Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Легенды о героях Ботурусского улуса






 

№ 154. Тыгын и его зять Батас-Мёндююкээн

 

На речке Тюйэ, притоке Татты, жил старик по имени Хара- Огонньор. У него был сын Батас-Мёндююкээн. Однажды весной, когда Батас-Мёндююкээну было 18 лет, он, взяв лук с колчаном и лопату для разгребания снега, отправился выслеживать лосей. Выйдя утром из дома, он успел обойти верховье реки Амги и вечерком уже был на правом берегу Лены, напротив озера Сайсары. В это время Тыгын с восемью товарищами тоже охотился. Когда подошел Батас-Мёндююкээн к правому берегу Лены, они уже убили того лося, за которым он гнался целый день, и сни­мали с него шкуру. Увидев это, Батас-Мёндююкээн закри­чал:

«Вот великое горе и ужасная досада! Вы, темные злодеи, ли­шили меня плодов моего труда и пота!»

Тыгын сказал своим людям:

«Какой это черт явился и стоит тут? Тотчас же повалите его стрелой!»

Восемь парней зараз пустили в него восемь стрел. Батас-Мён­дююкээн, не двигаясь с места, подставил свою лопату, в которую с треском воткнулись все стрелы.

«(Ну и чудовище!»—воскликнул пораженный Тыгын и всту­пил с ним в беседу:

«Откуда ты, расскажи — что знаешь?»

«Я внук Дэли-Дархана. С утра, как вышел на охоту, обошел Амгу и пришел сюда».

Тыгын сказал:

«Ты, оказывается, молодец, лучший из людей. Приди ко мне погостить».

Потом он выдал за него свою младшую любимую дочь. Мёндююкээн прожил у Тыгына восемь лет. Под предлогом, что в те­чение этого времени от него у жены не было детей, Тыгын раз­гневался и решил убить его. Между прочим Батас-Мёндююкээн отличался и необыкновенным проворством в беге.

Однажды утром Тыгын сказал своим домочадцам:

«У меня один восьмитравый жеребец перестал оплодотворять кобылиц. Вечером мы заколем его. Вы соберитесь все!»

Зять подумал про себя:

«О каком это жеребце он говорит? Ведь я такого у него что-то и не видал?»

И отправился на работу. Тыгын попросил налить в деревян­ную чашу масла и поставить сбоку на шесток камелька. Затем он приказал своим людям вечером, когда зять уснет, вылить это масло в огонь и при свете пламени заколоть его.

Вечером Батас-Мёндююкээн, лежа на постели с женой, спросил:

«Закололи ли сегодня того жеребца?»

Жена ответила ему:

«Эх ты, бедняжка! Как ты прямодушен и доверчив! Хотят тебя убить. Вон там на шестке в посуде масло. Вылей масло и взамен налей туда воду. Ночью, когда водой зальют огонь в ка­мельке, ты, пользуясь темнотой, спасайся бегством!»

Батас-Мёндююкээн, крадучись, встал и, взяв указанную чашу, выпил все масло и взамен налил в нее воду. Затем спрятался в темном углу. Но вот ночью вбежали парни и водой залили огонь. В юрте стала темнота кромешная. В этот момент Батас- Мёндююкээн, толчком разломав стену, выскочил наружу. Вслед за этим раздался голос Тыгына:

«Эх вы, жалкие людишки! Упустили его, сейчас же догоните и убейте!»

За ним поскакали два всадника. Когда Батас-Мёндююкээн пе­рескочил реку, верховые догнали его. Тогда он, обернувшись назад, сказал им:

«Неужели вы едете, надеясь справиться со мной? Будет лучше — вернитесь назад и передайте Тыгыну мое поручение: пусть он, если желает жить без тревог и волнений, привезет ко мне жену, наделив ее разным скотом!»

С этими словами он одним прыжком перелетел через окру­жающие кусты тальника и исчез из виду.

Посланные вернулись и передали Тыгыну слова его зятя. Как рассказывают, Тыгын, наделив свою дочь рогатым скотом в меру переполнения одного хлева и многочисленным табуном лошадей, тотчас же отправил ее к мужу. Батас-Мёндююкээн, чтобы воз­местить свой труд за восемь лет, каждый год приходил к место­жительству Тыгына и тайком угонял к себе часть его скота. Наконец Тыгын выехал к зятю с 20 вооруженными людьми, чтобы наказать его.

Батас-Мёндююкээн в это время жил в Тюёе, в местности Маалгы. Он на верху своей юрты сделал из камней укрепление и, засев там, все пущенные в него стрелы ловил на лету. Когда у нападающих вышел весь запас стрел, он сказал:

«Ну, теперь настал черед стрелять и мне!»

