Легенды Амгинского улуса об Омоллооне

№ 167. Омоллоон и шаман Быйанг-Тюнгюлгю

В древности в Амгинском улусе в Бологурцах жил богатырь по имени Бороку-Омоллоон. Однажды, когда он был еще малень­ким, к его отцу приехал мегинский шаман Быйанг. Шаман подал ему кусок мяса. Омоллоон полученный кусок проглотил сразу. Удивленный шаман воскликнул:

«Ну и обжора же он, отныне пусть величают его Бороку-Омол­лоон [обжора Омоллоон]!»

С тех пор и закрепилось за ним имя Бороку-Омоллоон.

Омоллоон, оскорбленный данным прозвищем, затаил злобу на шамана и позже, став взрослым, отправился с намере­нием убить его. Открыв двери урасы шамана, Омоллоон закри­чал:

«Пришел я, Бороку-Омоллоон!»

И с этими словами он выпустил стрелу. Она угодила как раз в печень шамана. Последний, вытащив стрелу, передал ее своим сыновьям, сказав при этом:

«Это после вам пригодится!»

Шаман умер. Желая отомстить за смерть отца, сыновья ша­мана в свою очередь пошли убивать Омоллоона. В ту пору са­мого Омоллоона дома не было. Там остались его отец, мать и де­вятилетний брат Эрилики-Куомай. Этот мальчик, несмотря на свои лета, был богатырского сложения: вытянутая рука человека едва доставала его макушки, и толщина его была в полный охват. Сы­новья шамана решили убить брата Омоллоона. Они окружили его со всех сторон, но Эрилики-Куомай перепрыгнул через их го­ловы и скрылся в озере, заросшем камышом. Сыновья шамана стали пускать в него стрелы. Но им ни разу не удалось попасть в него, ибо он при каждом выстреле нырял точно утка.

Сыновья Быйанга пригласили шамана и попросили спеть песню, призывая Илбис-Кыыса. После этого ту самую стрелу, ко­торой был убит их отец-шаман, пустили, не целясь, вверх. Стрела при своем падении вонзилась в затылочный позвонок Эрилики- Куомая, и он тут же умер.

Могильный лабаз шамана Быйанга находится на перешейке, отделяющем два озера Тюнгюлю.

Давыдов Дмитрий Васильевич, 45 лет, Терасинского наслега Таттинского улуса. Ноябрь 1923 г., с. Кюсююр.

№ 168. Борьба Омоллоона с Тимир-Кутуруком

Омоллоон и Тимир-Кутурук несколько лет прожили вместе. За это время Омоллоон вступил в любовную связь с Сарыы-Тангас, женой Тимир-Кутурука.

Омоллоон и его любовница решили убить Тимир-Кутурука. Однажды последнему предстояла поездка в Амгу. Накануне дня отъезда вечером Сарыы-Тангас налила в колчан своего мужа воду и со вложенными стрелами заморозила. Затем она перерезала наполовину тетиву его лука. Омоллоон же, выехав вперед, залег на речке Дайга, в местности Борогон-Хоммут, около одного кур­гана. По этой же дороге должен был проезжать и Тимир-Кутурук.

Когда Тимир-Кутурук проезжал рысью мимо, Омоллоон вы­стрелил в него три раза. Первая стрела угодила под мышку, а от двух последних Тимир-Кутурук успел увернуться. Затем он вос­кликнул:

«Уок, это ведь звук большого пальца моего жалкого друга Омоллоона! Если на то пошло, мы с тобой потешимся!»

Так сказав, он схватился было за колчан. Видит, все стрелы примерзли. Бросив колчан на землю, он раздробил лед ногой. Остались целыми лишь две или три стрелы. Выхватив лук, только лишь натянул тетиву — она лопнула.

