Поговорка 1 страница

- Ты понимаешь, чем мы рискуем в случае провала? - спросил маг.

- Мы рискуем, да! - ответил человек. - Мы рискуем, но наша цель оправдывает все. Нам нужен седьмой кристалл. Совсем немного осталось до нашей победы.

- Ты так уверен, что все получится, - маг зло сверкнул глазами на своего собеседника. - А ты не боишься, что этот план провалится? И мы все вместе с ним!

- Я ничего не доверяю случаю, - усмехнулся человек. - Я все делаю сам.

- Сейчас ты хочешь провернуть это дело чужими руками. - Маг с силой рассек воздух ладонью. - Моими руками!

- Не переживай, - человек был спокоен. - Вот увидишь, все будет так, как я сказал.

- Ты уверен, что правильно выбрал? - не унимался маг.

- Старуха перед смертью клялась, что он именно у нее. Я сейчас думаю о другом: нам нужно найти проводника. Даже среди магов такие встречаются очень редко.

- Ты веришь в пророчество? - маг удивленно приподнял бровь.

- Пока что все, что было в нем описано, сбылось. Я не вижу необходимости ему не доверять. Всего через несколько недель империя будет моей!

- Нашей, - воскликнул маг.

- Да, нашей, - скрытая усмешка заиграла на губах человека...

Перед глазами плыли цветные круги: красные, белые, синие. Нала потерла слипающиеся веки, прогоняя сон подальше от маленького круга света, образованного догорающей свечой. В доме давным-давно все спали, ничто не нарушало тишину.

Можно было спокойно подумать, но спать хотелось куда больше.

Несколько дней назад из столицы вернулся дядя. Он весь светился как начищенный чайник, даже лысина гордо блестела. Уже через несколько минут не только домочадцы, но и рабочие были оповещены о том, что он добился участия в Ритуале. Целый день дядя Итен рассказывал всем, кого встречал, как было сложно упросить советника императора (что вы, что вы, императору не пристало заниматься такими мелочами!), сколько потребовалось дать взяток только за личную аудиенцию. Не в счет были те деньги, что перекочевали в руки советнику при встрече.

Но такие незначительные детали Итена Дарка не интересовали. Он радовался, как ребенок, полученному праву участвовать в Рэнноле. Пусть право это и было куплено.

Ритуал ввел когда-то император Илиаль, желая развлечь своих подданных, а по истечении почти десяти веков это стало чем-то вроде традиции. Вот только, как и тогда, так и сейчас, в Рэнноле могли принимать участие жители империи не ниже четвертой ступени. К слову, тех, кто занимал эти заветные строки в списках переписчиков, было не так уж и много: шесть императорских советников с семьями, восемьдесят Высоких домов (так именовала себя знать), Гильдия магов и Каста Высших Купцов. Итого не более двух тысяч семей, отмеченных в соответствующих книгах. На деле же получалось, что желающих и имеющих возможность принимать участие в этом празднике от силы ежегодно насчитывалось чуть больше пары сотен. Некоторые семьи, даже не имея причин являться на Ритуал, на этот период снимали жилье в столице или переезжали в свои резиденции, исключительно ради многочисленных приемов и балов, которыми славились эти короткие весенние деньки в Иналь-Бередик.

Итен Дарк заплатил немалые деньги, чтобы причисляться к Касте Высших Купцов. Восемь поколений Дарков жили в устье реки Сонэкрин, где, в глубоких пещерах Северного Нагорья Криннорвиль, они добывали полудрагоценный камень рэннол.

Как и любое таинственное место, ущелье близ реки славилось своими историями. Дядя Итен в подпитии любил вспоминать семейную легенду, рассказывая ее любому, кто желал и не желал слушать. Нала знала эту историю в совершенстве, стараясь не попадаться дяде на глаза, когда он доходил до нужной кондиции.

