Товарищ Альберт, или зачем нужно столько радистов?

В самом деле, в группе Урсулы было четыре человека, включая ее саму, и все четверо – радисты. Нетрудно догадаться, что все это – не просто так...

Примерно в то же время Урсула получила еще одно задание. Она должна была встретиться с одним товарищем, о котором ей передали непривычно много сведений, включая точный домашний адрес. Это было не принято, и она решила, что либо товарищ скоро покидает Швейцарию, и особая конспирация ему уже не нужна, либо предполагается сотрудничество между ними. Она поехала в Женеву, бросила письмо в почтовый ящик дома № 13 по рю Лозанны и спустя несколько дней пришла на встречу.

Центр просил ее получить ответы на несколько серьезных вопросов и, если будет необходимость, помочь этому человеку. Работает ли еще его бюро? Как у него с деньгами? Может ли он направлять донесения в центр через Италию, или ему нужна радиосвязь? Может ли он установить связь самостоятельно? По-видимому, этот Альберт, как Урсула должна была его называть, был достаточно серьезным сотрудником разведки.

... Он оказался приземистым, склонным к полноте брюнетом, несколько неуклюжим, с меланхолическими темными глазами. Разговаривали они в кабинете, полном книг и географических карт. Надо было иметь очень большое воображение, чтобы заподозрить этого сухого ученого в приверженности идеям коммунизма. Так она познакомилась с Александром (Шандором) Радо.

Шандор Радо родился в ноябре 1899 года в Будапеште. Родители его были из простолюдинов, из очень бедных семей. Отец в молодости служил приказчиком, потом открыл собственную торговлю и разбогател. Мать до замужества работала белошвейкой на фабрике. Жили они, несмотря на материальный достаток, в Уйпеште, рабочем пригороде Будапешта.

После окончания гимназии Радо в 1917 году, несмотря на то, что он был несовершеннолетним, призывают на военную службу. Он закончил школу крепостной артиллерии и. Кроме того, уже после призыва поступил в университет на факультет юридических и государственных наук, на заочное отделение. В 1918 году Радо получил направление в артиллерийский полк. В октябре того же 1918 года в Венгрии произошла буржуазно-демократическая революция, которая вскоре переросла в народное восстание, а 21 марта 1919 года в стране была провозглашена Советская республика. Радо встретил ее уже коммунистом: в декабре 1918 года он вступил в коммунистическую партию. Он участвовал в боях в рядах Венгерской Красной Армии, а после поражения революции эмигрировал в Австрию. Там, в Вене, Шандор учился в университете и одновременно сотрудничал в Коминтерне, был руководителем информагентства Роста-Вин. Ему много помогал в работе редактор венской коммунистической газеты «Рота фане» Герхардт Эйслер (все тот же Эйслер, с которым мы уже встречались в Китае). В 1921 году, как руководитель агентства, Радо был приглашен в Москву на III конгресс Коминтерна. Вскоре из Австрии он переехал в Германию, чтобы завершить образование. В Берлинский университет его, как неблагонадежного, не приняли, но он сумел поступить в Иенский университет, а после того, как его будущая жена Лена, получив партийное задание, отправилась в Лейпциг, перевелся в университет этого города.

По всей Германии шла подготовка к вооруженному восстанию. В Лейпциге находился в то время Среднегерманский ревком, куда пригласили работать Лену и где, естественно, оказался и Шандор, которого назначили руководителем пролетарских сотен. Во главе ревкома стоял его старый знакомый Герхардт Эйслер. Германский < Красный октябрь> не состоялся, и, после разгрома вооруженного выступления гамбургских коммунистов во главе с Тельманом руководство КПГ в 1924 году отправляет Радо в Москву, где он, кроме прочего, работает и по своей гражданской специальности – участвует в составлении первого путеводителя по Советскому Союзу. В 1926-м году, когда полицейские преследования в Германии прекратились, Радо с женой и сыном Имре возвращается в Берлин, где продолжает заниматься научной работой и организовывает свое первое картографическое агентство «Пресс географи». В 1933 году, после прихода к власти Гитлера, он с семьей эмигрирует в Париж, и, в октябре 1935 года, еще раз приезжает в Москву. Эта поездка круто изменила его жизнь. Он получает предложение работать в советской разведке и принимает его.

На средства, предоставленные Центром, в нейтральной Швейцарии Радо основал частное агентство «Геопресс», которое издавало, в основном, географические карты. Надвигалась война, и на продукцию этого рода был повышенный спрос. Его бюро в Женеве было отличной < крышей> для нелегальной деятельности. Радо < пользовался уважением в Женевском обществе и имел хорошую репутацию. Позднее, когда он вынужден был бежать из страны, раздались голоса в его защиту от подозрений в шпионаже. Gazette de Lausanne 2 февраля 1949 года писала: < Множество людей протестовало против оскорблений, наносимых {подозрениями в шпионаже} известному географу, чье присутствие в Швейцарии – честь для страны> [22].

Группой Радо руководили из Парижа. «Я встречался там с работниками разведуправления, – вспоминает он. – Им передавал информацию о военных приготовлениях Германии и Италии, а также карты, выполненные по специальному заданию. Карты размещений в фашистских странах военной промышленности мною были сделаны на основе экономической, географической литературы, газет и журналов, выпускаемых в Германии и Италии. Эти материалы отправлялись затем в Москву. В некоторых случаях донесение в Париж посылал почтой. Подписывался я, конечно, не своим именем. У меня было два псевдонима: Дора и Альберт»[23].

