XVI. Хорпы и их страна

Обширная горная местность севернее Нагчу в Тибете известна под названием Хор, а племена кочевников, населяющие ее, называются хорпами. Чтобы отличить ее от пяти княжеств Хора (тиб. Хор-сде-лнга) на границе Сичуаня, район севернее Нагчу назван Нуп-хор (тиб. Нуб-хор) или Западный Хор.

Восточный Хор посетил и описал французский исследователь М.Ж.Бакот во время его знаменитого путешествия в 1909 г.

Границы обширной провинции хорошо обозначены. Линии границы обычно проходят вдоль горных хребтов, но во многих случаях племена хорпов пасут свой скот с обеих сторон от границы. Южная граница провинции проходит по горной цепи, в которой расположен перевал Тасангла (высотой 16570 футов). Хотя узкая горная долина непосредственно южнее перевала, перевал находится все еще на территории племени Паоро.

С запада Хор граничит с племенной территорией Амдо тшо-нак, населенной переселенцами из Амдо, управляемой губернаторами Нагчу. За северной границей области, называемой Дричу, или Янцзе, находятся необитаемые тибетские плоскогорья, относящиеся к Чантангу. В Дричу располагаются каких-нибудь двадцать палаток, которые занимают главным образом заставы милиции и их семьи, которые пасут стада домашних яков на южном берегу реки.

К востоку и северо-востоку регион Хора простирается далеко к Таши гомпа и провинции Нангчен, которая управляется китайскими властями из Синина.

Я дам только общее описание природного аспекта страны; детальные описания уже давались в предыдущих главах о продвижении экспедиции.

Регион Хора – это страна, в которой чередуются покрытые травой холмы, долины с болотистой почвой и огромные снежные горные цепи, которые в большинстве тянутся с запада на восток. К востоку страна больше пересечена и своим ландшафтом, с узкими и глубокими разрезами долин, возвышающимися утесами, напоминает путешественнику периферийные области Восточного Тибета.

Главная географическая особенность – высокий обширнейший горный массив Тангла, водораздел между верхним течением рек Дричу (Янцзы), Дзачу (Меконга) и Нагчу (Салуина). Эти три великие реки Азии имеют свой источник в этом регионе. Горные местности между верхним течением Меконга и Салуина пока еще не исследованы. Ни американский, ни европейский путешественник не пересекал отдаленные восточные ответвления могущественного Тангла. Район изобилует горячими серными источниками и подземными ключами с пресной водой. Ровные почвы долин покрыты разновидностью крупной осоки, которая предоставляет обильные пастбища стадам рогатого скота и овец. Поросшая травой местность Хора является одной из крупнейших скотоводческих областей в Тибете и одним из закрытых владений правительства Лхасы.

Климат суровый и необычный, западные ветры проносятся через волнистые холмы и нагорья. Длинная и жестокая холодная зима в шесть месяцев замораживает страну и делает ее пустынной и негостеприимной. Снежная зима часто вызывает сильный падеж скота, и большое количество богатых семейств часто доходят до бедности после суровых ураганов, длящихся неделями, которые покрывают местность слоем снега в 4-5 футов.

Весна начинается только в конце апреля или в мае, когда реки вскрываются и земля, насыщенная талой водой, украшает луга свежей травой. За весной следует короткое лето в каких-нибудь два месяца. В этот период местность получает наибольшее количество осадков, которые выпадают с конца июля до конца августа. Ясные солнечные дни летом редки, и вершины гор скрыты плотными дождевыми тучами. Затем приходит прохладная и ясная осень с бодрящими безветренными днями и холодными, но ясными ночами – лучший сезон для путешествий по всей горной местности Тибета. Я уже писал о значительных суточных изменениях температуры, которые характерны для Тибета и других пустынных областей Внутренней Азии. Перепады температур и ураганные ветры, дующие поздней осенью и ранней весной, сильно способствовали формированию рельефа местности.

С географической точки зрения, такое поросшее травой нагорье простирается далеко до снежного массива Шанг-шунг канг-ри, который формирует южное основание Северного Тибетского нагорья. Соседний округ Нагчу является только административной территорией, а не географической частью. То же можно сказать и о других районах – Намру, Нагтшанг, Чохор.

В течение длительного периода китайского господства теперешний район Хора составлял часть обширной провинции Джьяде (рДжья-сде), которая протянулась так далеко, что достигала заброшенной Ривоче и управлялась специальным китайским комиссаром, проживавшим в Лхасе. Со времен китайской революции и провозглашения независимости теперешним тибетским правительством, регион Хора был включен в территорию ламаистского королевства Лхасы и составил провинцию, управляемую пограничным верховным комиссаром, известным под титулом Хор-чьи-чьяп (тиб. Хор-спьи-кхьяб) или верховным комиссаром Хора.

Современные авторы, кажется, имеют тенденцию к стиранию названия Хор с карты Тибета. Доктор Свен Гедин, прошедший Западный Тибет, пишет:

" Тибетцы называют тюркский Хор или Хор-па и монгольский Сок, или Сок-па (Сок-no). Вы не встретите тюрок до тех пор, пока вы не достигнете северной стороны гор Квенлун. Но согласно почти всем современным картам, нет вообще ни одного тюрка в центре тибетского плато. Более того, там нет никого вообще, ибо это та часть Тибета, которую на наших картах обычно называют Хор, и она не населена".

Делла Пенна и Наин Сингх, одни из местных топографов индийской тригонометрической инспекции, руководящей изысканиями в области геологии, геодезии и гидрографии, называют словом " Хор" все нагорья региона западнее провинции Нгари корсум, и область севернее тридцать второй широты была названа " Хором" на европейских картах. В действительности название принадлежит только району Джьяде, северо-восточнее Тенгри-нора и западнее Амдо тшо-нака. В тибетской исторической хронике названием " Хор" или " Джья-хор" обычно обозначают монгольские племена или племена средне-азиатского происхождения, которые с восьмого по девятое столетие нашей эры непрерывно переходили Тибет и особенно северо-восточную границу.

В современном разговорном языке слово " Хор" представляет тибетское этническое название для кочевых племен смешанного происхождения, что жили между племенами панаг-голоков и чангпов в регионе Великих Озер. В них видна примесь иностранного происхождения, и мы легко распознаем монгольский, тюркский и даже тип Homo alpinus, последние, вероятно, соответствуют частичной смеси иранской и скифской крови. Они сохранили слабые воспоминания о своем отдаленном среднеазиатском происхождении и даже теперь смотрят больше на Пекин и большие страны Центральной Азии, чем на Лхасу. Для них Лхаса – только временный правитель, который разорвал их существовавшую столетия связь с Китаем.

Я обосновываю сообщение о хорпах на моих личных наблюдениях, сделанных во время пятимесячного пребывания среди пяти хорских племен, которые расположены севернее и южнее хребта Тангла. Они формируют пять шорка, или племенных подразделений, которые обозначены названиями Цемар, Атак-мемар, Атак-томи, Комора и Паоро.

Наиболее важной из пяти является шорка Цемар, управляемая пон-по, или вождем с титулом де-пон (сде-дпон), или районным главой, который решает, кто будет самый старший среди пяти хорских вождей. Все эти пять племенных частей не равны по размерам. Тогда как Цемар шорка имеет около тысячи палаток с населением от четырех с половиной до пяти тысяч человек, племенные части Комора и Паоро имеют только около четырех сотен палаток каждая. Большие племена обитают вверх по течению Меконга и в более низких долинах Салуина, но, как я уже сообщал, обширная горная область между верхним течением Меконга и Салуина все еще не исследована, и невозможно дать даже примерные цифры населения.

