Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Рентгеновское чтение
|
|
Чтение чужих работ может помочь Вам писать лучше. Читайте ради формы и содержания.
К третьему классу я понял, что я хороший читатель. Моя преподавательница, мисс Келли, сказала мне об этом. Ее потрясло, что я распознал слово " гигантский" в истории о мальчишке Дэви Крокете, который убил " гигантского медведя". Почему, тогда, у меня ушло еще двадцать лет на то, чтобы возомнить, что я писатель?
Возможно, это связано с тем, что мы учим других и учимся сами чтению как общедоступному навыку, необходимому для образования, получения профессии и гражданства, а писательство — это уже высокое искусство. Каждый должен читать, говорим мы, но писать должны лишь те, у кого есть талант.
Одно мы знаем наверняка. Писатели читают и ради формы, и ради содержания. Если собирать пазл, картинка на обложке вам поможет; если попытаться приготовить новое блюдо, полезно сначала увидеть его на фотографии. Если Вы плотник, нужно разбираться, в чем отличие книжного шкафа от буфета. Писатель должен задать себе вопрос: " Что я хочу построить? " а затем: " Какие инструменты мне для этого нужны? "
В литературоведении, слово " жанр" обозначает форму повествования. По словам специалиста по чтению Франка Смита [Frank Smith], читатель постигает не только грамматику языка, но и грамматику изложения. Дети осваивают формы повествования еще в раннем возрасте. Если они слышат " жили-были", они ждут сказку.
Если я собираюсь написать что-нибудь значительное, я начинаю с чтения. Конечно, я читаю ради содержания. Если я пишу об антисемитизме, я читаю мемуары о Холокосте. Если я пишу о СПИДе, я читаю биомедицинские тексты и человеческие истории об этой болезни. Если я пишу о Второй мировой войне, я читаю журналы 1940-х годов. Поэтому, в любом случае, читайте ради содержания.
Но не забывайте и о форме. Если хотите писать лучшие подписи к фотографиям, читайте старые выпуски журнала " Time". Если хотите научиться объяснять, почитайте хорошую кулинарную книгу. Если хотите писать интересные заголовки, читайте бульварную прессу. Если хотите писать остроумные короткие заметки, читайте рубрику " Разговоры в городе" в журнале " The New Yorker".
Когда я задумал написать серию публикаций в форме коротких заметок, я стал искать примеры. Я почитал кое-что из Диккенса, который печатал свои романы в газетах. Я прочел " Вайнсбург, Огайо" Шервуда Андерсона [Sherwood Anderson] — сборник коротких рассказов, связанных между собой. Я прочел " Рассказ неутонувшего в открытом море" Г. Г. Маркеса — серия рассказов, разбитых на части для публикации в газете. Во всех указанных текстах главы были чрезмерно длинны. По иронии судьбы, я нашел для себя образец в приключенческом романе моей юности. Главы в " Приключениях отважных мальчишек и Нэнси Дрю" я проглатывал за пять минут; в конце каждой главки была мини-интрига. Такую структуру я взял за основу своей серии " Три маленьких слова".
Каждый должен читать, говорим мы, но писать должны лишь те, у кого есть талант. Мой приятель Том Френч [Tom French] — один из лучших читателей среди репортеров, которых я знаю. Сила его публицистики частично исходит из обширного чтения: от " Приключений Тарзана" времен юности до двадцатитомных " Рассказов британского моря" Патрика О’Брайана [Patrick O'Brian]. Том всегда обращал внимание на те части произведения, которые заставляют читать дальше. В чем тут секрет, почему мы не можем оторваться от книги? — задавался он вопросом. Когда попадался достойный пример, он выделяет его, возвращается к нему снова и размышляет над техникой автора.
Этот процесс я называю " рентгеновское чтение". Чтобы учиться на чужих текстах, нужно обладать рентгеновским видением (в конце концов, супермэн тоже был репортером в газете). " Рентген" помогает видеть сквозь текст произведения. За поверхностью работает невидимая армия из грамматики, языка, синтаксиса и риторики, средств по созданию смысла.
