Часть Вторая 8 страница

Сергей, волнуясь, пересказал свои пожелания. Сержант внимательно выслушал его, подошел к компьютеру, защелкал клавишами.

— Пингвин — это антарктическое животное? — спросил он Сергея.

Тот озадаченно пожал плечами.

— Голос Королевского пингвина подойдет? — через некоторое время снова спросил сержант.

— Да, наверное, — ответил Сергей, — а что, бывают другие?

— Больше тридцати видов, — не отрываясь от экрана, ответил сержант.

— Какой именно крик нужен?

— В каком смысле? — Сергей уже начал жалеть о своей затее.

Сержант невозмутимо смотрел на него.

— Крик голодного пингвина, крик матери, подзывающей детеныша, крик пингвина, прыгающего в воду, крик пингвина, выпрыгивающего из воды, крик пингвина, обнаружившего касатку… — начал перечислять товаровед.

— Пусть будет голодного, — обреченно выбрал Сергей.

— Желаемая интенсивность крика в децибелах?

— Сэр, пусть это будет крик голодного пингвина, обнаружившего касатку, выпрыгивающего из воды и подзывающего своих детей, но такой по громкости, чтобы посетители небольшого бара не приняли его за сигнал воздушной атаки, — наконец, решил прекратить пытку Сергей. — Это возможно?

— Конечно. Заказанный вами звук получен. Укажите теперь, на какое устройство его записать.

— Полагаюсь на ваш вкус.

— Отлично, молодой человек. С вас 150 кредитов.

Мэд удивленно покосилась на Сергея. Тот молча подал карточку.

— Заказ прошу доставить в подарочной упаковке бармену бара “Пингвин”.

— Будет сделано, молодой человек, — кивнул сержант, возвращая карточку.

У выхода их догнала слегка запыхавшаяся консультант.

— Это вам, — смущенно улыбнулась она Сергею, протягивая пакет в яркой упаковке.

— Что это? — удивился Сергей.

— Копченый лосось. Подарок от нашего магазина.

— Спасибо, — ошарашено сказал Сергей, принимая пакет, — но почему рыба?

— Потому что пингвины едят только рыбу, — покосившись на смеющуюся Мэд, ответила женщина.

— Что ж, я благодарю администрацию магазина. И… вас, мэм, — он улыбнулся, пожимая изящную ладонь.

— Заходите еще, — порозовев, ответила консультант.

Сев в такси, Мэд крепко поцеловала Сергея.

— Больше ты один по магазинам ходить не будешь, — прошептала она ему на ухо.

— Подожди тут, я схожу за ключом, — Мэд заскочила в соседнюю калитку.

Через пару минут она появилась снова. Вслед за ней на крыльцо вышла молодая женщина в голубых джинсах. Сергей в ожидании прохаживался вдоль изгороди.

— Молодой человек! — весело прокричала ему женщина и помахала рукой, привлекая внимание.

Сергей остановился.

— Молодой человек, меня зовут Элис! Если наша Мэд по какой-то причине выставит вас ночью на улицу, не стесняйтесь — для вас у меня всегда открыто! У меня тоже хороший проигрыватель! — женщина заразительно рассмеялась.

Сергей улыбнулся в ответ. Мэд шутливо погрозила соседке кулаком.

— Интересно, какой проигрыватель она имела в виду? — спросил он у Мэд, когда они быстрым шагом шли по дорожке к дому.

— Господи, какой же ты пошлый, — засмеялась она, толкая его в спину.

Ворвавшись в гостиную, они побросали подарки на пол, и тут же, не отойдя и шага, набросились друг на друга. Мэд отняла от него губы и начала расстегивать пуговицы на блузке.

— Нет, — целуя ее, прошептал Сергей, — я хочу тебя так, в одежде.

