Сцена четвертая. Т е т я ф е д я. У вас совсем нет головы

Т е т я Ф е д я. У вас совсем нет головы. И правда, пустое место… Разве это возможно? Чудеса!

Д а ш а. И вы даже без головы все понимаете?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Не столько понимаю, сколько чувствую. Я не хочу вас смущать, закрою пустое место маской, так будет проще общаться. (Достает маску. Надевает.)

Т е т я Ф е д я. Невероятно! Давайте по порядку!

Б а б у ш к а А н н а. Подожди, ты, придурок! Ну! Брысь! Как тебя звать-то? Звать «никак» и сам ты – никто. Меня зовут Анна, это -- Даша и Петя… Познакомьтесь, это «никто». А это -- тетя Федя. То есть, просто Федя, кажется, я не в себе, ни стоит меня слушать….

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Понял. Спасибо. Мне не обязательно прикасаться, я чувствую…

Б а б у ш к а А н н а. Слушай, тетя, то есть, Федя… Проверь дверь. Мне все это не нравится!

Д а ш а. А мне нравится!

П е т я. Я всегда хорошо кушаю и очень рад!

Т е т я Ф е д я. Весь мир в моей ладони, я смотрю рекламу, я вижу свет – он мой, только мой!

Б а б у ш к а А н н а. Хорошо, тетя Федя, не стоит молчать! Хорошо тетя Федя, хорошо тетя Федя, хорошо тетя Федя. Ну скажи, ты что-нибудь, стоишь как болван!

Т е т я Ф е д я. Я Ничего не чувствую. Я был уверен, что, если буду сидеть и слушать, то просто стану ничем. И сразу станет спокойно и однообразно…

Б а б у ш к а А н н а. Не обращайте внимания! У нас каждый о своем. Так есть возможность выжить, никто не вдается в подробности своей собственной ядовитой правды. Зачем? Все мы немые от рождения. Мы почти все это поняли и остановили движение… Вот только Даша…

Д а ш а. Я хочу быть живой! Я лучше сдохну там наверху, чем буду жрать ваши лимоны с мышьяком!

Б а б у ш к а А н н а. Вы голодны? Как вас называть?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Можете называть меня просто Пророк.

Все в ужасе отскакивают в сторону.

Т е т я Ф е д я. Что я говорил, что я говорил? Он совсем не ужасен и не опасен! Этот прекрасный, возвышенный, красивый человек без головы! Разве он может сделать что-то плохое? Хи-хи-ха-ха-хи-хи!

Б а б у ш к а А н н а. Заткнись!

Те т я Ф е д я. Я молчу, я всегда молчу! Но пришло время говорить! Ведь это не просто так, он постучался именно в нашу дверь?

Г е р м а н. Кто он?

Т е т я Ф е д я. Человек без Головы, то есть Пророк!

Ге р м а н. Что-то у меня не очень лестные сведения о вашем Пророке. Это что заговор? Я вас всех сейчас арестую!

Б а б у ш к а А н н а. И так постоянно. Все мы бегаем от своих собственных надуманных страхов. Проходите, пожалуйста, садитесь!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Спасибо, вы очень любезны. Причина вашего страха мне не ясна, вы можете ничего не бояться.

Б а б у ш к а А н н а. Как же, конечно… Знаем!

Д а ш а. Вам нравится, когда вам верят?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нравится, Даша.

Б а б у ш к а А н н а и Г е р м а н (хором). Откуда вы знаете ее имя?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы сами ее представили.

Б а б у ш к а А н н а. Ах, да… Наверное…

Г е р м а н. Подозрительно!

Т е т я Ф е д я. И вы, Пророк, вот так запросто разгуливаете по улицам и позволяете отрубить себе голову?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. А что в этом странного?

Г е р м а н. Это очень даже естественно! Дуракам закон не писан!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я рад, очень рад. Я всегда хорошо кушаю и очень рад! Да, Петя?

Б а б у ш к а А н н а. Вот оно! Свершилось! (Падает на колени, начинает молиться и причитать.)