Дарки не были торговцами камня и даже не помышляли о его добыче, пока по чистой случайности один из них не забрел в эти места и не обнаружил огромный самородок рэннола. Происхождение самого камня так же было легендой, на основании которой и выдумали Ритуал (или наоборот, легенду придумали ради Ритуала?).

Каждый рассказывал ее по-своему, но девушке нравилась версия дяди, она казалась слишком небывалой и сказочной, но от этого не менее завораживающей.

Когда-то в скалах Криннорвиль - веков эдак сорок назад! - обитали драконы, с острыми когтями, огненным дыханием и свирепым нравом. Они были столь кровожадны, что ни один человек по доброй воле не хотел приходить к реке Сонэкрин. В поисках сокровищ драконы огненным дождем поливали горы. Каменная порода, опаленная их дыханием, распадалась красно-рубиновыми кристаллами. Но не эти сокровища искали драконы. Злые слезы проливали они. И их слезы оборачивались сине-голубыми кристаллами, падая в реку. Острыми шпорами драконы разрезали неспешную гладь Сонэкрин, и река заполнялась прозрачными, как вода, кристаллами.

Но однажды в эти горы, где не жил никто, кроме драконов, забрела юная девушка. Она очень боялась ящеров и не хотела идти в горы Криннорвиль, но это было единственное место в королевстве, где бы ее не стал искать отец. Девушка воспротивилась воле родителей, желавших выдать ее замуж за нелюбимого человека. Выйти же за того, кого она любила, ей не позволяло положение семьи. Преданный ей молодой человек был из более низкого по статусу рода, и подобный брак был невозможен.

Опечаленная этим, девушка решила, что лучше погибнуть в горах от когтей и клыков драконов, чем пойти против собственной воли.

Несколько долгих и холодных осенних дней бродила она среди скал и ледяных потоков. Она так устала и вымоталась, что и не заметила, как уснула, присев у корней какого-то дерева. Там то и заметил ее один из драконов. Он очень удивился, обнаружив человека. Но тут же свирепо потребовал у девушки ответа на вопрос, как и зачем она оказалась в Криннорвиле.

Испуганная девушка расплакалась и поведала, как убежала из родительского дома. Выслушав ее сбивчивые речи, дракон вдруг заявил, что может ей помочь. Он поднялся в небо и улетел, но вскоре возвратился, держа что-то в когтистых лапах. Разжав когти, он высыпал на землю перед девушкой свою ношу. Среди комьев земли и трухи отыскалось немало крупных самородков красного, синего и прозрачного камня, похожего на алмазы.

Дракон велел девушке взять кристаллы и возвращаться к родителям. А чтобы никто не сомневался в рассказе о встрече с ним, дракон вытянул из своего чешуйчатого панциря одну пластинку, еле помещавшуюся у девушки на ладонях.

Она вернулась домой и сказала родителям, что дракон освободил ее от брака с тем, кого она не любит, и повелел выйти за любимого ею юношу. Увидев камни и чешуйку дракона, родители девушки не стали противиться и согласились. Камень, помня о произошедшем, назвали рэннол, что значило " выбор".

Через несколько веков после этого драконы покинули Нагорье, отправившись куда-то за море. И в горах Криннорвиль стали добывать рэннол. Еще через несколько веков королевства на континенте поглотила империя Роннавел, объединив в себе множество историй и мифов всех народов. Каждый придумывал свое происхождение удивительным разноцветным камешкам, так что Нала не была удивлена отыскав дюжину самых разных объяснений. И это при том, что в доме семейства Дарк, затерявшемся среди труднопроходимых гор, мало кто любил читать, от чего в библиотеке на полках пыли скопилось больше, чем книг.

После того, как появился императорский ритуал, отношение к камню изменилось. Да и само предание сильно исковеркали. Теперь, раз в год, весной, знать съезжалась в столицу империи, где в течении нескольких недель проводились гуляния, пиршества и соревнования, по окончании которых и проходил обряд. Все, пожелавшие принять участие в Рэнноле, обязаны были одеться в цвета камня: красный, синий или белый.