3 сентября 1939 года, в ответ на агрессию против Польши, Англия и Франция объявили Германии войну. Нейтральная Швейцария тут же закрыла границы, и группа потеряла связь с Центром. У них был припасенный на крайний случай передатчик, но не было радиста, шифра, программы связи. Месяц шел за месяцем, а положение не менялось. И вот, наконец, в декабре 1939 года, ожиданию пришел конец. В почтовом ящике он нашел долгожданное письмо, извещавшее, что с нему скоро придет представитель Центра.

«Спустя несколько дней ко мне пришла незнакомая женщина, высокая и стройная, в облегающем шерстяном платье. Ей можно было дать лет тридцать пять. Движения мягкие, чуть замедленные. Приятное лицо немного портил длинноватый нос. В кабинете мы обменялись паролем.

«Мой псевдоним Соня, – с улыбкой сказала гостья. – Я получила указание Центра связаться с вами. Директора интересует, каково положение вашего агентства, есть ли деньги. Каковы возможности работы и какая нужна помощь в установке радиопередатчика? Как скоро можете установить радиосвязь? Просили также узнать, сможете ли вы наладить живую связь с Центром через Италию...» У меня невольно вырвался вздох облегчения, наконец-то!»[24]

У Урсулы, как мы уже говорили, возникло несколько другое впечатление от собеседника. Она вспоминает: «Товарищ, когда я посетила его, держался сдержанно. Он явно был не в восторге от того, что кто-то заявился к нему на квартиру, многое знает, о многом расспрашивает. В разговоре наступила пауза. Мы молча рассматривали друг друга. Я колебалась. Центр, правда, просил меня помочь этому человеку, но о моем передатчике речи не было. Кроме того, Альберт еще не дал ответа ни на один вопрос. Только когда я сказала ему, что все можно устроить очень быстро, он начал обрисовывать свое положение. Путь черед Италию закрыт, но связь с Центром нужна ему как можно скорее. С начала войны он лишен контактов, и важные донесения лежат без толку. Наверняка у Центра были основания прервать связь, но для него это катастрофа. Его передатчик вышел из строя, а радиста нет. Теперь и я ответила ему без обиняков: возможности для связи есть, я предложу Центру предоставить их в его распоряжение, пока мы не найдем каких-то новых путей. [25]«

Придя к Радо во второй раз, Урсула познакомилась с его женой, немецкой

коммунисткой Хелен, или, сокращенно, Леной, темпераментной, остроумной и общительной женщиной. Глядя на нее, трудно было представить, что она родом из рабочей семьи и всего в жизни добилась сама. У них были дети, два сына – десяти и четырнадцати лет. Как и Урсула, эта разведчица держала детей при себе, с ними жила и мать Лены. Женщины сошлись мгновенно. Уже при следующей встрече они смеялись и болтали о пустяках, вызывая этим неодобрение серьезного Шандора. Впрочем, это их не смущало, наоборот – чтобы подразнить < сухаря-ученого>, они вели себя еще более несерьезно.

Как стало известно позднее, в то время во Франции была дезорганизована группа, через которую Радо переправлял в Москву микрофильмы с информацией. Канал связи был нарушен, как в связи с этими неурядицами, так и ввиду закрытия границ, и Урсула, по распоряжению Центра, начала работать на Альберта, что изрядно прибавило ей забот. Радо не шифровал свои донесения, а передавал открытым текстом. Урсуле приходилось шифровать их, потом, по ночам, передавать в эфир, затем расшифровывать ответы, да еще ездить для свиданий с ним в Женеву, куда приходилось добираться около трех часов. Для доставки текстов Лен приспособил карманный фонарик. Он вытащил содержимое одной из батареек и налил на донышко свинца, чтобы вес остался прежним – получился прекрасный контейнер. В фонарь поставили лампочку меньшей мощности, так что им вполне можно было пользоваться по назначению. Он ни у кого не вызывал подозрений: Урсула жила в деревне, и дорога к их дому не была освещена. А вскоре фонарями стали пользоваться все швейцарцы – по требованию фашистской Германии в стране ввели затемнение, чтобы огни городов не помогали ориентироваться английским бомбардировщикам. Швейцарские власти безоговорочно подчинились. Кроме того, страна изготовляла для Германии оружие и пропускала транзитом в Италию военные грузы, так что ее нейтралитет был весьма относительным. Впрочем, за то, что Швейцария не разделила участи Голландии, Бельгии и других малых и беспомощных европейских стран, можно было потребовать и более высокую цену.

Работа с Альбертом требовала немало времени. Кроме того, никто не снимал с Урсулы обязанности заниматься с Леном и Футом. Она уставала, но была довольна: теперь ее передатчик был полностью загружен. Но появились другие проблемы, в первую очередь, денежные. Да сих пор она получала средства с банковского счета в Англии, который Центр использовал для посылки денег ее группе. Но вскоре после начала войны Англия блокировала операции по переводу валюты за границу. Пути получения денег оказались отрезанными – а ведь Урсуле надо было содержать не только семью, но и Франца, Лена и Фута. Средства кончались, приходилось отчаянно экономить.

Весной 1940 года к Альберту приехал связной из Центра, который должен был привезти деньги. Он привез Альберту кодовую книгу и шифр, новые инструкции центра, но денег не было – связной не рискнул переправлять их из Брюсселя через две границы.