«Ах, какая досада!» Закричал он и, издавая пронзительные крики, пустился бежать. Омоллоон гнался за ним приблизительно в течение времени вскипания котла, стреляя в него сзади. Нако­нец ему удалось повалить бегущего противника. Когда Омоллоон приблизился, тот уже умирал. При виде умирающего друга, у него дрогнуло сердце. Раскаиваясь в своем поступке, он обнял его, по­ложил к себе на колени и в отчаянии причитал:

«О ужас, моего дорогого друга я привел в такое состояние! Вняв словам белоликой [женщины], я мог дойти до такого по­зора? Ужо, дождешься, я убью и тебя!»

Тимир-Кутурук тут же умер, Омоллоон тотчас же поскакал домой. Прибыв, немедля он вошел в дом своей возлюбленной. Та встретила его с вопросом:

«Ну, что сделал с ним?»

«Что ж, покончил!» — ответил Омоллоон и попросил ее выйти на двор. Он привел ее в изгородь, где складывали сено, и сказал:

«Мой друг Тимир-Кутурук-Юёкюйэ был человек куда лучше меня. И ты заставила убить его. Твой длинный хвост привел меня к такому несчастью!»

С этими словами он разрубил женщину пополам. Убив двух любимых людей, Омоллоон сошел с ума.

Автор не известен. Октябрь 1921 г. Написано по-якутски.

№ 169. Борьба Омоллоона с вилюйским богатырем

Будучи сумасшедшим, Омоллоон отправился состязаться в пер­венстве со знаменитым витязем Трех Вилюйских [улусов] [«Юс- Бёлюю» — Три Вилюя — общее наименование вилюйского края у якутов Якутского уезда] Ёксюё-Бёгё. Он ехал, расспрашивая дорогу у тамошних жителей. В пути он набрел на юрту, около которой на дворе была сложена куча дров из целых деревьев, выдернутых с корнями. Омоллоон с оружием в руках влетел в юрту. Перед камельком грелся старик, держа на коленях верх­нюю одежду из телячьих шкур. При входе Омоллоона перепуган­ный старик побежал за камелек. Омоллоон сказал ему:

«Я прибыл не тебя убивать. Ты укажи мне, где живет тут силач, который превосходит тебя?»

«От моего дома на расстоянии полкёса [около пяти верст] живет Ёксюё-Бёгё», — сказал старик и указал дорогу к его место­жительству.

Этот богатырь за семь дней до прибытия Омоллоона уже знал об этом и в полном вооружении вышел к нему навстречу. Когда Омоллоон только лишь ступил на порог его дома, Ёксюё-Бёгё вонзил свое копье в тыльную часть ступни Омоллоона и вос­кликнул:

«Какого роду и племени человек торчишь передо мной?»

Омоллоон ответил:

«Я — таттинский силач, зовут Омоллооном. Я прибыл состя­заться с тобой и оспаривать боевое первенство. Прежде ты дол­жен указать мне место ночлега!»

Противник сказал:

«Вот на восток отсюда есть широкая речка, там у подножия кургана пасется жеребец с косяком из семи кобылиц. Проночуй, кушая из этого табуна!»

Омоллоон поблагодарил его и добавил:

«Оказывается, не напрасно идет о тебе такая громкая слава!»

Затем, сорвав со своей рукавицы лоскуток кожи со стороны ладони, он заткнул рану и поехал в указанное место. Доехав до кургана, он отпустил своего коня пастись. Увидев жеребца, по­гнался за ним и пальмой отрубил ему голову. Последняя не успела еще упасть на землю, как он подхватил жеребца за хвост, поднял его, как маленькое ведро. За ночь до рассвета от мяса жеребца мало что осталось.

Как только занялась заря, с запада, распевая боевую песню, уже мчался вихрем Ёксюё-Бёгё. Завидев его, Омоллоон вскочил на своего коня и, тоже распевая песню кровожадности, поскакал навстречу. Когда кони, встретившись, проскакивали мимо, Ёксюё- Бёгё рубанул с размаху своей пальмой, намереваясь раскроить череп Омоллоону. Последний успел уклониться, но пальма, про­свистев мимо, разрубила коня Омоллоона. Омоллоон, обернувшись назад, одним ударом разрубил своего противника на две части.