Сам ритуал был очень прост: юноша подходил к понравившейся девушке и спрашивал у нее, каков будет ее выбор. Если девушке нравился этот юноша и она была согласна выйти за него замуж, то одевала ему на шею ожерелье, сплетенное из рэннола, обработанного в виде небольших квадратных бусинок. После этого юноша становился женихом девушки. И никто из их родителей не мог оспорить это решение.

Каждый преследовал на празднике свои цели: богатые и знатные родители хотели счастья своим детям, родители, не отличавшиеся особой знатностью, хотели породниться с более древними семьями; обнищавшие - обзавестись богатыми родственниками. Сами же юноши и девушки, за частую, уже были знакомы друг с другом, а у многих даже была некая договоренность.

Семьи ниже четвертой ступени о подобном и не помышляли, считая это все глупой забавой знати. Но Итен Дарк был не из их числа. Его тщеславие не умещалось в маленьком двухэтажном домике с прилегавшими к нему рудником и поселком рабочих. Итен верил в то, что Дарки, во что бы то ни стало, должны возвыситься над другими. Эта идея преследовала дядюшку уже многие годы. Для достижения желаемого он даже готов был отдать все, что у него было. Что он и делал.

Он верил, что возможность породниться со знатным семейством у него очень велика. Не зря же его дочери, Ксана и Вилена, были хороши собой просто сказочно! А по его сыну и наследнику вздыхала каждая девушка во всех деревеньках добытчиков в округе старше двенадцати лет.

Нала, слегка хмурясь, - только бы дядя не заметил! - наблюдала за его хлопотами. Много, ох, как много заработанных на добыче кристалла денег уходило (будто в колодец падало!) в дядину затею. Маленький семейный рудник, кормивший Дарков и три дюжины работников, еле справлялся с подобным.

В устье и долине реки Сонэкрин насчитывалось больше десятка семей, добывавших рэннол, но ни одна другая не желала так страстно быть Высоким домом, как этого хотели Дарки.

Тетя Майя, властная женщина, с вечно презрительным изгибом тонких губ, злыми искорками в глубине карих глаз и значительно зачесанными вверх черными волосами, муштровала слуг с утроенной силой, будто уже сейчас представляя себя в роли знатной госпожи и хозяйки золоченых палат. Не забывала она покрикивать и на дочек, только силой своего голоса загоняя их в тугие корсеты.

Ксана и Вилена внешне совсем не походили на тетю Майю, слишком светловолосые, слишком высокие, они слишком разительно отличались от нее. Ксана порой была высокомерной и язвительной, хоть случалось с ней это редко, в то время как Вилена больше напоминала нежную садовую розу - девушка редко повышала голос даже на слуг, была мила, приветлива и добродушна. Зная рассеянность и мягкотелость Вилены, Ксана часто брала на себя бразды правления в их паре, принимая решения.

К Нале сестры относились двояко. Она все же была бедной родственницей, взятой в дом из милости. Иногда Ксана бывала жестока к девушке, но куда чаще близняшки предпочитали иметь Налу в союзниках, а не врагах, когда дело касалось противостояния с Майей Дарк.

За это тетя, кажется, ненавидела Налу еще больше. Девушке почти каждый день напоминали, что в доме Дарков она живет из милости и невозможности выгнать на улицу родственницу. Тетя Майя не раз повторяла, что ее покойный брат специально все подстроил и погиб вместе с женой, лишь бы повесить Налу ей на шею.

Естественно, Нала знала, что это нелепо, но испытывала жгучую боль, слыша ехидные речи в очередной раз.