Вот несколько хитростей чтения от пытливых авторов:
1. Читайте, чтобы расслышать голос автора.
2. Читайте газеты, выискивая нераскрытые темы для репортажа.
3. Читайте в интернете, чтобы открывать разнообразие новых форм.
4. Читайте книги от корки до корки, когда вы увлечены. Но также наслаждайтесь отдельными маленькими кусочками книги.
5. В выборе книг для чтения ориентируйтесь на свое чутье, а не на советы других.
6. Листайте на здоровье самые разнообразные журналы в книжных магазинах, где подают кофе.
7. Читайте на темы, не связанные с Вашей специализацией, например, об архитектуре, астрономии, экономике или фотографии.
Я усмиряю свою тягу к чтению следующим предостережением: будет такое время в процессе письма, когда я захочу прекратить читать. Описывая приемы письма, я прекратил читать книги по стилистике и письму. Я не хочу, чтобы моя одержимость темой отвлекала меня от письма. Я не хотел невольно попасть под влияние чужих идей. И не хотел расстраиваться от того, что другие работы блестящи и уже напечатаны.
В итоге, читайте с карандашом под рукой. Делайте пометки на полях. Дискутируйте с автором. Отмечайте интересные параграфы. Задавайте вопросы по тексту. Некоторые ученые, к примеру, Луиза Розенблат [Louise Rosenblatt], утверждают, что чтение — это блюдо на троих: для автора, текста и читателя. Автор создает текст, но только читатель превращает его в рассказ.
Итак, читатель — это самый настоящий писатель. Вуаля!
Практикум
1. Зайдите в хороший книжный магазин в секцию журналов. Ищите статьи, которые расширят Ваши горизонты и повысят Вашу планку.
2. Почитайте несколько произведений любимого автора с карандашом в руке. Отметьте абзацы, которые работают особым образом. Попробуйте почитать их рентгеновским способом с коллегами. Какие приемы письма скрыты в тексте?
3. Проделайте фокус, которому меня научил мой коллега Чип Сканлан [Chip Scanlan]. Прочтите понравившийся кусок вслух. Затем отложите книгу и напишите вольный текст на тему, о которой читали. Проанализируйте, как прочитанное повлияло на вас.
4. Маленький печальный секрет журналистики состоит в том, что некоторые репортеры даже не читают газеты, в которых работают. Относитесь к делу иначе. В течение недели жадно читайте свою газету, включая раздел объявлений. Составьте список идей, которые Вы для себя открыли.
5. Если Вы редактор, делитесь мнениями о текстах, чтобы вдохновлять свой штат. Обменивайтесь интересными текстами и разбирайте их по кусочкам. В чем их сила?
Абзацы
Делайте абзацы длинными или короткими в зависимости от ваших целей. Варьируйте длину.
В одном из обзоров критик Дэвид Липски нападает на автора за то, что в книге объемом в 207 страниц " более четырехсот абзацев в одно предложение — явный сигнал плачевного положения. Читатель этого не пропустит".
Но что за сигнал плачевного положения? Возможный ответ: путаница, смятение. Большие части произведения должны идти вместе, но маленькие части также должны лепиться друг к другу. Когда большие части согласованы, мы называем это приятное чувство словом: " логика изложения"; когда связаны предложения, мы называем это " последовательность изложения".
" Абзац — это способ выражения мысли, не длины", — утверждает лингвист Г. В. Фаулер [H. W. Fowler]. Это означает, что все предложения в рамках абзаца должны выражать одну и ту же мысль и следовать друг из друга. Это также подразумевает, что автор может разбивать длинные длинные абзацы на части. Однако они не должны создавать путаницу, поставив рядом короткие и несогласованные абзацы.
Существует ли идеальная длина абзаца?