Затем, сев на его знаменитого коня, с быстротою ветра помчался к себе на родину.

Доехав до речки Дайга, где он убил своего друга Тимир-Куту­рука, Омоллоон снял с коня недоуздок с поводом. Сделав на одном конце затяжную петлю, он надел ее на свою шею, а другим кон­цом стянул мертвой петлей шею коня. Затем, отыскав наклонив­шуюся лиственницу, поднял коня на руки и перебросил через лиственницу. Оба тут и повисли. Так умер Омоллоон.

Автор но известен. Рукопись была передана мне А. И. Софроновым.

№ 170. Борьба Омоллоона с вилюйским витязем Сюллю-Бёгё

Омоллоон убил шамана Быйанг -Тюнгюлгю и через три года после этого события сошел с ума. В эту пору, получив весть, что где-то у устья Трех Вилюев проживает богатырь, он поехал туда сразиться.

Под вечер, в пору четвертого удоя коров, он добрался до лет­ника каких-то бедных людей. Дело было зимой. Тут он заметил на снегу громадные следы ног человека, который сорвал с места большую кучу скопленного с осени мерзлого «тара» [просто­кваши] и понес на себе. Омоллоон пошел по следам и добрался до невзрачной зимней юрты. На дворе были сложены в кучу дрова из целых деревьев, выдернутых с корнями. Омоллоон по­думал, что это и есть жилище того богатыря, о котором он слы­шал. Взяв в руки свою пальму, он вошел в юрту. Пред камель­ком спиною к огню сидел один человек, положив на колени пальто, сшитое из шнуры годовалых телят. Омоллоон, опершись на пальму, опущенную остриём вниз, сел на правую нару и сказал:

«Я прибыл, чтобы столкнуться с тобой грудь с грудью!» [т. е. состязаться].

Старик домохозяин с испугом метнулся за камелек, не вы­пуская из рук своей верхней одежды. Стоя там и весь дрожа, он проговорил:

«Нет, я не из тех людей, чтобы спорить о первенстве с силь­ными. Живу тут, промышляя из глубины синих вод лягушек и водяных жуков, а из темного леса разных насекомых. Умертвив меня, ты не заслужишь славы, что поборол сильного богатыря!»

Омоллоон, успокоившись, спросил, как его зовут.

Старик назвался Сынгынах-Боотуром.

«Если так, то укажи мне, где живут сильные люди Вилюйского края», — спрашивает Омоллоон.

«Отсюда будет ходу не больше как полкёса — живет Омуруйа- Сюллю-Бёгё. Он будет для тебя подходящим противником».

Омоллоон от радости громко заликовал и отправился в ука­занное место. Когда солнце уже закатилось, он добрался до места жительства богатого человека. Поддев на локоть повод своего коня, он подошел к навесу около дверей юрты и стал стучать.

Тотчас же выскочил сам Сюллю-Бёгё, держа копье и пальму. Он подошел к Омоллоону и, пригвоздив копьем его правую ступню к земле, спросил:

«Что за человек торчишь предо мной?»

Омоллоон ответил:

«Я — витязь и пришел состязаться с тобой о первенстве!»

«Хорошо, я согласен. То-то вот уже девятый день, как я чуял это. В завтрашний счастливый и светлый день мы будем оспари­вать друг у друга первенство!»

«Тогда ты укажи мне ночлег!» — говорит Омоллоон.

«Отсюда прямо на восток, на речке у подножия кургана па­сется жеребец с косяком из семи кобылиц. Вот твой ночлег!»