Ко всему прочему, Нала вынуждена была смириться еще и с тем, что ее внешность далека от канонов империи. Зато Вилена и Ксана считались настоящим эталоном идеальной красавицы Роннавела. Высокие, светловолосые с большими карими глазами и точеными чертами лица, они затмевали девушку, пусть и не специально.

Старший сын Дарков, Ольсен, был больше похож на отца, невысокий, широкоплечий, с густыми темно-русыми волосами и правильными чертами лица. Он мог бы легко затеряться в толпе, если бы не та лошадиная доза обаяния, которую он использовал, когда ему было что-то нужно.

Ольсен с имперской расточительностью тратил имеющиеся наличные деньги и, не задумываясь, залазил в долги, а потом изобретал поистине хитроумнейшие способы по выманиванию средств у Дарка-старшего.

Дядя Итен и тетя Майя души не чаяли в своих детках, осыпая их любовью с обильностью тропических дождей, которые одолевали южные берега континента. Но не забывали и о ворохе тумаков и придирок, чтобы трое их чад помнили об уважении к старшим.

Когда восемь лет назад в семью Дарков попала Нала, Итен и Майя чуть повздыхали, но смирились с ее присутствием. Не выкидывать же сироту на улицу, в самом-то деле! Близняшки Ксана и Вилена некоторое время вели себя настороженно, ожидая перемен в своем благополучии, а когда ничего не произошло, совершенно успокоились. Ольсен же и вовсе не обратил на Налу внимания, будто та всегда была в доме.

Окруженная с самого рождения любовью и заботой родителей, Сена и Мардж Линер, Нала неожиданно оказалась предоставлена сама себе в огромном доме сестры своего отца. Никому не было до нее дела. Никто не следил за ее образованием, манерами, воспитанием. Привыкшая получать все, будь то новое платье или книга, Нала была вынуждена смириться с тем, что здесь, у Дарков, ничего подобного уже не будет. Она донашивала одежду за близняшками, не отличавшимися особой аккуратностью. С образованием было тоже самое. Дарки полагали, что подобное вложение совсем не окупиться (а уж о собственной выгоде они знали все!).

Но Линер есть Линер! Привитое родителями не было Налой забыто. Изо дня в день девочка перебирала в памяти мгновения прошлого, проверяя, все ли цело, ничего ли не забылось. Все воспоминания были на месте, глубоко спрятанные в сердце.

С острой тоской Нала из года в год, весной, оплакивала гибель своих родителей. Иногда ночью девушка просыпалась в холодном поту и со слезами на глазах, все еще слышала голос, безликий и сухой, повторявший одно и тоже: " Судно, на котором плыли Сен и Мардж Линер, было разрушено нападением Черных осьминогов".

Линеры никогда не были богаты, но и не бедствовали. Из-за дара отца, семье часто приходилось переезжать с места на место, каждый раз обживаясь заново. Сен был кааром, да еще и лучшим на Восточном берегу. Все детство Нала провела, наблюдая за родителями и не понимая, почему окружающие не похожи на них. Уже после она осознала, что каарами, особыми доверенными людьми, знающими все и вся, готовыми и способными выполнить любую прихоть, не становились просто так, по праву рождения или по чьей-то указке, как было во всех землях. Нет, кааром нужно было родиться и быть по характеру.

Так когда-то Сен Линер понял свое предназначение и отправился в столицу, где и получил посвящение, после чего смог знать все, что знали другие каары. Это было их особенностью. На неком телепатическом уровне эти люди могли черпать сведения у своих собратьев, что позволяло почти мгновенно переносить известия по всей империи, не привлекая к этому гонцов.