Хорпы пока сохранили свою племенную организацию и обладают некоторой автономией, которая, однако, быстро исчезает. Можно не сомневаться, что правительство Лхасы намеревается создать надежное правление в отдаленных провинциях. Верховный комиссар является должностным лицом четвертого ранга и главным представителем центрального правительства в регионе. Он разбирает случаи межплеменной вражды, контролирует сбор налогов и обеспечивает безопасность торговых путей, пересекающих территорию региона. Во время холодных зимних месяцев он обычно проживает где-нибудь в восточных районах области, иногда в Бьиру гомпа или каком-нибудь другом монастыре или городе. Тяжесть расходов ложится на местное население, которое обязано поставлять продукты питания, корм для скота и топливо для верховного комиссара, его свиты и слуг, и это вынуждает его часто менять официальные места проживания. В течение летних месяцев верховный комиссар часто делает объезд района. Эта инспекция – источник многих неприятностей для местного населения. Племена должны снабжать грузовыми животными и верховыми лошадьми многочисленных слуг комиссара, организовывать смену этапов в удобных местах вдоль пути комиссара и направлять сотни мужчин и женщин следить за потребностями группы. Мелкие чиновники используют эти возможности, чтобы обогатить себя, принимая взятки в деньгах и рогатым скотом. При расследовании таких случаев клеркам суда, которые заносят в протокол свидетельские показания, могут дать взятку прежде, чем случай пойдет для конечного решения верховному комиссару. В выполнении официальных обязанностей верховному комиссару Хора помогают два должностных лица пятого ранга, которые действуют как советники.

Единственное занятие страны – скотоводство. Налог, который районы выплачивают правительству Лхасы начиная с 1912 года, состоит из масла, шерсти, шкур и другой продукции от скотоводства. Скотоводство всегда было национальным занятием хорпов. Но даже в настоящее время оно проводится очень примитивно во всех отношениях, в результате чего породы рогатого скота и лошадей быстро ухудшаются. Хорпы не заготавливают сено на зиму, считая это вредным для божеств земли. Рогатый скот кормится исключительно травой, и зимой им приходится находить себе пищу, раскапывая снег копытами. В этом поиске корма лошади часто теряют последние силы и умирают от истощения. Всю зиму стада рогатого скота и лошадей должны пребывать на открытом воздухе без какого-либо укрытия, защищающего их в холодные зимние ночи. Только самые сильные животные выдерживают эти серьезные испытания.

Несмотря на плохие условия для скотоводства, область все еще относительно богата стадами яков и овец, но старые жители утверждали, что в дни их молодости, около тридцати лет назад, область обладала огромными стадами домашних яков и овец и что за прошедшие тридцать или сорок лет поголовье стад резко сократилось. Это особенно заметно в стадах овец. Общеизвестный факт – количество овец уменьшается по всей Центральной Азии.

Яки снабжают регион основными продуктами – шкурами, шерстью, хвостами, маслом и другими молочными продуктами. Як – также главное вьючное животное во всем регионе. Стада овец снабжают шерстью, которая также принимается правительством или продается частным торговым учреждениям, которые отправляют ее в Лхасу и оттуда торговым маршрутом Гьянгце – Чумби в Индию. Лошади встречаются только в небольшом количестве. Они используются почти исключительно как верховые животные, и одна семья редко имеет больше трех или пяти лошадей. Область не экспортирует лошадей, и большинство животных используются здесь же. Лошади хорской породы не крупные, но выносливые. Большой недостаток – довольно тяжелая голова, из-за чего лошадь с трудом слушается узды и обычно неповоротлива в движении. Разведенная в обширных степях страны, она не предназначена для верховых скачек, а используется только для караванов, поскольку хорошо ходит по каменным тропам. Эти лошади никогда не подковываются, что делает их поступь чрезвычайно уверенной и неоценимой на плохих горных путях.

В среднем кочевое домашнее хозяйство Хора имеет от двадцати до пятидесяти яков и от одной до трех сотен овец. Лошади принадлежат богатым людям, некоторые из них имеют многочисленные табуны. Самые большие стада яков и лошадей, которые мы видели во время нашего движения, принадлежали монастырям или богатым купцам из Нагчу и Лхасы. Большой монастырь Дрепунг имел большие стада домашних яков и отары овец в прилегающих к районам Нагчу и Нагтшанг. Севернее Танглы мы встретили стадо, состоящее примерно из пяти сотен яков, принадлежащее богатому торговцу из Нагчу. Это стадо было под присмотром местного кочевника, который отвечал за животных и должен был поставлять определенное количество шерсти яков, хвостов, шкур, масла и других молочных продуктов.

Главное экономическое богатство Тибета находится в этих кочевых скотоводческих районах. Лишите Тибет областей скотоводства, и страна будет голодать.

Земледельческие районы Тибета не способны прокормить все население страны, и продукция их почти не экспортируется, кроме некоторого ежегодного выпуска ткани и священных предметов, изготавливаемых монастырями Все же ценные изделия Тибета, экспортируемые в Китай, Индию и Монголию, такие, как шерсть, шкуры, шерстяные ткани, хвосты яков и меха, производятся кочевыми районами. Именно эти бедные оборванные кочевники, живущие на высоте до пятнадцати тысяч футов, обогащают правительство и поставляют изделия на экспорт. Это кочевое население – мощный экономический фактор. Суровая снежная зима, уничтожающая огромное количество скота, является бедствием для всей страны. В прошедшие несколько лет северные тибетские нагорья, расположенные к северу и югу от хребта Тангла, пережили несколько очень суровых и снежных зим. Вся страна была покрыта снегом, и рогатый скот и овцы погибали тысячами. В результате этих несчастливых лет скотоводству в кочевых районах Северного Тибета был нанесен тяжелый удар.

Значительная часть ежегодной продукции идет на выплату налогов правительству. Налог, который собирается от имени правительства Лхасы, пропорционален богатству частного налогоплательщика и меняется согласно потребностям правительства. Дополнительный налог иногда взимается с района как штраф. Иногда налоги отменяются, если район сильно пострадал от снегопадов, неожиданной потери рогатого скота или эпидемии. В течение долгого периода китайского правления область Хор была освобождена от уплаты регулярных налогов и полагалось только представлять дань верховному суду Китая один раз в четыре года. Ежегодный налог, наложенный на западные племена хорпов тибетским правительством, – одна из главных причин недовольства, отмечаемого в регионе. Прежняя связь с Китаем все еще явно заметна здесь и хорошо демонстрируется тем, что кочевое население предпочитает китайскую валюту лхасской.

Общепринятая форма торговли – бартерная. Большинство едут торговать в Синин и в восточные районы Тибета. Хор имеет преимущество в том, что расположен вблизи от нескольких важных торговых путей Тибета: монгольско-цайдамского пути, сининского маршрута, дороги на Тачиенлу и северного ладакского маршрута. Все эти трассы ведут в Нагчу, главный тибетский перевалочный пункт пограничной торговли. Лхасские торговцы, которые основали торговые пункты на всей территории области, постоянно стремятся направить местную торговлю на юг и сделать хорские племена зависящими от лхасской продукции. Несомненно, с практическим закрытием китайско-тибетской границы и при существующей поддержке тибетского правительства их действия будут очень облегчены. Кроме правительственных торговых агентств, страна кишит мелкими торговцами, представляющими частные интересы или большие монастырские предприятия. Во временном лагере верховного комиссара Хор в Чу-на-кхе мы нашли, кроме правительственных торговых агентов и таможенных чиновников, целую армию частных торговцев и доньеров, или представителей важных фирм Лхасы. Все они внимательно наблюдают за торговым маршрутом Синин – Лхаса, и это чудо, что их интересы не сталкиваются и что все они, кажется, получают достаточную прибыль.

В обмен на продукты земледелия лхасские и сининские торговцы предлагают разнообразные изделия китайского и иностранного производства. Купцы из Синина и Тачиенлу доставляют в страну китайский шелк, брикеты чая и другие изделия, специально изготовленные китайскими фирмами для тибетской торговли. Лхасские торговцы показывают в своих палатках галантерейные товары, ткани иностранного производства, лекарства китайского и японского производства и покрытые эмалью изделия, которые недавно вошли в моду в отдаленных районах Внутренней Азии.