Рассмотрим пример. Спортивный журналист Джоанна Корс [Joanne Korth] написала такой лид о драматичном матче, судьба которого решилась в овертайме:
" Новичок-квотербек играл как новичок. Фулбекер выронил мяч. И оказавшиеся в финале " Стилеры" были на грани позорного поражения у себя дома в плей-офф.
Почти".
Итак, может отдельное слово быть абзацем? Наречие, точнее?
Я нашел ответ в книге " Употребление современного английского языка" [ " Modern English Usage" ], незаменимый справочник, составленный Фаулером в 1926 году. С присущим ему здравым смыслом он начинает с объяснения того, для чего нужен абзац:
" Цель разделения текста на абзацы — дать читателю передышку. Автор говорит ему: " Вы все поняли? Если да, то я перехожу к следующему пункту".
Но какая передышка нужна читателю? Зависит ли это от предмета? Жанра? Голоса автора? " Невозможно дать единое правило об оптимальной длине абзаца, — пишет Фаулер. — Череда очень коротких абзацев раздражает, так же как очень длинных — утомляет".
В длинном абзаце автор может развить мысль или создать часть текста с использованием примеров на тему. В книге " Ex Libris" Анны Фадиман [Anne Fadiman], средний абзац состоит из сотни слов, некоторые абзацы длиннее страницы. Такая длина дает Фадиман пространство, чтобы развить оригинальные, новые идеи:
" Когда я читаю о еде, бывает достаточно одного слова, чтобы вызвать цепную реакцию ассоциаций. Я как фетишист по обуви, которому необязательно видеть предмет страсти, достаточно ухватить надпись " лодочки, размер 6? " и он готов. Когда я встречаю французское слово " plein", что значит " полный", я тут же переношусь в то время, где мне 15 лет и после того, как я съела внушительную порцию цыпленка с эстрагоном, я сказала моим парижским хозяевам, что я " plein", прилагательное, которое относится только к беременным женщинам и недоенным коровам. Слово " куропатка" катапультирует меня на 10 лет назад в то время, когда я ходила в экспедицию в канадскую Арктику. Тогда специалист по белым медведям, осатаневший от консервированных бобов, подстрелил полдюжины куропаток. Мы их ощипали, зажарили и с таким упоением обглодали косточки, что я точно знала: я никогда в жизни не стану вегетарианцем. Иногда одно сочетание букв кур, ур, ру вызывает во мне ностальгическую смесь чувства вины и жадности. Возможно я единственный человек на свете, у которого выделяется слюна при чтении слов " т-ру-пный яд".
Автор может использовать короткий абзац, особенно после длинного, чтобы подвести читателя к внезапной, драматичной остановке. Рассмотрим пример из Джима Двайера [Jim Dwyer], где группа людей пытается выбраться из остановившегося лифта во Всемирном Торговом Центре, имея в своем распоряжении скребок для мытья стекол:
" Они не могли предположить, что их жизни будут зависеть от примитивного инструмента.
Через 10 минут живой голос сообщил через интерком: " Произошел взрыв". Затем интерком смолк. В кабину лифта пополз дым. Один мужчина ругнулся в адрес небоскребов. Мистер Феникс, самый высокий, инженер по профессии, потыкал люк. Остальные пытались открыть двери лифта, разжимая их длинной деревянной ручкой от скребка для мытья стекол.
Выхода не было".
Это техника — абзац в три слова после абзаца в 51 слово — хороша, но может пострадать от чрезмерного использования. Здесь скрыта большая сила. Вот еще один пример из Дэвида Брукса [David Brooks], критика из газеты " The New York Times".
" Малколм Гладвел [Malcolm Gladwell] написал книгу о силе первых впечатлений, и поэтому каждое эссе, включая это, теперь будет начинаться с первого впечатления о книге.
Мое впечатление: забавно".