П е т я. Так это вы – спаситель мира? Я слышал о вас по телевизору!

Те т я Ф е д я. У нас нет телевизора.

П е т я. Да? А я думал, что есть.

Т е т я Ф е д я. Может и есть, я не проверял. Я так часто его смотрю, что уже забыл, есть он или нет…

П е т я. Не убивайте нас, пожалуйста, всех сразу. Давайте по отдельности, и так, чтобы не больно. Мы все-таки вас приютили.

Т е т я Ф е д я. Мне плохо! (Хватается за грудь.) И я вот так прямо сейчас начну страдать и буду страдать вечно? Буду все время страдать? Анна, спасите мою душу, где лимоны? Дети! Начинаем быстро есть лимоны!

Появляется переодетая Даша. На ней разорванные оранжевые колготки, мини юбка едва прикрывает бедра, облегающий полупрозрачный топик зашит в нескольких местах. По всему лицу размазана помада, волосы как всегда всклокочены, губы нервно подергиваются.

Д а ш а. Ты – Пророк, ведь так?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Так меня зовут.

Д а ш а. Ты умеешь дышать?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Иногда…

Даша подходит к Человеку без головы и зажимает маске рот.

Д а ш а. Так можешь?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Могу.

Д а ш а. Ты умеешь видеть?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Иногда.

Д а ш а. Что ты видишь сейчас?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Тишину.

Д а ш а. Она надолго?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. На вечность.

Д а ш а. Ты умеешь бежать?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Иногда.

Д а ш а. Тогда почему ты стоишь на месте?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я учуял след.

Д а ш а. Тебе бывает страшно?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нет.

Д а ш а. Тогда почему ты живой?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я не могу умереть.

Д а ш а. Ты возьмешь меня в жены?

Ч е л ов е к б е з г о л о в ы. Нет.

Д а ш а. От меня дурно пахнет?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Бесподобно дурно!

Д а ш а. Ты вернешь себе голову, и я смогу целовать тебя в губы?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. В губы смогу целовать тебя я.

Б а б у ш к а А н н а. Ну же, вы все, очнитесь! Очнитесь и встаньте на колени!

Все встают на колени, кроме Даши.

Д а ш а. Я тоже должна встать на колени?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Не понимаю, зачем!

Д а ш а. Так у нас выражают уважение.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Что значит уважение?

Д а ш а. Это когда тебя все любят и никто не спрашивает за что.

В с е, к р о м е Д а ш и. Да! Пророк! Да! Пророк! Да! Пророк!

Б а б у ш к а А н н а. Она глупая девочка. Она просто глупая девочка, прости ее. Из Даши не выйдет ничего путного. Забудь о ней. Мы слушаем твои указания!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Даша… Я ее где-то уже встречал, редкое создание… Знаете, я чувствую что-то очень тяжелое, это мешает мне говорить… Давайте просто сядем на пол! Сядем на пол, так всем будет удобнее.

Все как под гипнозом садятся на пол, кроме Даши.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я обещал вам многое из того, что не принесет вам счастья… Все это вы получите. А пока у меня есть только конфеты.

Человек без головы достает из кармана нераспечатанную пачку конфет и протягивает руку вперед. Даша резко срывается с места, вся вытягивается в струну, хватает пакет конфет. Прячется за Человека без головы.

Д а ш а (радостно воя). Я первая, первая! Теперь ты возьмешь меня в жены?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нет.

Да ш а. Почему? И теперь нет?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. У нас не принято. Каждый сам выбирает себе друга. Каждый свободен. Время не имеет значения. Поэтому мы не страдаем…

Б а б у ш к а А н н а. На вашей планете живут одни Пророки?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пророки – это наш молодняк. В него верят и слишком балуют сладким…

Г е р м а н. Что за бред? Я устал! Я тут вам всем сейчас покажу!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Твои яйца, даже если ты их выставишь на торги, стоят недорого!