Тибетский торговец обычно проводит свои дни, сидя в своей палатке среди тюков и ящиков с товарами, принимая визиты от местных старшин и кочевников. Все садятся на корточки на полу вокруг огня, пьют бесконечные чашки чая с маслом и курят длинные китайские трубки. Обсуждаются сделки, и помощники тшонг-пона, или торговца, определяют количество и качество местных изделий, предлагаемых в обмен на изделия иностранного производства. Галантерейные товары пользуются большим спросом, и маленькие дешевые изделия идут здесь по чрезмерно высокой цене. Ведется очень оживленная торговля медными военными пуговицами, которые привозятся главным образом из Индии. Богатые кочевники очень гордятся своими пуговицами с английской надписью " Непал".

Большая торговля ведется огнестрельным оружием и боеприпасами. Современные магазинные винтовки, обычно армейских образцов, доставляются в страну из Китая, Монголии и Индии. Винтовки Бердана, Мартини, русские армейские винтовки, Ли-Энгфильда, маузеры, манлихеры и японские Арисака можно увидеть заброшенными за спину наездников хорпов, которые обладают хорошим знанием современного огнестрельного оружия. Приклады для оружия изготавливают в Нагчу. Мастерство исполнения приклада и приспособления его к стволу очень высоко. Постоянна потребность в автоматических пистолетах Маузера, любимом огнестрельном оружии тибетских и монгольских офицеров. Хороший пистолет Маузера с сотней патронов продается за четыре сотни нгу-сангов (около двух сотен долларов).

Человек с пистолетом Маузера может благополучно путешествовать через области, кишащие разбойниками, и ни один не подумает напасть на него. Безопасность, получаемая путешественниками, вооруженными маузерами, заставляет изготавливать маузерообразные деревянные кобуры для револьверов различных образцов. Теперь многие из разбойников знают об обмане и обычно ухитряются обнаружить правду.

Один из членов экспедиции имел бельгийский револьвер, который он носил в кожаной кобуре маузера. Панагский разбойник, который однажды нанес визит в наш лагерь и проявил большой интерес к нашему огнестрельному оружию, быстро выяснил тип револьвера и, взяв нашего помощника за руку, спросил его с лукавой улыбкой: " Вы думаете, ваш маузер настоящий? "

Такова экономическая жизнь региона и ее место среди пятидесяти четырех административных районов Тибета. Теперь позвольте описать самих людей, их жизнь и религию на угрюмых нагорьях Нуп-хора.

Хорпы встречаются в значительных количествах только южнее хребта Тангла. Севернее от этого хребта их стоянки рассеяны на больших расстояниях друг от друга. В результате недавних переворотов и последующего голода, вызванного несколькими снежными зимами, кочевое население сократилось. Многие покидали свою родную горную местность, чтобы искать удачи в плодородных районах Восточного Тибета. Другие появлялись около торговых маршрутов как нищие и как разбойники, готовые напасть на одиноких путешественников или маленькие партии паломников.

При пересечении открытых всем ветрам нагорий Северного Тибета с их почти ужасающим бесплодием одно удивляет, где тут можно встретить человеческие существа. Только полное несчастье могло бы заставить людей жить на этих необитаемых горах и равнинах. Иногда после многих дней трудного путешествия, когда почти каждый день гибли от лишений или оставлялись животные каравана, мы видели квадратные каменные стены и кучи навоза. Это была, вероятно, стоянка кочевников. Мертвые туши домашних яков подтверждали предположение. После этих первых следов человеческой деятельности путешественник снова в течение нескольких дней больше не видит даже признаков кочевников или их стад. Снежная буря заметает местность, а окрестные горы прячутся в густом белом тумане. Путешественник едет с головой, склоненной вперед, его плечи и грудь покрыты толстым слоем влажного снега. Он едва смотрит вперед, и только выносливые яки находят правильное направление в этой снежной пограничной области. Внезапно слышишь отдаленный звон, почти сверхъестественный звук среди ревущего шторма. Затем замечаешь впереди что-то темное. Странно видеть всадников, появляющихся из тумана, с длинными мушкетами за спинами, верхом на маленьких лохматых лошадях. Они останавливаются, некоторые из них спешиваются, что означает, что это мирные путешественники и не имеют плохих намерений Их лица закрыты грубо сделанными масками, и их головы защищены большими меховыми шапками, которые полностью закрывают голову и уши и держатся веревочной завязкой под подбородком. Длинные неряшливые пряди черных волос висят с обеих сторон лица. Грязные серые шубы из овчины и высокие сапоги, сделанные из толстой тибетской суконной ткани, защищают людей от жестокого холода. Все вооружены длинными саблями и мушкетами, а иногда даже современными винтовками. Большие разукрашенные патронташи надеты крест-накрест на шубы. Иногда среди них бывает женщина, сопровождающая мужчин. Она одета подобно им, только ее шуба из овчины более длинная и отсутствует вооружение. Это, вероятно, группа кочевников после охоты на диких яков. Во время таких поездок они живут на сыром мясе животных, которых убивают, и на маленьких порциях цампы – национальной тибетской еды. Они не возят палатки, а проводят ночь под открытым небом, спя в странных согнутых позах, и часто бывают полностью захоронены снегом. М.Ж.Бакот сообщает в своей книге о Восточном Тибете:

" Их лошади, эти выносливые маленькие животные, которые живут на сухом мясе, цампе и чае, остаются стоять около своих спящих владельцев, повернувшись спиной к бушующему ветру".

Таков вид временной стоянки кочевников в дикой местности тибетских нагорий. Пытаясь объясниться с этими кочевниками, можно услышать странные гортанные звуки, так непохожие на плавную и мягкую речь лхасских тибетцев.

После этой первой встречи путешественник снова едет несколько дней, не находя даже следа человеческого пребывания. Затем вдруг он видит огромное стадо черных и бурых домашних яков, спускающихся со склонов горы. Дикого вида люди в серых овчинных шубах пасут стадо. Они кружат вокруг своих животных, иногда посвистывая, иногда издавая специфические резкие звуки, пронзающие разреженную атмосферу. Эти люди не носят головных уборов, и их длинные неряшливые пряди волос развеваются на ветру. Все люди заняты изготовлением веревок из овечьей шерсти, которую они раскатывают между ладонями, а затем скручивают на маленьких кусочках древесины. Это – любимый род занятий кочевников при движении их стада или при сидении на корточках у костров. Присутствие стада домашних яков указывает, что стоянка кочевников где-то недалеко.

Проехав еще немного, путешественник замечает несколько больших черных палаток в долине, защищенной от ветров. Большие черные собаки с огромными красными и синими ошейниками мчатся к дороге и свирепо лают. Тибет имеет специфическую породу огромных собак, известных европейцам под названием тибетских мастифов. Они иногда почти достигают размера маленького осла, с толстой черной шерстью, широкой и мощной грудью, огромной головой и мощными челюстями. Они, как известно, нападают на волков; и я сам знал одну, которая успешно боролась со снежным леопардом. Чтобы сделать этих животных менее опасными, кочевники привязывают одну из передних ног собаки к ошейнику, что делает невозможным для нее напасть на путешественников и нанести им ущерб. Ночью собакам дают свободу.

Тибетскую кочевую палатку обычно называемую ба-наг, или " черная палатка", часто сравнивают с гигантским пауком. Она сделана из черной шерсти яка, и состоит из двух частей, связанных узкими полосками по тем местам крыши, где зафиксированы два палаточных шеста. Отверстие в крыше, таким образом, оставлено открытым для выхода дыма наружу. Палатку держат два установленных вертикально шеста и многочисленные веревки, которые обычно очень длинные, ибо такие держат палатку лучше во время частых буранов. Не используются ни железные, ни деревянные колышки, веревки обычно привязываются к камням. Иногда вместо колышков используются рога яка. Такие палатки имеют всегда два входа, один впереди и один сзади. Для размещения старшин несколько палаток могут быть соединены вместе, чтобы образовать одну длинную большую комнату. Эти палатки обычно очень просторны и позволяют нескольким семействам разместиться вместе.

