Глава 24. Оливия медленным шагом ступала прочь от развалин

Оливия медленным шагом ступала прочь от развалин. Она молчала. Профессор не понимал, он не знал, что у нее на уме. Это пугало его, но он все равно шел следом, а ворон летел рядом, изредка выпуская когти. В воздухе запахло росой. Небо было чистым, поразительно прозрачным, и в тоже время холодным. Давно уже профессор не видел такой красоты. Только вот птицы не пели заливистые песни, сверчки не играли на своих скрипках, ни одного звука не было слышно, только тишина и топот от шагов профессора, Оливия же шла бесшумно, практически не касаясь земли.

Она остановилась, Фейников чуть ли не врезался в нее, но вовремя затормозил. Ворон из-за резкого торможения профессора устремился к небу.

Они столкнулись нос к носу, встретились глазами. Профессор не смог выдержать взгляд Оливии и быстро отвел глаза в сторону. Сделал шаг назад. Она все также смотрела на него, от ее взгляда у профессора прожигало тело. Взгляд был настолько тяжелым, гипнотизирующим. Сейчас он еще больше почувствовал дрожь в коленях, ему вдруг показалось, что она все же помнит его. Она проникала во все уголки его сознания.

- Сейчас нам надо попасть на кладбище, - сказала Оливия, и профессору даже показалось, что она улыбнулась.

- Куда? – не понял профессор.

- Захоронение Лии, ее склеп стоит на кладбище, - ответила она, сейчас ее голос не так пугал профессора, он немного привык к нему.

- Может вначале в склеп Офелии? – спросил он, не понимая ее плана.

- Нет, это лишнее.

- Почему? – все также не понимал профессор.

- Сила воздуха уже во мне, я переняла ее у Вильгельма. Ты не внимателен.

Профессор онемел, от воспоминания этой картины, где она отняла жизнь у Вильгельма, его передернуло. Но при этом его догадки подтвердились.

- Ты опять перенесешь нас, как перенесла в склеп Берты? - спросил профессор, обратившись к ней на «ты», ему не хотелось, чтобы те ощущения повторились.

- Нет.

- Тогда как мы попадем туда, да еще и за короткое время?

Оливия ничего не ответила, она показала взглядом отойти ему от нее подальше.

Ворон почувствовал подвох. С дерева, на котором он восседал все это время и наблюдал за происходящим, слетел вниз. Он каркнул и встал перед ногами профессора. Профессор понял его волнение, и не хотел отягощать обстановку, сел на него. Ворон взмыл к небу. Он медленно облетал кругами над Оливией. Профессор почувствовал себя спокойней, когда немного отдалился от нее.

Глаза Оливии покрылись черной пеленой. Она произнесла заклинание, на этот раз оно было знакомо профессору. Из рук выросли деревянные лианы, воткнулись в землю. Она произнесла заклинание «разрушения» и топнула ногой, возникло маленькое землетрясение. Еще раз произнесла заклинание намного громче и топнула ногой, на этот раз по земле пробежали трещины, быстро разрослись в стороны, сплетались и образовывали узор магического портала. Буквально на секунду все замерло, а через мгновение под ее ногами обрушилась земля. Образовалась круговая дыра с острыми неровными краями. Оливия повисла над ней на лианах, выросших из ее рук. Профессор заметил, как ее лицо напряглось, хотя находился на приличном расстоянии от нее. Ворон был прав, что поднял его с земли, так как он мог провалиться в новоиспеченную дыру, и неизвестно остался ли жив, не зная, что таила в себе пропасть.

Оливия начала произносить слова, это было заклинание, которое на этот раз профессор не знал. Слова вылетали из пышных губ краткими фразами, режущими слух, под которыми сотряслась земля. Они были громкими и пронзительными. В этот момент ворон еле сдерживал равновесие, чтобы не упасть и не уронить профессора, который вжался в него как можно сильней, опасаясь этого же.

Ветер, которого не было долгое время, возник из ниоткуда и закрутился в воронке, которая чуть не задела ворона. Его спасли крылья, которые с большими усилиями отнесли их в сторону. Воронка сильного ветра устремилась в дыру под Оливией. Она не останавливалась и все громче читала заклинание. Углубление в земле начало наполняться водой, подымающейся из недр земли. Воронка ветра вошла в воду. Ветер пропал. Закручивающаяся вода теперь была в дыре.

Глаза Оливии вернулись к прежнему виду. Лианы перенесли ее на устойчивое место на земле вблизи воды. Профессор провел рукой по ворону, давая знать о том, что нужно опускаться и успеть вслед за Оливией. Ворон приземлился, и профессор встал рядом с ней, заворожено смотря в воду, а ворон снова кружил над ними.