Тыгын, испугавшись, обратился в бегство. Батас-Мёндююкээн думает про себя:

«Как же я останусь так, не показав им самого себя?»

В это время Тыгын, скачущий на коне, положил руку на крю­чок передней луки седла. Батас-Мёндююкээн пущенной стрелой пронзил его ладонь насквозь. Убегая, Тыгын закричал:

«Родился ли у тебя ребенок?»

Батас-Мёндююкээн крикнул в ответ:

«Только на днях родился один ребенок!»

В действительности у него не было еще детей.

Тыгын от радости воскликнул:

«Да будет благоволение и радость!»

Это благословение Тыгына превратилось в дело, и на следу­ющий год у него родился сын, которого наименовали Кытаанах- Баллыр, на второй год другой сын — Юрюнг-Бас-Болтонго. По­следний от рождения имел седые волосы. На третий год родился Альчагар-Ньамньах. От трех сыновей Батас-Мёндююкээна и про­исходят три коренных Хатылинских наслега.

 

Паспортные данные те же, что и у текста № 147.

 

 

№ 155. Потомки Батас-Мёндююкээна

 

Во время прибытия русских семилетний сын зятя Тыгына, Батас-Мёндююкээна, мальчик по имени Юрюнг-Бас-Болтонго гостил у своего деда [Тыгына]. Убегая от русских, он вскочил на коня, переплыл на нем реку [Лену] и поехал на восток. За­блудившись и не найдя своих родителей, он остался жить на Амге, в местности Бадараан-Тёрдё.

Альчагар-Ньамньах и Кытаанах-Баллыр считали своего брата Юрюнг-Бас-Болтонго погибшим и горевали о нем. Они говорили при этом:

«Он от рождения имел белые волосы, из него вышел бы отважный муж, лучший из людей!»

Оба брата уже состарились. Однажды на их промысловом уча­стке появились неизвестные люди и стали охотиться. Дети братьев, встретив в лесу этих пришельцев и озлобившись, решили сразиться с ними.

Древние люди перед каждой битвой имели обыкновение петь боевые песни, взывая к духу кровопролития. При этом перечис­ляли своих предков. Когда обе стороны пропели боевые песни, оказалось, что у них общие предки. Противники спели:

«Мы — внуки Батас-Мёндююкээна, дети его среднего сына Юрюнг-Бас-Болтонго, держа свои копья острием вверх, призы­ваем Илбис-Кыыса».

«Ба, ведь это наши братья! По слухам, когда-то давно пропал без вести наш дядя Юрюнг-Бас-Болтонго. Они, значит, его дети. Нет, оставим сражение, по-людски побеседуем!»

Разговорились и узнали друг друга. Оказалось, что Юрюнг- Бас, поселившись на Амге в местности Бадараан-Тёрдё, где те­перь проживает четвертый Чакырский наслег, народил детей и, достигнув дряхлости, был еще жив. Дети Альчагар-Ньамньаха и Кытаанах-Баллыра тотчас же предложили найденным родичам немедля переселиться к ним. При этом они пообещали выделить им часть своих земельных угодий.

Дети, возвратившись домой, рассказали об этом отцу. Когда они совсем собрались, чтобы переселиться к родичам, их преста­релый отец умер. Дети, решив выполнить похоронный обряд по возвращении, труп отца вложили на время в долбленую колоду и сунули между ветвей большого дерева. Сестра их, узнав об этом, прокричала им вслед:

«Стыд и срам! Вы уезжаете, не почтив кости своего отца. Отныне о вас пусть скажут [люди]: «Не имеющие желчи белые башки, безносые и тупоголовые болтогинцы!»

Детям Юрюнг-Бас-Болтонго родственники выделили часть своих земель. Поэтому потомки их, болтогинцы и хатылинцы, до сих пор имеют плохие земли, преимущественно сухие западные углы еланей, много хуже, чем угодья альчагар-хатылинцев.

Как рассказывают, из сыновей Юрюнг-Бас-Болтонго наилуч­шим был Ботугур-Боотур, который вел широкое знакомство как с якутами, так и с тогдашними русскими. Городское начальство любило и уважало его. Поэтому-то наш улус по его имени назван Ботурусским. У него был младший брат, которого звали Омуннурар. Потомки последнего образовали четвертый Хатылинский на­слег. Теперешние Кладкины в Болтогинцах происходят от этого Омуннурара. Из сыновей Омуннурара известен Тасахтаах-Баалкый, про которого рассказывают, что он будто бы не выкладывал своих быков. Говорят, у него было 40 порозов. До сих пор суще­ствует поговорка: «Что же ты, подобно Тасахтаах-Баалкыю, не выкладываешь своих быков?»

