Часть вторая 5 страница. – А что тут, на фиг, вообще справедливо, Джайн?

– А что тут, на фиг, вообще справедливо, Джайн? Разве я заслужила то, чтобы меня втянули во все это с самого начала?

– Нас всех в это втянули! – зарычал он.

«Туше», – подумала я.

– Можем что‑ то придумать, – предложила я. – Мы можем убивать их для вас.

Чем больше будет убитых Фейри, тем счастливее я стану.

– Некоторые все равно смогут ускользнуть. Разве что вы останетесь, чтобы охотиться вместе с нами. Будете рядом, чтобы вырезать ублюдков, как только мы их собьем.

– Я не могу. У меня своя охота, и от ее результата зависит, закончится ли когда‑ нибудь вся эта дрянь.

Джайн сузил глаза.

– Вы имеете в виду книгу, которую я помогал вам выследить?

– Если я не найду ее, Джайн, мы никогда не сможем вышвырнуть Невидимых из нашего мира, и боюсь, что чем дольше стены будут разрушены, тем ужаснее будут изменения. Возможно, они будут необратимыми.

Он смерил меня холодным взглядом. И наконец сказал:

– Я мог бы предложить обмен. Услуга за услугу. Но я так не поступлю. Меня больше заботит не месть, а жизнь людей. Возможно, это послужит вам уроком. Ваша книга все еще в Дублине.

– Это не моя книга! – прошипела я.

Когда он назвал ее моей, по спине у меня пробежала ледяная дрожь. Словно каким‑ то образом так оно и было. Или хотело быть. Или я предчувствовала то, что вскоре случится. Итак, «Синсар Дабх» все еще находится в Дублине. Это объясняет, почему тут так много Фейри. Все мы охотимся за ней. Но я бы не подумала, что ее будет так сложно найти. Прошло несколько месяцев с тех пор, как рухнули стены. Разве Книга не хочет, чтобы Невидимые ее нашли? Разве они не родня? И что ей нужно в этом городе? Снаружи Книгу ждал целый мир, с бесчисленными странами и возможностями сеять хаос и разрушение. И все же она осталась в Дублине. Почему?

– Несколько недель назад она захватила одного из моих людей, когда он возвращался домой, к семье. Хотите знать, что он сделал потом, мисс Лейн? После того как приехал домой, к жене, детям и своей матери?

Я не качнула головой и ничего не сказала. Я не собиралась спрашивать. Я видела, что бывает, когда Книга берет человека под контроль. И за последние несколько месяцев я видела столько резни, что в моей голове уже не было места для кровавых картин.

– Мне жаль, – сказала я, зная, что этого недостаточно.

Я понимала, почему Джайн так хочет заполучить одну из Реликвий. И мне было очень легко поставить себя на его место. Более добрая, более мягкая Мак была бы тронута. Будь я лучше, я бы поделилась с ним.

Но я не собиралась этого делать.

– К сожалению, больше оружия у нас нет. – Я говорила искренне, но это ничего не меняло. Мне было о чем беспокоиться, и у меня имелись свои планы, ничуть не хуже, а то и лучше, чем планы Джайна. К тому же, сказав, что можно что‑ то придумать, я не врала. Можно будет раз в неделю появляться там, где Джайн и его люди держат пленных Фейри, и убивать их для инспектора.

– Я предпочел бы расстаться иначе, – мягко сказал он, рубанув рукой по воздуху.

Его люди тут же сгрудились вокруг нас.

Дэни придвинулась ближе ко мне, стала со мной плечом к плечу. Я представила, какими они нас видят: две маленькие девочки, прижавшиеся друг к другу, испуганные тем, что вокруг них собралось столько вооруженных мужчин.

– Я тоже, – ответила я, подражая его тону. – Никогда не пытайтесь забрать у меня что‑ либо, Джайн. Никогда не совершайте этой ошибки. Что мое, то мое. И вы понятия не имеете, с чем пытаетесь играть.