— Хорошо, — ее руки прошли по его плечам, освобождая их от комбинезона. Он тряхнул руками, сбрасывая рукава. Мэд расстегнула молнию на брюках, и, прижимаясь к нему грудью, потянула их вниз. Сергей, продолжая целовать ее, пошевелил бедрами, заставляя брюки съезжать все ниже и ниже. Ботинки оказались большой и непреодолимой проблемой. Снять их быстро и красиво, к тому же не отрываясь от Мэд, не получалось.

— Черт с ними, — прошептал он в ответ на ее удивленный взгляд, переступая спутанными ногами, — встань на колени. Пожалуйста.

Она, продолжая глядеть ему в глаза, медленно сползла вниз по его телу. Ее лицо оказалось около его напрягшегося естества. Не отводя взгляд, она взяла его губами. Руки Сергея напряглись на ее плечах.

— Нет, не так, — он подтолкнул ее к креслу, разворачивая от себя.

Догадавшись, чего он хочет, Мэд подтянула легкое кресло к себе, медленно опустилась на него грудью.

Путаясь в брюках, Сергей шагнул за ней, опустился на колени, осторожно завернул юбку ей на спину.

— Давай начнем так? — хрипло спросил Сергей, целуя ей спину.

Вместо ответа она переступила коленями, качнув бедрами так, что он чуть не задохнулся от желания. Он быстро опустил кружевные трусики вниз. Мэд, стиснув ручки кресла, жадно подалась ему навстречу…

Сергей открыл глаза. Он лежал на диване в гостиной, рядом на полу ворохом лежала смятая одежда. Часы показывали десять пятнадцать вечера. Страшно хотелось пить. В полосе света из кухни матово светился паркет. Опустив ноги на пол, он наклонился, пошарил рукой, нащупывая плетеный бок подаренной бутыли, подтянул его к себе и жадно припал к горлышку. Вино приятно освежило пересохшее горло.

— Однако, — напившись, он встряхнув почти пустым сосудом, на слух определяя остаток жидкости, — Ну и приложились же мы сегодня.

Поморщившись от вяжущего вкуса во рту, он немного посидел, приводя мысли в порядок. Во всем теле ощущалась приятная усталость. От рук пахло сексом. Он не помнил, как заснул. Последнее, что он смог достать из памяти — растрепанные волосы Мэд у него на руке. Кажется, она читала ему какие-то стихи. Напрягшись, он не смог вспомнить ни строчки.

— Интересно, куда она подевалась? — он покопался в куче одежды, нащупывая брюки, достал вместо них туфельку, покрутив ее в руках, сунул обратно и голышом побрел разыскивать Мэд. Она обнаружилась в своей постели. Подмяв под себя подушку, девушка сладко спала. Поправив на ней сползшее одеяло, Сергей плотно прикрыл за собой дверь и тихо спустился обратно в гостиную.

Уходить не хотелось. Впервые за несколько месяцев он чувствовал себя так, словно оказался дома. Он постоял, оглядывая творящийся в комнате кавардак, затем поднял и разложил на кресле одежду, аккуратно рассортировав свою и чужую. Положил на ручку кресла выпавшую идентификационную карточку Мэд. Спать не хотелось тоже. Он уселся в кресло напротив визора, поискал пульт, не найдя, тихонько похлопал в ладоши перед приемным датчиком, привлекая внимание домашней системы. Управляющая голограмма неожиданно возникла справа от Сергея. Развернув кресло, он порылся в меню.

— Спортивные новости, имперские новости, новости Джорджии, развлекательные программы, спортивные программы, музыкальные программы, голофильмы, — читал Сергей. Ассортимент программ явно не был рассчитан на требовательного зрителя.

— Выход в межпланетную информационную сеть, — наконец, выбрал он.

— Извините, выход в сеть требует дополнительных полномочий. Пожалуйста, проведите по считывателю вашей идентификационной карточкой.

— Тьфу, зараза, — вполголоса выругался Сергей. Заняться было решительно нечем. Он порылся в меню, нашел пункт управления домашней системой, ткнул в него пальцем, собираясь заказать уборку комнаты.

— Извините, управление домашней системой требует дополнительных полномочий. Пожалуйста, проведите по считывателю вашей идентификационной карточкой.