Сен долгие годы своей юности прослужил при маге Эдвиле Сорке и оказался посвящен в неприятную историю семейства, произошедшую между Эдвилом и его дочерью Мардж. Ярости чародея не было предела, когда он узнал, что его младшая дочь совершенно не обладает магическими способностями, что было недопустимо для одной из семи главных магических династий. Желая избежать позора, Сорк решил быстро и без огласки выдать дочь замуж, дабы скрыть ее связь с семьей, но, когда подобное ему не удалось, он попросту выгнал девушку из дома, хотя все родственники умоляли о снисходительности. Маг был непреклонен. Сен Линер оставил службу на следующий же день. Он отыскал Мардж и попросил ее выйти за него замуж. Так появилась чета Линер, которую называли одной из самых могущественных пар кааров во всей империи Роннавел.

Нала жалела, что она не столь умела, как ее мать, но девушка очень старалась. Вот и теперь, слушая тишину дремлющего дома и засыпая на ходу, она старательно нанизывала на шелковую нить увесистые кристаллы. В глазах рябило от монотонной работы. В луче света вспыхивали и погасали отблески: белые, синие и красные. Под пальцами Налы медленно оживала причудливая вязь камней - ожерелье для Ксаны. По старым традициям украшение для предполагаемого жениха девушка обязана была сплести сама, но нынче мало кто обращал внимание на подобную мелочь.

Сама Ксана, как, впрочем, и Вилена, хныкала и отодвигала от себя блюдо, полное свежеобработанного рэннола, один раз уколов палец иглой. Тогда тетя Майя засадила за эту работу Налу. Ожерелья для близняшек должны были быть готовы через несколько дней, когда предполагалось отправиться в столицу империи Иналь-Бередик. Нала немножко надеялась, что Дарки возьмут ее с собой. Надеялась совсем чуть-чуть.

Никогда раньше девушка не была в столице и не видела Рэннол. А ей так хотелось. Участвовать в нем она, конечно, не смогла бы, но Нала мечтала хотя бы посмотреть на этот древний праздник.

Вздохнув, девушка продолжила утомительное занятие, обдумывая узор ожерелья.

Небольшой каменный уступ скалы, омываемый солеными водами бурного, не по-весеннему, моря, часто привлекал внимание местных любителей понырять и поплавать. Этот день не стал исключением. На прогретых валунах нашла свое пристанище на ближайшие несколько часов группа молодых людей. Четверо из них были необычайно похожи: одинаковые рыжие волосы, карие глаза и вздернутые к верху носы украшали лица парней. Они забавлялись, тягали друг друга за мокрые брюки, дергали за носы и обменивались шуточками. Последний, смеявшийся над шутками наравне с остальными, был черноволос и кареглаз. Ко всему прочему молодой человек еще и возвышался над рыжими братьями на добрых пять дюймов, в то же время, будучи не таким широкоплечим. Рыжеволосые были родными братьями, звались Виком, Стеном, Роджем и Ленсом и благополучно носили фамилию Высокого дома. Кстати говоря, скала, возле которой собрались молодые люди, и окрестные земли также принадлежали этой семье.

Пятый молодой человек охотно откликался на имя Макс, хотя родители нарекли его Максимилианом. При беглом взгляде на темноволосого парня нельзя было даже предположить, что рыжие братья Сеневиль, при всей знатности своего семейства, не годились Максу даже в те самые знаменитые подметки. Сам Максимилиан о своей семье говорить не любил, сообщая всего одну подробность: " Моего отца зовут Джорвин". Но и этого было достаточно. Любой человек в империи (если только у него не случилось внезапного помутнения памяти) знал кто такой Джорвин. Был всего один человек, носивший это имя. Так звали императора.

Когда двадцать пять лет назад императрица Мириль сообщила мужу, что у них родился сын, особой радости никто не испытал. Империя Роннавел уже имела двух наследников: Кристиана и Кельма. Кроме того у новорожденного была еще и сестра, Марин.

И, хотя по рождению Максимилиан и был принцем, но никто об этом много не говорил, ведь вероятность восшествия его на престол была ничтожна.

Трон, после Джорвина, переходил к Кристиану, по праву старшего сына. Но Кельм был не слишком согласен с этим. С имперским размахом он строил козни против брата, пытаясь разочаровать отца в Кристиане, но пока все его усилия пропадали даром.