– Я вовсе не хочу «играть» с вами, мисс Лейн. Я хочу лишь работать в команде.

– У меня уже есть команда, Джайн. – Я посмотрела на Дэни и кивнула.

Ее лицо просветлело, и она улыбнулась мне.

– Прижми локти, Мак.

Я выставила локти, чтобы оставить по пути как можно больше синяков на чужих боках. И услышала великолепный хор оханья и вскриков, а потом стук оружия по брусчатке.

Полицейские даже не видели, как мы исчезли.

– Нам нужно железо, Мак, – сказала Дэни, когда мы зашагали по улице уже с обычной скоростью.

За несколько секунд мы оказались в другом районе города. Ее способ передвижения, как бы меня от него ни тошнило, стоил дороже золота.

Я кивнула, не вникая в ее слова и все еще размышляя над тем, как прошла встреча с Джайном. Жаль, что пришлось так с ним расстаться. Больше всего мне хотелось, чтобы все, кто защищает нашу планету, были едины и в нашем фронте не было трещин, в которые могут пробраться Фейри.

– Нам необходимо не только железо.

Мысленно я составляла список всего, что нужно потом записать в дневнике. Было время между школой и колледжем, когда папа заставил меня заняться планированием своего времени по системе Франклина. Он говорил, что это поможет мне контролировать свою жизнь. Я тогда ответила, что уже контролирую ее: у меня есть солнце, друзья, модная одежда, когда‑ нибудь будет и свадьба. «Этого недостаточно, малышка», – сказал он мне.

Я спорила, он убеждал. Я пошла на курсы, позволила папе потратить целое состояние на розовые блокноты с цветами, на которых я оставляла каракули, пока мне не стало окончательно скучно и блокноты не отправились на полку.

Ну и дурой же я была!

Один из основных принципов курса заключался в том, что преуспевающие лидеры вели дневники, ежедневно, утром и вечером, записывая все, чтобы быть постоянно сосредоточенными на своих целях. Я собиралась стать крайне эффективным лидером.

– У меня нет пистолета, Мак. Мне нужен пистолет.

Дэни развернулась ко мне и теперь шла задом наперед, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать: тысячи ватт гиперэнергии, жующие шоколадный батончик. Странно, что ее рыжие волосы не потрескивали от статического электричества при каждом шаге по брусчатке.

Я рассмеялась.

– Любое оружие – хорошее оружие, верно?

– А разве нет?

Наблюдать за ней было все равно, что следить за шариком для пинг‑ понга, скачущим туда‑ сюда: прыг‑ прыг, прыг‑ прыг. Мне нравился ход ее мыслей.

– У меня есть план.

– Ты сказала, что нас примут обратно в аббатство. Это часть плана?

– А как же! – Я внимательно посмотрела на нее. – Насколько хорош твой суперслух? Я имею в виду, можешь ли ты услышать кого‑ то очень скрытного, прежде чем мы в него врежемся?

Она прищурилась.

– Насколько скрытного?

– Чрезвычайно.

Дэни уставилась на меня с подозрением.

– Такого скрытного, как Иерихон Бэрронс?

Я нахмурилась.

– Откуда ты знаешь, насколько скрытным он может быть?

– Я видела его в тот день, когда он тебя вытаскивал. Их было девять, и все они были одинаковые. Источали то, чем от них обычно веет.

Я открыла рот. Закрыла. Попыталась осознать то, что сейчас услышала.

– Девять? – спросила я. – Восемь таких же, как Бэрронс? То есть совсем таких же?

– Ну, они не были близнецами или кем‑ то вроде того, но – да. С ним было восемь других… кем бы они ему ни приходились. Крупные мужики. Крутые. Простой демонстрации силы им хватило, чтобы тебя вытащить. А Ро никогда бы тебя не отпустила. – Дэни перескакивала с ноги на ногу настолько быстро, что ее сложно было рассмотреть.