— С ума сошла, жестянка? — удивился он. — С каких пор для простой уборки нужна авторизация?

Решив, что домашнюю систему программировал какой-то ненормальный перестраховщик, он поднялся, взял с соседнего кресла карточку Мэд и ткнул ею в считыватель.

— Доступ подтвержден, — подтвердил терминал, выводя строчки служебного меню.

— То-то же, жестянка, — усмехнулся Сергей, пробегая глазами список.

Список был странный. Кроме привычных пунктов для уборки и управления климатом дома и других в том же духе, меню имело довольно нестандартные “Система наблюдения”, “Нейтрализация нарушителя” и “Связь с оперативным дежурным”. Холодея от неприятного предчувствия, он выбрал “Система наблюдения”.

— Система наблюдения включена. Активны камеры 8 и 12. Канал передачи в норме. Система записи включена, — поползли строчки сообщений.

Он поводил пальцем, выбирая обзор с активной камеры. В воздухе повисло четкое изображение его спины в кресле перед мерцающим пятном. Он помахал рукой. Человек из голограммы повторил его движение.

— Вот сука-то, — беззлобно выругался Сергей.

Злости почему-то не было. Остался только какой-то нездоровый интерес к происходящему. Он порылся в меню, нашел управление записью, полистал кадры, чередуя ракурсы с различных камер. Запустил воспроизведение. Голограмма послушно показала, как они снова вбежали в дом, побросали вещи, начали страстно целоваться у входа в гостиную. Полистал еще. Полюбовался на обнаженную Мэд, извивавшуюся на каком-то рыжем здоровяке.

— Гарри искать не буду, — решил он с иронией и остановил воспроизведение. Мэд, слегка мерцая, замерла в воздухе, так и не опустившись до конца на рыжего.

Он поднялся в ванную, стараясь не шуметь, ополоснулся под душем. Не торопясь, оделся и вышел на крыльцо. Постоял, с удовольствием вдыхая наполненный запахом цветов ночной воздух. На улице было тихо. Вдоль цепочки фонарей, тихонько урча мотором, ползла машина с потушенными фарами. Открыв калитку, он спохватился, что забыл пакет для Тевтона, чертыхнувшись, повернул назад к дому.

За спиной раздался негромкий хлопок, затем, почти без перерыва, еще один. Спину кольнуло. Внезапно подкосились ноги. Пытаясь сохранить равновесие, Сергей взмахнул руками и тяжело упал навзничь, больно ударившись затылком о кирпич дорожки. Дверцы джипа с легким шипением распахнулись. Двое в форме военной полиции вбежали во двор.

— Готов, красавец. Неплохо стреляешь, Барри, — Невысокий подтянутый лейтенант посветил в лицо Сергею фонариком, пошевелил ногой неподвижное тело.

— Спасибо, сэр. Это у нас запросто, — ухмыльнулся второй, в форме сержанта.

— Едва успели. Гонялись бы потом за ним по всему городу.

— И не говорите, сэр. Повезло нам.

— Ну что, Барри, взяли?

— Взяли…

Его подхватили под мышки, аккуратно потащили к дому. Ноги безвольно волочились по дорожке, цепляясь каблуками за стыки кирпичей.

— Вы кто, сволочи? — с трудом шевеля губами, спросил он.

— Смотри, крепкий попался, — удивился невысокий, — Две иголки в спине, а он еще разговаривает.

— Наверное, выпил много, — отозвался сержант, — На пьяных парализатор хуже действует.

Бережно, как дорогую куклу, они втащили его в дом, лицом вверх положили на диван.

— Хорошо погулял, солдатик, — засмеялся лейтенант, подтолкнув ногой почти пустую бутыль.

— Да, Мэд та еще конфетка, — согласился сержант, с завистью глядя на разложенную на кресле женскую одежду.

Наверху открылась дверь спальни. Хозяйка дома вышла на площадку, спросонья щурясь, оглядела собравшихся.

