Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 38. Бонни знала, что она умрет.






 

Бонни знала, что она умрет.

У нее было четкое предчувствие этого еще до того как жуткие существа – деревья двигающиеся как люди, с их уродливыми лицами и толстыми, узловатыми конечностями, окружили небольшую группу людей в Старом Лесу. Она услышала вой черной собаки, на миг промелькнувшей в свете ее фонаря, когда девушка обернулась. Собаки в семье Бонни давно. Когда одна из них выла, это означало, что смерть уже в пути.

И она догадалась, что эта – будет ее.

Но она ничего не сказала, даже когда доктор Альперт спросила: – Ради всего святого, что это? – Бонни пыталась быть смелой. Мередит и Мэтт были смелыми. В них словно была встроена эта функция, способность идти вперед даже в тех ситуациях, в которых нормальные люди убежали и спрятались бы. Они оба ставят благо команды выше своего собственного. И конечно, доктор Альперт тоже была храброй и сильной, и миссис Флауэрс, решившая, что подростки нуждаются в заботе, и это ее личная обязанность.

Бонни тоже хотела казаться смелой. Она практиковалась, приподняв голову, прислушиваясь к шорохам в кустах и одновременно к своим психическим способностями на случай знака от Елены. Было трудно совмещать два вида слуха. Слишком много она слышала собственными ушами: различные шорохи в тишине и шепот кустарника, в котором никого не было. От Елены не было ни звука. Даже когда Бонни начала звать ее снова и снова: Елена, Елена, Елена!

Она снова человек, наконец, с грустью поняла Бонни. Она не может меня услышать или вступить в контакт. Из всех нас она единственная, чудом сумевшая спастись.

Это было в тот момент, когда первое Древо-человек появилось перед группой искателей. Казалось, детский кошмар воплотился в жизнь, когда внезапно дерево-гигант начало двигаться, превращая длинные ветки в руки. И все с криком пытались убежать от него.

Бонни никогда не забудет как Мэтт и Мередит старались помочь ей спастись.

Древо-человек был нетороплив. Но когда они развернулись, пытаясь сбежать, оказалось, что сзади стоит еще одно. И справа и слева. Они были окружены.

Они были как загнанный скот, как рабы. Тех, кто пытался сопротивляться, деревья били и хлестали колючими ветвями, а затем с помощью гибких отростков обвившихся вокруг шей тащили за собой.

Их поймали, но не убили. Вместо этого их куда-то вели. Не трудно догадаться зачем. И у Бонни было много вариантов разных «почему». Это был просто вопрос выбора, который был страшным.

В конце концов, казалось после часов ходьбы, Бонни начала узнавать окрестности. Они возвращались в пансион снова. Или точнее, они возвращались в реальный пансион в первый раз. Машина Кэролайн была снаружи. В доме горел свет, с первого по последний этаж, хотя несколько окон оставались темными.

Поработители уже ждали их.

И теперь, после взрыва плача и мольбы, Бонни пытается быть храброй снова.

Когда этот парень со странными волосами сказал, что она будет первой, девушка точно поняла, что он имел в виду, и как она умрет. Тогда внезапно она не была больше храброй, совсем. Но она не собиралась кричать.

Она видела вдовью площадку, видела зловещие фигуры на ней, но Деймон смеялся, когда Древо-люди начали срывать с нее одежду. Теперь он смеялся, когда Мередит держала садовые ножницы. Она не будет умолять его снова, не тогда когда это не будет иметь никакого значения в любом случае.

Теперь она на спине, ее руки и ноги были связаны, чтобы она была беспомощна, в лохмотьях и тряпках, оставшихся от ее одежды. Она хотела, чтобы ее убили первой, она не желала видеть, как Мередит режет свой язык на куски.

В тот момент, когда она почувствовала, что последний крик ярости поднимался в ней подобно змее взбирающейся по шесту, она увидела Елену, высоко над ней на белой сосне.

 

– Крылья ветра, – прошептала Елена, когда земля бросилась к ней со страшной скоростью.

Крылья развернулись сразу же, откуда-то изнутри Елены. Они были неосязаемыми, около сорока футов в размахе, и словно сотканы из золотистой паутины, от цвета балтийского янтаря на ее спине, до эфирно бледного цитрина на концах. Они были почти бесшумными, едва поднимаясь и опускаясь, но они помогали ей держаться, так как ветер бросался под них, и они несли ее именно туда, куда ей было нужно.

Не к Бонни. Это то, чего они ожидали. С высоты своего полета она вполне могла вырвать Бонни на свободу, но не имела ни малейшего представления как разрезать ее путы и сможет ли потом снова подняться вверх.

