Наши проблемы с точки зрения теории

Остановимся на этом подробнее, посмотрим, что же представляют собой с психологической точки зрения наши внутренние проблемы.

1. Представь себе старую виниловую пластинку. Ее много раз заводили, и она, как говорят, «заиграна». Стоит иголке попасть на испорченную дорожку, как голос на пластинке начнет бесконечно повторять: «Я те… я те… я те…», и так до тех пор, пока кто–нибудь не передвинет адаптер.

2. Другой пример. Как–то в доме у моей подруги в один день испортились все механические часы, начав показывать совершенно неожиданное время и, кажется, спеша и отставая одновременно. Выяснилось, что ее сын принес в дом большой магнит, который и сбил настройку часов.

3. И третий. Из детектива:

«– Преступников было несколько? – спросил Холмс.

– Двое. Их чуть–чуть не поймали на месте преступления. У нас есть отпечатки их следов, есть их описание; десять шансов против одного, что мы найдем их… Это был мужчина среднего роста, крепкого сложения, с широким лицом, толстой шеей, усами и в маске.

– Приметы неопределенные, – возразил Шерлок Холмс. – Вполне подойдут хотя бы к Ватсону.

– Правда, подойдут, – улыбнулся инспектор, которому это показалось забавным. – Точь–в–точь Ватсон». [15]

И хотя, как вы помните, в рассказе действительно чуть было не поймали Уотсона, совершавшего вместе с мистером Шерлоком Холмсом очередной благородный поступок, очевидно, что словесные портреты, описания примет чаще всего носят очень общий характер, подходят к очень большому количеству самых разных, порой даже не слишком похожих друг на друга людей. На этом, кстати, нередко основываются авторы гороскопов и других предсказаний.

Эти три примера и позволяют нам представить, как действуют наши внутренние проблемы. Ситуации, события нашей жизни, с которыми мы не смогли справиться, в которых мы терпели неудачу или «позорно бежали с поля боя», события, в которых мы выглядели слабыми и глупыми, или те, которые когда–то ужасно напугали нас, живут в нас, по словам американского психолога Харви Джекинса, в виде непереваренного кома событий. Причем запоминается не то, что происходило, это остается лишь слабым отпечатком, а прежде всего те неприятные переживания, которые мы при этом испытывали. Этот ком событий вместе с переживаниями, его сопровождавшими, как бы записывается на пластинку. И стоит нам попасть в ситуацию, лишь едва – внешне – напоминающую (а уж тем более совсем похожую), как в словесном портрете, и пластинка вновь начинает проигрываться. Но поскольку мы в прошлый раз не смогли справиться с этой ситуацией, не проанализировали ее, то и в этот раз все вновь повторяется. Ком растет, а вместе с ним растет наш опыт неудач, опыт ситуаций, в которых мы испытываем тревогу и страх, ситуаций, на которые мы реагируем остро, эмоционально, заранее отказываясь от возможности изменять в ней свое поведение. Мы лишаемся свободы выбора, и наша реакция – это заигранная пластинка. Более того. Пытаясь осмыслить, понять, что надо делать (и даже рассказывая об этих ситуациях), мы часто чувствуем, что вдруг резко глупеем, ощущаем беспомощную, буксующую на месте мысль. Если пользоваться научной терминологией, можно сказать, что сознательное решение, свободный выбор заменяются жесткой стереотипной реакцией, эмоции блокируют интеллект.

Но и это еще не все. Подобно магниту, испортившему часы, психологическая проблема притягивает к себе события нашей жизни, искажая наш опыт, опыт наших чувств, опыт наших переживаний, опыт наших успехов и неудач. Это происходит не только за счет «записи на пластинке» всех более или менее сходных ситуаций и, следовательно, «растущего», словно он снежный, кома «непереваренных» событий вместе со сгустком отрицательных эмоций, но и потому, что проблема как бы создает отрицательно заряженное поле, которое, во–первых, влечет к себе все, что связано с неблагополучием, с отрицательными эмоциями, и, во–вторых, – об этом мы уже говорили – создает тот отрицательный настрой, который привлекает, приманивает к нам неудачи.

Во всех этих случаях проявляется действие двух очень важных психологических законов. Вот как их формулирует выдающийся отечественный психолог Л. С. Выготский.

Первый из них – закон общего эмоционального знака. Его суть в том, что «всякое чувство, всякая эмоция стремится воплотиться в известные образы, соответствующие этому чувству. Эмоция обладает, таким образом, как бы способностью подбирать впечатления или образы, которые созвучны тому настроению, которое владеет нами в данную минуту… впечатления и образы, имеющие общий эмоциональный знак, то есть производящие на нас сходное эмоциональное воздействие, имеют тенденцию объединяться между собой, несмотря на то, что никакой связи ни по сходству ни по смежности не существует налицо». [16]

Закон эмоциональной реальности воображения проявляется в том, что «всякое построение фантазии обратно влияет на наши чувства, и если это построение и не соответствует само по себе действительности, то все же вызываемое им чувство является действенным, реально переживаемым, захватывающим человека чувством». [17]

Когда мы рассказываем о проблеме, особенно если нас внимательно и доброжелательно слушают, не давая советов и не говоря: «Это чушь, мелочь, выбрось это из головы», или когда мы делаем все, чтобы услышать самого себя, мы поневоле, преодолевая отвращение и страх, прикасаемся к этому кому. А поскольку нас просят быть как можно конкретнее и говорить подробно, то мы начинаем его разбирать, так или иначе подходим к нему рационально (если угодно, занимаем позицию аналитика).

Как хорошо было бы поступить с проблемой так, как мы поступаем с заигранной пластинкой, – передвинуть адаптер, и все. Но наша пластинка не просто заиграна, на ней налип ком грязи, и для того чтобы игла двинулась дальше, мы должны счистить этот ком. О, наши эмоции не сдаются! Именно сопротивление проявляется в зевоте, злости и других непонятных внешне реакциях. И чем ближе мы подходим к проблеме, тем сильнее эти странные (на научном языке – неадекватные) реакции. Пластинка заиграна, и мы снова и снова повторяем одно и то же, надеясь, что при каком–то толчке игла сама проскочит дальше. И это действительно происходит! Мы чувствуем освобождение, выражающееся в смехе, слезах или чувстве облегчения.

Знаете, на что это похоже? Маленькие дети очень по–разному относятся к страшным местам в сказках. Одни так боятся их, что просят эти места не читать, а вот другие требуют, чтобы им читали эту сказку со всеми страшными местами много раз, играют и рисуют эти страшные эпизоды (не подозревая, что этим открывают сами эффективные приемы психотерапии) – они привыкают к страху, осваивают, «переваривают» его, научаются с ним обращаться.

Примерно то же происходит, когда мы много раз повторяем одно и то же. Называя то, что нас травмирует, мы делаем это как бы более объективным, и чем больше мы его называем, тем более объективным оно становится. Мы освобождаемся от него.

И если проблема еще не очень глубоко засела в нас, то бывает так, что, рассказав о ней, мы полностью избавляемся от нее так же, как дети избавляются от страха.

Но если она проникла вглубь, то, к сожалению, так просто от нее не избавишься. Зная это, не давайте новым травмам записываться на старые заигранные пластинки. Анализируйте трудные для вас ситуации, не бойтесь их, рассказывайте о них. Ведь вы уже знаете, как их победить.