— Привет, мальчики, — она поправила волосы, спускаясь по лестнице. Воздушный пеньюар струился по ее телу, — Что, опять я прокололась?

— Барри, будь в машине. Доложи там, что мы успели. Я тут пока подчищу. Скажешь, скоро будем, — приказал невысокий.

— Есть, сэр! — подмигнув Мэд, сержант вышел из дома.

— Здравствуй, Мэд.

— Здравствуйте, сэр, — она потыкала пальцем по голограмме, отключая систему наблюдения.

Сергей изо всех сил скосил глаза, но ничего не смог разглядеть, кроме светлого пятна на месте Мэд. От напряжения глаза заслезились. Он прикрыл веки. Слышно, однако, было хорошо.

— Что-то часто ты стала прокалываться, крошка, — задумчиво протянул лейтенант, — Месяца не прошло, как гоняли твоего прошлого гостя, переполошили тогда весь квартал. Сейчас этот любопытный русский… Кстати, вот-вот уйти собирался. Перехватили на улице. Представь, добрался бы до своей части, начал бы болтать в казарме. Понимаешь, каких сил стоило бы потом все подчистить? А вояки сильно не любят, когда СБ вламывается в их огород. Что, захотелось перейти работать в массажный салон, сержант?

— Я все поняла, сэр, больше такого не будет, обещаю. Я не хочу в массажный салон. — тихо ответила Мэд, опустив глаза. Она подошла к лейтенанту, поймала его взгляд, — Бен, я все сделаю, как ты хочешь Тебе будет очень хорошо. Не подавай рапорт. Я буду у тебя в долгу.

Лжеполицейский едко улыбнулся.

— И что — ты даже его не постесняешься? — он кивнул на неподвижно лежащего Сергея.

— Ты все равно сотрешь ему память, Бен. — она взяла лейтенанта за руку, — Бен, я умею отдавать долги. Не подавай рапорт. Пожалуйста.

— Не получится, крошка, — он с сожалением посмотрел на проступающую через прозрачную ткань ее рельефную грудь, — Нас вызвал оперативный дежурный. Сигнал от системы слежения попал прямо на его монитор. В этот раз я не смогу тебя прикрыть. Извини.

— Значит, я крепко влипла, Бен?

— Да, Мэд. Крепче некуда, — серьезно ответил лейтенант.

Она помолчала, глядя, как он достает из небольшой походной сумки и крепит на голову Сергея датчики оборудования для стирания памяти.

— Послушай, Бен. Дай мне пару минут попрощаться с парнем.

— Ты что, Мэд, совсем съехала? — лейтенант бросил на диван очередной датчик, поднял голову. В его глазах светился неподдельный интерес, — Это же простой солдат. Совсем сопляк. Такие через тебя пачками проходили!

— Конечно, Бен. Ты прав. Я быстро. Выпей пока вина.

Он осуждающе покачал головой.

— Обойдусь. Две минуты, Мэд. Я схожу к машине, — он вышел, громко хлопнув дверью.

Сергей почувствовал на лице ее теплую ладонь.

— Зачем ты это сделал? — тихо, почти шепотом, спросила Мэд.

Он с трудом разлепил веки.

— Случайно. Хотел сделать уборку, — губы почти не слушались.

— Понятно, — она помолчала, — ты не бойся. Это не больно и практически безвредно. Тебе сотрут последние несколько часов и все.

— И что потом?

— Потом ты будешь служить дальше. Тебя будут выпускать в увольнение. Ты будешь прибегать ко мне. Я буду расспрашивать тебя, а ты — болтать в камеру. Это если мне повезет. Если не повезет — будешь бегать к кому-нибудь другому. И тоже болтать. А меня переведут в массажный салон. Там тоже болтают… иногда. Всех надо слушать.

Она провела кончиками пальцев ему по щеке. Легонько прикоснулась к губам.

— А… как же Бронски? — некстати спросил он.

