Куда-куда? Чего вы всё ерундой занимаетесь? Пошли лучше смотреть, как наш храм будут рушить!..

Отец Тихон услышал деликатное покашливание и, открыв глаза, увидел сидящего на краешке стула однорукого старика.

- Постой-постой… дядя Капитон? Ты?!

- Да какой же я дядя? Я и забыл, когда меня последний раз так называли… Давно уже все дедом кличут!

-А, ну да… ну да…

- А ты откуда меня знаешь? Валентина, что ль рассказала?

- Да кто ж тебя дядя… прости, дед Капитон не знает? Первый плотник на всю округу! Твои срубы да баньки, ни с какими другими не спутаешь. А какие ты ставни делал! С птичками, со зверьками…

- Ну! Это когда было!.. Теперь ставни не в моде. Сейчас жизнь, что сухарь с маслом: у кого занавески на окнах, у кого решетки! Погоди… А это откуда тебе известно?! Я ведь последнюю баньку лет двадцать назад срубил…

- Так ведь слухом земля полнится! Я, например, знаю, и то, что с тобой еще раньше было! У тебя ведь - шрам на спине - во всю спину?

- Да-а…

- Ты его на войне, когда танк за тобой по открытому полю гонялся, получил, верно?

- Да, но…

- Тот танк ты подбил, и тебе орден за это дали! Ты про тот случай в школе любил рассказывать!

- О!..

- Пионеры тебе на шею галстук завязывали!

- Э!..

- Только почему-то на каждой новой встрече ты прибавлял по танку…

- У!..

- А потом, тех самых пионеров, которые тебе галстук подвязывали, ты своими руками, в саду, за то, что яблоки воровали - – крапивой, крапивой! …

- Как! И это ты тоже знаешь?!

- Я много, что про тебя знаю…

- Ну, всё, хватит! С меня и этого довольно! - с испугом посмотрел на отца Тихона дед Капитон. - Я лучше это… того… пойду!

- На свою любимую рыбалку? Как всегда, с сеткой?

- И не просто пойду – побегу, раз и это тебе известно! Мало ли, что ль, у меня за душой еще всякого?

- Да погоди, дед Капитон! Стой! Я больше не буду про тебя. Это я так, от радости… Сейчас тебе всё объясню! Я же ведь…

Но дед Капитон, уже больше не слушая его, соскользнул с краешка стула и, шаркая валенками, заспешил – рассказывать всем в деревне, что у них в медпункте появился прозорливый монах!

Глава четвертая

Птицы - и те были счастливей его!

Дверь хлопнула, отрезая Стаса от всего, что еще полчаса назад было так привычно и доступно ему. Он с досадой покосился на зуб: уж лучше бы выпороли! Проще потерпеть три минуты, чем мучиться целых семь дней!

За окном летали развеселившиеся после грозы ласточки, без умолку трещали на все голоса воробьи. Птицы - и те были счастливей его!

Не зная, чем занять себя, Стас походил из угла в угол, посидел на кровати... Он честно пытался думать о том, как жить дальше, но из этого ничего не получалось... Наконец, в соседней комнате включили переносной (Леночка наверняка назвала бы его, «перевозной!» - невесело усмехнулся Стас) телевизор, но... звук приглушили так, что нельзя было разобрать ни полслова из футбольного обозрения.

Зато родители нарочито громко - явно для него! - говорили:

- Не слишком ли мы строго с ним? – спрашивала мама.

- Строго?! Да он чудом остался жив! Отвечал ей отец. - Если бы ты своими глазами видела этот обвал!..

- Подумать страшно: солнце бы завтра встало, птицы б запели, а его бы уже не было…

- Да, еще бы немного и все - поминай, как звали!

Услышав эти слова, Стас поджался, почувствовав, как на него надвигается нечто гораздо более страшное и беспощадное, чем даже недавние шаги отца... Зачем думать о смысле жизни, если все равно придется умирать?!

Он зажал уши, чтобы не слышать папин голос, но как можно запретить молчать мыслям?.. Чтобы хоть чем-то отвлечься от них, он взял тетрадь и сощурился на приклеенную табличку с названием «ПРИДИ И ВИЖДЬ!». За титульным листом следовали страницы, плотно исписанные мелким, но разборчивым, чем-то похожим на учительский, почерком...

«ПРИДИ И ВИЖДЬ!»