От другого сына Омуннурара, Бахар-Кююлэкээна, происхо­дят теперешние Догордуровы и Ортоюковы.

Ботугур-Боотур имел сына Киччия, который имел четырех сыновей — Бараалльына и трех шаманов. Имена последних сле­дующие: Аан-Юечэй, Арбатыы-Бюкээчей и Амаан-Сутурук. Эти шаманы не оставили потомства. Только у Аан-Юечэя было де­вять детей, разбитых параличом. Этих детей отец-шаман, устроив «табык», препроводил вверх, в Ютюгэн. От Кытыгырас-Барааччы родился Ньыргаайы, от Ньыргаая родились Кутуйах и Агаайы. [По словам некоторых, отцом Кутуйах и Агаайы является Киччий.] [Табык устраивался следующим образом. Цельную шкуру лошадей высушивали, а затем, набив сеном, наглухо зашивали наподобие мешка. По нему били дощечками, извлекая дробные звуки. У якутов сохранилось понятие о «табык тыаса» — зву­ках табыка, которые будто бы предвещают смерть многих людей.]

 

Паспортные данные те же, что и у текста № 147.

 

 

№ 156. Кутуйах и Агаайы

 

Кутуйах и Агаайы — позднейшие предки якутов Хатылинского наслега. Они были родные братья. Кутуйах был на много лет старше. Когда родился Агаайы, он был уже взрослым челове­ком. Будучи единственным сыном своего отца, он не хотел, чтобы от его мачехи родился сын. Когда сообщили ему, что от мачехи ро­дился ребенок, он, держа в руках пальму, стремительно вошел в юрту отца с намерением убить ребенка, если он окажется муж­ского пола. Войдя, он тотчас же спросил у бабки:

«Мальчик или девочка?»

Старуха, посадив младенца к себе на ладонь, ухитрилась при­давить пальцем его мужской признак и сказала:

«Девочка, девочка!»

Взглянув на ребенка, Кутуйах воскликнул:

«Эй, оказывается, девчушка!»

И тотчас же пошел домой.

По этой причине Агаайы воспитывали на положении девочки, скрывая это обстоятельство от старшего брата. Благодаря этому Агаайы вырос тихим и спокойным. За скромность и мирный нрав окружающие очень любили его.

Когда Агаайы считался еще девочкой, Кутуйах поехал на юг на свидание с русским царем. В его отсутствие и стало известно, что Агаайы — мужчина. В это время ему было 19 лет.

Вместе с Кутуйахом ездил на юг его сын Чыкыйыын. Пробыв с отцом в России, этот Чыкыйыын по своей охоте познал грамоту. Поэтому его отправили на три года учиться. Вернувшись из России, Чыкыйыын получил звание «помощника» [? ] и составил земельную ведомость всех восьми якутских улусов.

Так, в России, Кутуйаху предложили принять крещение, но он отказался. Тем не менее царица-госпожа сделала его началь­ником над всеми якутами и почитала его как великого князца; кроме того, она подарила ему двух рабов. Он привез их с собой и, наказывая розгами, держал у себя в качестве работников. Они, будучи не в состоянии переносить тяжести работ и побоев, бе­жали в Охотский край.

Кутуйах имел, как рассказывают, девять жен. Одна из жен вступила в любовную связь с Уордаахом, старшим братом Багарыынньа.

Когда приходил Уордаах, домашние говорили Кутуйаху:

«Отвернись, старик, хочет пройти мимо твоя невестка!»

А затем вводили или выводили Уордааха. Только однажды старик, случайно увидев сзади пятки Уордааха, подумал, что его жена находится в связи с ним, и закричал:

«О, я вижу пятки Уордааха! Вот я сейчас раскрою череп моей жены!»

С этими словами он хватился было за пальму. Жена в ответ воскликнула:

«Да ты, чудовище, видимо, лишился рассудка, что принима­ешь пятки своей невестки за пятки Уордааха. Пожалуй, этот су­масшедший и впрямь зарубит человека!»

Эти слова успокоили старика, и он подумал, что его подозре­ния, может быть, и напрасны.

Позже эта женщина переехала к Уордааху, погрузив все свое имущество на 80 подвод.

Отца Кутуйаха звали Ньыргаайы (некоторые называют Киччий). Когда Кутуйах был в отъезде, старик умер. Его похоронили в местности Нал.

Благодаря любви народа Агаайы чрезвычайно разбогател.