— А, этот, — она зло усмехнулась, — Специально приходил. Надо же было как-то выкрутиться. Вот и прибежал. Болтал, как бы откровенничал. Диктовал. Следователю поди докажи, что ни при чем. А тут — пожалуйста — оперативная съемка. Отмазался. Вместо него расстреляли какого-то стрелочника.

— А Марта?

— Штатная сотрудница. Со стажем. Ловит на живца. Шустрая старушка.

На крыльце послышались шаги. Лицо Мэд приблизилось. Он ощутил ее дыхание.

— Прости меня, Серж, — прошептала она. — Такая у меня работа. Да и у тебя тоже. Делаем, что прикажут. Прощай.

— Ну хватит, сержант, — лейтенант говорил подчеркнуто официально, — включите систему слежения.

— Есть, сэр.

Очередной датчик присосался к виску. Лейтенант ткнул в руку Сергея небольшим пневмопистолетом, впрыскивая снотворное. Голова начала кружиться. Голоса удалялись. Ему приснилось, что он лежит на огромном, до самого горизонта леднике. Ему было очень холодно. Холод проникал до самого сердца. И он не мог пошевелиться, чтобы завернуться в одеяло. Да и одеяла все равно не было — кругом один только лед.

Его разбудил таксист. Машина стояла у КПП, рядом с грузовиком, собиравшем солдат из увольнения.

— Приехали, парень! Подъем.

Сергей механически протянул ему карточку. Голова болела. Он пощупал большую шишку на затылке, подхватил пакеты и побежал к грузовику.

— Хорошо погулял, да? — хлопнул его по плечу Гаррисон, — Видок у тебя — краше в гроб кладут.

— Да, вроде неплохо, — неуверенно ответил Сергей. Сильно болела голова. Его начинало мутить. Попытка вспомнить, чем закончился вечер с Мэд и то, как и когда он ушел, вызвали новый приступ головной боли. От вчерашней ночи в голове остались только неясные обрывки.

— Проклятое вино, — подумал он с досадой и откинулся на жесткую спинку, пытаясь вздремнуть, — Интересно, Мэд не обиделась?

Теперь КОП понимал его приказы почти с полуслова. Они проводили вместе больше половины дня, исключая лишь занятия по физподготовке и рукопашному бою. Как и все бойцы, КОП в паре с Сергеем ежедневно высаживался с вертолета, участвовал в полевых занятиях и стрельбах, гулко топая по обрезиненным лестницам, выбегал из казармы во время ночных подъемов по тревоге. Во время профилактических работ, когда они оставались одни, Сергей продолжал модифицировать программное обеспечение Триста двадцатого, доводя действия робота в различных боевых ситуациях до совершенства.

Вместо положенной по наставлению стрельбы по разнотипным целям с периодической сменой позиций, его напарник теперь действовал, как настоящий солдат — маскировался на местности, сидел в засадах, двигался в наступающей цепи, поддерживая ее огнем. Он мог, перемещаясь короткими перебежками параллельно линии обороны, в движении вести огонь из всех стволов по нескольким целям одновременно. Он стрелял по штурмовикам и вертолетам, по танкам, огневым точкам и живой силе. Он ставил помехи в оптическом и радиодиапазонах, сбивая с толку радары и лазеры систем наведения. Он врывался в окопы противника впереди взвода, поливая их из огнемета. Он научился стрелять по наводке автоматических разведчиков по скрытым целям, используя низкоскоростные снаряды и управляемые ракеты. За агрессивную манеру боя сержант Кнут начал называть его дьяволом. На занятиях с участием Сергея все чаще присутствовал майор Клод — начальник службы артвооружений базы, заставляя нервничать обычно невозмутимого взводного. Вместе с помощником он тщательно снимал на небольшую голокамеру действия КОПа, анализировал демонстрируемую им новую тактику боя. Программное обеспечение, модернизированное Сергеем, также внимательно изучалось. Все запросы на поставку новых блоков и боеприпасов, которые Сергей передавал лейтенанту Симпсону, выполнялись неукоснительно. Впрочем, дальше этого дело пока не шло. Все КОПы мобильной пехоты базы продолжали действовать по старым армейским наставлениям, подкрепленными инструкциями производителя.