Макс никогда не завидовал братьям, предпочитая жить в свое удовольствие. Благо его наследство, составлявшее обширный перечень земель, объединенных в княжество Сенешвиль, приносило значительный доход благодаря многочисленным виноградникам, что позволяло молодому человеку рассчитывать на безбедную жизнь. Макс не чувствовал себя претендентом на трон, да и отец не относился к нему так, как к старшим братьям, всячески подчеркивая их исключительность. Но ни Джорвин, ни Кристиан и ни Кельм не подозревали, что Максимилиан вовсе не жалеет об утерянных возможностях, найдя в своем положении не мало выгодных моментов.

Не связанный по рукам и ногам обязанностями кронпринца, Макс свободно перемещался по империи, заглядывая погостить к друзьям или родственникам. И ни капли не огорчался о пропущенных приемах в Иналь-Бередик.

Все было бы просто чудесно в жизни молодого человека, если бы не мать. Мириль была единственным родственником третьего принца, кто при любом удобном и не удобном случае напоминал Максимилиану о его немногочисленных обязанностях, одной из которых была женитьба. Мать из года в год перебирала подрастающий ряд молодых и вовсе юных девиц, расхваливая их сыну. Но Макс слишком дорожил свободой, чтобы связывать себя какими-то узами, именуемыми браком. Но мать не теряла надежны, что в один день Макс соединит свою жизнь с дочерью какого-нибудь Высокого дома или, на худой конец, с дочерью кого-то из Касты Высших купцов, как примерный роннавелец.

- Что-то отец затянул с твоей женитьбой, - поддел старшего брата Ленс. Он только-только справил свое семнадцатилетие и теперь вовсю наслаждался своим совершеннолетием.

Вик обиделся и замолчал, прервав рассказ о проведенном времени вместе со своей невестой. Рядом с молодым человеком на стопке его одежды мирно покоилось ожерелье из гладких бледных кристаллов. Вик осторожно погладил камешки, вспоминая, как год назад получил это украшение от единственной дочери Высокого дома Вэленжев.

- По мне, так и вовсе эта игра не стоит свеч, - приоткрыл один глаз Родж, бывший на год старше Ленса. - Бесполезное занятие - женитьба.

- Я посмотрю, как ты будешь петухом летать через неделю! - рассмеялся Стен. - Первым побежишь, вприпрыжку!

- Бесполезное, - гнул свою линию Родж. - Итиль была совершенно права, когда запретила даже заикаться о какой-то свадьбе.

Итилью звали старшую сестру братьев Сеневиль. Каждый год с неизменной надеждой родители везли ее на Рэннол. И каждый год Итиль отказывала всем соискателям ее руки. А супруги Сеневиль лишь вздыхали и с неизменной надеждой ожидали следующего сезона.

Макс, изредка живший в доме Сеневиль, был почти уверен в том, что сестра его друзей отличается довольно нестандартными взглядами, больше подходящими для кааров, но говорить об этом вслух не хотел (чего доброго, даже на императорскую фамилию не посмотрят, побьют, не все ж рады быть в родстве с каарами!).

- Я хотел бы жениться, - чуть мечтательно протянул Стен. - Только разве найдешь девушку, от которой хотелось бы получить ожерелье?!

- Правильно говоришь, - поддержал брата Ленс. - Совсем ведь не обязательно, что если девушка красивая, то и характер у нее ангельский. Вот дядя Видер женился на тете Софии, а ведь даже и не подозревал, что обзавелся подобной супругой!