Мебель крайне примитивна. Ковры или шкуры редко используются для покрытия пола, и только в богатых хозяйствах. Середина палатки занята одним или несколькими очагами. Долг немощных и стариков – следить за огнем. Ни алтари, ни тибетские низкие столы не встречаются в обычной палатке кочевника. Такую роскошь можно увидеть только в палатках племенных вождей или богатых торговцев и лам. Обыкновенная жилая палатка заполнена верховыми и вьючными седлами, мешками с маслом и цампой, шкурами и деревянными маслобойками.

Новорожденный ягненок и молодая овца живут в палатке со своими хозяевами. Семейная постель – грязная куча овчин, сваленная в угол днем и расстеленная вокруг очага на ночь. Наружная сторона палатки защищена низкими стенами из камней или, чаще, из сухого навоза. Такая стена защищает ее от ветра и пыли, которая иначе легко проникала бы снизу. Летние палатки старшин часто используются как палатки гостей для важных чиновников и путешественников, они сделаны из белой ткани с синими и темно-красными узорами, нашитыми на крышах. Узоры представляют восемь счастливых символов буддийского украшения, иногда Колесо Закона или фигуры львов, умело соединенные с цветочным орнаментом. Мы уже видели, что подобные палатки иногда используются в путешествиях цайдамскими монголами. Эти гостевые палатки имеют иногда огромные размеры, и великолепная палатка, установленная для Далай ламы во время путешествия Его Святейшества, как говорят, вмещала около трех сотен лиц. Внутри такие гостевые палатки всегда снабжены дорогостоящими китайскими и тибетскими коврами, белым войлоком, тюфяками и низкими столами, на которых стоят тибетские чайные чашки со своими серебряными подставками и крышками.

Большинство домашней работы выполняется женщинами, которые из молока коровы приготавливают масло и тибетский сухой сыр, или чура, дубят кожи, и ткут тибетскую грубую ткань. Мужчины обычно уходят с караванами, которые отправляются в летние месяцы во Внутренний Тибет, чтобы заплатить правительству налог маслом, шерстью и домотканой одеждой, и возвращаются поздней осенью, пока снег еще не перекрыл перевалы, с грузами ячменя и цампы для зимы. Когда мужчины дома, они охраняют стада яков и овец, что отнюдь не легкое дело на таких высотах.

Привыкшая к тяжелой работе женщина часто сильнее физически мужчины и чрезвычайно усердна. Тибетская женщина имеет хорошо известную по всему Тибету и гималайским штатам Индии репутацию своей тяжелой работой. Она поднимается рано и зажигает огонь, приносит воду, если ручей или река близко, но обычно использует снег из окрестных оврагов. В то время как вода для чая будет закипать, домашняя хозяйка выходит присмотреть за стадами яков и отарами овец. Овцы выгоняются из-за каменной ограды, за которой их содержат холодной ночью под защитой тибетских собак. Тем временем глава семейства, если он окажется дома, поднимается, набрасывает на свои голые плечи овчинный халат и садится на свое место у огня. Вся семья, которая может состоять из нескольких семейств, живущих вместе, или нескольких братьев, имеющих одну общую жену, поднимается и садится на корточках у очага. Палатка заполняется громким бормотанием читающихся наизусть утренних молитв. После возвращения домашней хозяйки пьют чай, бросая в деревянные чашки, наполненные чаем, большие куски масла. Чаепитие продолжается некоторое время. Цампа смешивается с чаем и затем скатывается в маленькие шарики, которые проглатываются. Более аппетитное блюдо готовят из сухой цампы, смешанной с маслом хорошего качества и тибетским сыром. Редко бывает, что находится свежее масло, которому у кочевников обычно несколько месяцев, и оно испускает неприятный запах, который пропитывает палатку и одежду ее обитателей.

После утреннего чая каждый начинает ежедневную работу. Домохозяйка и другие женщины доят коров, а мужчины идут по своим делам. Некоторые охотятся, другие пасут большие стада домашних яков и лошадей. В области, кишащей разбойниками, пастух вооружен и перемещается верхом на лошади. Он всегда готов к отпору любой попытки грабителей угнать стадо. Днем женщины в лагере заняты пряжей, дублением кожи и исполнением другой домашней работы. Вечером к закату все семейство собирается снова. Женщины приносят свежее молоко, и все приступают к ужину, состоящему из того же самого чая, цампы и иногда холодной сырой баранины. Потребление сырой баранины считается очень полезным. Каждый член семьи получает баранью кость и срезает с нее ножом мясо.

По окончании еды читаются вечерние молитвы, иногда зажигают ладан, привезенный из Лхасы. Мужчины садятся на корточки на пол вокруг огня, рассказывают друг другу истории и местные новости, привезенные проходящими караванами. Некоторые курят длинные китайские трубки, привезенные из Тачиенлу и Синина. Если один из членов семьи умеет петь, он может спеть древнюю балладу о Гесере, могущественном воинственном повелителе, который в прошлом покорил Тибет, и его появление вновь ожидается в этом мире, чтобы установить царство справедливости. Я помню эти сидящие на корточках фигуры, с лицами, на которых играют отблески огня, говорящие до поздней ночи о прошлых героических подвигах короля Гесера и его семи воинственных друзьях. Обычно унылое выражение кочевников внезапно освещается тайным огнем, который передает вам лучше, чем слова, проблеск древнего воинственного духа. Огонь догорает, и припадающие к земле фигуры мужчин, с головами, склоненными низко к коленям, и пряди их длинных черных волос постепенно исчезают в темноте.

Трудная жизнь, которую ведут эти кочевники, поражает полным отсутствием у них элементарного комфорта. Иногда кажется, что они рождены страдать за какие-то прошлые грехи, и терпеливо переносят муки своего настоящего существования на холодных нагорьях Тибета. Кочевник никогда не будет думать, где расположиться на ночь и вытянуть свои утомленные члены. Наоборот, он будет подвергать себя испытанию сном в согнутом положении на холодном, промерзшем полу палатки. Комфорт не существует для него. Я помню, видел раненого милиционера-хорпа, перенесенного в палатку и положенного на землю. Его голова лежала на остром крае медного котла. Я пробовал положить голову на тюфяк, но раненый вернул ее на край котла. Казалось, что он был неспособен почувствовать даже момента относительного удобства. Эта удивительная психология полна отрицания своего собственного тела.

Кочевники, составляющие большую часть населения Тибета, представляют самый вырождающийся тип. Это особенно касается западной части кочевой страны и в высочайших горных долинах Трансгималаев. Арктический климат тибетских нагорий и жизнь в высоких горных долинах, часто на высоте от шестнадцати до семнадцати тысяч футов, задерживают их умственное и физическое развитие. Низкий рост обычен среди них. Мужчины и женщины племен, живущих вокруг Нагчу и в окрестностях Великих Озер, невысокие и коренастые, с выступающими скулами и кудрявыми волосами.

Кочевые племена Северо-Восточного Тибета и хорпы имеют более крепкое и более хорошее телосложение Среди них мы часто встречаем высоких людей с длинными, изящными чертами лица. Женщины, за редким исключением, низкого роста, имеют широкие лица и выступающие скулы Это – интересный и непонятный факт, несмотря на то, что тип мужчины изменяется в соответствии с местоположением племени, тип женщин остается одинаковым во всех областях Тибета, заселенных кочевниками

Иностранное происхождение хорпов проявлено в их наружности Принимая во внимание, что чангпы из региона Озер и горные племена Трансгималаев – главным образом все брахицефалы, для хорпов общая черта – долихоцефалия. Часто обнаруживается тип с орлиным носом, кавказскими глазами, средними губами и прямыми, слегка волнистыми волосами.