– Я этого не помню! Как я могла их не видеть? То есть я знаю, что была… не в себе, но…

– Он никого из них к тебе не подпустил. Похоже, он не хотел, чтобы они тебя видели. Никто из них не был человеком, это точно.

Я резко втянула в себя воздух.

– Откуда ты это знаешь?

Ее лицо было слишком размытым от скорости, но то, что Дэни хмурится, было ясно по голосу.

– Он схватил меня, когда я была на сверхскорости. Даже не напрягаясь. Ни один человек на такое не способен.

– Бэрронс смог тебя остановить? – удивилась я.

– Выхватил прямо из воздуха.

– Но как ему удалось двигаться настолько быстро, чтобы тебя поймать?! – воскликнула я.

Есть ли хоть что‑ то, чего он не может сделать? Большинство планов я строила из расчета на скорость Дэни.

– Хотела бы я знать.

Я попыталась рассмотреть ее, но не смогла. У меня разболелась голова.

– Может, ты притормозишь? – раздраженно попросила я. – На тебя невозможно смотреть.

– Прости, – сказало размазанное пятно, состоящее из черного кожаного плаща, лампочек МакОреола и сияющего меча. – Это бывает, когда я очень волнуюсь или расстраиваюсь. А меня бесит, что он смог меня остановить. Подожди. – Дэни снова стала видимой, разрывая обертку очередного батончика.

– Значит, есть еще восемь таких, как Бэрронс.

Я пыталась уложить в сознании этот факт. Где они были все это время? Кто они такие? Кто о н такой на самом деле? Это еще одна каста Невидимых, о которой никто не знает?

– Ты уверена? Они не могут оказаться обычными людьми?

– Ни в коем случае. Они даже двигаются странно. Они еще хуже Бэрронса, по‑ моему, он самый «цивилизованный» из них. Это было жутко. Я не чуяла Фейри, но уверена, что людьми от них тоже не пахло. И было что‑ то не так с их глазами. Никто не хотел к ним приближаться. Ши‑ видящие жались к стенам, пытались оказаться подальше от них. Один из них приставил нож к шее Ро. У всех были «Узи». Они просто ворвались к нам, и им на все было наплевать. Было ясно, что, если кто‑ то хотя бы моргнет не так, они превратятся в ходячую Смерть. Девчонки не перестают об этом говорить. Они тогда разозлились, но… им еще и понравилось. Ты бы видела, как выглядели эти мужики! Как Бэрронс. Чувиха… – восхищенно сказала она, потом обеспокоенно на меня взглянула. – То есть, блин, ты бы их видела. Не называй меня Даниэллой, я ненавижу это имя.

Значит, было еще восемь… существ… таких же, как Бэрронс. Я с трудом находила общий язык с ним одним. Но кто или что они такое? Из всего, что я сегодня узнала, этот факт беспокоил меня больше всего. Я считала Бэрронса аномалией. Единственным в своем роде. А он таким не был. Мне снова стоит ожидать всего, чего угодно.

Восемь таких, как он. Как минимум восемь, уточнила я. Кто знает? Возможно, Бэрронс привел с собой только нескольких. Может, их десятки. И он никогда мне о них не говорил. Ни слова.

Все запреты, которые я установила, после столкновения с Джайном не имели смысла.

– Ты права, Дэни, – сказала я. – Тебе нужен пистолет. На самом деле нам нужно много оружия. И я знаю, где его взять.

Уже почти рассвело, когда я припарковала у аббатства школьный автобус. Тот факт, что пришлось оставить «рендж ровер», не нравился мне до чертиков, но мне нужна была машина побольше. Ярко‑ голубой автобус с мятыми боками, облупившейся краской и полумертвой трансмиссией я нашла у молодежного общежития. Мы с Дэни загрузили в него ящики с оружием и трупами Невидимых.