Молодые люди разразились гомерическим хохотом. Каждый из них был отлично посвящен в семейные будни четы Эдьель. Дядя Видер, славный улыбчивый мужчина с рано прорезавшейся лысиной, боязливо моргал, когда тетя София открывала рот. Голос у тети был силен и низок. О способностях этого, доставшегося женщине, баса знал каждый, хоть раз побывавший в семейном гнезде Эдьель. София выговаривала всем и каждому: гостям, слугам и домочадцам об их грехах и провинностях, даже если оных не случалось. Более других страдал дядя Видер: над его головой всегда шумел огненный смерч! Но, все же следовало заметить, что никакие бури и скандалы не помешали супругам воспроизвести на свет семерых детей.

- Это неправильно, что большая часть знатных молодых людей обручаются, даже хорошенько не узнав избранника или избранницу, - протянул Ленс. - Этот праздник - полная чушь!

Максимилиан громко фыркнул и глянул на молодого человека из-под полузакрытых век. Никому из Высоких семей даже в голову не могло прийти, что такое женитьба по соглашению, когда о браке договаривались родители, не оставив молодым людям выбора. Так было в семьях ниже четвертой ступени иерархии и в семье... императора.

Родившись младшим из сыновей правителя Роннавела, Макс получил право на свободную жизнь и был этому несказанно рад. Особенно понимание этого пришло к нему после замужества сестры. Принцу потребовалось все упрямство Брусвиков, - и, похоже, всех предков! - чтобы отец согласился на союз своей дочери с тем, которого она выбрала себе сама. Джорвин не желал видеть рядом с Марин человека, род которого еле дотягивал до права числиться в гильдии. Чередой немилосердных стараний Макс уговорил отца. И не ошибся. Счастье Марин увеличивалось день ото дня, что не могло не радовать брата.

Поднявшись с нагретого солнцем уступа, Макс спрыгнул в воду. Море было таким мутным, что увидеть хоть что-нибудь даже на глубине нескольких ярдов было невозможно. Изумрудно-масляные водоросли слабыми побегами колыхались на поверхности.

Нырнув несколько раз, чтобы охладить кожу, Макс поплыл дальше от берега, широко загребая руками. Там, всего в сотне футов от скалы, вода была более прозрачной. Соль немилосердно щипала кожу.

- Макс, далеко не заплывай! - крикнул ему вдогонку Вик. - У нас защита от Черных осьминогов здесь тонкая. Еще прорвет!

Максимилиан не обратил на его слова никакого внимания. В чем, в чем, а в защите, поставленной чародеями древности, он был уверен, как в себе самом.

Вода холодила нагретое майским солнцем тело, кровь горячей лавиной скользила по венам. Набрав в легкие побольше воздуха, Макс нырнул на глубину, следуя за солнечным бликом, выхватившим кусочек песчаного дна в легком пухе жидких нитеподобных водорослей. Там, внизу, в сорока футах от поверхности, били холодные течения, колыхавшие стайку мелких рыбешек. Дно казалось чуть голубоватым там, куда не попадали лучи солнца.

Ощупывая ладонями песок и валуны, Макс заметил какой-то блеск. Рука наткнулась на небольшой, не более дюйма в диаметре, кусочек металла. Зажав свою находку в кулаке, Максимилиан вынырнул на поверхность. Только взобравшись вновь на уступ и подставив спину солнцу, он принялся рассматривать свою находку. Это был небольшой медальон, искусно выплетенный из золотых нитей в форме свернувшегося дракона, с красными, синими и прозрачными камешками рэннола вместо глаз, ноздрей и чешуи. Вещица чем-то напоминала монету империи.

Братья Сеневиль, заглядывая принцу через плечо, во все глаза смотрели на медальон.

- Подобные штуки я видел у магов, - подал голос Вик.

- А как он попал на дно? - усомнился Ленс. - Так просто ведь их не выбрасывают!

- Это не знак мага, - Макс оторвал взгляд от находки и посмотрел на море - оно усмехалось над ним, растягивая пенные губы в ухмылке: - Я видел знаки магов. Они не похожи на этот...