Поэтому в последний момент, Елена вильнула в сторону вдовьей площадки. Она выхватила из поднятой руки Мередит садовые ножницы, и затем ухватила прядь длинных шелковых ало-черных волос. Мисао закричала, а потом…

Это было, когда Елена действительно нуждалась в некой вере. Пока она просто парила, а не летала. Но сейчас ей нужен был подъем, нужен чтобы крылья заработали… и еще раз, хотя не было времени, она была со Стефаном, и чувствами…

… как она впервые поцеловала Стефана. Другие девушки ждали бы инициативы от парня, но не Елена. Кроме того Стефан считал поцелуи прелюдией для соблазнения жертвы…

… первый раз он поцеловал ее, понимая, что это не было хищными отношениями…

И теперь ей нужен был настоящий полет.

Я знаю, что могу…

Но Мисао была настолько тяжелой, и память Елены не была твердой. Огромные золотые крылья становились меньше. Шиничи пытался направить лозу и схватить ее, а Деймон удерживал Мередит неподвижной.

Слишком поздно Елена поняла, что ее план не сработает.

Она была одна. И она не могла бороться таким способом. Не против такого количества врагов.

Она была одна, и боль, которая заставляла кричать сжала ее спину. Мисао становилась все более увесистой, и через пару минут она станет слишком тяжелой для дрожащих крыльев Елены, чтобы ее удержать.

Она была одна и как все остальные люди, скоро умрет…

И потом, сквозь агонию, которая являлась причиной испарины покрывшей все ее тело, она услышала голос Стефана:

– Елена! Отпусти! Падай, и я поймаю тебя!

Как странно, подумала Елена, словно во сне. Его любовь и паника звучали в голосе, делая его другим. Делая его похожим на…

 

– Елена! Я с тобой!

 

… Деймона.

 

Словно вырвавшись из сна, Елена посмотрела вниз. И там был Деймон, стоял защитно перед Мередит, глядя на Елену вверх, с руками, протянутыми к ней.

Он был с ней.

– Мередит, – продолжил он. – Девушка, сейчас не время страдать лунатизмом! Твои друзья нуждаются в тебе! Елена нуждается в тебе!

Медленно Мередит посмотрела вверх. Елена видела как жизнь и воодушевление, восстанавливаются в ней. Ее глаза сосредоточились на дрожащих золотых крыльях Елены.

– Елена, - прокричала она. – Я с тобой! Елена!

Как она знала, что сказать? Ответ был прост: Мередит на то и Мередит. И она всегда знала что говорить.

Теперь она услышала крик другого голоса. Мэтт.

– Елена, – радостно кричал он своеобразную аккламацию. – Я с тобой! Елена!

И низкий голос доктора Альперт: – Елена, я с тобой! Елена!

И миссис Флауэрс удивительно сильный: – Елена, я с тобой! Елена!

И даже бедняжка Бонни: – Елена, мы все с тобой! Елена!

И в глубине души настоящий Стефан прошептал: «Я с тобой, мой ангел».

– Мы все с тобой, Елена!

Она не бросила Мисао. Ее золотые крылья словно поймали восходящий поток воздуха, едва не подняв ее резко и бесконтрольно. Но каким-то образом Елене удалось сохранить устойчивость. Она по-прежнему смотрела вниз, и почувствовала, как слезы пролились из ее глаз и упали на вытянутые руки Деймона. Елена не знала, почему она плачет, но частью этого была печаль и сожаление о том, что когда-либо сомневалась в нем.

Потому что Деймон был не просто на ее стороне. Если она не ошибалась, он был готов умереть за нее… сразиться со смертью за нее. Он бросался в запутанные лианы и виноградные лозы, что тянулись за Мередит или за Еленой.

Это заняло только мгновение, чтобы схватить Мисао, но Шиничи в образе лисы, уже прыгал к Елене. Губы растянуты в оскале с целью разорвать ей глотку. Это были не обычные лисы. Он был почти таким же большим, как волк… или большая собака… и злющим как росомаха.

Между тем вдовья площадка погрязла в лабиринте лозы, лианы, и волокнистых усиков по которым поднимался Шиничи. Елена не знала, каким образом увильнуть. Ей нужно было время, чтобы собраться с собой и справиться со всем этим.

Все что делала Кэролайн, это кричала.

Елена увидела брешь. Разрыв в лиане, и бросилась туда, подсознательно понимая, что бросается через перила. И зная это так же четко, как и то, что каким-то образом она продолжает удерживать Мисао за волосы. Это должно было быть чрезвычайно болезненным опытом для женщины-лисы, то как она качалась взад-вперед, подобно маятнику, ниже Елены.

Брошенный через плечо взгляд показал Гилберт, Деймона все еще двигающегося быстрее чего бы то ни было виденного ею. Он с Мередит на руках несся через брешь, ведущую к двери. И как только Мередит вошла в нее, девушка сразу появилась внизу на заднем дворе. Она стремительно направилась к Бонни, распятой на деревянном алтаре, но врезалась в одного из гибридов. В тот самый момент, когда Деймон взглянул в сторону Елены, их пристальные взгляды встретились, и что-то прошло между ними словно удар электричества. Волна вызвала трепет во всем ее теле, и это сделал только лишь взгляд.