Однажды вечером, сидя в подземном ремонтном боксе, Сергей, как всегда, возился с Триста двадцатым. Наверное, в сотый раз просматривая диаграммы тестирования, он пытался понять — почему, обладая мощным мозгом и развитой системой управления на нейроузлах с высокой степенью чувствительности, КОП столько времени тратит на принятие решения? Ответ оказался очень простым. По сути, все самостоятельные действия КОПа таковыми не являлись. Выполняя приказ, он анализировал ситуацию, затем подбирал ее аналог в базе знаний, и, быстро перебрав варианты действий, загружал программу, чей алгоритм наиболее соответствовал обстановке. Мозг робота при этом использовался лишь для анализа и выделения параметров тактической обстановки, а решение принимала одна из многочисленных программ-автоделов, производящая подбор и запуск тактических программ. Такая схема показалась Сергею неправильной, даже расточительной, так как ресурсы мозга робота при этом использовались едва ли на десять процентов. Кроме того, сама программа-диспетчер вызывала множество вопросов по части быстродействия.

Из чисто инженерного интереса ему захотелось решить эту проблему. Решившись, он выгрузил из памяти робота управляющую программу и начал создавать свою. По его замыслу, она должна была быть очень простой. Мозг робота передавал ей запрос на действие, снабженный набором параметров текущей обстановки. Вместо традиционного поиска по базе знаний, новая программа просто возвращала задание в мозг, который, основываясь на выработанных собою же параметрах, самостоятельно загружал программу действий, больше всего подходящую к ситуации. Полученные решение и параметры обстановки опять-таки фиксировались в базе, что приводило к ускорению принятия решений на основе эффекта выработанного рефлекса. Более того, теперь КОП должен был стать обладателем своеобразной интуиции — он мог просчитывать развитие ситуации и выдавать себе задание для реагирования на прогнозируемую обстановку. Таким образом, не влезая в сложное биоэлектронное нутро машины, Сергей надеялся полностью изменить принцип ее действия.

Программа оказалась действительно очень простой. Сергей окончил ее отладку за неполный час. Несколько минут он стоял у терминала, не решаясь начать загрузку. Как поведет себя мозг КОПа? Не перегрузит ли базу знаний случайными решениями, попросту говоря — мусором? Наконец, как он отреагирует на ограничения, хранящиеся в той же базе? Не сочтет ли их несущественными, обходимыми? Он на мгновение представил себе картину того, что произойдет со взводом, если КОП откроет огонь не по тем целям.

— Была не была, — после долгих колебаний решил он, и нажал клавишу ввода.

КОП продолжал спокойно стоять в ожидании команды. Сергей перевел дух.

— Триста двадцатый! — позвал он робота.

— КОП триста двадцать слушает, — ответил робот.

— Доложи свое состояние, — приказал Сергей.

— Выполняю.

Около десяти секунд механизм молчал, производя самотестирование. Сергей, затаив дыхание, ждал результата.

— Я КОП триста двадцать, программа тестирования завершена, — наконец, выдал робот, — Все системы в норме. Обнаружена некритическая ошибка — нестандартная работа программы-диспетчера. Код программы изменен. Эксплуатация КОП триста двадцать с измененным кодом программы-диспетчера запрещена. Боевые системы заблокированы.

— Триста двадцатый, перечисли свои приоритеты действий.

— Я КОП триста двадцать. Перечисляю приоритеты действий в порядке убывания значимости: выполнение приказов человека Заноза, защита человека Заноза, выполнение приказов человека с допустимым кодом доступа, защита дружественных объектов, соблюдение ограничений и правил, содержащихся в базе знаний…

— Стоп, — прервал его Сергей, — Достаточно. КОП триста двадцать, приоритет подчинения моему приказу выше приоритета запрета эксплуатации с нестандартными программами?