Я очень устала. Я не спала уже двадцать четыре часа, и эти часы были весьма напряженными. К тому же до тех пор, пока мой план не начнет осуществляться, на сон я могу не рассчитывать, и все же я надеялась урвать хоть час, чтобы – как минимум – посидеть в тишине и привести в порядок мысли, разобраться с тем, что случилось, и с тем, что мне удалось узнать.

– Библиотека Леди Дракона в восточном крыле, Мак, – сказала Дэни, направляясь в сторону кухни. – Ею не пользовались годами. – Она поморщилась. – Там пыльно, но здорово. Я часто спала в ней. Когда меня в чем‑ то обвиняли или мне просто не хотелось никого видеть. Большая часть восточного крыла пустует. Я поем и тебя догоню. Чу… блин, как же я хочу есть!

Она умчалась, а я с улыбкой покачала головой. Дэни говорила мне, что, пока она продолжает есть, она может сутками обходиться без сна. Она определенно испытывала пределы своих возможностей. Интересно, какой была бы я, если бы росла, зная о том, кто я? Наверное, тоже постоянно испытывала бы себя. И, наверное, приносила бы куда больше пользы, чем сейчас. Я завидовала выносливости Дэни. У меня не было такого дара. От недосыпания я становилась слабой и злой. Я была не в той форме, чтобы начинать речь о «вставайте плечом к плечу со мной, ши‑ видящие, и мы надерем много‑ много фейрийских задниц». Я потерла глаза. Не удастся мне в ближайшее время растянуться на удобном диванчике.

Я вошла в аббатство через боковую дверь и зашагала к восточному крылу. На полпути к нему я поняла, что за мной кто‑ то идет.

И напряженно улыбнулась, но не сделала ничего, чтобы поприветствовать ее. Я не собиралась начинать спор с Грандмистрис посреди коридора, ведь на звук наших голосов высунутся остальные ши‑ видящие, чтобы внести в разговор свою лепту, а я пока была не готова с этим справляться. Если Ровена хочет войны, то это произойдет на моей территории и на моих условиях. Я сделала мысленную пометку: нужно узнать все, что выяснила Дэни по поводу барьеров. Будет великолепно, если я смогу заблокировать восточное крыло от Ровены и защитить свое маленькое личное пространство в ее аббатстве. Потому что иначе мне ни за что не почувствовать себя в безопасности.

Я шла по тускло освещенным коридорам, вспоминая указания Дэни. И удивлялась тому, что Ровена не приближается ко мне и моему сияющему МакОреолу. Пусть я не оборачивалась к ней, но ни один другой источник света не играл с тенями на каменных стенах, а значит, у нее может быть разве что пара фонариков. Мы не знали, сколько еще Теней осталось в аббатстве. Храбрости бабуле не занимать.

Я вошла в библиотеку, зашагала от лампы к лампе, включая их одну за другой. И с радостью увидела шикарный парчовый диван, на котором можно было подремать.

Как только я избавлюсь от Ровены.

– Не сейчас, старушка, – холодно бросила я через плечо. – Мне нужно поспать.

– Забавно. Несколько дней назад сон был для вас не так уж важен.

Кровь отхлынула от моего лица. Я была не готова к этому столкновению. И, наверное, никогда не буду готова.

– Точнее, сон был последним, что вас интересовало, – напряженно сказал он.

Он злился. Я слышала это по голосу. На что он‑ то злится? Это меня протащило через эмоциональную мясорубку.

Мои руки сжались в кулаки, дыхание стало частым и неглубоким. Сегодня я доверяла ему не больше, чем пару месяцев назад.

– Все, чего вам хотелось, – это трахаться.