Журналисты и редакторы варьируют длину абзацев, чтобы подогнать текст под ширину колонки. Авторы книг используют более длинные параграфы, не давая читателю отдыха. Но если впихнуть книжный абзац в газетный формат, получится серый могильный камень на полосе. И наоборот, серия телеграфных газетных абзацев, превращенная в книгу, рябит от " воздуха" на листе.
" Разбивка на абзацы — это и вопрос зрения, — пишет Фаулер. — Читатель скорее приступит к чтению, если он видит, что время от времени будут встречаться абзацы-передышки, чем если текст перед ним похож на марафонский бег".
Практикум
1. Прочтите выше абзац Анны Фадиман, в котором 164 слова. Смогли бы Вы при необходимости разбить его на 2 или 3 абзаца? Обсудите решение с коллегой.
2. Просмотрите собственные недавние работы. Обращайте внимание на цепочки длинных или коротких абзацев. Возможно ли разбить длинные абзацы на более короткие части? Может, стоит объединить абзацы из одного предложения?
3. Читая литературу и публицистику, обращайте внимание на длину абзацев. Ищите абзацы очень длинные или совсем короткие. Попытайтесь понять цель автора.
4. При чтении обращайте внимание на охлаждающий эффект " воздуха", особенно в конце абзацев. Использует ли автор воздух для акцентирования читательского внимания.
№ 43: Самокритика. Начинайте с легкой и приятной, заканчивайте грубой и откровенной
Поначалу ограничивайте самокритику. Дайте ей волю во время переработки.
Когда я перебираю свою библиотеку книг о письме, я обнаруживаю, что книги распадаются на две большие категории. Одна часть — книги, написанные в основном авторами-мужчинами. Здесь есть такие работы, как " Элементы стиля" [The Elements of Style] и " Писать хорошо" [On Writing Well]. В этих классических текстах от Странка и Вайта [Strunk & White] и Вильяма Зинсера [William Zinsser] письмо рассматривается как ремесло, поэтому они часто говорят о приемах и образцах. Другая часть — книги, написанные авторами-женщинами. Такие, как " Птица за птицей" [Bird by Bird] и " Необузданный ум" [Wild Mind]. В этих работах Анн Ламот [Anne Lamott] и Натали Голдберг [Natalie Goldberg] реже встречаются советы по технике письма, но чаще — наблюдения о жизни языка, об умении видеть мир историй.
Великие книги этих женщин берут свое начало, по крайней мере, в 1930-х, когда Доротея Бранд [Dorothea Brande] написала книгу " Стать писателем" [Becoming a Writer] (1934) и Бренда Улэнд [Brenda Ueland] написала " Если вы хотите писать" [If You Want to Write] (1938). Слава богу, обе книги продолжают выходить, призывая новые поколения влиться в сообщество писателей.
Бранд делится, что предпочитает кофе, полумягкий простой карандаш и бесшумную портативную печатную машинку. Она дает совет, что должен читать писатель и когда он должен писать. В сфере ее интереса раздумье, подражание, тренировка и отдых. Но лучше всего она пишет о самокритике. Чтобы стать регулярным автором, утверждает она, нужно заставить замолчать в себе критика еще в самом начале. Внутренний критик может оказаться полезным, только когда большая часть уже сделана, когда Вы переходите к оценке и переработке. Под влиянием идей Фрейда, она говорит, что на ранней стадии творчества автор должен писать свободно, " включая бессознательное":
" До этого момента лучше сопротивляться соблазну перечитывать написанное. Пока Вы тренируетесь писать легко и свободно и учитесь писать при любых обстоятельствах, чем реже Вы обращаете критический взгляд на свою работу, тем лучше — даже если это беглый взгляд. Превосходство или тривиальность Вашего текста до этого момента не рассматриваются.
Но теперь, самое время вернуться и беспристрастно изучить написанное, это может оказаться весьма полезным".