— Подтверждаю, — прогудел КОП.

— Триста двадцатый, даю прямой приказ — эксплуатацию с измененным кодом программы-диспетчера разрешаю.

— Ответ отрицательный. Приказ человека Заноза не может отменить базовое ограничение.

— Приоритет моего приказа выше. Триста двадцатый — выполнять. Приказ не фиксировать.

— Я КОП триста двадцать, подтверждение. Приказ принят.

— Ну вот, другое дело, — улыбнулся Сергей.

— Человек Заноза доволен. КОП триста двадцать тоже доволен, — услышал Сергей привычное гудение синтезированного голоса.

Неожиданно КОП без команды приподнялся, сделал несколько шагов и вновь опустился на бетонный пол рядом с Сергеем. От неожиданности Сергей даже похолодел.

— Ну вот, началось, — пронеслось в голове.

— Триста двадцатый, кто дал тебе команду изменить позицию? — поинтересовался он, сдерживая волнение.

КОП молчал не менее пяти секунд, что явно указывало на неполадки.

— Я КОП триста двадцать. Команда на смену позиции не поступала. Позиция изменена самостоятельно.

— Причина изменения позиции?

На этот раз пауза тянулась еще дольше. Неисправность КОПа явно прогрессировала. Сергей с тоской представил, что будет, если мозг робота выйдет из строя в результате перегрузки. КОП, наконец, ответил:

— КОП триста двадцать изменил позицию самостоятельно. Человек Заноза был доволен. КОП тоже был доволен. КОП подошел ближе к человеку Заноза. КОПу триста двадцать хорошо рядом с человеком Заноза.

— Ну и дела, — ошарашено подумал Сергей. Такого результата он не ожидал.

— Триста двадцатый, запрещаю действовать и говорить без моей команды. Самостоятельные действия только при возникновении угрозы жизни людей. Признаки угрозы опишу позднее.

— Я КОП триста двадцать, приказ принял. Человек Заноза встревожен. КОП триста двадцать готов осуществить защиту. Прошу указать цель.

— Все в порядке, триста двадцатый. Я просто немного волнуюсь. Отбой.

Некоторое время в боксе было тихо. КОП преданно сидел у ног задумавшегося Сергея. Над дверью ожил динамик, передавая приказ к построению на ужин.

— Иди в оружейную, триста двадцатый. По приходу встань на зарядку и отключи внешние сенсоры, — вставая, приказал Сергей, — Чтобы чего не вышло, — Добавил он про себя.

— Я КОП триста двадцать, приказ принял.

Взвод подняли по тревоге в четыре утра. Им была поставлена задача, высадившись, произвести скрытный десятикилометровый марш, выйти с тыла к опорному пункту условного противника, захватить его и удерживать до подхода подкрепления.

Под мерный гул вертолетных двигателей бойцы, включая сержантов, дремали, воткнув оружие в бортовые захваты и откинувшись на жесткие спинки десантных скамеек. Сергей смотрел в бронированный иллюминатор на проносившееся внизу зеленое море. Тут и там над лесом вставали длинные косы казавшегося серым утреннего тумана. Ближе к вертолету из-за высокой скорости лес сливался в сплошную, стремительно мчавшуюся мимо, буро-зеленую полосу. В нескольких километрах от них поднимались из тумана и тут же уплывали назад красивые зеленые сопки, утыканные крохотными деревьями-спичками. Тень вертолета черным пятном прыгала по зеленому ковру, повторяя неровности ландшафта. На самой границе видимости, то и дело скрываясь в низких облаках, мелькал силуэт вертолета сопровождения. В косых лучах утреннего солнца отсветы его стекол вспыхивали ослепительными искрами. Отсюда грозная машина казалась безобиднее игрушечного кораблика. В течение часа вертолет пролетел только над одним следом присутствия человека — серая нитка какого-то шоссе на мгновенье мелькнула внизу и тут же исчезла, смытая безбрежным, тянущимся до самого горизонта, лесным морем. Огромные пустые пространства вокруг давили своей почти осязаемой мощью. И их вертолет, и вся их база казались сейчас Сергею крохотными пылинками в огромном, живущем по своим сложным законам мире, которому не было никакого дела до возни кучки микробов-людей на его поверхности.

