Глава 19. Имя.

- А это что за татуха там у тебя? – Заяц, за каким-то чертом забравшийся в своих грязных штанах ко мне на кровать, когда я уже почти лег, разглядел на моем бледном теле корявую татуировку.

- А это у него, Зайка, эмблема одной очень крутой группы «МеталликА», - удивил своими познаниями и наблюдательностью Еруслан, - А вот снизу закарюка, так это не насрано, как могло бы показаться. Это стилизованное изображение змеи, свернувшейся в три кольца. Это с обложки их альбома 91го года, если не ошибаюсь. По сему выходит – Андрюха у нас не просто меломан, а злостный фанат - металюга.

- Чего, Андрюха, правда что ли?

-Правда.

-Дак ты поди цепями всякими уматывался, шипами, ага?

- Иди-ка ты в… койку, Заяц, со своими стереотипами.

- Правда, правда, - продолжал вещать со своего места Еруслан, - Мне Москайкин его военик показывал. Фотка там – это надо видеть. Хаер у Андрюхи ниже плеч, виски выбриты, и серьга в ухе болтается.

- Да ну на щеку!

- Да хоть на нос!

- Ну давай, Андрюха, расскажи как ты хиповал там у себя.

- Да чего там рассказывать… Классе в седьмом моча в голову ударила – начал выделяться из серой массы, насколько фантазии хватило. А дружок один на экскурсию от школы в Питер ездил – привез кассету Металлики. Сидели мы с ним перед магнитофоном как дебилы, крутили кассету эту… Подсел я на их музыку, короче…

Учителя в школе нашей колхозной закалку совковую имели – убеждали состричь лишнюю неуместную растительность, а мне только того и надо, чтобы внимания на меня обращали. Только задрючили они меня в итоге, или сам я тупанул в какой-то момент – бросил школу после девятого класса.

Поехал доучиваться в соседний город, в профессиональный лицей. А городишко этот – на редкость гиблое место. Молодежь – сплошь гопники и наркоманы, хоть совсем с общаги не выходи. Вот там-то я знатно огребал! Года два терпел, наверное, потом плюнул и пошел стричься.

Взял потом флакон портвейна, давай его бухать в одну каску. А в зеркало смотрю на себя, на стриженного, и думаю: «Вот, Андрюха, стал ты теперь самый обыкновенный лошок, каких масса!» И так, чего-то обидно за себя стало, как - будто поддался я, будто поимели меня. Ну и взял тут же иголку, тушь где то надыбал, и за полночи надолбил себе вот такую корявую татуху.

- Чего, прямо сам себе что ли?

- Ну да…

- Ну, с таким расчетом – можно сказать, что неплохо получилось! – Заяц разглядывал в потемках мою правую руку, - Так ты может и мне надолбишь чего? Группу крови, например? Чего там надо из приборов и материалов?

- Давай потом как-нибудь об этом поговорим, спать охота.

Но Заяц уже задирал у себя на пузе белуху.

- Вот здесь вот, смотри – над сердцем! И мишень еще такую!...

- Кочегаров он тебе на попе набьет! Уматывай спать давай!

Заяц сидел на кровати, и в раздумьях закатил глаза в потолок.

- Металю-у-уга, значит. Сидел там у себя в колхозе поди, железяки с тракторов воровал, и дома рылся в них. Железя-а-аки, железя-а-аки мои! Как в мультике про Аладдина, помните – попугай такой кипешной был! Тот все орал: зо-о-олото, зо-о-олото! Как звали то его, кто помнит?

- Яго его звали!

- Точно! Яга! А вот давай – теперь у Андрюхи погоняло будет – Яга! Замечательно я придумал?

- Иди-ка ты в баню, Зайка.