Когда его лошадей гнали по дороге от озера Диринг-Кюёл на реку Амгу, вся вереница без перерыва вытягивалась от упомяну­того озера до местности Маталах. Между этими пунктами счита­ется 70 верст. Полагая, что лошади чрезмерно размножились, он приглашал шамана и заставлял его с особым молением гнать табуны на волю к верховьям речек, чтобы часть дара Джёсёгёя возвратить ему обратно. У нас в Болтогинцах ныне лошади плохо размножаются. В этом, нужно думать, сказывается послед­ствие упомянутого греховного обычая.

У Агаайы было восемь жен. В приданое за ними он получал хорошие сенокосные угодья. Например, от предка Терасинского наслега вместе с его дочерью получил урочище Сасыл-Сысыы. Если у него умирали одни жены, он дополнял их число новой же­нитьбой.

Одна из жен, лежа с ним вместе, как-то обняла его ногою. Он очень обиделся поступком жены и прогнал ее от себя, так как она не должна была нечистой ногой осквернять мужа. Другую жену он прогнал только за то, что она свою обувь положила на его обувь, усматривая в этом тоже осквернение и неуважение к себе.

Кутуйах несколько раз покушался убить своего брата Агаайы, но неудачно. Потом он решил убить его обманом. Под предлогом заключения мира он пригласил его к себе. К его приходу в сенях своего дома расставил с копьями семь своих слуг, приказав им, как только войдет Агаайы, колоть его. Агаайы, не подозревая за­сады, вошел в сени. Все семеро бросились на него с копьями. Отстранив своей пальмой направленные удары, Агаайы проло­мил левую стену сеней и выскочил наружу. Пробегая по двору, он наткнулся на постель, которую повесили на высокую перекладину проветрить. Будучи брезгливым человеком, он не захотел проходить под постелью. В это время один из преследова­телей, нагнав Агаайы, схватил его сзади за тонкую талию. Агаайы вместе с этой ношей перескочил через постель и спасся бегством.

 

Паспортные данные те же, что и у текста № 147.

 

 

№ 157. Наакай

 

Кутуйах по возвращении из России решил убить своего брата Агаайы. С таким поручением он послал двух человек к нему в дом. Однако убить им его не удалось, так как помешало присут­ствие друга Агаайы — Наакая. По этой причине Кутуйах озло­бился на последнего и, когда он был на сенокосе на речке Хат, отправил девять вооруженных людей убить его. Наакай лежал в шалаше, сделанном из коры. Девять человек вошли в шалаш, чтобы пронзить его копьями, но Наакай в это время на один глаз бодрствовал и, увидев вошедших, выскочил через заднюю сторону шалаша. Вдогонку пустили в него девять стрел, но Наакай су­мел увернуться, и все девять стрел вонзились в пень. Наакай, перейдя через речку, добежал до места, где под кучей наносного леса была спрятана его кольчуга. Надев ее, он вернулся назад и закричал:

«От многочисленных падет много, а немногих мало... Аа-чуу, чуу... аа-чуу!..»

И запел песню смертоубийства [т. е. взывал к духам, помогаю­щим в битве]. Услышав пение, девять пришельцев струсили. Они говорили между собой:

«Беда! Наакай уже в кольчуге, надо бежать!»

И вскочили на своих коней. Наакай же, решив, что, призвав духов кровопролития, нельзя быть без крови, выпустил стрелу, прицелившись в заднего коня. Стрела, попав в зад коня, выско­чила через грудь. Всадник, заметив, что конь падет, оттолкнув­шись от него, перескочил и сел на круп переднего коня.

Осенью того же года Кутуйах тоже отправил двух человек к Наакаю, когда он жил в своем доме. В юрте была еще только его жена. Когда пришельцы вошли, Наакай сидел перед натоп­ленным камельком и грел разутые ноги. Гости вошли и сели на нары, но Наакай не изменил своей позы, сидя к ним спиной. В это время на его голые ноги упало поперек горящее полено. Однако он не издал ни единого звука от боли и не вздумал даже убирать горящее полено. Пошел запах от горелого мяса. Жена Наакая тоже видела все это, но тем не менее продолжала хлопо­тать по хозяйству. Люди, пришедшие убивать Наакая, глядя, что он совсем не чувствует боли от ожога, не решились напасть на него и поспешили уйти. После их ухода Наакай стал укорять свою жену:

«Почему ты не убрала горящее полено от ноги, или ты не со­образила, что огонь жжет мое тело?»

Тут же он выхватил палку и, основательно побив жену, успо­коился.

