Took it down?

Сказать, что я был недоволен и опустошен - значит не сказать толком ничего. Я чувствовал себя злым, но в то же время потерянным и отрешённым. Такое чувствуешь, когда ты зол, но знаешь, что твоя злость никому не нужна. Как же меня достало это чувство того, что я не могу никак влиять на окружающих. Как бы я хотел заставлять людей чувствовать разные вещи, даже страх. Я бы даже убил ради того, чтобы почувствовать. Нет, ради того, чтобы жертва почувствовала что-либо, а я, в свою очередь, почувствовал, что я что-то значу.

Я сидел на заднем сидении средней по размеру синей Peugeot и смотрел в окно. Я просто сижу, а метры улетают под колёса, сворачиваясь в километры без моего вмешательства. Играла тупая противно-скрипучая мелодия, пока он не выключил приёмник, прокашливаясь, видимо, для предстоящего разговора. Я тупо пялился в окно.

- Фрэнк?.. - он спросил это с такой интонацией, будто не знает наверняка. - Ну, как.. как школа?

Да пошёл ты.

- Фрэнк?

- Что? - такое ощущение, что в желудке полно воздуха, и кажется то, что я поел вчера вечером, поднялось высоко, создавая ощущение того, что живот полный. И меня сейчас стошнит.

- Как школа? - ужасное ощущение. Будто тебя насилуют: ты не хочешь разговаривать, а перед тобой ставят тупые вопросы. Он идиот?

- Школа как школа.

Я продолжил сидеть и смотреть в окно. Краем уха я услышал его разочарованный вздох. Надеюсь, он в себе разочаровался, ещё не хватало претензий ко мне.

Пока мы ехали, у меня в голове прокрутились все сценарии последующих действий от моего похищения и убийства, до поездки прямиком на свадьбу, от чего меня чуть не стошнило (меня вообще, в принципе, тошнит в машинах). Я думаю, я слышал скрип колёс, при торможении у дома. А так я был сосредоточен на окружающих мелочах, чтобы не быть пойманным и допрошенным о какой-нибудь фиговине типа школы..

Я вышел первый и захлопнул дверь, быстрыми шагами пошёл домой, вверх по лестнице и в комнату. Я слышал, как меня хотела поприветствовать мать, но я был слишком зол. Знаю, что казался грубым, но поверьте мне: если бы я остался, было бы только хуже. Школы больше нет, нет уроков, ничего нет. Так же как и планов на жизнь. Я не хотел жить в этом городе, но и выхода отсюда я не вижу. Никакого. Надо найти работу в каком-нибудь магазинчике или забегаловке, ненавидя эту жизнь до конца своих дней.

***

Я не выходил из комнаты весь день, и вышел только вечером, когда моё внутреннее чутьё шепнуло, что этот Марк ушёл. На кухне что-то делала мама (странно видеть её в действии, обычно она сидела и курила, ничем не занимаясь).

- Вернулся? Ещё не всю свою невоспитанность показал?

Опять злость вскипела во мне, кажется, я сейчас умру просто на месте от возмущения. Что за чёрт? Что она пристала ко мне, тем более, о да, я такой невоспитанный, потому что в детстве на меня тратили кучу времени, воспитывали всячески! Как я мог!..

- Фрэнк, хватит всё портить, ладно? - что значит " хватить всё портить"? Будто я всю её жизнь испортил, хотя, так оно и есть. Что там..

Как на иголках, я вернулся в комнату. Меня даже уже не бесила мать со своим Марком, но всё-равно я чувствовал себя как вампир на солнце.

***

Несколько дней спустя моё состояние не изменялось. Я чувствовал себя ненужным. Я чувствовал, что все хотят, чтобы я ушёл. Где бы я ни был (а был я не так уж и много где), я чувствовал, что я мешаю. Я мешаю разговаривать, я мешаю что-либо делать. Это правильно. Чтобы не мешать кому-то что-то делать, ты должен быть с ним в контакте. Чтобы не стеснять человека при общении, чтобы не ставить людей в неловкое положение. За этим человеку и нужны друзья.. Да и вообще близкие люди. Чтобы взаимно не стеснять друг друга и не чувствовать одиночество. Иногда я думаю, что лучше бы с самого рождения нам давался бы человек, с которым ты существуешь до конца своих дней. Никому бы не пришло быть одиноким, искать вторую половинку и так далее. Много бы проблем решилось сразу.

Этот Марк приходил пару раз. Как я понял, я жутко их стеснял, даже присутствием в доме, поэтому теперь он заходит за мамой, и они уходят куда-то. Она злится на меня. Я не знаю почему. Потому что я не могу стать невидимкой? Потому что не ухожу из её жизни? Так оно и есть.