Г е р м а н. Что ты сказал?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Что сказал, то навсегда останется…

Г е р м а н. Ты хоть понимаешь, кто я такой?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Дурак – ты так сам себя назвал…

Г е р м а н. Остряк! Хочешь быть засоленным в говне?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы можете делать, что захотите. Для этого я и пришел.

Г е р м а н. Бесстрашный парень! Голову отрубили, а все туда же! Дайте мне вина! Я тебя уважаю!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я могу предложить вам воду.

Г е р м а н. Молчи! Я решаю!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Не выноси скорых решений.

Г е р м а н. Замолчи! Ты меня раздражаешь!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. За этим и прибыл.

Г е р м а н. Что ты любишь?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Ничего.

Г е р м а н. Хочешь я дам тебе власть?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. У меня есть власть.

Г е р м а н. Ты наслаждаешься?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я спокоен.

Г е р м а н. Врешь.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Проверь!

Г е р м а н. Пытки! Мы будем его пытать! Все рано или поздно раскалываются!

Б а б у ш к а А н н а. Заткнись, ублюдок! Он все понимает…

Д а ш а. Вы не сможете его пытать! Это он сможет испытать вас…

Г е р м а н. Это почему?

Д а ш а. Просто так, потому что это – Пророк!

Г е р м а н. Где конфеты?

Д а ш а. У меня.

П е т я. А почему она забрала все конфеты, Пророк? Нас учили делиться.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вам объяснили что такое делиться?

П е т я. Дать мне…

Т е т я Ф е д я. И мне…

Г е р м а н. Отдать все правительству, оно разберется…

Д а ш а. Я вас не вижу… Вас нет!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Даша, конечно, поделится… Но она была первая. Давайте соблюдать правила. Она никому ничем не обязана! Пусть она ест свои конфеты, ничего страшного… Каждый получит свое…

Д а ш а. Это мои конфеты!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Конечно, твои.

Г е р м а н. Мы тоже хотим!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы тоже получите, скоро…

Д а ш а. Мои! Мои конфеты! Я устала от всех вас, я вас ненавижу!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Если съесть всю пачку конфет сразу, можно умереть… Они слишком сладкие и дают призрачное ощущение счастья. На нашей планете такие конфеты дают только молодым, чтобы поддержать их гормон счастья…

Д а ш а. Значит я могу умереть от счастья?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Передозировка гормонами счастья приведет к мучениям. Правда, каждый решает сам…

П е т я. А бабушка говорила, что если ты придешь, то лучше поскорее умереть.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Почему?

П е т я. Ты будешь нас вечно мучить… Так ты говорила бабуля?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я не понимаю о чем вы. Я пришел за помощью и хочу попросить помочь мне найти свою голову.

П е т я. А где мы будем ее искать?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Где-то здесь…

П е т я. Смотрите! Она ест конфеты!

Т е т я Ф е д я. Даша, поделись с нами конфетками, ведь мы твоя семья!

Г е р м а н. Дашенька, я знаю тебя еще с пеленок… Тю-тю-тю! Такая была милашка!

Б а б у ш к а А н н а. Оставьте ее в покое! Надо было ее заранее отравить… А теперь мучайся с ней!

Д а ш а. Вы – моя семья? Это вы себе пытаетесь внушить или мне? Вы всегда уделяли больше внимания Пете. Когда я болела, вы говорили: «Терпи!». Когда болел Петя, вы бегали вокруг него как угорелые. Посмотрите, какие вы все чистенькие и аккуратненькие, а от меня постоянно дурно пахнет, потому что я вынуждена ради «семьи» копаться в помойных ямах. Только меня вы посылаете наверх, а сами сидите тут, как крысы в надежде убежать от того, чего не существует. Я рассказывала вам, что рабочие с рудников меня насилуют, а вы сказали, что я женщина, и я должна не просто привыкнуть, а принимать это с благодарностью. Я больше не хочу терпеть побои и унижения, я больше не хочу вас всех видеть. (Даша лихорадочно засовывает в рот конфеты. Выплевывает, поднимает и кладет обратно в рот.) И если я умру, то лучше от счастья, чем от ваших лимонов с мышьяком.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Творится что-то ужасное. Я чувствую!