Максимилиан не договорил, замолчав на полуслове. Заметив его задумчивый взгляд, братья не стали ничего спрашивать, даже любопытный Ленс не проронил ни звука.

Повертев золотой кругляш и так и эдак, - блеск полоснул по глазам - Макс спрятал медальон в карман своей куртки. О том, что это и как оно попало на дно, он еще спросит, но не здесь. Макс видел подобный медальон всего один раз до этого, да и то мельком. В том, что эта вещица магическая, молодой человек не сомневался, вот только слабо себе представлял, для чего она может быть нужна. Наверное, никто другой в этой империи не знал этого, кроме магов и кааров.

" Да и магам, небось, об этом рассказал каар! " - подумал Макс и рассмеялся.

В гостинице пахло сыростью и застарелым духом жилого дома. В день приезда над городом лопнуло тяжелое сизое небо, обрушив на Иналь-Бередик холодную стену ливня. Дожди продолжались вот уже несколько дней, обещая отложить праздник на неопределенное время.

Итен маялся, скучал, сидя в столовой с несколькими подобными себе отцами семейств, пил разбавленное хозяином вино и сетовал на судьбу. Майя, зло поглядывая на мужа, читала какую-то книгу, пытаясь отвлечь себя от мыслей об отложенном величии. Сестрички Ксана и Вилена, ничего не замечая, днями болтали с тремя прибывшими в одно время с Дарками девушками. Ольсен пропадал неизвестно где.

В обстановке гремучего накала между апатией дяди и бушующим негодованием тети, Нала была рада, что ей досталась крохотная, затхлая, но, все же, отдельная комната. Хотя комнатой это помещение называлось с большущей натяжкой: в чуланчике с единственным слепым окошком места едва хватало на узенькую кровать и стул.

От скуки или от безделья Нала плела рэннол. Ожерелье с простым рисунком, - ряды белых, синих и красных камней - успокаивало и занимало руки.

- Не думаю, что когда-нибудь я смогу его кому-то подарить, - сама себе призналась девушка, рассматривая блестящие камушки, и усмехнулась. - Тетя права.

Спрятав рэннол в бархатный мешочек, Нала уставилась в окно. Когда-то мама, возвращаясь домой и укладывая Налу спать, весело рассказывала о будущем. Нала очень хорошо помнила эти выдумки.

- Вот еще несколько лет, дорогая, - Мардж улыбалась, она всегда улыбалась, - и мы с твоим отцом вывезем тебя на твой первый бал! Я совершенно уверена, что на такую красавицу тут же устроят охоту знатные молодые люди, желая назвать тебя своей избранницей! Только обещай мне, милая, - на этих словах мама всегда весело подмигивала, - что не выскочишь замуж за первого же встречного. Ты достойна самой лучшей партии. Я совершенно в этом уверена!

На глаза девушке навернулись слезы.

Как же она скучала по тем веселым и сказочным выдумкам матери. Тогда, много лет назад, Нале и в самом деле чудилось, что она принцесса, красавица, всеобщая любимица. Тогда она верила, что достойна только лишь дворцов, принцев, почета и славы.

- Нала! - в коридоре прогрохотали быстрые шаги.

Девушка вынырнула из задумчивости и быстро встала, оправляя складки на платье. Через секунду в коморку девушки влетела Вилена:

- Нала! Скорее! Помоги нам собраться! Мама ждет! Пришло послание из императорского дворца. Нас всех ждут там вечером! Думаю, тебе даже разрешат поехать с нами.

Девушка вздохнула и быстрым шагом направилась в комнаты сестер. Там уже вовсю шла подготовка: в воздухе стоял резкий аромат духов, летали пылинки пудры и клочья перьев. На небольшой тумбе стояла Ксана, красная и злая. Ее талия была утянута до невозможности - по лицу девушки было видно, что это причиняет ей боль. Но ни мать, ни слуги не обращали на это внимания, наспех зашивая прямо на девушке длинное зеленое платье.