- Прыгай! – приказным тоном сказала она профессору и прыгнула в воду.

Она скрылась в ней. Профессора тревожила сама мысль безумного прыжка в неизвестность, которая скрывалась за водой. Он боялся в глубине души за то, что во время нахождения в ней, проход закроется, и он не сможет оттуда выбраться. «Почему? … Нет времени думать… Пора!». С этими мыслями он кинулся в воду, за ним последовал ворон.

Быстрым потоком, круговыми движениями, вода продвигала профессора вглубь. Воздух, которого набрал профессор в легкие перед прыжком, был на исходе. Сейчас он боялся задохнуться раньше, чем его выплеснет вода на землю. Ворон плыл рядом, он сложил крылья к телу и как стрела обогнал профессора, устремился вперед. Возможно, профессора подводил возраст. К тому же уже на протяжении нескольких дней он не пил кровь, которая поддерживала его жизненные силы. В спехе он оставил бутылек с кровью Эльвиры дома, и очень сожалел об этом. К тому же, это влияло на его ворона. Когда он спасал ему жизнь, он воспользовался кровью Эльвиры, чтобы не дать ему умереть. И связь между ним и собой заключил в обряде, от которого ворон стал бессмертным. Хотя профессор, не знал, что с ним станет, когда он перестанет пить кровь или погибнет в какой-нибудь ситуации.

Мысли сводились к одному, как бы выжить и не застрять в безумном водовороте. Вода выплеснула профессора и ворона на берег, в тот момент, когда воздух в легких практически закончился и начало темнеть в глазах.

Профессор лежал на земле, изнемогая от слабости, откашливаясь, пытаясь избавиться от той воды, что наглотался за время путешествия по водовороту. Придя немного в себя, он кое-как встал на ноги, и чуть не провалился обратно в водную пучину. В шаге от берега в водоеме был крутой обрыв. Профессор подтянул ногу обратно из водоема, она не достала дна, обрыв уходил глубоко вниз.

***

Он пришел в себя через пару минут, когда дыхание выровнялось и головокружение прекратилось. Рядом сидел ворон, очищая свои перья, просушивал их на солнышке, которое уже собиралось прятаться за горизонт. Время летело быстро и подходило к сумеркам, за период, проведенный с Оливией, профессор толком не успел отдохнуть или хотя бы перевести дух, все происходило в ускоренном темпе, к тому же это ее мания перемещения выбивала из него все остававшиеся силы. Но уже полдела сделано, Оливия жива, а с ней и надежда.

В водоеме, из которого вынырнули ворон и его хозяин, было много водорослей и мха, который практически зарос по всей его поверхности. Профессор был увешан грязно сине-болотными водорослями, а в волосах застрял мох. Они были липкими, скользкими, отвратительными на ощупь. Водоросли он быстро снял с себя, а вот со мхом пришлось повозиться. Вдобавок ко всему он промок до нитки, волосы кучерявились от влажности, и это его немного взбесило.

Фейников очистился от налипшего мусора, не снимая одежду, на себе он отжал вещи, не воспользовавшись магией, чтобы быстро обсохнуть. Он и так не знал, сколько еще сможет противостоять в предстоящих схватках, и поэтому, экономил свои силы. Убедившись, что с вороном ничего не произошло за время переплава, он осмотрелся по сторонам. Чуть выше уровнем громоздился склеп, который был увешан мхом и паутинами. Рядом с ним стояла Оливия, она водила руками по камню, который судя по всему, когда-то закрывал этот склеп, а сейчас стоял возле его стены.

Профессор почувствовал в воздухе запах гнили, сырости и затхлости. До него дошло, что они находились на кладбище. Но что-то еще не давало ему покоя, странное ощущение, что кто-то или что-то недалеко наблюдает за ними. Но почему-то не проявляет себя, выжидает момент.

- Надо спешить, - крикнула сверху Оливия.

Профессор поспешил скорее к ней. Немного соскальзывая по склонной местности возле водоема, которая также была заросшая мхом, он добрался до входа в склеп. Оливия, не отвлекаясь на профессора, все также сосредоточенно водила руками по камню. Фейников осмотрел вход, у него проснулось сильное желание проникнуть внутрь склепа, но внутреннее чутье подсказывало не делать этого. Разум боролся с вожделением, слабо поддающимся контролю, он вытянул руку вперед, и решил проникнуть хотя бы пальчиком за эти границы склепа.

- Не смей, - схватила Оливия за руку профессора, - ты не должен этого делать, даже я не могу войти, если бы я могла, я бы уже давно была внутри.

