Мечта в жизни Элиота Поста

Элиот жевал кусок пиццы «Четыре сыра».

Они с Джулией сидели под эвкалиптом во Франклин-парке. Устроили себе пикник. В Дель-Сомбре выдался пасмурный день, поэтому было не слишком жарко и ветер дул со стороны, противоположной мусороперерабатывающему заводу, так что никакой гадостью не пахло.

Элиот был наедине с самой красивой девушкой в городе, и они лакомились ресторанной пиццей. Жизнь казалась прекрасной.

Джулия налила виноградный сок в пластиковый стаканчик и протянула Элиоту.

Элиот сделал глоток и чуть не захлебнулся. Джулия рассмеялась.

— Извини. Это не сок. Тут немного домашнего «пино-нуар» от Ринго. Надо было тебя предупредить.

Красное вино согрело Элиота.

— Не стоит извиняться. Отличное вино.

Естественно, относительно алкоголя имелось отдельное правило.

Элиот сделал еще глоток и на этот раз сумел не поперхнуться. Вообще-то вкус у вина был ужасным. Но это не имело значения: с Джулией он должен вести себя как крутой парень, невзирая ни на что.

Джулия налила себе стакан вина и начала пить маленькими глотками. От вина ее губы стали ярко-алыми.

Выглядела она сегодня великолепно, но оделась не так, как обычно одевалась на работу. На ней были обтягивающие вылинявшие джинсы, сабо и футболка с изображением летящего скарабея и надписью «ПУТЕШЕСТВИЕ».

Элиот подумал о странном совпадении: только вчера он обозвал Фиону скарабеем. Он никогда бы не подумал, что Джулия тоже что-то смыслит в энтомологии.

Сегодня девушка была причесана не так аккуратно, как всегда. Волосы не вились — и она то и дело убирала гладкую прядь за ухо. От этого простого жеста у Элиота бешено билось сердце, хотя, может быть, виновато было «пино-нуар».

Они могли позволить себе расслабиться. Когда Элиот пришел в пиццерию, Джулия ждала его у входа. Ресторан был закрыт. Висевшая на двери табличка гласила, что заведение закрыто на ремонт.

Странно, что никто ни слова не сказал им об этом раньше, но Элиот не имел ничего против выходного дня наедине с Джулией. И самое главное: ни Фиона, ни Си, ни бабушка не заглядывали ему через плечо.

Ощущение у него было такое, словно он сбежал от всех, и это новое чувство оказалось приятным.

Джулия так лукаво улыбалась, что Элиот подумал: уж не она ли подстроила так, чтобы пиццерия оказалась закрытой. Но это, конечно же, была полная чепуха. Она же не владелица ресторана. А если бы семейство Джулии владело рестораном, она не жила бы в доме «На холме» в районе трущоб.

Интересно, что творится у нее в семье? Она пыталась что-то рассказать ему на днях в «Розовом кролике», но не смогла. С его стороны эгоистично считать, что только у него одного имеются домашние проблемы.

— Ты что-то слишком серьезный, милый. — Джулия слегка толкнула Элиота плечом. — Улыбнись. Ведь сегодня выходной.

— Просто я немного встревожен.

— Из-за Фионы? Я заметила, что ты сегодня пришел на работу один. С ней все в порядке?

Элиот пожал плечами. На самом деле он вовсе не переживал за Фиону, и из-за этого ему было стыдно. Ведь он сказал ей, что будет рядом всегда, когда понадобится, а утром ушел и бросил ее.

Она спала, потому что всю ночь просидела в обнимку с унитазом — так сильно ее тошнило. Что она подумает, когда проснется, а его не окажется дома?

С ней все будет хорошо. Наверное.

— Фиона чем-то отравилась. Кишечная инфекция.

Джулия сморщила нос.

— Надо было вчера сказать ей, чтобы вымыла руки. Официанткам приходится то и дело брать в руки меню, к которому прикасалось столько людей. Можно подхватить какую угодно заразу.

Элиот кивнул. Отлично. Теперь он думал о том, что они с Фионой могут провалить следующее героическое испытание из-за того, что она больна.