Она поспешно отвела глаза и перефокусировалась. Кэролайн снова орала. А Мисао достав свой хлыст, пыталась ухватиться за ноги Елены, подзывая одного из гибридов на помощь в подъеме. Елене нужно было взлететь выше. Она не представляла как управлять своими золотыми крыльями-паутинками, казалось, ничего не сможет подчинить их. Однако они мгновенно повиновались малейшей ее прихоти, словно она всегда имела их при себе. Весь фокус был не в том, чтобы думать, как добраться куда-либо, нет, нужно было просто представить, что ты уже находишься там, куда ты хочешь.

С другой стороны Древо-человек начал расти. Это было похоже на детский кошмар о гигантах, и сначала Елене даже почудилось, что это она уменьшается. Но отвратительное существо уже возвышалось над крышей пансиона, и его верхние змеевидные ветви, полоснули девушку по ногам. Мисао набросилась на Гилберт с кнутом. Джинсы Елены превратились в клочья. Но она проглотила крик боли.

Я должна взлететь выше.

Я смогу сделать это.

Я спасу вас всех.

Я верю.

 

Быстрее, чем взмах крыла колибри, она взмыла вверх, все еще держа Мисао за ее длинные черно-алые волосы. Мисао закричала, и ее крик эхом вырвался из горла Шиничи, даже когда он сражался с Деймоном.

Как они с Деймоном и планировали, как они и надеялись, Мисао обратилась в свое настоящие обличие и Елена уже держала тяжелую корчащуюся лису-духа за загривок.

Был трудный момент, когда Елена пыталась удержать равновесие. Она должна была помнить, что Мисао весит больше обычной лисицы, так как у нее было шесть хвостов.

К тому времени девушка метнулась обратно к своей ветке на дереве, и стоя там смогла спокойно рассмотреть происходящее ниже. Гибрид был слишком медлительным, чтобы схватить ее. План работал великолепно. За исключением того, что Деймон, один из всех людей, похоже забыл, что именно предполагалось, он должен делать. Великолепно отыграв первый акт с одержимостью, он красиво одурачил Шиничи и Мисао… и Елену тоже. Теперь, в соответствии с их планом, Деймон должен был заботиться о любых невинных мирных жителях, позволяя Елене исполнить роль приманки, и заманить Шиничи.

Но вместо этого что-то внутри него щелкнуло, и он, методично разбивая стену дома головой Шиничи-человека, кричал:

– Черт… ты! … Где… мой… брат?

– Я… могу… убить тебя… прямо сейчас… – закричал в ответ Шиничи. Ему не хватало дыхания, и он не считал Деймона легким оппонентом.

– Ну, давай, – Деймон медленно оборачивался. – И тогда она, – продолжил он, указывая на Елену, стоящую на ветке. – Перережет горло твоей сестренке.

Презрение Шиничи было резким: – Ты думаешь, я поверю, что девушка с такой аурой будет убивать?

Бывает, приходит время, когда нужно быть сильным и крепким. И для Елены, горящей силой и славой, это время пришло. Она глубоко вдохнула, мысленно прося прощения у Вселенной, и наклонилась, поставив ножницы в определенную позицию. А тогда сжала их так сильно, как только смогла.

Черный лисий хвост, с красным кончиком, крутясь упал на землю, в то время как Мисао кричала от боли и ярости. Он упал прямо по центру поляны, извиваясь, словно недобитая змея. А затем стал прозрачным и просто исчез.

Теперь Шиничи действительно закричал.

– Ты хоть знаешь, что ты сделала, ты невежественная сука? Я обрушу это место тебе на голову! Я порву тебя на куски!

– О, да, безусловно, так оно и будет. Однако прежде, – Деймон взвешенно произносил каждое слово, – тебе необходимо пройти мимо меня.

Елена едва отметила их слова, поскольку раздумывала о другом. Для нее сжать ножницы было нелегко. Она думала о Мередит с ножницами в ее руках. О Бонни, распятой на алтаре. О Мэтте, ранее корчившемся на земле. И о миссис Флауэрс, и о трех потерявшихся маленьких девочках, и о Изабелл, и о… много о чем… о Стефане.

Но когда, впервые за всю ее жизнь Елена пустила чужую кровь своими собственными руками, у нее внезапно появилось новое чувство ответственности… новой подотчетности. Словно ледяной ветер раздувал ее волосы, говоря в ее замороженное, задыхающееся лицо: «Никогда, без причины. Никогда, без необходимости. Никогда, только если нет других вариантов».

Елена почувствовала, что внутри нее что-то выросло, все сразу. Слишком быстро, чтобы успеть попрощаться с детством, она стала воином.