Прямо сейчас мне хочется того же, с ужасом осознала я. Его голос подействовал на меня, как афродизиак. Я была влажной. С того самого момента, как он начал говорить. На протяжении двух месяцев я находилась под воздействием сил Фейри, у меня началось сексуальное бешенство, и у меня был постоянный, невероятный секс с ним, я слушала его голос, ощущала его запах. И сейчас, как собака Павлова, я выдала ожидаемую реакцию на привычные раздражители. В присутствии Бэрронса мое тело жадно, нетерпеливо ждало удовольствия. Я вдохнула, поймала себя на том, что стараюсь втянуть в себя его запах, заставила себя прекратить и закрыла глаза, словно могла спрятаться за сжатыми веками от смешной истины: В'лейн и Бэрронс поменялись ролями.

Я больше не была уязвима для чар убивающего сексом принца Фейри.

Моим ядом стал Иерихон Бэрронс.

Я хотела что‑ нибудь ударить. Много чего ударить. Начиная с него.

– Язык проглотили? А жаль, это был великолепный язычок. Я знаю. Он вылизал каждый сантиметр моей кожи. И не раз. – Он почти мурлыкал, но в его голосе чувствовалась сталь, спрятанная под бархатом.

Я стиснула челюсти и обернулась, готовясь к тому, что мне придется на него посмотреть.

Это оказалось хуже, чем я ожидала.

Мой мозг затопили нескромные видения. Мои руки на его лице. Я на его лице. Я спиной к нему. Я верхом на нем, мои ногти, покрытые розовым лаком, длинные и сексуальные, и я обеими руками держу его большой, длинный, твердый… ну да.

Что ж.

Хватит видений.

Я прочистила горло и заставила себя смотреть только в его глаза.

Лучше не стало. Мы с Бэрронсом часто вели безмолвные разговоры. И прямо сейчас он напоминал мне обо всем, чем мы занимались на его огромной кровати в стиле «короля‑ солнца». Напоминал подробно, ярко и в деталях.

Особенно ему нравились наручники. Воспоминаний о его языке у меня было не меньше, чем у него о моем. Бэрронс никогда не предлагал мне поменяться с ним местами, чтобы все было честно, хотя я много раз просила его об этом. Тогда я не понимала почему. Мы оба знали, что такая ерунда, как наручники, не способна удержать то, чем он является. Теперь, когда мой мозг прояснился, я поняла. Этот мужчина никогда не потерпит даже иллюзии чужого превосходства. Он был поведен на контроле. Никогда не ослаблял его. И большей частью именно это жгло меня изнутри, как соль на открытой ране. Все то время, что я провела в его комнате, я совершенно себя не контролировала. Он видел меня в самом беспомощном, обнаженном, уязвимом виде, а о себе не открыл ничего, кроме того что мне удалось против его воли вырывать из его сознания.

Он ни разу не утратил контроля над собой. Ни разу.

Ты говорила, что я стал для тебя целым миром.

«Это была не я. Я была животным». Мое сердце грохотало. Щеки горели.

Ты не хотела, чтобы это заканчивалось.

«А тебе обязательно быть таким уродом, который не может удержаться, чтобы не ткнуть меня носом в мое унижение?»

Унижение? Теперь это так называется? Бэрронс послал мне еще более подробное воспоминание.

Я сглотнула. Да, это я помнила. «Я была не в себе. Иначе никогда бы такого не сделала».

Да неужели? Его темные глаза насмехались, в них я снова требовала большего, говорила ему, что хочу, чтобы это продолжалось вечно.

Я вспомнила, что он ответил: однажды я буду размышлять над тем, можно ли ненавидеть его сильнее.

«Я ничего не понимала. У меня не было выбора». Я пыталась найти слова, которые вернули бы меня на твердую почву. «Это было такое же изнасилование, как то, что сделали со мной принцы Невидимых».

Его сверкающие глаза стали непроглядно черными, непрозрачными, как грязь, видения в них исчезли. Под левым глазом крошечный мускул сокращался и разглаживался, чтобы снова вздрогнуть. Это было равносильно человеческому негодованию.