Затем, выдернув пальму, он вошел в свою юрту. Омоллоон одной рукавицей заткнул рану и, сев на коня, помчался на восток. Увидев жеребца с кобылицами, он сошел с коня и отпустил его пастись. Подбежал к жеребцу и одним ударом отрубил ему го­лову. Она не успела еще упасть на землю, как он уже поднял тушу жеребца за хвост и, держа на весу, как ведро с водой, взо­шел на вершину кургана. Там он разложил костер и понаделал рожны. Поджаривая мясо жеребца на рожнах, он ел целую ночь и к утру уже уничтожил половину туши, начиная спереди.

Когда стало светать, уже было слышно, как его противник пел песню Илбис. Вслед за тем показался и он сам. Верхом на коне он мчался во весь опор прямо на него.

Омоллоон, завидев врага, тотчас же вскочил на коня и, тоже громогласно затянув песню смертоубийства, помчался навстречу. Вот они столкнулись и скрестили мечи. Под Омоллооном был конь, отобранный им у шамана Быйанг-Тюнгюлгю по имени Сююгэй-Буулуур. Вилюйский богатырь одним ударом снес этому коню голову. Но Омоллоон в свою очередь, увернувшись от удара противника, раскроил ему череп. Издав победный клич в честь духа Илбис, он сел на вороного коня убитого витязя и доехал в его дом. Пробыв там три дня, поехал домой.

Автор не известен. Запись сделана на якутском языке.

№ 171. Борьба Омоллоона с другом Тимир-Кутуруком-Юёкюйэ

На родине у Омоллоона был один приятель по имени Тимир- Кутурук-Юёкюйэ. Он приехал к последнему и прожил у него довольно продолжительное время. Тут он завел любовную связь с его женой. Как-то случилось так, что Тимир-Кутурук должен был выехать на речку Амгу. Перед отъездом жена налила в кол­чан мужа воду и заморозила вместе со стрелами, а тетиву лука порезала наполовину. Муж, не заметив проделки жены, уехал с таким вооружением. А тем временем Омоллоон, выехав раньше, залег в верховьях речки Тайги у мыса под названием «Борогон- Хоммут» [место, где ночевал борогонец]. Когда Тимир-Кутурук проезжал по дороге, Омоллоон выстрелил в него сзади. Тимир- Кутурук успел нагнуться, и стрела пролетела мимо. Затем он закричал:

«А, этот звук большого пальца моего друга Омоллоона! Если так, давай посчитаемся и потешимся!»

И схватился за свои стрелы. Но они были во льду и одна за другой ломались. Тогда он, бросив колчан на землю, раздробил лед ногой. Целой осталась только одна стрела. Положив ее на тетиву, он натянул лук, но подрезанная тетива неожиданно лопнула. С криком отчаяния, отбросив назад бесполезный лук, Тимир-Кутурук пустился бежать. Омоллоон погнался за ним, выпуская стрелу за стрелой. Когда Тимир-Кутурук пересекал речку Хатын [Хатынг? ], наконец удалось повалить его. Когда Омоллоон приблизился, раненый друг уже бился в предсмертной агонии. Он поднял его, положил к себе на колени и, издавая пронзительные крики, зарыдал.

«О, как прекрасен был мой друг! И я привел его в такой ужасный вид? Ну, ужо я доберусь до тебя!»

Грозил он по адресу своей любовницы. Тимир-Кутурук был не в силах что-либо сказать и тут же на руках у Омоллоона скон­чался.

Омоллоон поскакал обратно. Жена друга поджидала его в две­рях сеней и кинулась ему на шею с вопросом:

«Ну что, дружок, что ты сделал с ним?..»

С этими словами она повлекла его в изгородь, на сеновал. Омоллоон укорил ее, говоря:

«Мой друг был человек куда лучше меня, и ты заставила убить его! Наверное, найдется и кто другой, который будет пре­восходить меня. Ты тоже попросишь его покончить и со мной!»

С этими словами он разрубил женщину пополам.

Убив двух любимых людей, Омоллоон совсем лишился рас­судка. Он пробрался к верховьям речки Амги и там удавился.

Автор не известен. Запись сделана на якутском языке. Рукопись пере­дана мне А. И. Софроновым.