– Все вы думали, что я не могу бороться, – обратилась она, к собравшимся. – Вы ошибались. Вы думали, что я бессильна. Вы снова ошиблись. И я буду использовать последние капли моей Силы в этой борьбе, потому что вы, близнецы, реальные монстры. Нет, вы отвратительны. И если я умру, я буду отдыхать рядом с Онорией Фелл и наблюдать за Феллс Черч снова.

– Феллс Черч будет гнить и умирать пожираемый извивающиеся личинки, – сказал голос около ее уха. Это был низкий бас, не имеющий ничего общего с пронзительными криками Мисао. Даже не оборачиваясь, Елена поняла, что к ней обратилась белая сосна. Жесткий чешуйчатый сук, облепленный теми самыми острыми смолистыми иглами, врезался в ее живот, вырывая ее из равновесия, и девушка невольно разжала руки. Мисао спасалась, зарываясь в ветви рождественского дерева.

– Дрянные… деревья… идите… к… черту. – Елена заплакала, и направила весь свой вес, на работу ножницами в основании ветви, которая пыталась сокрушить ее. Сук пытался вырваться, девушка крутила ножницы в темной раненной коре, и почувствовала огромное облегчение, когда большой кусок древесины упал вниз. Теперь на этом месте была только смолистая рана.

Елена начала искать Мисао. Лисица не считала ситуацию столь простой, как она, должно быть, думала, управляя деревом. Елена посмотрела на гроздь хвостов. Как ни странно, не было ни обрубка, ни крови, ни каких-либо признаков ран на лисе.

Не поэтому ли она не обратилась человеком? Из-за потерянного хвоста? Даже если бы она оказалась голой после превращения, как это происходит с оборотнями, она была бы в лучшем положении, для спуска с дерева.

Поскольку Мисао, похоже, выбрала медленный, но верный способ спуститься – ветвь за ветвью подхватывали ее лисье тело и передавали вниз следующим. То есть, лиса была всего десятью футами ниже Елены.

И все, что нужно было сделать Гилберт, это проскользнуть мимо еловых иголок к ней, а потом затормозить с помощью крыльев или как-то еще. Если она верит в свои крылья. Если дерево не отбросит ее.

– Ты слишком медлительна, – закричала Елена. И начала скольжение, сокращая расстояние до своей цели.

Пока не увидела Бонни.

Бонни все еще лежала на жертвеннике, бледная и холодная на вид. И теперь четверо отвратительных гибридов держали ее за руки и за ноги, растягивая, каждый в свою сторону, с такой силой, что ее тело уже зависло в воздухе.

И Бонни проснулась. Но не кричала. Не поднимала шума, для привлечения к себе внимания, и Елена почувствовала прилив любви, ужаса и отчаяния. Вот почему она не начала шуметь. Она хотела, чтобы главные игроки боролись со своими врагами, не задумываясь о ее спасении.

Гибриды подались назад, и лицо Бонни исказилось от боли.

Елена должна была добраться до Мисао. Ей нужен был двойной лисий ключ, чтобы освободить Стефана, и единственные существа, которые могут сказать ей, откуда именно, – это Мисао и Шиничи. Она обратила свой взор вверх в темноту, отмечая, что небо стало менее темным, чем раньше. Оно казалось темно серым, вместо мертвого черного. Однако не было там никакой помощи. Она посмотрела вниз. Мисао еще немного продвинулась на пути к спасению. Если Елена позволит ей уйти… Стефан был ее любовью. Но Бонни – Бонни была ее подругой с самого детства…

И тогда она увидела план «В».

Деймон сражался с Шиничи. Ну, или пытался.

Шиничи всегда был на сантиметр от кулака Деймона. А кулаки Шиничи каждый раз достигали своей цели, от чего лицо Деймона превратилось в кровавую маску.

– Используй лес, – закричала Мисао командным голосом, ее детский образ внезапно испарился. – Вы мужчины – идиоты! Все о чем вы думаете, это ваши кулаки!

Шиничи сломал колонную опору на вдовьей площадке, одной рукой, демонстрируя свою истинную силу. Деймон блаженно улыбнулся. Елена знала, он будет наслаждаться этим, даже если это означало множество маленьких ран на его теле, которые повлекут за собой деревянные щепки.

В середине схватки, Елена закричала: – Деймон, посмотри вниз! – Ее голос казался слабым за какофонией воплей, рыданий и криков ярости, разносившихся вокруг. – Деймон, взгляни вниз на Бонни!

Ничего до сих пор не могло сломать концентрацию Деймона. Казалось, он был намерен выяснить, где держат Стефана… или убить Шиничи пытаясь.

Сейчас же, к легкому удивлению Елены, Деймон немедленно резко повернул голову. Он посмотрел вниз.

– Клетку, – орал Шиничи. – Постройте мне клетку.