– Изнасилование – это не то…

– После чего можно встать и уйти, – обрубила я. – Я знаю. И теперь понимаю. Ясно?

– После этого ползут. Вы ползали, когда я нашел вас.

– И что?

– От меня вы ушли. Став сильнее.

– И что? – сквозь зубы процедила я.

Я устала, я нервничала и хотела закончить этот разговор.

– Я решил удостовериться, что мы понимаем друг друга, – отрезал Бэрронс.

Его глаза были опасными.

– Ты сделал то, что должен был сделать, так?

Он наклонил голову. Не кивнул и не покачал головой, и это меня разозлило. Меня тошнило от того, что он никогда мне не отвечал.

Я решила надавить на него:

– Ты сделал так, чтобы я снова могла ходить, и сделал это единственным доступным тебе способом. Ко мне лично это не имело никакого отношения. Ты это пытаешься сказать?

Бэрронс смотрел на меня, и я чувствовала, что где‑ то наш разговор свернул не туда, что все могло бы пойти совсем по‑ другому, но понятия не имела, когда и как упустила нужный момент.

Он наклонил голову еще немного – все‑ таки кивнул.

– Верно.

– Тогда мы понимаем друг друга. Слово в слово, буква в букву, – выпалила я.

– Точка в точку, – сухо согласился он.

Мне хотелось плакать, и я ненавидела себя за это. Ну почему бы ему не сказать что‑ то хорошее? Что‑ то, не относящееся к сексу. Что‑ то обо мне. Почему он преследует меня, только чтобы ткнуть носом в то, что мы побывали в шкуре друг друга? Ну не умрет же он, если проявит немного вежливости и сочувствия?

Куда делся тот мужчина, который красил мне ногти? Тот, кто оклеил комнату моими фотографиями и фотографиями Алины? Тот, кто танцевал со мной?

Жалкая пошлость. Вот все, чем это для него было.

Тишина все длилась. Я попыталась поймать его взгляд. В глазах Бэрронса не было ни единого слова.

Наконец он слабо улыбнулся мне.

– Мисс Лейн, – холодно процедил он, но эти два слова сказали мне о многом.

Он предлагал мне официальные отношения. Дистанцию. Возвращение к тому, что было раньше, словно между нами ничего другого и не было. Вежливый фасад, который даст нам возможность работать вместе, когда придется.

Я была бы дурой, если бы не согласилась на это.

– Бэрронс. – Я скрепила договор. Неужели я когда‑ то говорила этому загадочному холодному мужчине о том, что он для меня – целый мир? Неужели он действительно требовал, чтобы я повторяла это снова и снова? – Почему ты здесь? Чего ты хочешь? – Я очень устала, а наша маленькая схватка отняла у меня последние силы.

– Можете для начала поблагодарить меня.

В его глазах снова застыло опасное выражение, словно он хватался за все возможные преимущества. Он пытался от меня защититься? Это же я показала свою слабость, а не он.

– За что? За то, что ты нашел нечто настолько важное, что на меня нельзя было отвлечься с полуночи Самайна и еще целых четыре дня? Я не собираюсь благодарить тебя за то, что ты спас меня от того, от чего не спас с самого начала. – Возвращаясь в аббатство, я спросила Дэни, когда Бэрронс и его люди меня вытащили. Она сказала, что поздним вечером четвертого ноября. Почему? Где он был, почему не со мной?

Он приподнял плечо, повел им – воплощение грации и силы в костюме от Армани.

– Мне кажется, что вы в порядке. Даже более чем просто в порядке, не так ли? Вы легко прошли через мой барьер. И даже не оставили мне записки у кровати. Как же так, – издевательски протянул он, – после всего, что между нами было, мисс Лейн? – Бэрронс оскалил зубы в волчьей усмешке, обещавшей кровь. – Но разве я услышал слова благодарности за то, что совершил невозможное и вернул вас из состояния при‑ йа? Нет. А что я получил в итоге? – Он холодно смерил меня взглядом. – Вы украли мое оружие.