Вообще говоря, среди хорпов наблюдается два отдельных типа: хорпы, живущие на север от хребта Тангла и живущие южнее его. Среди первых мы часто встречаем кавказский тип, и некоторые из мужчин похожи на европейцев Среди женщин монголоидный тип с монголоидным разрезом глаз более заметен

Хорпы, обитающие южнее хребта Тангла, представляют переходный тип между хорпами, живущими севернее от него, и круглоголовыми тибетцами центральных провинций. Южнее хребта Тангла мы редко встречаем кавказские типы. Глаза в основном имеют монголоидную форму, губы толсты, скулы выступающие, волосы курчавые. Цвет кожи северных хорпов светлее, чем у хорпов, живущих южнее хребта Тангла, и обычно светло-коричневого цвета. По росту хорпы, живущие к северу и северо-востоку от хребта Тангла, более высокие, чем обитающие на нагорьях южнее великого горного массива. Хорпы к югу от Тангла имеют более слабое телосложение. Грудь в большинстве случаев впалая, часто крайне недоразвитая.

Довольно странное различие наблюдается в языках. Хорпы с севера говорят на своем собственном диалекте, близко связанном с первобытным диалектом кочевников Тибета и тяжело понимаемом тибетцами из Лхасы. В недавней работе по тибетской фонологии я показал некоторые отличительные черты этих диалектов кочевников, их первобытные формы и много характерных особенностей, наиболее поразительные из которых – произношение некоторых приставок и звонкое произношение древних звонких согласных, которое стало глухим в современном центральном тибетском. В словаре хорский диалект также очень отличается от центрального тибетского. Поддиалект, на котором говорят хорпы на границах Нагчу, уже сильно насыщен центральным тибетским диалектом, и, хотя он потерял произношение большого количества приставок, все еще сохраняет звонкое произношение древних звонких согласных. В лексиконе он также ближе к центральному тибетскому языку. Появляется впечатление, что хорпы севернее хребта Тангла сохранили более чистый тип хорпов и что примесь иностранной нетибетской крови в них больше, чем в их соотечественниках на юге, которые стали полностью тибетцами.

Нынешнее состояние нашего знания не позволяет сделать вывод об этнических сходствах племен, кочевавших вдоль северной границы настоящего Тибета. Известный русский исследователь Тибета и Центральной Азии Пржевальский цитирует своего местного переводчика, который заявляет, что язык местных тибетцев севернее Нагчу (хорпов) подобен лхасскому и очень отличается от тибетского в области Коко-нора. Этот великий русский исследователь добавляет, что он был не в состоянии провести какие-либо лингвистические исследования во время пребывания на тибетской границе. Фактически хорский диалект северного Тангла имеет действительно большое количество поразительных подобий с диалектом панагов области Коко-нора и Ньяронгвов Северо-Восточного Тибета.

Одежда универсальна для всех кочевых районов Тибета. Обычная одежда мужчин и женщин хорпов самого бедного рода состоит из овчинной шубы. Иногда носят рубашку, но большинство кочевников носят свою овчину на голом теле. Во время работы тяжелая и неудобная шуба сбрасывается с правого плеча, которое остается голым. Мужчины часто надевают большие домотканые штаны. Обувь состоит из высоких сапог, прикрепляющихся подвязками под коленями. Голенища таких сапог обычно сделаны из грубой шерстяной домотканой материи; подошва – из необработанной шкуры яка, и отделаны они волосами яка. Иногда голенища мужских сапог делают из красной кожи. Кожа для сапог ввозится из Чьен-чанга на юго-западе провинции Сычуань. Богатых старшин и лам можно иногда увидеть в черных сапогах из воловьей кожи китайского производства и фасона. Монгольские сапоги черной, желтой или красной кожи (главным образом импортированной из России), сшитые узором из разноцветной кожи, очень ценятся и образуют одну из удачнейших статей тибетского импорта. У лам низ сапог всегда красный, а верх – из белого хлопка. Шубу из овчины хорпы обычно украшают кусочками сукна, нашитыми на спину и по краям шубы. Черный, синий, темно-зеленый и фиолетовый – любимые цвета. Миряне предпочитают черный и темный ультрамариновый, синий цвета, ламы имеют чаще всего темно-красные кусочки ткани, нашитые на меховые шубы.

Более богатый класс носит одежды, сделанные из пуру – тибетской хлопковой ткани высокого качества, обычно украшенной фиолетовыми или темно-лиловыми цветами и очень высоко ценимой в Тибете и Монголии. Такая ткань изготавливается крестьянами или кочевниками, которых закон обязывает передавать все производимое количество местным правительственным чиновникам, правительство продает ткань за установленные впоследствии цены и экспортирует ее в чужие страны. В зимнее время мужчины носят тяжелые овчинные штаны. Богатые носят еще китайские шелковые гамаши (тао-ку). Китайские жилеты (кан-чьен), заимствованные городскими людьми центрального Тибета, никогда не носят кочевники, которые предпочитают тибетский широкий с длинными рукавами чувас, или халат. Женщины более богатых домашних хозяйств заимствовали тибетскую одежду и носят юбки из полосатого пуру и большие блузы, сделанные из терма, или шелка.

Большинство мужчин и женщин ходят с непокрытой головой. Только в путешествиях или во время буранов они носят меховую шапку, покрытую синей или зеленой тканью и отделанную шкурой лисы или овчиной. Некоторые из этих шапок имеют необычные размеры и на расстоянии напоминают папаху, большую меховую шапку, используемую сибирскими казаками. В течение снежных бурь украшенные мехом отвороты шапки опущены и застегнуты на пуговицы впереди, оставляя свободными только глаза и закрывая остальное лицо. Это дает превосходную защиту на продуваемых всеми ветрами нагорьях Северного Тибета. Во время зимних холодов 1927 года мне удалось приобрести тибетскую меховую шапку, которая спасла меня от мучений. Мех шапок лам окаймляется желтым шелком.

Летняя шляпа сделана из соломы и покрыта хлопчатобумажной тканью, края облицованы красной и синей тканью. Шляпа эта довольно высока и удерживается на голове завязкой под подбородком. Многие носят обычные тибетские меховые шапки с меховыми отворотами, покрытые войлоком сверху, украшенные кусочками парчи. Европейского изготовления гамбургеры (мужские фетровые шляпы) и форменные шапки, используемые в гуркских батальонах индийской армии, также обычно используют торговцы, которые посетили торговый рынок на индийской границе.

Прически разнообразны. Женщины заплетают волосы в многочисленные тонкие косы, которые свисают вниз сзади, связанные вместе широким куском красной ткани с вышитым серебряным орнаментом, состоящим главным образом из серебряных индийских рупий, китайских долларов и тибетских серебряных монет. Девушки Хора носят маленькие медные колокольчики на поясе и в волосах, и их движения сопровождаются мягким позвякиванием этих колокольчиков.

Женский головной убор очень изменяется в соответствии с местоположением и племенем. В области Нагтшанг в районе Великих Озер женщины носят специфическую овальную налобную повязку, несколько напоминающую один из древних головных уборов, носимых русскими женщинами. Он украшен бирюзой и серебром. В других местах в косы вплетают ракушки. И женщины, и девушки обычно носят большие овальные серьги и многочисленные ожерелья из кораллов, бирюзы и серебра. Женщина-кочевник носит все свои богатства на себе, и по изобилию серебра и бирюзы можно судить о положении ее семьи.

У мужчин обычно длинные спутанные волосы, иногда заплетенные в две длинные косы, которые свисают вниз с обеих сторон лба. Над глазами волосы часто срезаны челкой. Вожди племен и богатые владельцы стад носят косы, часто свисающие значительно ниже колена. Косы, в которые вплетены конские волосы, чтобы сделать их более длинными и более толстыми, часто украшены широкими кольцами из красной ткани с коралловым, бирюзовым и серебряным орнаментом, а иногда и амулетницами, или га-у.

Ламы бон-по из Хора бреют головы. Ламы-тантрики, или нгаг-па из секты желтых шапок, которые живут и действуют среди хорпов, заплетают волосы в косы подобно мирянам. Богатые носят шубу, подпоясанную узким кожаным ремнем, украшенным серебром или медью. К ремню на цепочке у пояса вешают нож, тяжелый кисет, игольник, серебром украшенный футляр, содержащий палочки для еды.

