Дай соли!

Эта история произошла в самом конце прошлого столетия, на одной из троп, ведущих из Абазы в глубину Саянских гор, на гольцы и белки – места, где уже голо – нет леса и где все бело от снега. Там, в бедных безлюдных горах, кочевали тофалары со своими стадами оленей. Из всего, что есть в большом мире и нет у них в горах, тофаларам нужны были две вещи: соль и железо.

Купец, имя которого потерялось во времени, торговал с тофаларами, привозил им железные иголки, шилья, ножи, топоры. Привозил каждый год два мешка соли, которых хватало тофаларам.

У купца была дочь, христианское имя которой память сохранила: Ирина. Может быть, сам купец был некрещеный, потому и имя забылось; но дочь он окрестил, и девочка училась читать и писать по-русски. Из этого уже следует, что купец был человек разумный и для своих времен современный, потому что сам-то он принадлежал к обществу, в котором женщина – вид домашнего скота, но готовил дочь к жизни в совсем другом мире.

Свернув от большой дороги на вьючную тропу, купец с дочерью должны были идти три дня, вести с собой за повод коня, нагруженного всем необходимым, и постепенно подниматься к белкам, на условленное место. Почему купец взял с собой дочь, было ли это в первый раз или повторялось каждый год – умалчивает история.

В конце первого же дня пути купец с дочкой остановились в хижине, специально построенной для проезжающих и проходящих. Для хижины, которой пользовались всего несколько раз в году, в теплое время года, не стали даже валить лес. В землю вколотили жерди, оплели их лозами; одну стену сделали выше другой, чтобы с наклонной крыши стекал дождь и не накапливался снег. Все это обмазали глиной, и первый проходивший по тропе подновлял эту обмазку. Перед хижиной бил ключ; проходящие по тропе выкопали ямку, где накапливалась вода. Здесь же сделали очаг.

Казалось бы, кому нужна была эта нищенская лесная хижина, явно не очень богатый купец и его дочь-подросток? Но из леса за ними следили глаза, для обладателей которых все это – лошадь, запасы еды, товар на обмен – могли стать огромным богатством. Трое беглых каторжников ушли в лес, забились подальше от властей, от дорог, на которых могли бы их искать. Этого они добились, нет слов, – никто не нашел троих беглых. Но и жизнь в глухой тайге – удовольствие на любителя; а уж если «любитель» совсем не умеет охотиться, ловить рыбу, ходить без дорог; если у него нет подходящей одежды и обуви – совсем плохо дело.

Даже найдя хибару, беглые уголовники не решили всех своих проблем. Жить в этой хижине? Но… чем? Да и жить в ней можно только до первых морозов. Построить настоящую избу? Нужны инструменты, нужно умение. А для зимовки – продукты.

По настоянию моих рассказчиков (хакасов по национальности) добавлю, что разбойники все трое были русские, – это обстоятельство подчеркивалось несколько раз.

Оголодавшие разбойники ушли в тайгу за несколько минут до появления купца и его дочери: еле успели затоптать огонь, уничтожить следы пребывания. Остальное, полагаю, ясно… по крайней мере, в основном. Как и во многих других случаях, есть две похожих версии события.

По одной версии, разбойники убили и ограбили обоих, а трупы расчленили и забросили в лес, чтобы их сожрали звери.

По другой, отца они убили, а дочь связали и, уходя, все смеялись над ней – мол, дай еще соли! Уходя, они даже проявили гуманизм – развязали девицу, не стали губить. Гуманизм, конечно, относительный: девушку оставили одну посреди глухой тайги, в полном дне перехода от дороги, рядом с трупом отца. Девица сошла с ума от пережитого; совершенно беспомощная, она так и бегала вокруг хибары, пока не умерла от голода и потери сил.

Вторая версия, честно говоря, гораздо лучше объясняет все дальнейшее. Потому что никакой купец не появляется в этом месте и не осложняет жизни путешественников. Но если вы захотите остановиться на этом удобном сухом пятачке, в полуразвалившейся хибаре, в пламени вашего костра («за костром» – полагают другие) появляется именно дочка. Струи пламени складываются в тонкую девичью фигурку, одетую в продранное во многих местах платье с национальным орнаментом, с полуазиатскими чертами лица.

– Дай соли! – протягивает руку огненная девушка к сидящему.

Тот шарахается, отодвигается, как может. А рука, как резиновая, тянется за ним, удлиняется сама собой.

– Дай соли!

Это «дай соли!» будет повторяться, пока сидящие у костра в панике не убегут.

На мой вопрос, как далеко может тянуться рука, информаторы не смогли ответить сколько-нибудь точно. Что «далеко» – никто не сомневался, но точнее данных у них не было. Что будет, если рука девушки коснется кого-то, мнения распадались. Одни думали, что тронутый девушкой немедленно умрет. Другие полагали, что будет сильный ожог, и человек даже может сгореть, если не убежит. Третьи же всерьез предполагали, что девушке одиноко, что если она поймает кого-нибудь, то для того, чтобы взять этого человека в мужья.

Проверить можно довольно просто. Надо свернуть на вторую пешеходную тропинку слева от дороги, ведущей из Абазы на Саянский перевал и дальше в Туву, и пройти тропами примерно 30 километров. Развалины хибары, кострище в очаге, выложенном камнем-плитняком, и ямка, заполняемая водой из родника, сохранились до сих пор. Желающие могут переночевать там и поставить любой эксперимент.