- Но почему? – удивился профессор, - в прошлые разы тебя ничто не останавливало и мы заходили в захоронения ведьм безо всяких вопросов.

- Со склепом Лии будет сложнее, только истинный вампир из рода первородных может провести других существ наделенных магией внутрь этого сооружения, - объяснила она, - я уже почти нашла ключ, но ты меня сбил, а времени у нас осталось не много, так что отойди в сторону.

- Времени мало, - подтвердил профессор, - но почему ты не хочешь воспользоваться моей помощью?

- Хватит! – громко и властно произнесла Оливия, - хватит пустой болтовни! Когда ты мне понадобишься, я тебя позову, можешь в этом не сомневаться.

Профессор отошел от склепа метра на два. Он не мог понять, откуда столько сил у Оливии на такое количество перемещений. «Наверное, это из-за Вильгельма» - решил Фейников. И сел на землю. Было тихо и спокойно, дул холодный ветер, продирающий до костей. Особенно после купания в водной пучине он максимально ощущал мерзлоту и, обхватив колени руками, прижался к ним.

Верный ворон уселся возле него за спиной и обхватил своими большими крыльями, чтобы хоть немного отгородить профессора от холодного ветра. Окружение не внушало позитивных моментов, повсюду громоздились надгробья, памятные плиты, могилы, напрочь заросшие травой, накренившиеся и потрескавшиеся.

Видно, что кладбище было заброшено уже давно, возможно даже не одно столетие, новых захоронений не наблюдалось, а старые видимо никем не посещались. Сплошные мрачные тона окутывали эти окрестности. Люди боялись этих мест. Опасность чувствовалась всеми фибрами тела. Помимо Оливии профессора и ворона был еще кто-то. То, что они одни – обман, все обстоит совсем по-другому, и от того, что день отдает свои позиции вечеру – не радовало вовсе.

Казалось, что из этих заброшенных могил высунутся руки мертвецов, а потом они откопаются и покажутся с наступлением ночи. Теперь профессор дрожал не от холода, а от своих дурацких мыслей, лезущих в голову. Тепло, исходящее от ворона согревало профессора и потихоньку приводило к состоянию сна, чего больше всего боялся он. Уснуть. И не проснуться. Это хуже всего, но человеческая сущность брала свое. Глаза невольно прикрылись, он впал в дрему, видя, как на могилах начинает клубиться туман.

***

Ворон махал крыльями, пытаясь разбудить профессора, но он крепко спал. Видимо организм боялся повторить прошедшие дни, проведенные без отдыха, и пытался как можно больше набраться сил.

Через минуту, профессор резко подскочил, продергивая глаза. Он испугался. В глазах пелена, они еще не отошли от сладкого сна, в котором было лучше, чем на яву. Там не было этого кошмара, он был с Эльвирой, они любили друг друга, радовались, и знали, что так будет всегда. Это был всего лишь сон, который профессор хотел еще раз повторить, и не просыпаться в жестокой реальности, где угроза нависла над всем миром. Но больше всего он не хотел оказаться снова на кладбище.

Он осмотрелся, наконец-то проснувшись, увидел, что Оливия ждала его, показывая это всем своим видом. Она уставилась на него, не отрывая своего пронзительного взгляда, и мысленно звала его. Быстро протерев все еще полусонные глаза, он поспешил к Оливии, разгоняя ногами туман.

- Что от меня требуется? – как можно короче сформулировал свой вопрос Фейников, чтобы сэкономить время, подходя к ней.

- Надо создать защитный круг, - ответила она, после этих слов профессору стало не по себе, что-то угрожало им.

- Не понял.

- Вокруг склепа, чтобы никто не смог проникнуть внутрь кроме меня, но так как я буду совершать обряд, то поддерживать внешнюю защиту будешь ты, от твоих сил, - сказал Оливия, в голосе проступили нотки обреченности.

- От кого или чего эта защита? – не унимался профессор, внутри все трепетало, сердце колотилось быстрыми короткими ударами, а душа, похоже, уходила в пятки, от появившихся догадок, - ты нашла ключ?

- Да, пока ты спал. Все остальное сам увидишь, поверь, - на что ответила она, - приступим.

- Что делать?

- Заклинание «стена» тебе известна?

- Да, - ответил профессор, и вспомнил, как неоднократно в далеком прошлом применял его, оно отнимало много сил.

- Создадим вместе, а подпитывать будешь ты один, - повторила она.