— Я знаю, что нам нужно, — объявила Джулия. — Сыграй что-нибудь. — Она сунула руку в рюкзак Элиота и достала резиновый сапог, в который он прятал Леди Зарю.

Элиот взял сапог, немного раздраженный тем, что Джулия прикоснулась к его скрипке.

Разве он рассказывал ей о том, где хранит инструмент? Он такого не помнил.

Элиот сделал еще глоток вина и поморщился. Нет, наверное, все-таки рассказывал.

Он провел ладонью по деке. Она была красной, как огонь, и он вспомнил вчерашнюю ночь и то, как ожили аттракционы в парке. Из-за чего это произошло? Может быть, мистер Миллхаус включил какой-то рубильник? Или все случилось из-за его музыки? Мысль казалась безумной, но ощущение было именно такое. А потом на его мелодию эхом отозвалась каллиопа…

— Пожалуй, я не буду играть.

Джулия перестала улыбаться.

— Не будешь? Ну ладно.

Они немного посидели молча. Был слышен только шелест опавшей листвы эвкалиптов, гонимой по земле жарким ветром.

Вчера ночью Фиона рассказала Элиоту о том, что дядя Аарон обучил ее мастерству резки. Наверное, это было страшно — знать, что ты способен разрезать все на свете. Фиона потом снова стала плакать, потому что вспомнила, как страшно погиб мистер Миллхаус — как она разрезала его пополам.

Ничего ужаснее Элиот в жизни не видел.

Он начал понимать, как себя чувствует сестра.

Элиот поставил стаканчик с вином на скамейку. Ему вдруг расхотелось пить, а уж тем более вино — красное, как кровь.

— Все еще думаешь о Фионе?

— Типа того. У нас дома все наперекосяк.

— Я знаю, каково тебе, — вздохнула Джулия. — Иногда даже в самый прекрасный день, когда есть бутылка вина и рядом — хороший парень, я не могу забыть о своих родственничках.

Она назвала его хорошим парнем?

Но было уже слишком поздно. Он все испортил своим тоскливым настроением.

А может, не испортил. Может быть, как раз наоборот: у него появился шанс поговорить с Джулией. Помочь ей.

— Ну и как у тебя? В смысле, с родственниками.

Джулия уставилась на опавшие листья и стала покусывать нижнюю губу. Потом открыла рот, но тут же закрыла и покачала головой.

Он должен начать первым, должен рассказать что-то о своей семье.

— Я тебя понимаю. Порой мне кажется, что никто не поверит и половине того, что происходит у нас дома. Ну, к примеру, что у моей бабушки есть список правил длиной в восемь страниц — напечатанный на машинке! Сто шесть правил, представляешь?

Джулия изумленно посмотрела на Элиота.

— Прямо как в тюрьме. А ты помнишь хоть половину?

Элиот пожал плечами. Конечно, он помнил все правила. Большую их часть он выучил, как только научился читать. Они с Фионой словно родились с этим руководством.

— А еще у меня есть дяди и тети, — сказал он. Но что можно рассказать о них Джулии? Он ведь и сам не был вполне уверен в том, что собой представляют его родственники. — Они… грандиозные, но не в хорошем смысле слова. В общем, нами с Фионой вечно кто-то командует.

Джулия отвела взгляд и быстро заморгала. Не глядя на Элиота, она спустила с плеча футболку. На бледной коже синели три отметины от пальцев.

— Это моя мачеха сделала, — сказала Джулия так тихо, что Элиот едва расслышал. — Но не только мне достается. У меня трое братьев, и одного из них мачеха столкнула с лестницы.

Несколько секунд она молчала. Ее губы дрожали. Девушка пыталась сдержать слезы, но все же они потекли по ее щекам.

— Полицейским она сказала, что парень упал сам, и ей поверили.

Элиот нежно прикоснулся к спине Джулии. Оказывается, для того, чтобы в жизни все шло кувырком, не обязательно якшаться с богами и демонами. Достаточно одного плохого человека.

Джулия повернулась к нему, и его руки обвились вокруг ее талии. Девушка прижалась лицом к его груди и разрыдалась.

Он не знал, что сказать, чтобы утешить ее. Или самых добрых слов могло не хватить?

— Послушай, а может быть, я все-таки тебе что-нибудь сыграю?

Джулия выпрямилась и кивнула. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— Это было бы здорово.

Элиот вытащил из сапога Леди Зарю и смычок. Осторожно провел большим пальцем по струнам. По скрипке пробежали едва заметные вибрации.

Что-то подсказывало Элиоту: именно этого Джулия хотела больше всего. И все было лишь уловкой, чтобы вынудить его сыграть.

Но как ему могла прийти в голову такая мысль? У Джулии были свои, настоящие проблемы. Такая милая девушка ни за что не стала бы хитрить с ним. Элиот покраснел, устыдившись своих сомнений. Общение с Сенатом превратило его в параноика.

Он прижал скрипку подбородком и поднял смычок. И начал со знакомой детской песенки «Суета земная».

Но тональность мелодии вдруг сама собой изменилась под его пальцами, музыка зазвучала мрачнее. Тени, отбрасываемые эвкалиптом, стали темнее, и Элиот словно оказался в крошечном круге тусклого света.

Осталась только Джулия, вставшая перед ним на колени.

Он не хотел этого. Он собирался сыграть что-нибудь легкое, чтобы развеселить ее.

Элиот устремил взгляд на ее залитое слезами лицо. Вот откуда шла вся эта тьма. Казалось, когда он играл, его музыка становилась увеличительным стеклом, через которое он видел ее душу.

Появились слова, которые часто слышались Элиоту на фоне этой мелодии:

Умер ты. Твой пробил час.

Есть ли свет иль он угас?

Пламя адского огня

за грехи спалит тебя.

Элиот плотнее прижал струны и заставил Леди Зарю играть то, что ему хотелось. Он вернулся к мажорной тональности и превратил мелодию в задорную, танцевальную, стал притопывать ногой и снова ощутил себя живым.

Солнце вышло из-за туч, порыв ветра расшевелил тысячи легких листьев эвкалипта, и они взлетели в воздух и стали танцевать вокруг Элиота и Джулии в такт с музыкой.

Джулия радостно рассмеялась.

Всем подарки по заслугам —

райский свет, удар меча.

Жизнь жестока, коротка.

Не спеши рубить сплеча.

У Элиота засосало под ложечкой. Что-то не получалось с этой песней. Светлые и темные ноты смешивались между собой не так, как ему хотелось. Несмотря на то что выглянуло солнце, он был готов поклясться, что одновременно на небе появились звезды.

Земля содрогнулась. Глубинные силы ожили и пытались аккомпанировать ему. Гул был едва ощутимым, но тем не менее у Элиота возникло инстинктивное желание вскочить и убежать.[83]

Элиот закончил мелодию быстрой трелью.

Джулия захлопала в ладоши и воскликнула:

— Замечательно!

Звезды в небе погасли. Земля успокоилась. Ветер утих, улеглись опавшие листья. Элиот вздохнул с облегчением. На этот раз музыка словно бы сражалась с ним, пыталась убежать от него — живая, наделенная собственным разумом.

Джулия придвинулась ближе и заглянула Элиоту в глаза.

— Ты самый удивительный парень из всех, с кем я была знакома, — прошептала она.

Элиот не знал, что сказать. На ум приходили слова вроде «ты мне тоже нравишься», но это прозвучало бы по-дурацки. Он просто улыбнулся. Может быть, стоическое молчание сработает в его пользу.

— Послушай… — Джулия придвинулась еще ближе. — Я давно кое-что задумала. Никому не собиралась говорить, а потом… ну, потом я познакомилась с тобой.

Она села прямо и наморщила лоб.

— Мне ты можешь сказать.

Элиот положил Леди Зарю на скамейку и взял Джулию за руку.

— Я уезжаю, — со вздохом проговорила Джулия. — Ухожу из ресторана, покидаю Дель-Сомбру. Все из-за моей глупой мачехи.