— Заноза, сядь, не отсвечивай, — не открывая глаз, буркнул Лихач.

— Есть, сэр, — Сергей уселся на жесткую скамейку, рядом со стоящим в стенном захвате КОПом.

Взвод дремал. В передней части отсека, по обоим бортам в бронированных пузырях торчали из высоких кресел головы пулеметчиков. Одетые в огромные, напичканные аппаратурой шлемы, они явно не спали — то и дело колпаки кабин приходили в движение, вслед за шевелением массивных пулеметных стволов, нащупывающих что-то среди мелькавших деревьев.

— Сэр, — тихо позвал дремлющего сержанта Сергей, — Разрешите вопрос?

— Чего тебе? — недовольно отозвался Лихач.

— Сэр, кто нам будет противостоять?

— Учебная рота морской пехоты. Такие же салаги, как вы, — Лихач, наконец, открыл глаза, выпрямил затекшую спину, — На опорном пункте сплошная имитация. Плюс автоматика — пулеметы, минометы.

— Ясно, сэр. Спасибо, — Сергей представил, как очередь тяжелого автоматического пулемета проламывает броню, поежился. Тот факт, что в каждой сотне патронов только один был боевым, не добавлял оптимизма. На тактическом дисплее замигал сигнал вызова. Почувствовав его состояние, КОП шевельнулся в захватах, настороженно поводя головой в поисках опасности.

— Отставить, Триста двадцатый, — тихо проговорил Сергей в микрофон, — Все в порядке.

Сигнал вызова пропал. Робот снова замер у борта. Лихач удивленно покачал головой.

— Слышал, что КОП хорошо понимает своего оператора, но чтобы так! — оглядывая робота, проговорил он, — Ты еще только собрался испугаться, а он уже готов все вокруг разнести.

— Я держу его под контролем, сэр, — поспешил заверить сержанта Сергей. Скрывать новые способности КОПа становилось все труднее.

Гул двигателей изменил тональность. К горлу на мгновенье подкатила тошнота — вертолет резко снижался. Теперь он стремительно несся, едва не касаясь верхушек деревьев. Бойцы просыпались, вынимали из захватов и привычно проверяли оружие.

Через несколько минут на переборке замигал красный плафон. Взвод выстроился вдоль бортов. КОП, осторожно шагая, встал в захват системы сброса.

Под грохот бортовых пулеметов они десантировались на небольшой поляне. Пулеметы смолкли, унеслись вверх вместе с ревом турбин. Мелькая среди сбитых пулями сучьев и истерзанных, истекающих пахучим соком деревьев, бойцы сноровисто и быстро охватили место высадки. Броня в режиме маскировки быстро меняла песчаный цвет на коричневый узор с темно-зелеными проплешинами, подстраиваясь под цвет лесной опушки. Над поляной, вселяя прочную уверенность одним своим присутствием, раз за разом с воем проносилась двойка “косилок” прикрытия. Их бронированные пятнистые днища едва не задевали верхушки деревьев. Проходя над взводом, вертолеты красиво расходились в стороны, делали большой круг над джунглями и снова смыкались в двойку, делая очередной заход. На тактической карте Сергея высветились координаты цели и их текущее положение. Тремя колоннами взвод начал быстро втягиваться в лес.

— Косилка-один, здесь Кнут. Выдвигаюсь к цели. Спасибо за поддержку.

— Кнут, здесь Косилка-Один. Принято. Удачи. Конец связи.

Сделав прощальный круг, вертолеты развернулись в сторону базы. Шум их двигателей быстро стих, поглощенный деревьями. Сразу стал слышен хруст веток под ногами тяжело экипированных бойцов. Привычный тихий шелест в наушнике исчез — взвод переходил в режим радиомолчания.