Три часа назад.

Какой-то лысый старик, раздетый до пояса, с костлявой грудью, густо поросшей седыми волосами и впалым рыхлым соцнакоплением, все бегал, да грозился поубивать своих куриц. На миг оцепенев, наемник потрудился беззвучно исчезнуть из поля зрения “мертвелого” чучела.

Засохшая рвота с прожилками крови на полу говорила, что недавно здесь кто-то побывал, и этот отблевавшийся, без сомнений, рыщет в поисках жертвы, сверкая глазами и щёлкая желтыми зубками. Мутанту было влом предполагать, какие еще осложнения влечет за собой оставленный без лечения пятистадийный рак.

Как бы там ни было, тех неотесанных вандалов, очевидно, не исправит, уже никакая методика. И Ханку, избегающему мокрой расчлененки, бесполезно пытаться наладить с “аборигенами” контакт. Если он хочет помочь людям, помочь Англии, а, возможно, и всему миру, замараться придется, и не единожды. К тому же бойлолы, про которых писал док, должно быть, сильнее и напористей обыкновенных онколо.

“ Какими же отъявленными садистами и монстрами должны быть инициаторы всех этих оргий. Может, все же вернуться? ”

Первое, что пришло на ум при виде красного света в окнах предцерковного зданьица, долго казавшегося безлюдным и одиноким, как и большая часть поселения, это светлая идея поискать средство связи. Вероятность замутить товарищество с кем-нибудь здоровым и вместе свалить постепенно таяла, но копотливо и согласовываясь с душой иностранца.

Освоение тайных и неизведанных местностей уже успело пополнить список излюбленных привычек Ханка. Сколько еще понаберется свычек и обычаев – покажет время, ну, а пока что можно смело утверждать, антигерой извлек немалую пользу из сего приключенческого триллера, проведя в провинции чуть больше суток. Дальше – интереснее.

Мутант кавалерийским наскоком достиг второго этажа интересующего его дома. Услышав мерзкую гнусавщину, старающуюся походить на компанейский спаенный хохот, но создающую плохое впечатление о “производителях” смеха, притормозил.

“ Хэх, это женщина? Мужчина? Или все вместе? ” – увидев женоподобного обрюзгшего пентюха с жидкостными патлами, вышедшего из комнаты, в которой постоянно работал торшер, Ханк раздосадовано прищелкнул языком и утер со лба испарину. Патлатик отправился в туалет, посурлять после трапезы)))

Выждав, когда образина скроется за углом коридора с зелеными неновыми обоями, незваный гость зашел в комнату к… его спящей сестренке (одно из предположений, кем уроду приходилась укрытая одеялом малютка). К еще маленькой, но такой же бледной, как ужасный брат.

Подойдя к приоткрытому окну и, слегка дотронувшись до занавески, иностранец оглянул троих выпивох, горлопанящих несусветную дребедскую ересь. В этот же момент соня выпрыгнула из кроватки и, взяв в руки торшер, врезала незнакомому дяде. Гнев в девчушке зажегся нестерпимым, опьяняющим пламенем. Мелкая два раза ударила мужчину по голове, затем отбросила светильник и вцепилась в его короткие волосы.

Лампа разбилась, и начался пожар…

Попозже к ним присоединился косматый жопарь и, скорчив дебильную рожу, прогудел:

- Ты что вытворяешь, дурёха? Кто это с тобой, уу?

Чтобы подолгу не возиться с каждым внеочередным онколо, Ханк подобрал иной метод, несколько отличавшийся от первоначального – метод убийства, к которому так не хотелось возвращаться.

Вытащив метательный нож, удавшийся истребитель онколо всадил его точно в глаз страхоморды. А девочку…

- Погрейся, так для тебя будет лучше! – скинул с себя и бросил в огонь, замотал в горящее одеяло и, обжигаясь сам, стал ждать, пока чудовище, которое когда-то было нормальным ребенком, отдаст Господу душу. Маломерка залилась пронзительным визгом, не прекращавшимся на протяжении трех минут.

“ Живучие твари ”

После безрадостной победы (если вынужденное детоубийство вообще можно

приравнять к какому-то триумфу) Ханк пришел на место, где несколькими минутами ранее кутили мужчины-онколо, чтобы разделаться и с ними. Но, никого там не обнаружив, вернулся… обратно, в подвал церкви. Прилег, подложив руки под руку, и полузакрыл глаза.

Ему снова привиделась Альбина…

Удерживая девушку в грязном здании, Ханк инкриминировал ее в намеренном скрытии важных фактов: