Савелий богатый и Микола Милостивый

Жил богач один, Савелий, с женой своей. Детей у них не было. Люди‑ то они были щедрые: всех бедных, нищих кормили, поили и в долг давали и долгу не брали. Вот состарились они, Савелий и говорит старушке своей:

– Ох, согрешили мы перед Господом Богом! Кто‑ то изо всех сил бьётся да старается, а ни гроша за душой не имеет, а нам богатство ровно как с неба валится! Напеки‑ тко пирожков да насуши‑ тко сухарьков: пойду я Миколу Милостивого разыскивать. Пускай спросит у Христа, что нам за эти грехи выйдет.

Старушка напекла пирожков, насушила сухарьков, взяла эти сухарьки, истолкла на мучку и насыпала её в мешочек. Взял Савелий тот мешочек, простился со старушкой и пошел.

Шёл мало ли, много ли времени, попадается ему разбойник.

– Эй, старик, где Савелий богатый живет?

– А тебе на что он?

– Обокрасть его хочу, ему добра девать некуда!

– Я самый и есть! – Взял да вынул ключи из кармана и подал разбойнику: – Вот тебе ключи! Ступай! Сколько хочешь, бери, только старуху не тронь!

Тот взял ключи и спросил:

– Сам‑ то куды пошёл?

– Я Миколу Милостивого разыскиваю, попрошу его у Христа спросить, что нам за грехи будет? Никуда нам богатства девать, как будто с неба валится! Поим и кормим бедных людей да нищих, и в долг даём, и долгов не берём – а только ещё больше всего становится!

Вот и разошлись. Разбойник думает: «Господи, ведь и мне рано или поздно перед Богом ответ держать. Сколько я душ погубил! Сколько голов положил! Нет, не пойду Савелия грабить!». Вернулся он назад и догнал Савелия:

– Возьми ключи назад!

– Что ж ты не пошёл‑ то?

– Не пойду я! Возьми меня с собой! Мне не на сём свете жить, а на том.

Вот они и пошли двое – Савелий богатый и разбойник. Добрались до какой‑ то деревни. Ночь настигает. Надо ночевать. Вот увидели они дом хороший. Постучали, а в доме только одна хозяйка. Они и просятся:

– Пусти нас, хозяюшка, ночевать!

– Ночуйте, только кормить нечем.

– Нам ничего не надо: у нас всё свое есть! Дай только, хозяюшка, чашечку да ложечку, да влей водички!

Хозяйка подала чашечку и ложечку и влила водички. Поставила на стол, и сел Савелий ужинать. Взял свой мешочек, насыпал сухарьков в чашку, помешал – чашка полная сделалась: разбухли сухари. Вот кушал он, кушал – чашка не убывает. Позвал он и разбойника, угощает. Сидят они ужинают. Вдруг хозяин дома идёт. Увидел странников, ногами затопал, стал крыть жену последними словами:

– Кого привела?! Да ещё кормишь!

Савелий говорит:

– Не ругайся, хозяин, у нас всё своё!

Вот наелись они, а чашка всё полна. Пригласили и хозяюшку, попотчевали. Ели муж с женой, а убыли никакой нет – чашка всё полна. И до того всем понравилось кушанье, такое оно вкусное да хорошее, ввек такого не едали!

Хозяин стал расспрашивать их: кто такие, куды идёте?

Савелий объясняет:

– Надо Миколу Милостивого разыскать, чтобы он спросил у Христа, что нам за грехи наши будет. Некуда нам богатства девать, как будто с неба валится! Поим и кормим бедных людей да нищих, и в долг даём, и долгов не берём – а только ещё больше всего становится!

А разбойник говорит:

– А я вот на свете столько душ погубил, столько голов положил! И хочу спросить у Христа, что мне за это будет?

Слушает их хозяин и просит:

– Возьмите и меня с собой. И мне перед Богом ответ держать. Я за всю свою жизнь никого не напоил и не накормил!