Ветви деревьев наклонились со всех сторон, заключая лиса и Деймона в их собственном маленьком мире, и удерживали их внутри него.

Тем временем Гибриды откинулись назад сильнее. И призирая себя, Бонни закричала.

– Видишь? – засмеялся Шиничи. – Каждый из твоих друзей будет умирать в муках, если не хуже. Одного за другим, мы сделаем вас!

И тогда Деймон, словно действительно сошел с ума. Он начал двигаться точно ртуть, подобно прыгающему пламени, как некое животное с рефлексами гораздо более быстрыми, чем у Шиничи. Теперь в его руке появился меч, благодаря магическому ключу, и меч прорезался через ветки, даже когда те тянулись, пытаясь захватить его. И тогда вампир взмыл в воздух, перемахивая через перила второй раз за ночь.

Только на сей раз баланс Деймона был совершенным, без единого шанса для перелома даже самой тонкой кости. Он произвел изящную кошачью посадку рядом с Бонни. И тогда его меч замелькал дугой, сметая все вокруг ведьмы, а жесткие пальцевидные отростки ветвей, державшие ее, были аккуратно обрезаны.

Моментом позже она уже была поднята, и удерживаема Деймоном, когда он с легкостью прыгнул с грубого алтаря и растворился во мраке около дома.

Елена перевела дух и вернулась к своим собственным делам. Но ее сердце билось быстрее и сильнее, с радостью, гордостью и благодарностью, когда она скользнула вниз сквозь болезненно острые иглы, и едва не промелькнула мимо Мисао, которая сматывалась с ее пути… не совсем вовремя.

Елена хорошенько схватила лису за шкирку. Мисао издала странное животное завывание и утопила свои зубы в руке Елены с такой силой, что девушка чувствовала, словно они собираются встретиться. Елена закусила губу, пока ощущала текущую кровь, стараясь не закричать.

«Быть раздавленной и умереть, и превратиться в суглинок» прошептало дерево в ухо Елене: «Ваш вид может питать мою родню лишь однажды». Голос был древним, злорадным и очень, очень страшным.

Ноги Елены среагировали мгновенно, без паузы для консультации с мозгом. Они жестко оттолкнулись, и золотые крылья паутинки раскрылись вновь, не биением, а волнением стойко удерживая Елену над алтарем.

Она подтянула морду рычащей лисицы чуть ближе к своему лицу, на разумное расстояние.

– Где две части лисьего ключа, – потребовала она. – Скажи мне или я отрежу тебе еще один хвост, клянусь, что сделаю это. Не обманывай себя, это не только потерянная гордость, не так ли? Ваши хвосты это ваша Сила. Как бы ты себя чувствовала, не имея ни единого вообще?

– Как человек, … но не ты, ты урод, – теперь Мисао расхохоталась снова в своей задыхающейся собачьей манере, ее лисьи уши прижались к голове.

– Просто ответь на вопрос!

– Как будто ты бы поняла ответы, которые я могу дать. Если я скажу тебе что один из них внутри инструмента серебряного соловья, это натолкнет тебя на какие-либо мысли?

– Возможно, если ты объяснишь все чуть более ясно.

– Если бы я сказала, что один из них зарыт в бальном зале Блоддьюведд, сможешь ли ты найти его? – Снова задыхающийся оскал, когда лисица давала подсказки, ведущие никуда… или куда угодно.

– И это твои ответы?

– Нет, – вдруг вскрикнула Мисао, пинаясь ногами, так же как собаки скребутся в грязи. За исключением того, что это была не грязь, а живот Елены, и скребущиеся ноги казалось, пытались докопаться до ее кишок. Она почувствовала, как разорвалась ее кофточка.

– Я говорила тебе. Я не в игрушки играю, – Елена плакала. Она подняла лису левой рукой, невзирая на боль от усталости в ней, а правой позиционировала ножницы.

– Где первая половина ключа? – Снова потребовала Елена.

– Поищи сама! Тебе всего-то весь мир обыскать да каждый кустик. – Лисица кинулась к горлу Елены снова, и белые зубы на самом деле царапнули ее плоть.

Елена напрягла руку и вновь подняла лису немного выше.

– Я предупреждала тебя, так что не пытайся отрицать, и не говори, что у тебя есть основания жаловаться!

Она сжала ножницы.

Мисао издала визг, который практически потерялся в сутолоке. Елена чувствуя все большую и большую усталость сказала:

– Ты законченная лгунья, так ведь? Посмотри вниз, если хочешь. Я ничего не отрезала тебе. Ты только что закричала, лишь заслышав звук клацающих ножниц.

Мисао едва не угодила когтем Елене в глаз. Ну, все. Теперь для Елены не существовало ни моральных, ни этических вопросов. Она не была причиной боли, она просто дренировала Силу. Ножницы пошли в ход, клацая еще, еще и еще. Мисао кричала, проклиная ее, но под ними Гибриды быстро уменьшались.

