютера. Мы сперва ничего не поняли, и ему пришлось объяснять:

— Вот, смотрите. Помните, мы видели недавно по телевизору криминальный репортаж про то, что в Москве резко увеличилось количество угонов навороченных внедорожников? Будто какая-то банда специально орудует. И меня заинтересовало, нельзя ли найти какие-нибудь следы не в данных по угону автомобилей, а в данных по их купле-продаже и по их юридическому оформлению. И что у нас получается? — он защелкал по клавиатуре. — Вот, например, «Шевроле блейзер». Числится в угоне с пятнадцатого Декабря. Привезен и растаможен в октябре, продан нынешнему владельцу — то есть тому, у которого угнали — двадцать третьего ноября. Смотрим среди тех машин, которые не были угнаны. Вот «Шевроле блейзер», совпадающий с угнанным по всем данным: цвет морской волны, позапрошлый год выпуска и так далее. Привезен и растаможен в июле. Продан нынешнему владельцу — который и катается на нем благополучненько — двадцать первого декабря. Теперь посмотрим, нет ли других подобных пар. По Москве — нет. А вот в Санкт-Петербурге мы находим машинку, парную одной из угнанных. Сперва смотрим про автомобиль, угнанный в Москве. «Мерседес»-джип. Привезен и растаможен в ноябре, продан второго декабря, угнан двадцатого декабря. А вот питерский «Мерседес», совпадающий с угнанным по всем статьям — цвет, год выпуска и так далее. Привезен и растаможен аж в июне, а продан нынешнему владельцу только двадцать пятого декабря.

— А промежуточных владельцев не было? — спросил заинтересовавшийся Жорик.

— В том-то и дело, что не было! И, обратите внимание, что это — особый случай, когда дорогущие машины так долго ждут покупателя. Я имею в виду те машины, которые частным образом в страну пригоняют, а не те, которые продаются через автосалоны. Но и в автосалонах самые престижные модели не застаиваются. Такое впечатление, что чем круче машина, тем быстрее ее купят. И вообще, говорят ведь, что очень дорогие машины гонят из-за границы под заранее известного покупателя, по предварительной договоренности, иногда и под аванс. Для «челнока», занимающегося таким бизнесом, быстрый оборот денег очень важен, он не может позволить себе вложить крупную сумму в машину, которая не продастся в течение полугода!

— Так что угодно могло быть, — заметил Илюха. — Скажем, человек покупал машину для себя, а потом что-нибудь произошло — его фирма, там, разорилась, или кто-то из родственников серьезно заболел — вот и пришлось ему продавать свою навороченную тачку.

— Может быть, — согласился Лешка. — Но мне это кажется маловероятным. А больше всего меня занимает вот такое совпадение: машины, простоявшие по полгода, продаются сразу после того, как точно такие же машины угнаны у других людей!

— Ты намекаешь, что нынешние владельцы могут ездить на тех машинах, которые недавно были угнаны? — спросил я. — Но куда же тогда девались те машины, которые были ввезены полгода назад? И вообще, тут технически очень много сложностей. Номе-Ра на моторах, другие расхождения, которое выявит любой техосмотр.

— Номера на моторах можно перебить, — возразил Лешка. — И другие расхождения тоже устранить, тем или иным способом. А что до того, куда девались машины полугодовой давности — показываю. Идем во всякие таможенные реестры. Словом, в базы данных таможни. И обнаруживаем. С обеих машин, ввезенных летом, налог взяли из расчета их стоимости в полторы тысячи долларов каждая, за которые, по документам, они были приобретены, одна в Германии, другая в Голландии. Могли машины такого класса стоить всего полторы тысячи долларов? Нет, никак не могли! Если только это были уже не машины, а барахло! Скажем, они обе побывали в таких авариях, что нормально ездить уже никогда не смогут, и люди везли их, реально, на запчасти! Сами знаете, сколько стоит любая деталька от таких машин. Разобрав их и продавая все детали по отдельности — ну, те детали, которые целые и нормальные, — можно выручить намного больше полутора тысяч долларов! И тут, во-первых, возникает вопрос, зачем для машины, которая пойдет на запчасти, получать российские номера, зачем проходить всю эту возню с регистрацией и прочим, как будто эта машина по дорогам кататься будет? И, во-вторых, представьте, что машина, которая никак ездить не могла, вдруг через полгода взяла и начала спокойненько ездить, одновременно с исчезновением точно такой же машины, действительно классной и на ходу!.. Ну?..

Мы молчали, переглядываясь. Действительно, Лешкины доводы звучали очень убедительно.

— Но тогда.. — проговорил Жорик. — Тогда есть два варианта. Или еще раз самим все проверить, или сразу Осетру все рассказать. Пусть он свяжется с людьми, расследующими это дело об угонах. И потом, вполне возможно, что у них уже есть эта версия, которую ты нащупал. Они ж — спецы, профессионалы, и уж, конечно, такие моменты не могли от них ускользнуть!

— Вполне могли, — сказал я. — Ведь Лешка взглянул на это дело с совершенно неожиданной стороны. А вот насчет того, чтобы рассказать об этом Осетру — я полностью согласен. Сами мы вряд ли продвинемся дальше. Тут действительно работа для профессионалов. А главное — за хорошую идею Осетр все равно отметит Алешку, какой бы там в конце концов ни оказалась его версия, верной или нет. А получить лишнюю зачетную галочку — это всегда хорошо.

— Пожалуй, Андрюха прав, — проговорил Илюха. — Точно, Лешка, доложись полковнику, заработай очки. Больше тут делать нечего.

— Но вы-то сами, — Лешка чуть завелся: вроде, он ждал от нас побольше восторга и изумления, чем мы проявили, — вы-то сами согласны с моими догадками?

— Не были бы согласны, то не считали бы их забойней некуда и не советовали бы тебе обратиться с ними к полковнику! — сказал Жорик. — Сам понимаешь, если бы мы решили, что это — чушь, то мы бы, наоборот, отговаривали тебя от похода к Осетру.

— Угу, — Алешка задумчиво кивнул, слегка закусив нижнюю губу. — А было бы здорово, если бы нам самим удалось распутать этот клубок до конца. Вот что, я все-таки скопирую кой-какие данные. Итак, «Шевроле», растаможенный в июле и проданный двадцать первого декабря. Продавец — Растопырин Александр Ильич, покупатель — Нырков Никита Михайлович. Адрес продавца. Адрес покупателя.

Выделив все нужные данные, Лешка дал принтеру команду напечатать их, и через несколько секунд из принтера вылезла распечатка.

— Вот так! — сказал он, складывая листок бумаги и убирая в карман. — По питерской машине распечатку можно и не делать, потому что до Питера мы никак не доберемся. А вот данные по московской машине могут понадобиться. Кто знает...