Вот и пошли. Теперь идут уж трое. Идут дорогой неведомой, куды глаза глядят. А только дорога час от часу всё лучше и лучше, шире и глаже. Видят – стоит дом. Подошли они к нему. Дом огромный! Поднимаются по лестнице и выходят в широкий коридор. И стоит старичок, древний совсем. Савелий спрашивает:

– Не ты ли Микола Милостивый?

– Я. Что вам нужно?

– Микола Милостивый, спроси у Христа, что мне за грехи будет? Некуда нам богатства девать, как будто с неба валится! Поим и кормим бедных людей да нищих, и в долг даём, и долгов не берём – а только ещё больше всего становится!

Разбойник просит:

– А я вот на свете столько душ погубил, столько голов положил! Спроси и про меня у Христа, что мне за это будет?

Вот мужик стал тоже:

– А я за всю свою жизнь никого не напоил и не накормил! Спроси, Микола Милостивый, у Христа, что мне за это будет?

Микола Милостивый и говорит:

– Ночуйте! – Вот по правую руку дверь отворил и пропускает Савелия: – Ложись, там тебе покой!

И до того эта комната хорошая: чистая, большая, кровать огромная, подушки пуховые. И запер его. Савелий оглядел комнату:

– Господи! Это как Царство Небесное!

Походил‑ походил да устал, лёг на кровать.

Потом Микола Милостивый разбойника на ночлег устроил. По левую руку дверь отворил, впустил его и дверь на замок запер. Нет ничего в той комнате, только две простые доски вместо кровати. Разбойник походил‑ походил да на дощечки‑ то и лёг. И повалились тут на разбойника с потолка сабли, тесаки, пистолеты, ружья, топоры, ножи. Всё на него валится и его колет. Какой тут сон! Всю ночь глаз не сомкнул.

Мужика Микола Милостивый впустил в третью комнату и тоже на замок запер. Увидел мужик две дощечки, лёг на них, ворочается. Напала на него жажда страшная. Тошно, тошно! Пить хочется! Бегает да стены грызёт зубами. Хоть бы каплю воды! Всю ночь не спал, прогрыз все стены.

Утром Микола Милостивый спрашивает Савелия богатого:

– Каково тебе, старичок, было спать?

– Ох, Микола Милостивый! Как в Царстве Небесном!

– Это вечное место твоё и жены твоей! Богатым с этих пор больше не будешь. Ступай с Богом домой!

Потом разбойника выпустил:

– Каково тебе спалось?

– Всю ночь глаз не сомкнул: повалились на меня с потолка ружья да тесаки, сабли да пистолеты, ножи да топоры!

– Вот это вечное место твоё! Ты невинные души бил, колол, рубил, давил!

Вот мужика выпустил:

– Как ночевал?

– Всю ночь не спал: такая напала на меня жажда, тошно было – пить охота! Всю ночь стены грыз.

– Это вечное место твоё!

И отпустил всех.

Пришел Савелий домой и зажил по‑ прежнему: поит и кормит бедных, в долг даёт, но всё, что отдаст, того больше и нет. Всё роздал: и хлеб, и скотину, и именье. Потом и в доме ничего не осталось – стол да краюшка хлеба на двоих.

– Ну вот, – говорит Савелий старухе, – слава Тебе, Господи, у нас ничего теперь нет! Давай откусим краюшки и пойдём в мир иной! Как мы добрых людей кормили и поили, так пускай теперь нас мир крещёный кормит! Перекрестились и пошли из дому. Вот идут мимо своего окошка, а в доме‑ то несколько голосов плачут, рёвом ревут.

– Ой, кто там? – спрашивает старушка.

– Пошли – никого нету!

Поглядели они в окошко, а там мёртвые два тела лежат. Это души их, значит, пошли ко Христу, тела‑ то остались дома, лежат рядочком. А над ними все и рыдают:

– Этакие ведь люди были добрые! Этакие были благодетели!

(Из собрания братьев Соколовых, записана в Новгородской губернии, Белозерском уезде, 1909)