Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава десятая.
Лес стонал глухо и надсадно. Непрерывным потоком хлестал дождь.Чернильная тьма не позволяла видеть на шаг впереди себя. Забравшись в чащу, Сергей потерял направление: шел, зажмурив глаза и протянув руки вперед, щупая сосны и раздвигая кусты. Ноги то и дело по щиколотку вязли в грязь, накалывались на иглы пихты и острые прутья валежника. Вдруг послышалсяотдаленный собачий лай. Мысли Сергея мгновенно перенеслись в сарай с мягкойовсяной соломой. Прислушивался долго, вытянув шею и склонив голову к земле.Лай повторился. Круто перекинув руки вправо, медленно двинулся вперед.Пальцы рук перестали натыкаться на скользкую холодную твердь сосен; сплошнойколючий кустарник загородил путь. Поминутно проваливаясь в колдобины с водой, спотыкаясь о кочки иповаленные буреломом деревья, продолжал Сергей осторожно выбрасывать впередвконец ободранные, исколотые ноги... Сплел ветер густую сетку из камыша иосоки, рассолодил дождь торфянистую илистую почву, вот и вязнет до коленбеглец, шепча проклятья земле и небу... Ухнув, Сергей неожиданно провалилсяв воду и грязь. " Болото! " - мелькнула страшная догадка, и, напрягая всесилы, шарахнулся на четвереньках в сторону. Булькает вонючая вода, заливаясьв узкие глубокие воронки от увязающих ног. Крепки засосы трясины, нежелающей выпустить свою жертву. Где же эта тропинка, предательски заведшаябеглеца в ловушку? Назад - топь. Влево - трясина. Вперед - вода и осока.Вправо - все вместе. Куда же? " Вперед!., в бога мать!.. Идти нельзя! Ужи, ящерицы, черви и прочаяболотно-водяная мразь не ходит... ползает она!.." И пополз, распластавшись в трясине, широко расставляя ноги и руки. " Физику не забыл, скотина? Ну так дави равномерно всем телом на этудрянь! Иначе - провалишься!.." Сгартывается псинистый, пузыристый застой к лицу. Как деготь, скользкаяи липкая грязь переливается по телу... " Вперед! " Залетают в мучительный оскал рта брызги, гуммиарабиком склеиваетресницы волокнистая холодная жидкость, бритвенным острием распарываетперепонки между пальцев осока. " Вперед! " Черна октябрьская ночь. Водянисто прибалтийское небо, разбоен осеннийветер. " В-пе-ред..." Реже выбрасываются руки-плавники. Долго подтягивается правая нога, пораженная жестокой ревмой в тифу. Не слушается голова, клонится она намягкую подушку трясины... " В-пе-е..." Расстилается перед глазами Сергея зеленая скатерть где-то давновиденного луга. Растянулся он в копне ароматами дышащего сена. Поправляетего изголовье, звонко смеясь, сестренка, сыплет, вкатывает в его волосынезабудки... " Не надо, Аня... Мне так хорошо... Милая ты, славная у менясестренка..." Стоит на пороге мать, протягивает Сергею шарф, умоляет: " Кашлятьбудешь, родной. Одень..." " Я сейчас вернусь, мама... Ты жди! " Осколком разбитого зеркала мелькает перепуганная мысль, заставляетдрогнуть затихающее тело: " В болоте ты! Не отдыхай... Это смерть..." " Ах да!.." Хлюп. Через три минуты: - Хлюп. Через пять: - Хлюп... " Какой мягкий наш диван... Ты не умеешь, Аня, вышивать медвежат наподушках... Выключи радио - шумит оно... Какие белые эти березки!.. Как тебязовут? Ванюшкой? А-а!.. Почему тяжело, душно?.. Болото? Умираю? Сознание...Считай до десяти... Раз. Два. Три. Четыре... Три..." - Считай, считай!.. Ну, милый, хороший, считай!.. Четыре... Пять...Семь... - Считай, сволочь!.. Восемь... Девять... - Считай! - Счи-та-ай! - Счи-и... " Смерть? Жи-ить хочу-у... жи-и-ить..." - Хлюп. - Хлюп... Отдыхающим аллигатором растянулась поваленная сосна. Как невиданныйосьминог, разбросал-раскидал свои щупальца вывороченный корень. - Хлюп. - Хлюп... Скользким от грязи животом перевалился Сергей через торчащую из трясиныветвь. Руки и ноги погрузились в ил. " Не засосет... Как уютно и тихо. Сосны не растут в трясине... Значит -берег..." От ветвей к корню пополз по сосне, скользя и срываясь. Сел на твердойкочке, не в силах ворохнуть ни единым членом. " Можно застыть... Подохну сидя. Надо двигаться... Не важно куда...