– Где первая часть ключа?

– Отпусти меня и я скажу, – голос Мисао вдруг стал менее пронзительным.

– Слово чести? Если ты можешь говорить о чести без смеха.

– Слово чести, и мое слово китсуна. Пожалуйста! Ты не можешь оставить лису без реального хвоста. Вот почему те, что ты отрезала, не болели. Они символ нашей чести. Но мой настоящий хвост находится посередине, он с белым кончиком, и если ты отрежешь его, то увидишь кровь, и это оставит обрубок. – Мисао выглядела совсем запуганной и полностью готовой к сотрудничеству.

Елена умела оценивать людей посредством интуиции, и как разум, так и сердце, говорили ей не доверять этому существу. Но она так хотела верить, надеяться…

Осуществляя медленное снижение, чтобы лисица оказалась ближе к земле, не поддавшись искушению бросить ее с шестидесяти футов, Елена сказала:

– Ну? слово чести, какими будут твои ответы?

Шестеро гибридов ожили вокруг нее и резко двинулись вперед, жадно хватая девушку своими пальцеобразными ветками.

Но они не застали Елену врасплох. Она не отпустила Мисао, только немного ослабила хватку. Теперь она снова ужесточила свой контроль.

Волны силы начали поднимать Елену, и она вновь взмыла вверх быстро проносясь выше вдовьей площадки мимо взбешенного Шиничи и плачущей Кэролайн. Затем Елена встретилась глазами с Деймоном. Его были полоны огня и гордости за нее. Ее были полны жаркой свирепой страсти.

– Я не ангел, – объявила она каждому присутствующему, кто не совсем понял этого пока. – Я не ангел и я не дух. Я – Елена Гилберт, побывавшая на Том Свете. И прямо сейчас я готова сделать все, что необходимо, включая, надрать чью-то задницу!

Внизу возник какой-то шум, и она сначала не могла определить что такое. Потом до нее дошло, что это были другие люди, … это были ее друзья. Миссис Флауэрс и доктор Альперт, Мэтт и даже дикая Изабелл. Они аплодировали, и они были видны, поскольку внезапно задний двор залился дневным светом.

Это я делаю? Девушка удивилась и осознала что каким-то образом она. Елена освещала поляну, вокруг дома миссис Флауэрс, оставляя лес в темноте.

«Может я смогу распространить это», - думала она.- «Превратить Старый Лес во что-то более молодое и менее зловещее».

Если бы она была более опытной, то никогда не пошла бы на такое. Но прямо здесь и прямо сейчас она чувствовала, что сможет взяться за это. Она посмотрела во все четыре стороны. Вокруг был Старый Лес. Она воскликнула: – Крылья Очищения! – и стала наблюдать за огромными, морозными, радужными крыльями бабочки, простиравшимися все выше и шире, выше и шире.

Вокруг нее была такая удивительная тишина, что даже борьба Мисао не имела никакого значения. Это была тишина, напоминавшая о чем-то: о всех самых красивых музыкальных звуках, слившихся в один единый мощный аккорд.

И затем потоки Силы потекли из нее. Не разрушительной, как та, что Деймон посылал много раз. Силы обновления, весны, любви, молодости и очищения. И она наблюдала, как свет распространялся все дальше и дальше, деревья начали уменьшаться, становясь более привычными, и прояснений между зарослями становилось больше. Колючки и ползучие лианы исчезали. На земле расширяющимся от нее кругом, начали распространяться цветы, любые, всех цветов. Сладкие фиалки, как кружево королевы Анны и дикие розы. Они были повсюду. Это было настолько прекрасно, что у нее защемило в груди.

Мисао зашипела, и Елена окончательно вышла из транса. Она осмотрелась вокруг и увидела, что неуклюжие и отвратительные Гибриды исчезли, под потоком солнечного света, а на их месте был большой участок щавеля, усеянный окаменелыми деревьями причудливой формы. Некоторые даже напоминали людей. Какое-то мгновение Елена рассматривала данную сцену в недоумении, а потом поняла, что было иначе. Все настоящие люди куда-то исчезли.

– Мне никогда не следовало приводить тебя сюда! – И это к удивлению Елены был голос Мисао. Она обращалась к своему брату.- Ты испортил все из-за этой девчонки. Шиничи, no baka!

– Сама идиотка! – Закричал Шиничи на Мисао. – Onore [Дрянь]! Ты реагируешь именно так, как они хотят…

– Что еще я должна сделать?

– Я слышал, как ты давала девчонке подсказки, – прорычал Шиничи.- Ты готова на все ради своей внешности, эгоистка…

– И это ты мне говоришь? Когда ты не потерял ни одного хвоста?

– Только потому, что я быстрее…

Мисао оборвала его. – Это ложь, и ты это знаешь! Забирай свои слова обратно!