Даша падает без чувств. Петя опрокидывает вазу с лимонами. Начинается дождь. Темнеет.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Бабушка Анна зажигает несколько свечей. Царит полумрак, все разговаривают шепотом.

П е т я. Что с ней, она умерла?

Б а б у ш к а А н н а. Не знаю.

Г е р м а н. Смотрите, еще конфеты остались. Я всегда ей говорил, жадность до добра не доведет.

Т е т я Ф е д я. Это же моя дочь! Малышка! Даша, что с тобой? (Трясет ее за плечи.)

П е т я. Она была хорошей сестрой, всегда мне помогала.

Г е р м а н. Она мне нравилась с детства, а когда повзрослела, так вообще…

Б а б у ш к а А н н а. Сволочь. Сама сдохла, а мы теперь все расхлебывай!

Т е т я Ф е д я. Доченька, прости меня за все! Ты не можешь умереть, вот так просто!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Она умерла. Уже ничего не поделаешь. Я пойду, у вас такое горе.

Б а б у ш к а А н н а. Нет! Стой!

Т е т я Ф е д я. Вы никуда не уйдете!

П е т я (резко повзрослев). Она нас кормила, а вы ее убили!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Своими руками я никогда никого не убивал. Это был ее выбор, я предупредил…

П е т я. Наплевать!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Помогите мне найти мою голову и я дам каждому то, что он захочет… Как и обещал!

Б а б у ш к а А н на. Значит все будут искать вашу голову!

П е т я. А что делать с ней?

Б а б у ш к а А н н а. Герман заверни ее как следует и отнесите тело в подвал, чтобы здесь не завоняло. И потом возвращайтесь.

Т е т я Ф е д я. Я пойду с ними! Я хочу с ней попрощаться!

Б а б у ш к а А н н а. Ты останешься здесь! И хватит хныкать как девка! Наступают новые времена.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Позвольте мне присесть и немного отдохнуть. Пока я буду вас ждать, я немного подумаю.

Г е р м а н. Было бы чем!

Герман с Петей поднимают Дашу на руки. Петя берет огромный черный мусорный пакет, расправляет его. Запихивают тело. Уносят Дашу со сцены.

Б а б у ш к а А н н а. Ну и как вы? Довольны?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Чем?

Б а б у ш к а А н н а. Своим злодеянием!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Мне кажется, вы принимаете меня за кого-то другого…

Б а б у ш к а А н н а. Я принимаю тебя за того, кто ты есть!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. А вы тоже поможете мне искать голову?

Б а б у ш к а А н н а. Нет. Я останусь здесь. Хочу сохранить хоть одну голову на всех.

Т е т я Ф е д я. Что ты такое говоришь? На что ты намекаешь?

Б а б у ш к а А н н а. К сожалению, это -- не намек…

Т е т я Ф е д я. Я ничего не понимаю. Совершенно ничего…

Б а б у ш к а А н н а. Есть люди, которым лучше не думать, а делать!

Возвращаются Герман и Петя. Загорается свет.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пойдем?

Б а б у ш к а А н н а. Прощайте!

На сцену падают осенние листья, слышен топот военных сапог. Где-то звонко капает вода. Бабушка Анна открывает крышку люка в полу и исчезает в подвале.

П е т я. С чего начнем?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Давайте с вами разделимся. Герман начнет с четвертого, Петя с третьего, тетя Федя со второго, а я поищу на первом.

Все молча расходятся по разным этажам. Человек без головы стучит по люку, куда скрылась Бабушка Анна. Через некоторое время она появляется на сцене.

Б а б у ш к а А н н а. Ну что? Как успехи? Так быстро и уже нашли?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Мы решили разделиться по этажам. Так, возможно, будет быстрее.