Солнце скрылось за горизонтом. Профессор и Оливия создавали защиту, не легкий процесс, направленный на визуализацию стены, продления ее во все стороны. Оливия выбрала этот большой, толстый, мощный камень, стоящий возле входа в склеп.

Им необходимо было встать впритык перед камнем и достаточно долго всматриваться в него, потом отойти, встать к открытому входу и представить, что они стоят перед громадным камнем, так близко, что не могут видеть, куда он уходит, где начинается, и где заканчивается. Они представляли себе, что видят бесконечную стену из этого камня, уходящую далеко за пределы высшего сознания и вверх, и вниз, и во все стороны, Оливия в этот момент шептала заклинания, касаясь слов только одними губами. Это было самое простое из всего процесса создания защиты, они с этим справились быстро.

Теперь предстоял ответственный момент, от которого зависела сама защита, степень ее уровня. Самое главное, четко представлять в голове образ и задержать его там. Представить перед собой стену, стену в голове, в разуме, не дающую ничему проникнуть, любые трещины, появись они там, затягиваются и срастаются, как при сильной регенерации. Вечная непробиваемая стена и ничего более. Это все они визуализировали у себя в голове, держась за руки. На это ушло много времени. Их мысленная стена появилась в реальности, протянувшись за пределы горизонта, вспыхнула и стала невидимой. Темнота наступала им на пятки, погружая кладбище в непроглядную тьму.

В воздухе запахло намного сильнее гнилью и падалью. Что-то неведомое пряталось в лесу. Ворон с карканьем сел впереди профессора, явно к чему-то готовясь. Профессор с волнением поглядывал на своего питомца и жалел больше всего на свете, что тот не умеет разговаривать. Уж он-то явно что-то видит….

Прежде, чем попасть внутрь склепа, Оливия набрала воды из водоемов в четырехсекторный сосуд. Вначале наполовину наполнила отдел сосуда из правого водоема, а затем наполнила этой водой в тот же сектор до горлышка из левого. Теперь, внутри, она готовилась к обряду, представ перед местом, где Лия вернулась к жизни.

За пределами склепа царила напряженная обстановка. Чувство опасности становилось все больше и больше, темнота становилась все непроглядней. Ворон взмыл в небо и начал наматывать круги, предчувствуя опасность еще ближе, чем раньше.

По-прежнему было устрашающе тихо и безмолвно. Напряжение нарастало. На небольшом расстоянии от склепа показались огоньки, словно сотни глаз смотрели в упор на профессора и ворона. Все это время они наблюдали за ними, но не смели вылезти, это были дети луны.

- Кто здесь? – заикаясь, спросил профессор, пятясь назад. Ворон затаился на крыше склепа.

Из темноты на профессора накинулось нечто большое, что повалило его на землю. Он растерялся, но успел заметить длинные острые клыки, которые моментально оказались возле его шеи. Реакция ворона была поразительной, на высокой скорости сбил упыря, нависавшего над профессором. С громким шипением этот «нечто» скрылся в тени. Профессор поднялся на ноги, провел рукой по ворону в знак благодарности. Его тревожила сложившаяся ситуация. «Началось…», - подумал профессор и громко вздохнул, сердце неугомонно прыгало внутри.

Из темноты, где до сих пор светились огоньки, появились четыре темных силуэта людей. Они вышли вперед, навстречу профессору. Оскалились, показали свои белоснежного цвета клыки, которые даже в таком мраке были хорошо видны. Шипение, исходящее от них, пронеслось гулом по кладбищу. «Сколько вас там?» – пронеслось в мыслях у Фейникова, он напрягся.

Двое из них прыгнули на профессора, остальные не двинулись с места. Один из них не успел долететь до него. Его на лету сбил ворон, он вцепился в его голову когтями и поднял высоко над землей. Тот зашипел от боли, ворон выпустил когти. Они глубоко впились в шею жертвы.

Это были вампиры, вот от чего делала защиту Оливия, ведь после того, как она проникла в склеп, она сняла свое же заклинание, и теперь туда была открыта дорога всем. Вампиры могли помешать ей. Профессор злился на себя за то, что сразу не догадался об этом. В этот момент ворон отпустил вампира, который с большой скоростью начал падать, но он подхватил его на лету, снова вонзил в его шею когти, вампир дергался, пытаясь освободиться. Ворон громко каркнул и резко рванул в сторону, тело вампира не успело последовать за ним.

