Вокруг познавательных моделей

Понятие ПМ, сормулированное Огурцовым в 1980 г., было ориентировано на классическую методологию школы Поппера. Важное достижение Огурцовасостояло в понимании того, что следует говорить о ПМ данной эпохи в целом, поскольку обычно ПМ заимствуются в естественные науки из наук общественных и из техники. Насколько я понимаю мысль Огурцова, ПМ отличается от парадигмы по Куну, исследовательской программы по Лакатошуи темы по Холтонусвоей всепроникающей междисциплинарностью (выходящей даже за рамки науки как целого), привязанностью к определенной эпохе и количеством самих ПМ (их, в отличие от программ и тем, всегда немного, но, в отличие от парадигмы, всегда больше одной).

А именно, парадигмой Томас Кунназывал господствующую в данной отрасли точку зрения, претендующую на единственность, тогда как всякая ПМ охватывает науку в целом и конкурирует с другими ПМ. В отличие от парадигмы, ПМ может даже не осознаваться сообществом: так, статистическая ПМ традиционно воспринимается в рамках механистической картины мира, и мне известен всего один автор, явным образом противоположивший " гиббсово мышление" (т.е. статистическую физику) " ньютонову мышлению" – это социолог и финансист Жак Аттали[Attali, 1986, c. 17].

Так же конкурируют друг с другом и уходят вместе с эпохой исследовательские программы Имре Лакатоша, но каждая может включать в себя идеи двух ПМ (так, теория газов Максвелла– Больцманабыла сразу и механической, и статистической); кроме того, Лакатош подчеркивал интернализм исследовательских программ т.е. уверенность в их самостоятельном развитии, не обусловленном общественным сознанием [Лакатос, 1995]. Наоборот, ПМ – по определению явление социальное. Наконец, различных ПМ я смог насчитать всего 7 (вместе с нулевой, донаучной, и гипотетической шестой), и вряд ли их найдется еще столько же. В то же время разных тем Джералд Холтоннасчитывал десятки в одной лишь физике, и они могут переходить из эпохи в эпоху неограниченно долго.

Развитие науки то и дело возвращает нас к одним и тем же сквозным темам, проходящим, согласно Холтону[1981], через всю историю науки. Когда данная тема (например: атом, эволюция, случайность, рынок) вписывается в актуальную исследовательскую программу, она привлекает всеобщее внимание и облачается в покровы из новых фактов, но ее концептуальный базис никогда не бывает абсолютно нов. Поэтому анализ новой теории всегда требует знания истории. По Лакатошу, " только последовательность теорий, а не отдельные теории могут квалифицироваться как научные" [Лакатос, 1995, c. 70]. Словом, ПМ выступает как макротема, ориентированная на стиль и запросы данного социума в данное время.

Само по себе понятие ПМ, как видим, не связано с идеей случайности. В данной книге ПМ использованы для уяснения связи разных пониманий случайности с идеями соответствующих эпох. В этом плане важны мысли книги Хакинга" Представление и вмешательство", появившейся в 1983 году. Хотя основной пафос книги, признаваемый им до сих пор, далек от темы случайности: " эксперименты ведут свою собственную, отличную от теории, жизнь" [Хакинг, 1998, c. 289-290], зато он вплотную подошел к идее ПМ: " по Лакатошу, рациональность просто определяется тем, что современное общество называет хорошим"; и далее, " историк Э.К. Кромби, у которого я позаимствовал слово стиль, пишет о шести различимых стилях... Предполагая худшее, я подозреваю, что стиль рассуждения может определять саму природу знания, которое он порождает" [Хакинг, 1998, c. 138, 139].

Вскоре философ Ю.В. Сачковразвил примерно ту же мысль прямо в отношении случайности и ПМ: по его мнению, " обратное воздействие разработки нового класса теорий на научный метод столь значительно, что стали говорить об изменениях в стиле научного мышления"; например, очевидны такие стили: " основанный на принципе жесткой детерминации и статистический, вероятностный" [Сачков, 1985, c. 21]. Как увидим далее, этот ход мысли прямо приводит к понятию ПМ. Освоив его, легко будет, между прочим, увидеть, в каком споре истина никогда не рождается: в споре приверженцев разных ПМ, если они берутся обсуждать основания наук, не сознавая различия своих позиций.

Из новейших публикаций, близких к теме ПМ, отмечу книгу философа В.М. Розина, который пишет в ее заключении: " Одним образом понятие природы задавалось в античной культуре: там это были просто знания, непротиворечиво описывающие всевозможные изменения. Другим образом – в Средние века, где различалась природа, сотворенная Богом... и природа для человека. Третьим образом понятие природы задается в XVII–XVIII веках – это наше физикалистское понимание природы". Там же Розин уточнил, что " наше понимание" бывает естественнонаучным и гуманитарным, что " реальность многослойна и множественна" [Розин, 2000, c. 141]. Как увидим, концепция ПМ исходит из аналогичных посылок.

Каждая ПМ принадлежит своей эпохе – вот почему в этой книге о нынешних проблемах так много истории. Как писал А.А. Любищев, зоолог и философ, " Прошлое науки не кладбище с надгробными плитами над навеки похороненными идеями, а собрание недостроенных архитектурных ансамблей, многие из которых не были закончены не из-за несовершенства замысла, а из-за технической и экономической несвоевременности" [Любищев, 1982, c. 217]. Добавлю: а также в силу излишней самоуверенности авторов. Здание алеатики тоже не раз бросали недостроенным.

Однако, насколько знаю, пути назад в истории не бывает. Как сейчас увидим, Карданои Бернуллимыслили в рамках одной ПМ, а мы – в иных, и потому прямо заимствовать у них теорию нельзя.