Вооружение хорпов состоит из тибетских сабель, пик и современных магазинных винтовок. Старый тибетский мушкет встречается очень редко и, насколько я знаю, используется только в новогодних обрядах изгнания дьяволов. Кочевники всегда ходят вооруженными. Трудная и опасная жизнь на Тибетском высокогорье делает это необходимым. Все мужчины носят длинные сабли, которые напоминают европейское оружие раннего средневековья. Самые лучшие сабли доставляют из провинции Кхам Восточного Тибета. Высокие цены предлагаются за известные сабли, которыми погубили самое большое число врагов, на лезвиях которых еще можно заметить кровь, поскольку сабли никогда не очищают после сражения и возвращают в ножны запачканными кровью. Согласно тибетской бон-по легенде, оружие, носимое на портупее и поясе, а также щиты появились в Тибете во времена распространения религии Бон из земель Шанг-шунг и Бру-ша.

Как в наших эпических средневековых поэмах, сабли тибетских героев наделяются именами. Известные сабли ведут свое происхождение от так называемого Гесер лха-кханга, или замка Гесера, расположенного вблизи Джекундо в Северо-Восточном Тибете. Упоминают, что после завершения своих кампаний король Гесер внес все свое оружие в этот храм. Потолок храма состоит из длинных сабель и копий вместо балок. Во время недавней китайско-тибетской войны большое количество этих сабель было украдено тибетскими солдатами и теперь их предлагают за баснословные цены. Сабли имеются трех видов. Длинные прямые тибетские сабли с широким лезвием, сделанным из железа, можно рассматривать как национальное оружие. Рукоятка сабли не имеет гарды и удивительно напоминает один из европейских мечей раннего средневековья. Ножны обычно украшены серебряными или медными гвоздями, бирюзой и кораллами. Они сделаны из дерева и покрыты черной кожей. Край ножен часто красиво украшен цветочными узорами, комбинированными с животными мотивами. Рукоятки часто покрыты рыбьей чешуей, иногда тонкой желтой или красной кожей. Было бы интересно изучить происхождение такой длинной и широкой тибетской сабли Изучение вопроса приведет к длинным и прямым сарматским саблям, с которыми Китай познакомился во время первой династии Хань.

Кроме этих длинных сабель, тибетские кочевники носят короткий даггоподобный кинжал в богато украшенных ножнах. Говорят, что лучшие дагги доставляют из Бутана. Их рукоятки закрыты щитками.

К третьей разновидности принадлежит тяжелая, слегка изогнутая сабля, или шоланг, носимая на китайский манер с левой стороны седла под ногой наездника Это оружие вероятнее всего импортировано из Китая и используется только военными и гражданскими служащими.

Другой любимый вид холодного оружия – пика. Используются два вида, длинная пика и дротик. Длинная и тяжелая пика, около трех метров в длину, используется наездниками в кавалерийской атаке. Острие сделано из железа и иногда украшено геометрическим рисунком, раскрашенным красным цветом. Среди кочевых племен Северо-Восточного Тибета и хорпов длинная пика – признак войны. Когда племя намеревается начать войну против другого племени, длинную пику выносят из палатки

Тибетский дротик сделан из твердого дерева, привезенного из Восточного Тибета или Сычуаня. Древко копья обвивает железная тесьма. Большое металлическое кольцо закреплено на конце древка и другое кольцо скользит свободно по древку Во время боя веревка связывает оба кольца. Наездник держит веревку и древко в поднятой руке, затем бросает дротик, продолжая держать конец веревки в руке Дротик летит с большим шумом, производимым свободным кольцом, которое гремит, ударяясь о древко. После того, как кольцо достигает конца древка и дротик падает, всадник тянет его обратно в седло. Большая сила и хорошее искусство верховой езды необходимы для метания такого дротика. Это оружие используется кочевниками Северного и Северо-Восточного Тибета.

Другое обычно используемое оружие – праща, сделанная из сплетенных нитей. Она используется и во время войны, и во время мира. В повседневной жизни хорпы используют пращу, чтобы вести свои стада и караваны яков. Один человек может вести большое стадо или караван яков, швыряя камни своей пращой в животных Тибетское слово лакто (Тиб. лаг-рдо) буквально означает " рука с камнем"

Стрельба из лука почти никогда не применяется, и во время нашего пребывания среди племен Хора и других кочевников Тибета мы не видели ни одного лука в употреблении Наконечники стрел, иногда обнаруживаемые на земле, как говорят, являются окаменевшими молниями и обладают магическими силами.

Лассо, известное киргизским соплеменникам с русско-туркестанской границы, не известно среди хорпов. Чтобы поймать лошадь, они применяют очень странный маневр, который неизменно оказывается успешным. Человек ползет к лошади с рукой, вытянутой по направлению к правой передней ноге животного. Затем он осторожно касается правой ноги и растирает ее, постепенно продвигаясь выше, пока не достигнет шеи лошади и не набросит узду. Этот удивительный способ ловли вредной лошади обычно практикуют по всей Монголии и Тибету. С монгольскими или тибетскими лошадьми это единственный способ приблизиться и овладеть животным.

Общим бичом всех кочевых районов Тибета являются банды разбойников, которые бродят около торговых путей и богатых стоянок. Иногда это банды профессиональных грабительских племен из Северо-Восточного Тибета. Банда состоит из двадцати‑ тридцати хорошо вооруженных всадников с легким багажом, перевозимым на вьючных пони, которыми управляют всадники. Отряд может покрывать ежедневно большие расстояния и совершать неожиданные нападения на караваны и лагеря. Разбойничьи лошади, как говорят, – самые лучшие в стране. Они обучены подчиняться странным пронзительным звукам, издаваемым наездником. По свисту всадника лошадь удваивает шаг. Пронзительный, повышающийся звук заставляет лошадь перейти на полный галоп. Такими лошадьми не могут управлять обычные наездники, которые не знают управляющих звуков.

Когда в окрестностях обнаруживается банда грабителей, все стоянки кочевников поспешно перемещаются в горы, в какие-нибудь отдаленные долины, а вожди племен созывают всех имеющихся в распоряжении людей ополчения. Наша экспедиция часто встречала большие отряды всадников, мчащихся на большой скорости. Неподалеку были замечены грабители, и эти люди торопились вступить в бой с бандой.

Во время таких схваток пленных берут редко, а раненых никогда не оставляют на поле боя. Разбойники даже ухитрялись уносить своих мертвых. В голодные годы, которые следуют за холодными и снежными зимами, или после эпидемий и падежа скота, целые районы принимались за разбой. Тогда на подавление направляли правительственные войска.

Племенная милиция утверждена приказами правительства Лхасы. В случае войны каждая палатка должна снарядить одного наездника и дать ему достаточно провизии, чтобы хватило на одномесячный поход. Вооружение, боеприпасы и лошадь человек должен иметь свои. Приказ о мобилизации посылается на куске красной ткани, привязанной к стреле. Стрела отправляется с особым наездником, который скачет галопом к ближайшему вождю и вручает ему эту стрелу. Вождь берет извещение, содержащее приказ, и немедленно посылает нового наездника к другому вождю. Через несколько дней вся округа кишит тяжеловооруженными всадниками. Отряды из Северного и Северо-Восточного Тибета, как упоминается, являются самыми храбрыми во всем Тибете, и там верят, что воин из Восточного и Северного Тибета всякий раз, когда бы он ни пошел сражаться, должен умереть в бою. В недавних боях на китайско-тибетской границе части, собранные из племен Северного и Восточного Тибета, сделали свои имена ужасающими для противников, но понесли тяжелейшие потери.