Теперь в его когтях свисала изувеченная голова, с хрустом оторвавшаяся от шеи, а тело, подчиняясь гравитации, распласталось перед ногами двух вампиров, которые пока выжидали. Поступок ворона их серьезно разозлил. Они понеслись вперед с огромной скоростью, но мимо профессора, врезались в невидимую стену и испепелились в ту же секунду. В этот момент профессор выплясывал странные движения, они слабо напоминали танец. Он пытался увернуться от вампира, а тот не сопротивлялся их игре. Это было подобно кошке играющей с хвостом мышки. Но увидев своего сородича, погибшего от когтей ворона, оскалился и налетел на профессора. Клыки осветились лунным светом, который появился из-за горизонта, острая боль пронзила плечо профессора, хлынула кровь, заполнив воздух своим ароматом.

Озверевший вампир, что наседал над профессором, преобразился: глаза налились кровью, из пальцев выросли длинные когти, лицо обрело морщины, нос впал. Это была жуткая картина, профессор даже забылся, но потом опомнился, когда ворон подхватил и этого вампира, проделав с ним тоже, что и с прошлым.

Тело вампира рухнуло на могильную плиту, которая под его весом развалилась на несколько каменных обломков, в воздух поднялся слой пыли. Профессор понял, что это была низшая ступень вампиров, но все равно сил у него не достаточно для борьбы с ними. Только у низшей ступени сильно искажается лицо при виде и запахе человеческой крови. Обычно их обращают для услужения, жестко контролируют потребление ими человеческой крови. Верней, даже, и вовсе не дают. Ослушание несет за собой неминуемую смерть. Исключения составляют задания, связанные с людьми, а при потреблении крови животных, человеческое тело начинает разрушаться, поэтому они ужасно выглядят.

Уровень вампира определяется его знаниями и умениями. В любой момент можно перемещаться между этими ступенями, только с разрешения перворожденных. Чем выше уровень, тем больше власти над теми, кто ниже.

Пока они давали должный отпор. Но рано радоваться победе. Это только начало. Вампиры окружили склеп, соответственно и профессора. Шипение и лязганье зубами означало предупреждением о нападении. Профессор знал, что эти твари не такие, чтобы действовать по правилам, они подлые, от них можно ждать только подвох.

Профессор оглядывался по сторонам, он волновался. Волнение мешало ему сосредоточиться. Вначале он посмотрел в одну сторону, затем в другую, затем в противоположную. Голова закружилась от быстрых поворотов в разные стороны. Дикий страх завладел им. Он чувствовал, что с таким количеством им не справиться, приготовился сражаться не на жизнь, а на смерть. Глаза высматривали врагов, он тяжело дышал, в висках билась усиленно кровь, всем нутром он чувствовал и слышал бешеный ритм сердца.

Из-за спины профессора вылетели два нападающих вампира, они сшибли его с ног, он кубарем откатился на берег водоема, чудом остановившись на самом краю. Не успев встать, а лишь поднявшись на колени, ему на спину запрыгнул вампир, который от запаха крови, исходившего от него, яростно жаждал растерзать свою добычу в клочья. Фейников со всей силой откинулся назад и повалил упыря на землю. От неожиданности вампир не сгруппировался, и громко трахнулся об землю на границе с водоемом. Его тело распласталось на самом краю берега. Только рука коснулась воды. За считанные секунды рука облезла, словно на нее вылили кислоту. Вода пожирала его. Она была заговоренной, это был источник энергии Лии, пока она была мертва. Вампир начал кататься по берегу, в попытке затушить невидимый огонь, прожигающий его плоть. Адские крики, похожие на рычание, раздавались по всему кладбищу. Ему не в силах было это остановить. От руки ожог переполз на все оставшиеся места тела. Его разъело на глазах, до самых костей. Осталась лишь одежда, а от него ни следа.

Второго вампира ворон подхватил за шею и бросил в водоем. Барахтаясь в воде, его поглотила та же участь. На поверхность всплыла лишь одежда.

Лия возненавидела вампиров, которые предали ее. После своего пробуждения, она попросила Эльвиру немного задержаться. В то время как Эльвира ждала, Лия приблизилась к водоему возле своего склепа, проникла руками в воду. Начиная с рук, кожа стала приобретать прозрачный цвет с оттенком морской волны, она состояла вся из воды. Волосы насыщенного синего цвета волнами раскидывались в разные стороны, глаза превратились в темно синие кристаллы. Водоем закручивался и, вместе с ним Лию подхватила волна и погрузила под воду. Несколько секунд на водоеме играли волны, потом затихли. Водоем стал гладким, глянцевым, будто его поверхность застыла, а через мгновение из глубины с потоком воды поднялась Лия. Ее кожа слилась с цветом водоема нежно голубого оттенка, но цвет стал меняться на темно-болотный, отвратительный оттенок. Лия направилась к берегу по поверхности воды, грациозно скользя по ней, а следом, за каждым ее шагом тянулись водоросли, переплетаясь между собой, образовывая искусный узор, достойный великого творца. Это было похоже на походку морской владычицы, за которой тянулся шлейф из водорослей.