просто двигаться". Опираясь на колени и локти, полез в сторону, путаясь в тростнике. Телосжимали судороги. Вибрировало оно в мелкой нескончаемой дрожи, вызываяпотягивание и зевоту. " Болото. Нужно влево..." - Болото! " Некуда. Островок..." Тогда забился в камыш, сел на колени и, сжимая руками изо всех силбока, попробовал кричать в надежде согреть внутренности. - Аа-ауу-о-о-аауу!.. Выл нудно, тягуче, и когда затихал - становилось самому жутко. - Уу-у-ааа-ооо-ууу!... Тогда была бесконечно долгая ночь. Обесчувственному Сергею казалось, что никогда уж больше не наступит день. Подогнув колени к лицу, он притих, выстукивая дробь зубами... Мглистое, слезоточащее утро неохотно вступало- в болото. Набуянившисьза ночь, лес опустился и затих, поникнув мокрыми ветвями сосен. Набрякшиевеки не открывались. Растянув их пальцами, Сергей оглянулся, и застланныемутной пленкой глаза резанул красный кафель крыши стоящего в лесу дома. " Пойду. Все равно..." До берега не было и двадцати метров. Ступая на кочки, Сергей легковышел из болота. К дому шел решительно, стараясь ничего не предполагать. " Хуже смерти ничего не будет!.." По двору бесцельно бродили еще сонные куры. Громыхнув цепью, к Сергеюрванулся рыжий лохматый кобель, и знакомый лай разлился по лесу. Дверьоткрыл молодой парень, одетый в черный элегантный костюм. " Попал! " - решил Сергей. - Пожалуйста! - свободно и просто проговорил парень, закрывая забеглецом дверь. И то, что увидел Сергей, отняло у него способностьвыговорить слово. Он стоял у порога, оцепенев от изумления, уставившись настол. Там, рядом с ломтями хлеба и стаканами недопитого молока, зеленелаквадратная коробка советского " Беломорканала" и лежала, видать только чтооставленная после чтения, " Правда". - Пожалуйста, проходите вперед. Но... минуточку, вы мокрый и... Соня, Соня! Приготовь побыстрей белье и все верхнее... Да садитесь же! Сергей подошел вплотную к парню и, тяжело дыша, прохрипел: - Скажите... откуда это? - Только что ушли три товарища. Парашютисты ваши... - Куда? - почти крикнул Сергей, не дав тому договорить. - Понятно... в лес. Толкнув грудью дверь, Сергей прыгнул из дома и, не обращая внимания нарвавший тело сухой кустарник и хлеставшие по лицу ветки сосен, побежалзадыхаясь вперед, в самую чащу леса. " Конечно, они там! Куда же они еще? " Был почему-то уверен, что вот пробежит еще пятьдесят шагов - и мелькнутмежду сосен каплями родимой крови пятиконечные звездочки. Они вернутистраченные силы, они дадут жизнь!.. Молчит, злорадствует лес. Шепчут что-то невыразимо пошлое и нелепоедруг дружке сосны. - Ого-го-го! - закричал Сергей. - Това-аа-ри-щии! Ре-бя-та-аа!.. Молчит лес. Шушукаются, издеваются сосны. Тогда грохнулся на опавшиесырые иглы и затрясся в судорожных рыданиях, вцепившись зубами в высохшуюкожу рук......Вновь установились погожие дни. По ночам звезды роняли на озимьполей седой бисер крепких заморозков. Затягивались лесные канавки пленкойеще робкого льда. Не выдерживал уже Сергей дневки в лесу. Перед рассветом, отшагав за ночь десять - пятнадцать километров, выбирал стоящий на опушкелеса сарай и забирался в солому. Собираясь в путь, обматывал ноги кускамипопоны, взятой им в одном сарае. Из этой же попоны смастерил себе и нечтовроде плаща-накидки. Попона была ярко-красного цвета, с клетчатыми протокамичерной шерсти. - Я похож на испанского мавра, - иронизировал над собой беглец. Заходя в дом за хлебом, Сергей пользовался уловкой, не раз спасшей емужизнь. Видя явное нерасположение хозяев кулацкого дома и угадывая ихнамерение задержать пленного, он смело просил хлеба на восемь человек: - Семь моих товарищей за вашим домом... Ждут. По паневежскому округу разнеслась весть, что неделю тому назад былисожжены два дома полицейских, задержавших одного беглеца. Пожар вспыхнул свечера, когда полицейские везли связанного " пленчика" в Паневежис. " Я достойно отомстил за Ванюшку", - думал Сергей... Прошло пятнадцать дней с тех пор, как Сергей остался один. Около