Кроме военных обязанностей во время национальной угрозы милиция племен несет охрану обширной тибетской границы. Везде по северной тибетской границе, которая проходит через горы Марко Поло, или Ангар Дакчин, стоят милицейские заставы, которые наблюдают за караванными путями из Монголии и Китая. Такая застава обычно состоит от шести до десяти человек, которые живут в черной кочевой палатке. Их обязанность – разведывать окрестности и сообщать ближайшим пограничным властям о приближении караванов. Можно вообразить жизнь на таких заставах, расположенных иногда за сотни миль от самого близкого населенного пункта Тибета и на высоте около пятнадцати-шестнадцати тысяч футов. Людям приходится жить на цампе и охотиться на диких яков и куланов. Зимой такие заставы иногда полностью отрезаны. Много всадников, посланных восстановить связь, погибают в пути, съедаемые волками и медведями.

Кочевые племена Северо-Восточного, Северного и некоторые из племен Западного Тибета, практикуют древнюю религию Тибета, именуемую Бон – поклонение природе, и некромантию. Таинственные ритуалы выполняют дикого вида странствующие священники, одетые в черные одежды. Бон известна в Западном Хоре и удерживает бесспорное влияние во всех хорских племенах. С появлением и учреждением буддизма во времена господства тибетского короля Ти-сронг деуцена (Хри-сронг сдеу-бцан) в восьмом веке нашей эры, религия Бон была изгнана в отдаленные пограничные районы Тибета.

В настоящее время большинство колоний бон-по находятся на северо-востоке Тибета, в области, лежащей между Дерге и пастбищными землями голоков, в дальневосточном Кхаме, в лесном районе Конг-по. Вдоль северного пути в Западный Тибет, как упоминает Наин Сингх, есть колония бон-по Ванг-по (дбанг-по) на северном берегу озера Дангра юм-тшо. В Западном и Южном Тибете также есть значительные колонии бон-по. Провинция Цанг Центрального Тибета богата монастырями бон-по, которые находятся также на границе Непала. Монастырь бон-по, самый близкий к Лхасе, расположен в верхней части Фем-по (фан-по) долины, севернее тибетской столицы.

Во времена господства короля Лангдарма (девятый век) религия бон стала государственной на короткое время. После насильственной смерти короля она снова стала преследуемой, а буддизм – господствующим. Священники были высланы, и большинство их действий пресекалось. Начиная с того времени, религия Бон стала доктриной меньшинства и была вытеснена на отдаленные нагорья, она сохранилась только в немногих семействах, чаще в провинции Цанг.

Наше знание религии бон все еще очень недостаточно. Только очень ограниченное количество текстов было отредактировано и переведено. Остальная обширная литература все еще остается закрытой книгой. Терминология бон-по представляет непреодолимые трудности, трудно добиться услуг хорошо начитанного священника бон-по, который согласился бы поделиться своим знанием доктрины. Собрать информацию об этой первобытной религии – пережитке отдаленного прошлого – труднее, чем о формах тибетского буддизма. Прежде всего общины бон обнаружены в труднодоступных местах, и, во-вторых, знатоки бон-по упорно не хотят предоставлять информацию иностранцу. Они обычно притворяются невежественными относительно принципов их веры и отрицают существование рукописных или напечатанных текстов.

Во время пребывания экспедиции в Хоре, информация относительно книг бон-по была получена только от путешественников, которые посетили их монастыри или видели священные тексты в палатках богатых последователей бон-по. Только после трехмесячного пребывания я сумел завоевать доверие некоторых из священников бон-по и получить доступ в их библиотеки.

Последующие страницы содержат некоторые выдержки из материалов, полученных во время этого пребывания. Детальное изучение доктрины бон будет добавлено к переводу " Йе-шес ни-ма лхай ргьюд", или " Тантры богов солнечной мудрости", обширного бон-по-текста, который находится в подготовке.

Бон – сложная доктрина, в которой древние формы шаманских идей верхней Азии смешаны с верованиями и культами религии природы первобытного населения Северо-Западной Индии. Либо этот примитивный культ идет обратно к индо-европейской старине, либо, как я полагаю, к доарийским слоям населения – все еще невозможно решить определенно.

Существуют две формы бон: одна примитивного поклонения природе, полная шаманистских и некромантических ритуалов, а иногда и кровавых жертвоприношений (в прежнее время были человеческие жертвоприношения, в настоящее время только животные: овцы, козы либо в жертву приносятся заменяющие их глиняные изображения); другая – преобразованная бон, или бон, приспособленная к буддизму. Доктор Дж. ван Манен справедливо указал на связь, которая существует между древней бон и старой школой Падмасамбхавы. Он сообщает:

" Это утверждение должно быть интерпретировано в смысле, что компромисс, произведенный Падмасамбхавой, привел к взаимным уступкам и адаптации, которые делают затруднительным сообщить, где в настоящих культах начинаются и кончаются чисто природные и иностранные буддистские элементы".

В первой форме бон мы встречаем богов неба и земли, солнца и луны, звезд и четырех стран света. К этой форме бон принадлежит цикл легенд о короле Гесере, и доктор А. Х. Франке показал в своей ценной монографии по тибетским брачным песням мифологический характер Гесера и его супруги Бругумы, которые имеют близкую связь со старыми божествами земли. Первобытную доктрину бон все еще представляют странствующие заклинатели, которые никогда не принадлежат к оседлым общинам. Их святые места не отмечены монастырями или часовнями, но представлены алтарями из грубых камней или каменными памятниками в форме менгира или кромлеха. Иногда каменные алтари расположены на вершинах гор, иногда в уединенных пещерах среди скал и высоких пиков. Я убежден, что мегалитовые памятники, обнаруженные экспедицией вдоль всех маршрутов паломников к горе Кайласа, являются именно такими священными местами природного поклонения. Детальное описание этих памятников будет дано в главе, посвященной области Великих Озер Тибета. Эти мегалитовые памятники, менгиры, кромлехи и линии, впервые обнаруженные экспедицией, несомненно, принадлежат к добуддистскому периоду тибетской истории, когда первобытная бон была общепринятой верой в стране.

Преобразованная бон чрезвычайно сложна. Она не только содержит всех божеств Ваджраяны, или тантрической формы буддизма, разработанной Падмасамбхавой, но имеет собственный ряд божеств.

Из моих бесед с ламами бон-по выяснилось, что в форме бон Самантаб-хадра, или Бон-ску Кун-тун бзанг-по, почитается высшим божеством бон-по. Он занимает в секте положение, аналогичное Самантабхадре в тантрических сектах нереформированного буддизма и Ади-Буддха в доктрине Калачакры девятого-одиннадцатого веков нашей эры. Мы имеем причины считать, что Кун-ту бзанг-по, или " Всеблагой" реформированной бон, представляет древнего Небесного Отца примитивной бон. В боне Кун-ту бзанг-по ассоциируется с Ма-бцун-па – Матерью Природой, или Матерью Землей, божеством, которое все еще сохраняет большинство из ее первобытного характера всемогущей Матери Земли. Ее изображения часто находят в амулетницах, или га-у, которые носят бон-по.

Кроме этих высших божеств мы знаем о множестве других божественных существ, большинство которых являются олицетворениями сил природы и злобных духов. Старинное божество – Гаруда, или Ча-хьюнг (Бья-кхьюнг), которое фигурирует на многих изображениях и картинах бон, и, вероятно, принадлежит древнему индо-тибетскому стволу бон. Было бы чрезвычайно интересно изучить происхождение культа Гаруды в связи с многочисленными изображениями орла и грифа в искусстве кочевников Центральной Азии и Южной России. На фресках бон мы встречаем бесконечное множество дкар-фьог лха – " Богов Белой Стороны" (или " благосклонных богов") и наг-фьог лха, или " Богов Темной Стороны" (злобные божества). Вера в природные силы, олицетворяемые божественными существами, или лха, приняты в обеих формах бон. Каждое место обладает своим собственным богом местности, или юл-лха, и дре, или демоном. Лха бывает обычно благожелательным, но иногда с тяжелым характером, и люди этого места переживают тяжелое время, пытаясь сохранить благоволение божества.