Лия ступила на берег. Вся влага, до единой капли, соскользнула по ее телу вниз и слилась с водоемом. Ведьма прочла заклинание, стоя на берегу, говорившее о том, что любой вампир, коснувшийся хоть одним мизинцем ее водоема, навечно пожалеет об этом. И только после этого они удалились с кладбища, водоем моментально покрылся мхом.

Несколько вампиров продолжали пытаться проникнуть в склеп, но у них не выходило, они испепелялись, как и первые. После второй попытки проникновения, профессор почувствовал сильную усталость, голова затуманилась, но он переборол себя. Скользя на склоне, профессор вскарабкался с уровня водоема к входу в склеп. Жуткое зрелище предстало перед его глазами, вампиры, а точнее их тела и отдельно оторванные головы, валялись возле склепа. Их было с десяток, а то и больше. Это месиво совершил ворон. Сейчас он отрывал голову следующей своей жертве.

Не успел профессор опомниться, как с боку налетел вампир и разодрал еще больше своими острыми когтями рану на плече. Профессор закричал от боли, а вампир повалил его на землю. Вспомнив о водоеме, профессор вцепился руками в плечи кровопийцы, с трудом, не подпуская близко к телу, перевалил его через себя, а потом сам перевалился через него. Добравшись до края, профессор с силой уперся ногами в грудь вампира, и откинул его в водоем.

Свои магические силы он берег до последнего, крайнего случая. Отчасти большинство силы расходовалось на защиту от проникновения в склеп.

Профессор снова встал в оборонительную стойку возле склепа, а птица не останавливаясь, кромсала вампиров одного за другим.

Ворон выкладывался на полную. Ярость и жестокость пылали в нем со страшной силой. Больше всего он старался защитить своего хозяина, который когда-то спас ему жизнь.

Неожиданно для профессора, четверо вампиров исчезли из поля зрения, просочившись сквозь землю, они вылезли по пояс прямо под ногами ворона. Когда ворон отрывал голову одному из вампиров, они схватили птицу и потянули под землю. Ворон не мог высвободиться, руки вампиров были очень цепкими. Он взмахивал крыльями, пытаясь освободиться от смертельной хватки, но как ни старался, ничего не получалось. Вампиры основательно схватили ворона и повалили на землю. Воткнув клюв в землю, он из последних сил пытался вырваться. Но вампиры все равно тянули его за собой, а клюв бороздил сухую землю. Профессор испугался, он не знал, что делать. Но тут он вспомнил, что Лари дал ему два маленьких мешочка с волшебным порошком. В одном находился порошок «незаметности», как понял профессор из названия, а вот, что было во втором, он не знал. Первый он отложил, подумав, что, скорее всего, пригодится в замке. «Если доживем…», - подумалось ему. Убрал веревочку, затягивающую второй мешочек. Он высыпал порошок на руку. Его было ничтожно мало, воспользоваться им можно было только один раз. «Была, не была…», - сказал про себя профессор, и сдул порошок в сторону ворона.

К сожалению, профессор так и не узнал, для чего предназначался этот порошок, он не долетел до птицы, осыпался на землю менее чем в полуметре от него, красиво переливаясь в свете луны. Ворон кричал, а профессор терзал себя. Он знал, что не может воспользоваться силой, хотя бы потому, что защита ослабнет, и все надежды рухнут. Уж слишком много вампиров затаилось во мраке.… И каждый жаждал убить профессора и проникнуть в склеп. «Война требует жертв» - подумал профессор, шмыгнув носом, он утер его рукавом.

Ворон сопротивлялся с той же яростью, с которой кромсал этих упырей. Крылья неугомонно делали взмахи, пытаясь оторваться от настигших вампиров, но этого не происходило. Они лишь притормаживали его, не давая спокойно и быстро скрыться под землю. В моменты взмахов крылья шаркались об землю, они потрепались, изувечились, некоторые перья изломались, торча в разные стороны. Из них маленькими ручейками сочилась кровь. На крыльях нависли комочки грязи вперемешку с землей. Для ворона это было очень неприятное ощущения, ведь это осложняло их работу. Но он все равно сопротивлялся, все, что сделал для него профессор, подпитывало в нем силы в борьбе со смертью. Он знал, нельзя просто отдаться и повиноваться року, нужно бороться из последних сил, даже когда их не станет. Но больше всего его заботила жизнь профессора, даже в такую опасную для него минуту, он боялся за него, и эти мысли мешали. Вампиры сжали его лапы сильнее, и с большим напором начал затягивать под землю.