Б а б у ш к а А н н а. Но как же так? Они могут испугаться. Испугаться себя в одиночестве… Испугаться одиночества в себе…. Они так давно не оставались наедине с собой.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Помнишь, я сидел и думал? Я все равно не смог бы выполнить все желания. Поэтому твое желание мне показалось наиболее важным, так как пользу от его исполнения получит вся семья в целом. Ты хотела их убить? Я тебе помогу! Садись здесь рядышком со мной и смотри, как они будут умирать. Билеты в партере я забронировал на двоих, надеюсь, тебе будет все хорошо видно. Я помню, ты что-то говорила про Дашу… Согласен, эта девочка останется жить… Она уже жива, и скоро ты сможешь опять с ней увидеться. Если захочешь, я дам тебе вечность и бессмертие, чего еще желать…

Б а б у ш к а А н н а. Подлец! Какой ты подлец! Они могли умереть сами… Я не хотела их убивать!

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нет, ты этого хотела. Не волнуйся, все будет быстро. Они просто потеряют свои головы…

Б а б у ш к а А н н а. Почему ты так не любишь людей?

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я их очень люблю, это они не любят себя!

Бабушка Анна и Человек без головы сидят на стульях в глубине сцены, как будто приготовились смотреть представление. На сцене появляется Герман, на его руки надеты сапоги, вместо штанов женская балетная юбка, в нее заправлена солдатская рубаха. Он бьет себя сапогами по голове.

Г е р м а н. Эта девочка… И эта девочка… Если бы не война, я бы перелюбил бы вас всех… Тра-ля-ля! Моя добыча! Нет, нет! Идите все прочь! Это только моя добыча! Я вынужден брать их насильно… Они так славно трепыхаются, как мотыльки и кричат прямо в ухо, как чайки! А-а! Не надо, не надо мне ничего говорить. Власть это вкусно! Я знаю какой это сладкий леденец, и никто не докажет мне обратного! Где вы все? Идите к моей ноге! Идите и целуйте эти следы! Даже если я утону, я все равно пойду по воде… А вы так и останетесь гнить в болоте со своей моралью! Придуманной моралью, суть которой -- полная аморальность! Вы же даже не способны начать с себя, вам вечно нужно тыкать в кого-то пальцем!

Вдруг Герман останавливается в позе распятого, как будто его пригвоздили к одному месту. С двух сторон появляются длинные хлысты и начинают стегать его. Герман падает на колени, хватается за горло. Он достает из кармана мусорный пакет и надевает его себе на голову. Появляются тетя Федя и Петя. У Пети в руках огромная палка, он ведет отца вперед под конвоем. У тети Феди подняты вверх руки, на шее толстая веревка, он плачет.

П е т я. Я всегда знал, у меня не может быть такого отца, как ты! Мой отец сильный и храбрый, а ты какая-то букашка, наступишь на тебя и ты пропадешь. Ты никому не нужен, так как ты бесполезен, понимаешь? И меня, и меня… Тоже хочешь сделать таким! У тебя ничего не получится, ты будешь наказан расстрелом! Потому что ты не мой отец, я знаю! Моя мать никогда тебя не любила… Она любила, но не тебя! Она любила вспоминать… Вспоминать обо всем, кроме тебя… Трам-ба-БАМ-БАМ!!!

Тетя Федя падает на пол. Петя достает из кармана черную шапку и одевает ему на голову. Петя начинает прыгать на одной ноге и считать.

П е т я. Встать!

Тетя Федя встает и стоит в черной шапке на голове.

П е т я. Раз, два, три, четыре, пять… Вышел зайчик погулять… раз, два, три, четыре пять… Вышел зайчик погулять… Мне сверху видно все, ты так и знай! Я тоже хочу посмотреть, что там такое! Я такой маленький и беззащитный, меня очень легко убить! И никто не знает о том, что я всегда мечтал стать крокодилом…

Петя достает черную вуаль, надевает на голову, снимает, снова надевает, потом скидывает, чтобы отдышаться… И, наконец, надевает окончательно. Достает из кармана яркую красную широкую ленту и завязывает ее на шее в виде банта.