Сорок лет спустя, другая женщина-писатель — Гэйл Годвин [Gail Godwin] — пишет на ту же тему в эссе " Сторож у ворот" [The Watcher at the Gate] (1974). Для Годвин, сторож — это " сдерживающий критик, который живет во мне", и который проявляется в разных формах, чтобы ограничить творчество:
" Удивительно, как далеко может пойти сторож, чтобы не дать Вам увлечься полетом собственного воображения. Сторожи — это пресловутые точилки для карандашей, сменные картриджи, лейки для растений, починки по дому и ненависть к беспорядку в доме или на столе. Они — принудительные надсмотрщики. Они культивируют прихоти, которые, по их мнению, присущи " писателям". И они скорее умрут (и уведут с собой в могилу Ваше вдохновение), чем рискнут сделать из себя посмешище".
Как и Бранд, Годвин заимствует центральные образы из Фрейда и цитирует Шиллера: " В случае с творческим сознанием… интеллект отзывает своих сторожей у ворот, и идеи врываются… и только тогда ум инспектирует и оценивает это множество". Шиллер распекает приятеля: " Ты отказываешься слишком быстро и отвергаешь слишком бескомпромиссно".
Бренда Улэнд борется с внутренним и внешним критицизмом со страстью принцессы-воительницы и рвением суфражистки[92]. Название одной из глав ее книги: " Почему женщины, которые делают слишком много работы по дому, должны пренебречь этим ради письма". В первой главе она декларирует: " Все талантливы, оригинальны и имеют нечто важное сообщить миру".
Она отмечает, что " все люди, которые пытаются писать… становятся беспокойными, зажатыми, натянутыми, превращаются в педантов, которые больше всего на свете боятся, что напишут нечто, что будет не так хорошо, как Шекспир". Это все громкий голос критика, один циклопический сторож:
" Ничего удивительного, что Вы не пишите и откладываете месяц за месяцем, квартал за кварталом. Поэтому когда Вы пишите, если из этого вообще что-то выйдет, чувствуйте себя свободно, раскованно и расслабленно. Единственные хорошие учителя в этом случае — друзья, которые Вас любят, которые думают, что Вы интересны, или очень ценны, или забавны. Они относятся к вам так:
" Расскажи мне еще. Расскажи мне все, что знаешь. Я хочу понять, что ты чувствуешь и знаешь, все, что происходит внутри тебя. Вытащи это на свет".
А если у вас нет такого друга, а вы хотите писать, тогда его нужно выдумать".
Для Годвин арсенал оружия против сторожа включает: дэдлайны, сжатые сроки, неподходящее время, письмо, когда Вы устали, письмо на плохой бумаге, письмо в таких жанрах, от которых никто не ждет чудес".
До этого места, я разбирал только одну часть уравнения: важность молчания внутреннего критика на начальном этапе творчества. У Вас есть право спросить: " Но когда голос говорит во время переработки, что мне ждать от него? " Голос будет работать лучше, после, скажу я нескромно, знакомства с приемами письма. После, голос может спросить: " Тебе правда нужно это наречие? " или " Может, здесь нужна золотая монета? ", или " Пора спуститься на землю с лестницы абстракции и привести пример"?
Итак, закончу важным уроком: скрупулезное применение всех приемов письма парализует работу, если Вы попытаетесь применить их слишком рано или если Вы будете применять их как догму. Доротея Бранд, Бренда Улэнд, Гэйл Годвин — все эти женщины имели правильное представление. Впереди ждет много критической работы, и много критики со стороны. Побалуйте себя для начала, может, чашкой кофе.
Практикум
1. Относитесь внимательнее к тем моментам, когда внутренний критический голос начинает кричать вам в уши. Что он пытается донести? Составьте список неприятных вещей, которые голос может Вам нашептать. Теперь сожгите его и спустите в унитаз.
2. Заведите в своем окружении по крайней мере одного человека, который будет хвалить Вас без всяких причин, который жаждет рассказать, что работает в Вашей статье, даже если Вы знаете, что далеки от совершенства. Можете ли Вы быть таким человеком в жизни другого автора?