Я сел на диван и стал прокручивать в голове то, что произошло за последние тридцать минут. Мать ходила туда-сюда по дому в вечернем платье. Довольно странно видеть её такой после семнадцати лет наблюдения женщины в джинсах, мятых кофтах, нелепо собранных в хвост волос и синяками под глазами. Я не был уверен, рад я или нет. Во всяком случае, она могла бы и не меняться так кардинально. Если у неё с этим Марком всё серьёзно (а я надеюсь, что нет), то в чём смысл быть такими фальшивыми друг перед другом? Смысл этого флирта? Смысл рассчитывать на отношения с человеком, с которым ты даже не можешь поговорить без кокетства, которое лишает любых слов смысла? Ни в этом суть, я не помню как, но как-то она закрутила разговор о том, что мне не нравится её ухажёр. Конечно, он мне не нравился, павлин недоделанный. Но я никогда этого не говорил. Ни разу, так что я понятия не имею, с чего она заводится. Как только я сказал, что если бы мне не нравилось - я бы ушёл. А она сказала: " Если не нравится, уходи". Я не знаю, как эта фраза связана с тем, что я сказал, но я не мог перестать думать об этом. Если перефразировать сказанные мной слова, то получится что-то вроде " Мне нравится", а из её слов не выходит ничего кроме " Уходи". Она имела это ввиду. Она знает, что мне некуда идти, и поэтому решила показать, что я не смогу, а если смогу, то она этого хочет. Она хочет чтобы я ушёл. Замечательно.

Я не заметил, как мои руки сжались в кулаки, а нога стала отбивать по полу неровный ритм. Я встал с дивана, потому что не мог сидеть на месте. Казалось, что подо мной всё горело. Я кипел. Во мне был огонь, который то кипел, то шипел внутри, и если бы я остался на месте, ничего бы не осталось ни от дома, ни от меня. Пепел.

Я ходил по комнате, пока не решился сделать это. Раз и навсегда. Пока не передумал, надо решиться. Я вышел из гостиной в коридор, ничего с собой не взяв, открыл дверь на тёмную улицу и вышел, заперев её на ключ. Это был мой ключ. И я его не оставлю там.

Я не помню, куда шёл. Я не знал. Шершавый асфальт, посторонние звуки, скрежет машин. Грязь. Недавно шёл дождь и теперь на асфальте характерная грязь, по цвету чуть мутнее воды, но её запах хорошо запоминается.

Я прошёл довольно долго перед тем как понять, что наделал, и дать чувству потерянности прорвать лёгкие. Именно лёгкие, и место под ними. Весь огонь собрался там, и я остановился, ударив какую-то кирпичную стену. Она была влажная, противная на ощупь, исписанная и изрисованная граффити. С каждым ударом на моих руках оставались кусочки цемента, который склеивал кирпичные блоки, и при ударе врезались в кожу. Поначалу, боль была ноющая, но с каждым ударом было приятнее. Как будто ты чешешь место, где долго находилась узкая одежда, оставляя следы. Но вскоре в этом ни осталось ничего приятного, было больно. Глухая боль отражалась в кости кисти, с каждым разом больнее и больнее. Огонь внутри превратился в фейерверк: хотелось кричать, но я не мог. Бил эту стену в темноте. Когда руки совсем заныли от боли, а энергии скопилось много, то она прошла от солнечного сплетения в лёгкие, по пищеводу прямо в голову, в глаза, в нос, она везде! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Резкий удар, глухая боль - ничего приятного. Песчинки цемента во лбу. Грязь. Это не такая боль. Гул в висках. Я хотел сесть на землю, но чувствовал, что не поднимусь. Голова гудела. Ближайший фонарный столб. Мои руки выглядели ужасно: свет слишком яркий. Я хочу в сохранное место, я хочу убрать это ужасное сосущее чувство изнутри, как будто тени прячутся друг от друга. Но это место не дома. Я не знаю, где оно. Я хочу чувствовать, что кому-то не всё равно. Я хочу знать, что я что-то значу, но для начала, я хочу убрать это чувство. Я хочу уйти из этой кожи, из этого тела. Мне страшно: я один, я не знаю, что дальше. Каждая мысль забывается через секунду. Ужасная головная боль, шум из какого-то бара вдалеке. Меня сейчас стошнит. Я не хочу ничего значить - я хочу успокоить это чувство. Я просто хочу быть нормальным.

Инстинктивно наклоняюсь, и содержимое моего желудка оказывается около этой стены. Если бы в нём что-то было. А так мой желудок сжимает сам себя, выдавливая желчь, которая ужасно обжигает всё изнутри и выливается наружу. Желудок скручивает снова, так, как скручивают одежду, чтобы выжать воду, так, как крутят ключ на будильниках, чтобы завести их, как выжимают тряпку, чтобы вымыть доску. Вымыть доску. А затем написать что-нибудь на ней. Надо скопировать в тетрадь. Снова выжать тряпку. Я нагнулся ниже и схватился за живот.

Записал, Фрэнк?

Ужасная боль в голове.

Я стираю?

Джерард.

Снова скручивание.

Забери меня, сделай всё опять хорошо.

Пытаюсь опереться руками о стену, но внезапная боль пронзает кости. Я падаю на землю.