стапятидесяти километров прошел он, оставив далеко позади Паневежис. Однажды, проголодавшись, решил Сергей постучать в окно одиноко стоявшего домика близшоссейной дороги. Сквозь неплотно прикрытые ставни в темноту ночи меднымивязальными спицами пронизывался свет. Сбросив " плащ" и положив его подокном, Сергей постучал в ставню. Через минуту щелкнула задвижка, и к Сергеюдвинулась темная фигура. - Простите, вы говорите по-русски? - Немного. - Я прошу у вас кусок хлеба... В это время в сени вышли два молодых парня в исподних рубахах и галифеРанее вышедший живо начал что-то объяснять им, показывая на Сергея. Один изтех поспешно вернулся в дом, другой стал сзади беглеца. " Эсэсовцы! " - подумал Сергей. Мозг лихорадочно искал выхода. Пальцы рукстали липкими и холодными. - Рэнки наверх! - по-литовски и по-русски крикнул выкатившийся в сенибандит, ткнув дуло винтовки в грудь Сергея. - Ужейк и троба! {Заходи в дом! (лит.)} Сергей протиснулся в дверь и, оставляя следы на полу запеленутыми втряпки ногами, прошел в угол. Комната была маленькая, но опрятная. Слева отдвери стояла кровать, справа - стол и два стула; на полу была разостланапостель, и на ней спали два эсэсовца. Введшие Сергея стояли у двери, о чем-то совещаясь. - Что они со мной хотят делать? - обратился Сергей к хозяину. - Отправят завтра в волость. В полицию... - А-а! Сидит, чешется Сергей обеими руками. Без стеснения залезает в разрезгимнастерки и в штаны, трется о спинку стула. " Только бы не положили спать в комнате! " - думает он. Исподлобья уставился на него хозяйский сынишка, с гримасой отвращенияпоглядывает жена. - Что у тебя? - спрашивает хозяин. - Короста... Знаете, такая? Ну, чесотка... И вши. Полтора года в банене был... Много вшей... ходят поверху. Остаются, где сижу... При огне невидно только... Перевел хозяин слова Сергея. Всплескивает руками жена его, слышитСергей частое: " Езус Мария, Езус Мария! " Возится хозяин с фонарем, гремитжестяной его дверцей, прилаживая огарок свечи. Осторожно протягивает Сергеюхозяйка кусок хлеба, боится прикоснуться к его рукам. - Пойдем спать! - выпрямляется хозяин. - Только спички оставь тут.Завтра получишь в полиции.. Сарай был большой, заваленный еще не обмолоченными овсом и рожью. - Ложись тут! Звякает замок, закрывающий беглеца. Слышатся шуршащие удаляющиеся шаги.Холодно без " плаща". Сквозит ветер в щели неплотно сдвинутых бревен, чтообразуют стены сарая. - Подождем еще! - шепчет Сергей. - Погреемся пока... Набивая рот хлебом, занялся гимнастикой. - Раз-два... Делай: раз-два! Раз-два! Раз-два!.. С чувством и толком заправистого мужика, знающего свое дело, опробуетСергей каждую бревнину. Покачивает ее, потягивает вверх, узнает: глубоко лисидит она в земле. Крепко затрамбована земля, ладно подогнаны бревна - надокопать. Растопырив руки, пошел в темноте вдоль вороха соломы. Огромнаязвучная оплеуха отбросила его в сторону. Оранжевые живчики запрыгали вглазах. - Да ведь грабли это! Наступил я... Переломанные на четыре части, служат грабли Сергею. Ковыряет он землюпалкой, затихает по временам, прислушиваясь, и вновь скребет пальцамислежавшийся за годы грунт. - Нажми, товарищ Костров! - Есть, товарищ лейтенант! Обламываются, кровавятся ногти. Растет под коленями бугорок рыхлойземли. Растит он силы Сергея. - Две минуты перерыв. - Есть! - Приступай. - Есть! И все, что было в костях и сухих мускулах тела, вложил в цепкие рукиСергей. Тянут они бревно до ломоты в локтях; нехотя, шатаясь, поддаетсябревно нечеловеческим усилиям. - Еще нажим - и... - Есть еще нажим! А когда бревно вынулось без особых усилий, Сергей осторожно выставилего на улицу, протиснулся боком в дыру и, минуту подумав, взвалил бревно наплечо. Ступая на носки, подошел к дому. Неслышно составил бревно, подперевим дверь, и, подхватив " плащ", отошел от дома. На опушке леса, в звенящих ответра кустах орешника, погрозил кулаком в темноту по направлению дома. - Гады! Русского офицера так не возьмешь!..
Данная страница нарушает авторские права?