3. Готовьтесь к тому моменту, когда Вы призовете свой критический голос. Составьте список вопросов, которые должен задать голос. Пробегитесь по приемам письма, чтобы подготовить список.
4. Г. Годвин пишет, что она обманывает " сторожа", скрывая жанр текста. Если она работает над черновиком рассказа, она претворяется, что это письмо. В следующий раз, сражаясь с текстом, начните с приветствия (Уважаемый…) и напишите другу о рассказе, который собираетесь написать. Получилось?
№ 44: С мира по нитке
Копите информацию — она может пригодиться для крупных проектов в будущем. Чтобы собрать сырой материал для большого проекта, сохраняйте обрывки, которые другие выбрасывают.
Когда писатели рассказывают мне, как они работали над большими проектами, они часто используют одну из двух метафор для описания метода работы. Первая — компостирование. Чтобы вырастить хороший урожай, нужно сначала удобрить землю. Для этого многие огородники делают у себя в саду компостную кучу из органических отходов, куда собирают бесполезные остатки, типа банановой кожуры.
Вторая метафора — с мира по нитке. Ниточка к ниточке — и собирается маленький клубок, который скатывается в шар побольше, а иногда достигает размеров, достойных гордости обладателя. Некто Фрэнсис Джонсон [Francis Johnson] скатал из бечевки шар весом 8500 кг и диаметром 4 м. Его " шедевр" стал местной достопримечательностью у въезда в городок Дарвин [Darwin], штат Миннесота.
Джонсон должен стать официальным святым тех, кто собирает кусочки статей, надеясь, что в один прекрасный день они превратятся в нечто, годное к публикации. Вот, как это бывает со мной: меня задевает некоторая тема из политики или искусства. Сейчас, к примеру, я озабочен проблемами мальчишек. Отец трех дочерей, я наблюдаю, как многие молодые девушки получают хорошее образование и успешно находят работу, в то же время, молодые люди заметно отстают. Мне не хватает знаний и времени, чтобы написать об этом сейчас, но в будущем это вполне реально. Шансы повысятся, если я начну собирать " по ниточке".
Чтобы собирать " по нитке", мне нужна обычная папка или коробка. Я предпочитаю большие пластмассовые, похожие на пакет молока. Я выставляю папку в кабинете и приклеиваю этикетку: " Проблемы мальчиков". Как только я признаю, что интересуюсь определенной темой, начинают происходить определенные вещи. Во-первых, я начинаю замечать больше публикаций по данной теме. Во-вторых, я чаще обсуждаю это с коллегами и друзьями. А они, в свою очередь, подкидывают мне информацию. Постепенно моя папка заполняется материалом: сравнительный анализ выпускных баллов юношей и девушек, статья о том, вредны или полезны видеоигры для развития мальчиков, очерк о том, что все меньше юношей занимаются спортом в высших учебных заведениях. Это серьезная тема, поэтому я выжидаю. Проходят недели, иногда месяцы, и однажды я загляну в папку и услышу шепот: " Пора". Я удивляюсь, сколько накоплено материала, а еще больше я поражаюсь, что узнал так много, просто собирая " с миру по нитке".
Процесс " выращивания" статьи может показаться затянутым и непродуктивным. Слишком длинное ожидание. Секрет в том, чтобы выращивать одновременно несколько урожаев в Вашем саду. Можно удобрять один, когда время пожинать другой. Поэтому, у меня в кабинете несколько папок с этикетками:
У меня есть папка " СПИД", из которой родилась публикация серии " Три маленьких слова".
У меня есть папка " Миллениум", из которой родилась публикация серии эссе " Еще не кончено".
У меня есть " Холокост" и " Антисемитизм" папки, из которых родилась публикация серии " Кольцо Сади". Это уже рукопись книги, отвергнутая 25 издательствами, но еще с надеждой на публикацию.
У меня есть папка с именем " Гражданские права", здесь собрана антология вырезок из газет, начиная с 1960-х годов о расовых проблемах Юга.