Профессор не знал, почему у ворона выступила кровь, он видел, как жизненные силы уходят из него, хотя этого не должно быть, ворон был бессмертен, как и он. Он дал ему кровь Эльвиры, которую пил сам, чтобы помочь выжить в тот день, когда подобрал его к себе. «Что происходит? То, что я несколько дней не принимаю кровь никак не связано с вороном! …Или связано…», - профессор осознал, что ворон ослаб по его вине. Только из-за безалаберности профессора, который в спехе забыл кровь Эльвиры - самое главное, что питало его силы. Как так вышло, Фейников не знал, возможно, что каждый день, выпивая капли крови, он подпитывал ворона. Тогда он допустил ошибку, и эта ошибка обернулась против него, потому что как только они покончат с его заступником, настанет его черед.

Профессор струсил, он не смог пересилить себя и помочь ворону. Птица пыталась оттолкнуть вампиров, но хватка кровопийц была железная. Засмотревшись на ворона, бесконечно переживая, он отвлекся, защита в склеп ослабла. Вампир, учуял момент, подлетел к входу и забежал внутрь. Только сейчас профессор увидел, что совершил большую глупость, которая может стоить жизней.

Вампир, что вбежал в склеп, со свистом вылетел к ногам профессора, поднял голову. Уродское лицо с прищуренными озлобленными глазами посмотрело на Фейникова. Отперевшись на все четыре конечности, он отпружинил от земли и вцепился в профессора. Морально Фейников истощился, и с некой неохотой сопротивлялся вампиру, удерживая его за плечи, чтобы не подпустить к шее.

Силы покидали его, и напавший подбирался все ближе к заветной цели. Вампира швырнуло в сторону, он упал в водоем, с диким криком скрывшись в водной пучине. Профессор не понял, что произошло. Как можно скорее поднялся на ноги и увидел Оливию, которая выходила из склепа. Она отошла буквально на пару шагов, когда строение рухнуло, издав жуткий грохот, остались развалины. Магия была снята. От тяжелого приземления обломков склепа с земли поднялось облако пыли. Ворона совсем не стало видно. Пыль скрыла его из виду и запеленала глаза. Профессор закашлялся. Появление Оливии остановило вампиров. Ни один из окружающих не посмел двинуться с места, они пристально смотрели на нее, что-то ощущая своим нутром.

- Почему они не трогают тебя?

- Мой отец прародитель вампиров. Один из самых первых на земле.

Профессор переваривал сказанное Оливией, удивившись:

- Значит у вас разные с Эльвирой отцы?

- Да.

- Почему ты никогда не пользовалась возможностями вампира?

- Чтобы их использовать, нужно пить кровь. Мне она не по вкусу. Достаточно того, что они меня не трогают.

- Но к чему тогда были нужны все эти меры предосторожности? – профессор был возмущен.

Он, даже не обратил внимание на то, что она ответила ему как старому знакомому, сменив свой ледяной тон на более мягкий.

- Мне не должны были помешать. Этот ритуал требовал полного одиночества.

Оливия слегка улыбнулась ему, это не ускользнуло от глаз профессора. На душе стало легче, и профессор позволил своему нервному напряжению спасть.

Оливия положила руку на горло и издала истошный вопль, больше похожий на пронзающий ультразвук, от которого послышались стоны. Вампиры затряслись от крика Оливии, им было невыносимо его слышать, он выедал их изнутри. Профессор был шокирован. Один лишь крик парализовал всех вампиров, и причинил им боль. Почему она не сделала этого раньше? Профессора мучал этот вопрос. И еще, что хуже всего, его верный ворон погиб, защищая его. Но нет возможности узнать это наверняка, да и времени нет на его поиски.

Оливия вознесла правую руку вверх, выставила указательный палец в небо.

- Яинлом, яинлом, яинлом! – произнесла она, с каждым словом все громче.

В небе сбились в кучу тучи возникшие ниоткуда. Сильный ливень окатил их. Они промокли насквозь. Оливия подошла к профессору, крепко схватила его за руку. Он посмотрел на нее, от ее прикосновения по телу пронеслись мурашки, мысли о вороне еще больше сковали его сердце. Ему было ужасно больно, от того, что битвы можно было избежать, если бы Оливия сразу проделала свой трюк с голосом. Одними утешениями профессор обойтись не мог, и поэтому спросил, пока она смотрела вверх и что-то ждала, все крепче сжимая руку профессора, ему стало больно. Рука онемела от каменной хватки Оливии.