В одной из деревень бон-по в верхней провинции Цанг мы видели прекрасное поле на речном берегу, необработанное, но тщательно огороженное. Принимая во внимание относительный недостаток пахотной земли, я был очень изумлен, видя, что прекрасный кусок земли оставлен необработанным, и спросил о причине. Причина была в том, что местный лха, проживающий на скале, возвышающейся над полем, воздействовал странным образом на этот участок, и, когда бы ни пытались его вспахать крестьяне, град и ураган уничтожали посев. Местный священник бон-по объяснил желание божества, и с тех пор участок был оставлен в покое и огорожен каменной стеной. Таково влияние этой религии, что люди откажутся от самого лучшего из своих полей и посвятят его местному божеству.

Каждый горный перевал обладает своим собственным лха, и некоторые из этих божеств известны своим жестоким характером. Некоторые из них возражают против стрельбы из ружья и будут посылать град и ураган, если пытаются стрелять поблизости, другие враждебны к путешественникам вообще.

Дуд, или дре – злобные духи, всегда готовые навредить. Ночью они далеко уводят лошадей, таким образом задерживая путешественников. Некоторые местности с большими караванными маршрутами известны деятельностью демонов, или тонг-дре, и люди каравана особо предусмотрительны, чтобы предотвратить паническое бегство своих лошадей и мулов.

Все эти бонские божества, управляющие судьбами людей, обозначены общим названием гьюнг-друнг лха рнам, или " боги свастики". Слово гьюнг-друнг, или " свастика", не только синоним бон, но часто стоит за Бьянг-чуб, или Бодхи, который просвещен в терминологии бон. Желание и поучения этих богов были переданы человечеству учителем Шенрапом, или Шен-рап ми-во – " Человек Шенрап". Мы видели несколько текстов бон-по о жизни этого учителя. На его легендарную жизнь сильно повлияла легенда о Будде. Возьмите, например, сцену жалобы старого брахмана гСал-кхьяб-од-лдана, как рассказано в гСар-мйиг, что он слишком стар, чтобы услышать будущее учение новорожденного Спасителя, и аналогичный эпизод из жизни Будды – посещение риши Аситы новорожденного Бодхисаттвы.

История юноши Шенрапа имеет много общего с соответствующими эпизодами легенды о Будде. Работа Спасителя Шенрапа была продолжена на земле рядом учителей, которые обычно представлены на фресках одетыми в монашеские одежды Нйинг-ма-пы, или нереформированного буддизма. Мы пока еще в состоянии сообщить многое относительно этого ряда учителей бон-по. Похоже, что хозяйство монастырской общины бон было начато только во время буддистского периода. Примитивная религия бон не имела никаких монастырей. Бонский монастырь – адаптация модели буддизма и правил монастырей – в значительной степени взяты из буддистских источников. Большие монастыри бон-по существуют в провинции Джяде и на северо-востоке Кхама. Область Нуп-хор насчитывает три монастырских хозяйства.

Провинция Цанг известна своими монастырями бон-по. В Чату-гомпа, большой деревне в Западном Цанге, имеются три больших монастыря бон-по. Сообщают, что несколько известных бонских монастырей и жилищ отшельников, или ри-то (ри-кхрод), существуют на непало-тибетской границе. Сарат Чандра Дас в своей " Поездке в Лхасу и Центральный Тибет" дает краткое описание хорошо известного монастыря бон-по, Ри-джьял чен-тар (Ри-ргьял гчан-дар), который посетил его спутник лама Ургьен. К сожалению, автор не дает подробных описаний изображений и фресок, увиденных ламой Ургьеном в монастыре. Мы обладаем очень скудной информацией о литературе бон-по. Литературные памятники бон-по могут быть традиционно описаны по следующим четырем разделам: (1) два больших собрания священных текстов бон, всего около трех сотен томов; (2) национально-эпические героические песни и некоторые рнам-тхары, или легендарные истории; (3) популярные песни; (4) колдовские книги, руководства по магическим ритуалам.

Кодификация бонской доктрины и создание многотомной религиозной литературы датируются с буддистского периода, то есть после девятого столетия нашей эры. Пока мы не имеем никаких знаний о существовании бонских Канджура и Танджура. Мы только предполагаем, что большие бон-по монастыри несомненно обладали большими библиотеками литературы бон-по. Нашей экспедиции посчастливилось обнаружить два полных собрания их священных писаний в Шаругонском бон-по-монастыре, в четырех днях северо-восточнее Нагчу дзонга. Бонский Канджур, или истолкование заповедей, состоит из ста сорока больших томов. Собрание это – явная имитация буддистской Трипитаки. Она не только имеет тройное разделение Трипитаки (бонсде-гсум), но и подражает буддистскому Кан-джуру во внешней классификации томов и их содержания. Заглавие каждого текста дается на двух языках. Иногда это на Шанг-шунг скад, или " язык Шанг-шунга", иногда это гьюнг-другн лхаи скад, или " язык богов свастики". Все эти языки непонятны и вероятно искусственны.

Тибетский язык неизменно назван " язык людей" (ганг-заг ми-вои скад или ми-вои скад). Большинство текстов обозначены названиями ргьюд, или тантра, которые, видимо, представляют буддистские мдо, или сутры. Большинство текстов, включенных в Канджур бон-по, были составлены на голокской территории Северо-Восточного Тибета. Многие были написаны в жилищах бонских отшельников юго-западнее Шигадзе, которая, как предполагают, была одной из священных стран бон. При жизни известного тибетского монаха-поэта Миларепы (XI в.) бон-по были многочисленны и влиятельны в районе непальской границы, и там существует большой цикл легенд, рассказывающих о религиозных спорах между Миларепой и бонским учителем Наро Бон-чунгом.

Бонский Танджур, или толкование комментариев, состоит из ста шестидесяти томов. Он содержит комментарии, написанные различными учителями бон-по на тантры бонского Канджура, как говорят, есть откровения Шенрапа, Спасителя. Многие тексты объясняют запутанные пункты сущности бонской доктрины (бон-нид), понятия, которые имеют точную копию в стонг-па нид буддизма махаяны.

Эти трактаты почти непереводимы из-за их терминологии. Как мне сообщил служитель Шаругонского монастыря, напечатанных копий бонских священных писаний не существует, и все существующие копии – рукописные. Особая копия, находящаяся в Шаругонском монастыре, была выполнена на голокской территории и представляет собой исключительно красивый рукописный подлинник. Орфография таких манускриптов, как правило, устарелая и показывает много особенностей, общих в тибетских рукописях, обнаруженных сэром Аурелом Стейном и Полом Пеллиотом в замурованной библиотеке Тунь хуана. Манускрипты бон-по часто написаны золотом и серебром на толстой черной бумаге, но обычно черными или красными чернилами. В Шаругонской копии передние страницы, имеющие заглавие текста, были неизменно окрашены черным и написаны золотом. Такая рукопись, написанная золотом, дорогостоящая и требует годы на изготовление. Только очень немногие бон монастыри могут гордиться обладанием наборов обоих собраний.

Второй класс бонской литературы представлен легендами кочевников о короле Гесере, могущественном воине, объединенными в шестнадцати томах. Все копии этой важной работы находятся в рукописях. Насколько известно, она никогда не издавалась, а существующие копии ревностно хранятся в семьях. Для кочевников Восточного и Северного Тибета легенда о Гесере не является просто эпической поэмой, это их религия, их воплощенная надежда на лучшее будущее, которое представляет собой выражение славного прошлого.

Современная эпическая поэма о Гесере – сложное художественное произведение, заключающееся в древнем культе, в котором почитание Солнца, Луны, Звезд и времен года сливаются с эпической поэмой великого воина-царя, правившего когда-то в Северо-Восточном Тибете.

Грюнведель и Потанин пытались доказать, что на сказание о Гесере оказали влияние легенды об Александре Великом, так популярные на Востоке, что имя Гесер было не чем иным, как тибетским переложением слова Кайзер-Цезарь. По моему мнению, баллада – автохтонное творение кочевников Центральной Азии, и я полагаю, что доктор Н.Поппе прав в предположении, что большая часть баллады рождена среди кочующих племен Тибета.

Историчес