У меня есть папка " Общеобразовательное чтение", взрывающаяся от материалов о важности грамотности. Я надеялся, что это превратится в книгу. Пока это несколько статей.
У меня есть папка " Вторая мировая война", из которой вышли две редакционные статьи. Одна из них может еще станет маленькой книжкой.
Однажды мне преподал важный урок Джеймс В. Кэрри [James W. Carey] — один из величайших исследователей журналистики и культуры. Некоторые ученые, говорил он, строят свою карьеру на том, что сосредотачиваются на все более узком сегменте. Кэрри побуждает молодых писателей и исследователей посвящать себя большим темам: религия в США; население Земли; новости и демократия.
Взгляните еще раз на мои папки и список тем: СПИД, холокост, расовые предрассудки, миллениум, Вторая мировая, грамотность. Это темы неиссякаемого интереса, здесь можно черпать темы для репортажей всю жизнь, об этом можно писать книги и диссертации. Каждая тема такая необъятная, такая сильная, что она угрожает подавить энергию и воображение автора. Поэтому и надо собирать " по нитке". Кусочек за кусочком, историю за историей, статистику тут, статистику там; папки, созданные из любопытства, заполняются без усилия, выполняя жизненный цикл: высаживание, выращивание и сбор урожая.
Вот истинная ценность " нитей". Прямо сейчас, под грузом рутины, Вам не хватает времени и сил взять инициативу. Может, Вы пишете статью или две каждый день. Представим, что Вам тоже интересна проблема академического отставания мальчиков. Если Вы стесняетесь выставить папку, начните с файла на компьютере. По ходу выполнения рутинных заданий, начинайте разговаривать о " проблемах мальчишек". Собирайте мнения и истории от родителей, учителей и редакторов. Записывайте их, фрагмент за фрагментом, пока однажды Вы не заглянете и не обнаружите монумент, готовый к водружению на центральной площади.
Практикум
1. Просмотрите свои работы за последние два года. Составьте список больших тем, которые Вам интересны и любопытны. На какие темы Вы бы хотели завести папки?
2. Какие еще темы, не попавшие в статьи, Вам интересны? Какая Вам наиболее близка? Заведите папку и приклейте этикетку.
3. Если Вы пишете на определенную тему, к какой проблеме Вам не удается подступиться? Создайте папку и начните обсуждать со своими источниками.
4. Поищите в " Гугле" новости на Вашу тему. Походите по ссылкам. Добавьте в свою папку данные из блогов или сайтов по теме.
№ 45: Предвосхищение
Вставляйте важные подсказки с самого начала. Предвосхищайте ключевые события.
Не так давно я посмотрел два фильма, которые напомнили мне о силе предвосхищения. В каждом случае подсказки, которые появлялись задолго до кульминации, делали то, что словарь определяет как " размытые заблаговременные намеки" на важные события, которые произойдут в будущем.
Фильм " Клетка для птицы" начинается в кабаре в Майами. На сцене группа танцовщиц пляшет и подпевает под песню " We Are Family", которую исполняет " Sister Sledge". Спустя два часа, когда история достигает кульминации, сенатор-консерватор (его играет Джин Хэкмэн) убегает из клуба и, чтобы увильнуть от надоедливых репортеров, переодевается в длинные одежды, надевает парик и танцует на сцене под ту же самую песню.
В фильме " Гарри Поттер и узник Азкабана" страшные подробности вскрываются уже в конце, когда Гермиона открывает Гарри, что умеет путешествовать во времени благодаря талисману, который она носит на шее. На первый взгляд поворот в сюжете весьма неожидан. Просматривая фильм второй раз, я обратил внимание, как часто режиссер делает отсылки на время, особенно через зрительные образы: огромные маятники и гигантские часы.