Элиот не мог понять, как она может просто взять и уехать.

— Когда?

— У меня есть кое-какие знакомые в Лос-Анджелесе. Я уеду сегодня ночью, пока мачеха не напьется, а не то она, чего доброго, и меня столкнет с лестницы.

Джулия закрыла глаза. Под ресницами набухли капельки слез. Она отдернула руку и быстро смахнула их.

— Я понимаю, — прошептал Элиот.

— Да? — с искренним удивлением спросила Джулия. — А я думала, ты попытаешься меня отговорить.

— Меньше всего на свете мне хочется, чтобы ты уезжала, но если ты считаешь, что так будет лучше для тебя, значит, так оно, наверное, и есть. Я бы сам уехал, если бы мог.

Джулия схватила его за руку.

— Ты можешь уехать со мной. У меня там будет работа. И жилье. Мы могли бы уехать вместе.

Такое происходило только в мечтах Элиота. Он не знал, что ответить. Конечно же, он ужасно хотел убежать вместе с Джулией, самой красивой и милой девушкой, какую он когда-либо встречал. И конечно, ничего на свете он не желал так страстно, как уехать из Дель-Сомбры — подальше от правил, запретов и бабушки.

Но какая-то микроскопическая часть его очень скучала бы по бабушке, Си и больше всех — по Фионе. Кто поможет его сестре? Как она пройдет без него последнее героическое испытание?

Но действительно ли Фиона так нуждается в нем? Если она могла разрезать все на свете, что могло ей помешать?

Но тут Элиот вспомнил сестру, сидящую на полу в ванной, плачущую и такую слабую, что она едва могла поднять голову над унитазом.

Он был нужен ей.

Но ведь Джулия тоже нуждается в нем?

И он забыл еще об одной мелочи. Побег не поможет ему улизнуть от последнего испытания. Дядя Генри и остальные родственники сумеют его разыскать. Те, у кого столько денег и власти, они без труда выследят его.

Правда, у него теперь были свои хитрости, он кое-что умел. Бережно проведя рукой по гладкой деке Леди Зари, Элиот осторожно убрал скрипку в резиновый сапог.

— Если бы только ты могла задержаться на несколько дней, — сказал он. — Дома столько важных дел…

— Я не могу ждать несколько дней. Мне страшно.

Джулия крепче сжала руку Элиота.

Больше всего на свете ему хотелось убежать с ней, и не просто для того, чтобы уйти от своих проблем. Он бы бежал к чему-то — к новой жизни.

Джулия протянула руку и погладила Элиота по щеке.

— Все нормально. Не стоит понапрасну тратить мозговые клетки, думая об этом. — Она отпустила его руку и подлила ему вина. — Просто проведи со мной этот вечер, и все.

Она протянула ему стаканчик.

Элиот сделал небольшой глоток. На этот раз вино показалось ему вкуснее.

— Просто… — проговорила Джулия растерянно.

— Что?

— Приходи со мной попрощаться. Вечером на автостанцию. В пять тридцать.

Элиот мысленно переделал свое расписание. Он решил, что позвонит Си примерно в половине четвертого из ресторана и скажет, что ему велели сделать уборку в кухне. Тогда у него будет время до шести.

— Нет проблем. Это я смогу сделать.

Элиот погрузился в мечты и представил, как заберет запасную одежду в шкафчике, который стоит в раздевалке, встретится с Джулией на автостанции и оставит все на свете позади. Через несколько часов они уже будут в Лос-Анджелесе — пара, затерявшаяся среди миллионов людей. Дядя Генри ни за что не разыщет их…

Джулия допила вино и придвинулась ближе.

— Тсс… Я же тебе говорила, — прошептала она. — Не надо так много думать.

Ее лицо было так близко к его лицу.

Граница, разделяющая мечты и реальность, расплылась, и фантазии Элиота начали сбываться.

Он не знал, что будет, когда вечером они с Джулией встретятся на автостанции, но он был на сто процентов уверен в том, что сделает прямо сейчас.

Он поцеловал ее.