– Ты слишком слаба для борьбы! Ты давно должна была сбежать! И не приходи ко мне плакаться.

– Не смей так со мной разговаривать! – И Мисао вырвалась из рук Елены и напала на Шиничи. Он ошибался. Она была хорошим бойцом. Через секунду они уже были в зоне разрушений, клубком катающимся из стороны в сторону. Черно-алый мех летал вокруг. Из шара вращающихся тел, вылетали обрывки фраз:

– … все равно не найти ключи…

– … не оба, во всяком случае…

– … даже если они…

– … какое это будет иметь значение?

– … по-прежнему должны найти мальчика…

– … я говорю это даже спортивней, дать им попытаться…

Ужасно пронзительное хихиканье Мисао: – И увидят, что они найдут…

… в Ши но Ши!

Внезапно бой прекратился, и лисы обратились в людей. Они выглядели изможденными, но Елена знала, что ничего больше не сможет сделать, если они решат вступить в бой.

Вместо этого Шиничи сказал:

– Я разбиваю свой шар. Вот, – он повернулся к Деймону и закрыл глаза, – где твой драгоценный брат. Я помещу это в твой разум, если ты сможешь расшифровать карту. Но как только вы туда попадете, вы умрете. И не говорите, что я вас не предупреждал.

Елене он поклонился и произнес:

– Я сожалею, что ты тоже умрешь. Но я посвящу тебе оду.

 

Дикая роза, и сирень

Ромашки, пчелиный бальзам,

Улыбки Елены тень

зиму гонит, дарит лето садам.

Колокольчики и фиалка,

Бегония и душистый ирис,

Смотреть где она ступает,

И как вслед колышется рис.

Там где ножки ее проходят,

Цветы белые в травах всходят…

 

– Я скорее предпочла бы услышать прямое объяснение о том, где ваши ключи, – сказала Елена, обращаясь к Шиничи, зная, что после этой песни она ничего не добьется от Мисао. – Честно говоря, я устала от этого вашего дерьма.

Она заметила, что все вновь уставились на нее, и она понимала почему. Она чувствовала разницу в своем голосе, позиции, звучании ее речи. Но в основном, происходящее внутри. И то, что она чувствовала, было свободой.

– Мы дадим вам вот столько, – сказал Шиничи, – мы не прикоснемся к ключам. Найди их с помощью подсказок или другими способами, если сможешь.

Он подмигнул Елене и отвернулся, … чтобы встретить бледную дрожащую Немезиду.

Кэролайн. Что бы она ни делала в течение последних нескольких минут, она плакала, протирала глаза и заламывала руки… или, как подумала Елена, размазывала макияж по лицу.

– Ты тоже, – спросила она Шиничи. – Ты тоже?

Лис улыбнулся своей томной улыбкой: – И что я оба раза тоже? – Он поднял два пальца, образовывающих букву V, и продемонстрировал их Кэролайн.

– Ты тоже запал на нее? Посвящаешь ей стихи, даешь подсказки как найти Стефана.

– Это не очень хорошие подсказки, – ободряюще сказал Шиничи и снова улыбнулся.

Кэролайн попыталась ударить его, но он перехватил ее кулак.

– Ты думаешь, что просто возьмешь и уйдешь сейчас? – Она перешла на крик. Не такой высоты, как стеклодробительный вопль Мисао, но все же со своим странный вибрато.

– Я знаю, что мы уйдем, – он взглянул на угрюмую Мисао.- После еще одного параграфа в деле. Но не с тобой.

Елена напряглась, однако Кэролайн попыталась вновь атаковать Шиничи:

– После того, что ты мне говорил? После всего, что ты сказал?

Шиничи осмотрел ее с ног до головы, словно на самом деле увидел впервые. Он даже выразил искреннее недоумение.

– Говорил тебе? – Переспросил он. – Разве мы разговаривали до этой ночи?

Раздалось писклявое хихиканье. Все обернулись. Мисао стояла, смеясь, и прикрывая рот рукой.

– Я использовала твой образ, – сказала она брату, потупив глаза в пол, как бы признавая незначительную вину, – и твой голос. В зеркале, когда давала ей указания. Она была в депрессии из-за какого-то парня, бросившего ее. Я сказала ей, что влюбилась в нее и хочу отомстить ее врагам, если она сделает кое-что для меня.

– Таким образом, и распространяются малахи через маленьких девочек, – мрачно заметил Деймон.

Мисао вновь хихикнула.

– И мальчик, или два. Я знаю, какого это, когда малахи внутри тебя. Это не больно. Они просто… там.

– А вас когда-нибудь заставляли делать то, чего вы не хотите, – потребовала Елена. Она чувствовала, как в ее голубые глаза пылают. – Как думаешь, это будет больно, Мисао?