Когда Кутуйах умер и его труп привезли из города, Наакай, как рассказывают, подошел к мертвецу, ударил его по лицу кон­ской скребницей и сказал:

«Вот я дожил до того момента, когда могу видеть тебя мерт­вым. Попробуй теперь встать и снова меня терзать и причинять мне муки!»

После этих слов, говорят, мертвец заскрежетал зубами и от­вернул голову в другую сторону.

 

Паспортные данные те же, что и у текста № 147.

 

 

№ 158. Багарыынньа

 

Однажды Агаайы и Багарыынньа поехали вместе ловить рыбу на Халангаатта [название озера]. Ехали верхом рядом. Вдруг Ба­гарыынньа выхватил свою пальму и рубнул, метясь прямо в ма­кушку спутника. Агаайы, подскочив с седла, ловко пересел на круп своего коня, а пальма разрубила его переднюю луку. Бага­рыынньа, выражая удивление перед его ловкостью, воскликнул:

«О, мое дитя, не напрасно ходит о тебе такая слава!»

Агаайы возразил ему:

«Ну, мой старший брат, теперь мой черед показать тебе и мою шутку!»

Однако старик упросил его не показывать. Улов рыбы ока­зался необычайно обильным, наловили около сорока ящиков [возов] карасей. Багарыынньа, полагая, что озеро [дух озера] этим обиль­ным даром предвещает смерть ему [у якутов существует поверье, что из ряда выходящее, случайное счастье бывает перед серьез­ным несчастьем], в сильном гневе хотел разорвать невод [чтобы выпустить лишнюю рыбу]. Агаайы удержал его от этого по­ступка, сказав, что озеро дает собравшемуся мелкому люду.

Как рассказывают, Багарыынньа скончался в ту же зиму.

Агаайы имел пять сыновей.

 

Паспортные данные те же, что и у текста № 147.

 

 

№ 159. Шаман Тэбириэс и Кутуйах

 

Младшего сына Кутуйаха звали Кут-Ёнёгёй. Последний отли­чался проворством в беге. Когда ему было 19 лет, на состязаниях в прыжках на одной ноге всю ширину елани Нал он проходил в девять прыжков.

Однажды этот молодой парень, едучи через Борогонский улус, проезжал мимо юрты шамана Тэбириэса. В это время сам ша­ман, поддерживаемый человеком, стоял на дворе. Увидев Кут- Енёгёя, он спросил:

«Какого ты роду и племени, расскажи, побеседуй?»

Юрта шамана по наружному виду была очень бедная, с пра­вой стороны имела только два окна. Кут-Ёнёгёй не счел нужным откликаться на слова такого человека и, не останавливаясь, про­ехал дальше. Шаману этот поступок показался очень оскорби­тельным.

«Его, мол, не сочли за человека и не захотели даже разгова­ривать!»

Войдя в юрту, он надел свое облачение, взял бубен и в тече­ние трех дней и ночей совершал камлание, накликая беду на его голову. Затем, узнав, кто его оскорбитель, Тэбириэс с духами восьми других шаманов, пролетая над местом жительства Ку­туйаха, увидели Кут-Ёнёгёя прыгающим на одной ноге. Тэби­риэс при этом сказал:

«А ну-ка, надо проверить, сколь прочна черепная кость мо­лодца, который делает такие прыжки!»

Кут-Ёнёгёй сильно захворал. Больной бредил так:

«Тэбириэс-Ойун, потише, потише грызи мою голову!»

Услышав эти слова, отец и мать пригласили шамана и попро­сили его своим ясновидением установить, кто причиняет болезнь их любимому ребенку. Шаман указал на Тэбириэса. Больной, прохворав недолго, умер. Похоронив сына, Кутуйах с отрядом из 20 вооруженных людей поехал сразиться с Тэбириэс-Ойуном. По­следний за три дня до прихода отряда узнал об их выступлении и встретил с мольбою:

«Если убьете меня, помрачится ваша душа и навлечете на себя разное несчастье. Лучше взамен жизни умершего возьмите у меня 20 человек!»

Затем, став на колени, он преподнес им почетную чашу с ку­мысом. Помирились на предложенных условиях. И теперь у нас есть один род, по имени Чыычыр, который происходит от тех 20 человек, которые были получены от шамана Тэбириэса.

 

Паспортные данные те же, что и у текста № 147. Якутские тексты весьма интересных легенд Ботурусского улуса или, точнее, его Хатылинских наслегов, вошедшие в VI главу сборника, собраны по нашей просьбе А. И. Софроновым и переведены нами. К сожалению, Софронов не указы­вает даты записей, в некоторых случаях имена сказителей и, как правило, собирателей.

 

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.