Для романов и фильмов может потребоваться несколько прочтений-просмотров, чтобы в полной мере оценить ассоциации, предвосхищенные автором. Но техника становится более прозрачной в коротких работах. Рассмотрим поэму в прозе " Дядюшка Джим" Питера Мэйнка [Peter Meinke]:
Что дети помнят о Дядюшке Джиме:
Он ехал в поезде, в город Рино на развод,
Чтобы потом снова жениться,
Но встретил другую и проснулся в Калифорнии.
У него ушло семь лет, чтобы выпутаться.
Но человек, который пел так, как Дядюшка Джим,
Призван попадать в передряги:
Он это знал, мы это знали.
Мать сказала: Это от того, что он средний,
Отец сказал: Да, когда есть проблема,
Джим в середине.
Когда Джим потерял голос,
Он потратил все на хирурга
И отказался от искусственных связок,
Которые ему предлагали. По правде,
Он отказался от всего. Смотри,
Дело твое. Сколько еще ты хочешь пожить?
И Дядюшка Джим показал один палец.
Средний.
Эта поэмка с " приколом", который предвещают средние строфы. Джим — средний ребенок, всегда в центре проблем, почему бы не подкинуть средний палец в конец?
Предвосхитить события фильма? Да. Предвосхитить финал поэмы? Да. Предвосхитить развитие статьи? Давайте разберемся.
В 1980 году огромный танкер врезался в мост недалеко от моего родного города, разрушив более 300 м дорожного полотна моста и отправив на дно Тампа Бэй [Tampa Bay] автобус и несколько машин, погибли 30 человек. Великолепный Джин Миллер из газеты " The Miami Herald" был в городе по другому заданию и сумел найти водителя, чья машина затормозила в полуметре от обвалившегося моста. Вот исторический лид, обрамление основной истории:
" Ричард Хорнбакл [Richard Hornbuckle], дилер автомобилей, гольфист, баптист, был в полуметре от того, чтобы спустить свой желтый Бьюик Скайларк с моста " Sunshine Skyway" в реку".
В этом простом предложении 23 слова, каждое слово предвосхищает историю. Сначала, Миллер воспользовался тем, что у героя необычное имя: " hornbuckle" в переводе с английского — гудок и пристяжной ремень. Это будет история автодилера за рулем подержанной машины с исправными тормозами. Тут Миллер, мастер детали, берет в оборот " желтый Бьюик Скайларк". " Желтый" перекликается c " Sunshine" — солнечный свет. А " скайларк", в переводе с английского жаворонок, со " Skyway", в переводе — воздушная линия. Он играет со словами.
Но самое смешное начинается с тремя существительными — дополнениями подлежащего. Каждое из них предвещает свою линию повествования. " Дилер автомобилей" объясняет график работы Хорнбакла и то, как он очутился в тот день на месте трагедии. " Гольфист" готовит нас к безумному эпизоду, когда, выбираясь из автомобиля, Хорнбакл поворачивается, чтобы забрать набор клюшек (этот человек и вправду любит гольф). И " баптист" предваряет цитату, где неохотный верующий, выживший в катастрофе, клянется, что на следующее утро пойдет в церковь. Дилер автомобилей, гольфист, баптист.
В пьесах этот прием называют чеховским ружьем. В письме 1889 года, Антон Чехов писал: " Ружье, появившееся на сцене, должно непременно выстрелить".
Практикум
1. Вы нарушаете принцип чеховского ружья? Акцентируете ли Вы элементы, которые потом не выстрелят?
2. Возможно, до настоящего момента Вы не обращали внимания на предвосхищающие детали в кино, литературе и театре. Теперь, когда Вы это знаете, обращайте внимание на примеры.
3. Предвосхищение уместно не только в повествовании, но и в публицистике. Хорошая рубрика или эссе обычно имеют пункт, который будет раскрыт только в конце. Какие детали можно вставить, чтобы предвидеть концовку?
4. В журналистике, литературные эффекты идут из репортажа, не от воображения. При следующем задании, ищите возможную концовку уже на месте событий. Так, Вам удастся насобирать деталей, чтобы предвосхитить концовку.
|
|