– Это был не ты? – спросила Кэролайн, все еще глядя на Шиничи, она очевидно была не в состоянии идти в ногу со сценарием. – Это был не ты?

Он вздохнул слегка улыбаясь.

– Не я. Боюсь, моя погибель золотые волосы. Золотые… или огненно-красные в черных, поспешно добавил он, взглянув на сестру.

– Так все это было ложью, – сказала Кэролайн. И на мгновение отчаянное выражение на ее лице взяло верх над разгневанным. Но грусть побила оба. – Ты всего на всего, еще один фанат Елены.

– Слушай, – прямо сказала Елена. – Он мне не нужен. Я его ненавижу. Единственный парень, который мне не безразличен это Стефан!

– О, он единственный парень, да? – спросил Деймон, бросая взгляд в сторону Мэтта, державшего Бонни на руках, и подобравшегося ближе к ним пока дрались лисы. А миссис Флауэрс и доктор Альперт, последовали за ним.

– Ты знаешь, что я имела в виду, – сказала Елена Деймону.

Деймон пожал плечами.

– Многие златокудрые красавицы заканчивали как дикие безупречные невесты, – потом тряхнул головой. – Почему я фонтанирую этой дрянью как он?

Его компактное тело, казалось, возвышается над Шиничи.

– Это просто остаточный эффект… одержимости… ты же знаешь, – Шиничи развел руками, все еще глядя на Елену. – Мой образ мышления…

Все это выглядело так, словно назревала новая драка, однако затем Деймон лишь улыбнулся и сказал прищурившись.

– Значит, ты отпустил Мисао в город на вольные хлеба, а сам тем временем следил за Еленой и мной.

– И…

– Муттом, – поспешно добавил Деймон на автомате.

– Я хотела сказать Стефаном, – сказала Елена. – Нет, я предположила бы, что Мэтт стал очередной жертвой плана Мисао и Кэролайн до того, как мы с ним нарвались на тебя, когда ты был целиком одержим.

– А теперь ты думаешь, что сможешь так просто уйти, – сказала Кэролайн угрожающе дрожащим голосом.

– Мы уходим, – сухо сказал Шиничи.

– Кэролайн, подожди, - сказала Елена. – Я могу помочь тебе своими Крыльями Очищения. Ты под контролем малахов.

– Мне не нужна твоя помощь! Мне нужен муж!

На крыше воцарилась абсолютная тишина. Даже Мэтт приподнялся на этом.

– Или, хотя бы жених, – пробормотала Кэролайн, прикладывая руку к животу. – Моя семья согласилась бы с этим.

– Мы справимся с этим, – мягко сказала Елена, а затем тверже добавила, - Кэролайн, поверь в это.

– Я бы не стала верить в тебя, если…

Ответ Кэролайн был непристойным. Потом она плюнула в сторону Елены. И затихла, сама или же под руководством малаха внутри нее.

– Вернемся к делу, – произнес Шиничи. – Давайте рассмотрим наши цены за подсказки и за размещение маленького блока памяти. Скажем… от того момента, как я встретился с Деймоном впервые, и до сих пор. Забранные из его разума.

Он мерзко улыбнулся.

– Ты не можешь этого сделать, – Елена почувствовала приступ паники, стреляющий сквозь нее, начиная с сердца и долетая до самых отдаленных уголков тела. – Он другой сейчас. Он вспомнил вещи, … он изменился. Если ты заберешь эти воспоминания…

– Тогда все его сладкие изменения исчезнут, – сказал ей Шиничи. – Или ты предпочтешь, чтобы я забрал твою память?

– Да!

– Но ты была единственной, кто слышал подсказки о ключах. И в любом случае я не хочу видеть вещи твоими глазами. Я хочу видеть тебя… его глазами.

Теперь Елена была готова начать еще один бой, ее собственный. Но Деймон уже отдалившись, сказал:

– Иди и бери все, что приглянется. Однако если ты не уберешься из сего города сразу же после, я сниму твою голову вот этими ножницами.

– Согласовано.

– Нет, Деймон…

– Ты хочешь вернуть Стефана?

– Не такой ценой!

– Очень жаль, – вмешался в их разговор Шиничи. – Другой сделки не будет.

– Деймон! Пожалуйста, подумай об этом!

– Я думал. Это моя вина, что малахи распространились так скоро, это, во-первых. Моя вина в том, что не расследовал, происходящее с Кэролайн. Мне было плевать на то, что творилось с людьми столь же долго, сколь новорожденные держаться подальше от меня. Однако я могу исправить некоторые свои деяния в отношении тебя, поисками Стефана, – он развернулся к ней вполоборота со старой «пусть дьявол заботится» улыбкой на губах. – В конце концов, забота о брате, это моя работа.

– Деймон… послушай меня.

Но Деймон смотрел на Шиничи.

– Согласовано, – сказал он. – Ты получил свою сделку.

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.