- Оливия! Ты делаешь мне больно! – взвыл профессор. Но она проигнорировала его жалобы, продолжая устремлять свой взгляд в небо. Тогда он решился на свой вопрос.

- Скажи, почему ты раньше не остановила вампиров? Зачем заставила меня с ними сражаться? Ведь ты знала, что они нападут?

Оливия отвлеклась и посмотрела на профессора. В ее глазах была пустота и по телу профессора пробежала дрожь. Не может быть, чтобы он ошибался! Она помнит его! Ему совершенно не хотелось верить, что его жизнь подходит к концу.

- Да, я знала, что они нападут, - и вот, она снова растянула свои губы в улыбке, но на этот раз она была отвратительна, - Ты думаешь, я все забыла? Нет. Вся та боль, все то отчаянье, которые терзали мою человеческую душу, это все последовало за мной и после смерти. Я убила Эльвиру, не моргнув и глазом, я ненавижу свою сестру, она забирала у меня в жизни все самое лучшее с первого дня своей никчемной жизни! Именно поэтому я растрою все ее планы, на этот раз все самое лучшее достанется мне!

Профессор большими от ужаса глазами смотрел на Оливию. Внутри все переворачивалось, надежды рушились, как карточный домик. Раньше он считал, что если бы она помнила его, то оставила бы в живых, но теперь все было с точностью наоборот. Губы Оливии еще больше растянулись в усмешке. Это означало конец. Оливия перевела взгляд снова в небо:

- Когда мы переместились сюда, мои силы уже практически восстановились, а наша связь была в стадии завершения. Я рассчитывала, что вампиры тебя убьют, но у тебя был просто шикарный защитник!

- Значит это заклинание со стеной пустой пафос? – голос профессора совсем стих.

- Да, возможность истратить как можно больше твоих сил, чтобы тебя быстрее убили. Ты же не глупый, Фейников, ты должен знать, что пока на склепе моя печать, правила прохода никто не отменял.

- Если ты хотела моей смерти, то сейчас-то я тебе зачем нужен? Оставь меня здесь, долго я не смогу сопротивляться вампирам.

- Ты живчик, Фейников, я решила, что ты сможешь быть мне полезен в замке….

Прогремел гром, еще раз прогремел гром, и ударила молния, в шаге от профессора коснувшись земли. Рука Оливии молниеносно бросилась вперед. Вцепилась в линию молнии, произнесла слово, которое заглушил удар грома. Их подкинуло вверх. Скорость была настолько большой, что профессор почувствовал жжение от трения с воздухом. Под этим воздействием скорости, воздух, сквозь которого они летели вверх, стал огненным, настоящий огонь пылал вокруг них. Оливию это нисколько не тревожило. Профессор ощущал только слабые покалывания, все никак не привыкнув к странным перемещениям Оливии.

Возвышение закончилось, началось стремительное падение. Огонь еще больше охватил их. И незаметно быстро поглотил в себе.

Профессор ударился об пол, растерзанное плечо заломило, боль была неуправляемой. Пару минут он лежал на полу, где-то в помещении. Ноги были подогнуты к животу, а руки окутывали грудь. Фейников сжался, он пытался скрыть боль внутри, стиснув зубы. Она немного отступила, он вспомнил ворона, которому должно было быть больнее, чем ему. Его грызла совесть. Огонь, поглотивший их и перенесший сюда, полностью высушил одежду профессора, а волосы превратились в пышные копна, хаотично заключенные в хвостик.

Придя в себя, Фейников поднялся с пола, и оцепенел. Он стоял возле гроба-камня Эльвиры. Это был склеп замка Дарквитч. Слова застряли глубоко внутри, мысли метались, он весь покрылся холодным липким потом. Ведь можно было предугадать! Оставалась еще одна стихия, куда еще они могли направляться? Оливия осматривала гроб, но не совершала обряда, ей нужно было что-то другое, нежели в остальных склепах, которые они посетили. Профессор никак не мог понять, как они могли сюда попасть. Ведь это заколдованный склеп. Но, не решаясь задать этот вопрос Оливии, он мысленно помолился, чтобы магия склепа не была снята, ведь это могло означать только одно, что Офелия жива. Это место стало роковым для профессора. Но он ушел от этих мыслей, сейчас вновь молясь, но уже о том, чтобы Эльвира не узнала, что они здесь, или что еще хуже не появилась в эту минуту. Он боялся. Встреча двух сестер могла привести к неизвестным, но шокирующим последствиям. Ведь дело касается предательства.