– Ты совал нос в мой автобус! – нахмурилась я.

– Я буду совать нос куда мне только вздумается, мисс Лейн. Если захочу, я суну его даже в вас.

– Только попробуй. – Мои глаза сузились.

Бэрронс сделал быстрый, дикий рывок вперед, но вовремя взял себя в руки.

Я в точности повторила его движение, даже не задумываясь об этом, словно наши тела были связаны ниточками. Движение вперед, остановка. Я прижала руки к бокам. Они хотели к нему прикоснуться. Я посмотрела на Бэрронса. Его руки тоже были сжаты в кулаки.

Я разжала ладони и скрестила руки на груди.

Он сделал то же самое одновременно со мной.

Мы оба синхронно уронили руки.

И уставились друг на друга.

Молчание затянулось.

– Почему вы взяли мое оружие? – спросил Бэрронс наконец.

От этого вопроса я полностью очнулась. Похоже, моя усталость достигла опасного уровня.

– Оно мне понадобилось. И я решила, что это самое меньшее, что ты мне должен после всего того секса, который получил, – добавила я с легкомыслием, которого не ощущала.

– Думаете, что вам позволено у меня красть? Вы потеряли контроль над собой, девочка‑ радуга.

– Не называй меня так! – Она была мертва. А если бы и не была, я бы сама ее убила.

– И вы это знаете.

– Это ты потерял контроль над собой, – сказала я, чтобы его позлить.

– Я никогда не теряю контроль.

– Теряешь‑ теряешь.

– Не… – Бэрронс осекся и отвел глаза. Затем, словно не в силах поверить, произнес: – Черт возьми, вы так ничего и не поняли?

– А что я должна была понять, Бэрронс? – требовательно вопросила я. Мое терпение, и без того напоминавшее изношенную веревку, лопнуло. – Что мир – поганая штука? Что у тебя отнимут все возможное, если ты это позволишь? Что если ты чего‑ то хочешь, лучше поторопиться это получить, потому что есть вероятность, что кто‑ то другой хочет того же, и, если этот другой сможет тебя побить, он это сделает? Или я должна была узнать, что убивать – это не только нормально, но даже иногда чертовски весело? Вот этот прикол в твоей голове мне понравился. Хочешь поговорить об этом? Поделиться со мной сокровенным? Нет? Я так и думала. А как насчет этого: чем больше оружия, знаний и силы ты можешь получить, любым способом, тем лучше. Лги, мошенничай, кради, все сойдет с рук. Разве не так ты думаешь? Что эмоции – это слабость, а коварство бесценно? Разве я не должна была стать такой же, как ты? Разве не это было целью? – Я уже кричала, но мне было все равно. Я была в ярости.

– Это никогда не было целью. – Бэрронс оскалился, шагая ко мне.

– Тогда в чем смысл? В чем гребаный смысл? Скажи мне, что во всем этом есть хоть капля какого‑ то смысла! – зарычала я в ответ, шагая ему навстречу.

Мы следили друг за другом, как два быка перед схваткой. За миг до столкновения я крикнула:

– Ты помог Большому Г сделать меня при‑ йа, чтобы я стала сильнее?

Голова Бэрронса дернулась, и он остановился так резко, что я врезалась в него, отскочила и упала на задницу. На пол. Снова.

Он смотрел на меня сверху вниз, и на долю секунды я увидела в его глазах совершенно беззащитное выражение. Нет. Он не помогал Большому Г. И не просто не помогал, он… человек, за неимением лучшего слова… который убивал с удовольствием, был в ужасе от одной мысли о таком.

Жуткое напряжение отпустило меня. Дышать стало легче.

Я сидела на полу, слишком обессиленная, чтобы встать. Повисла долгая, напряженная тишина.

Я вздохнула.

Бэрронс втянул в себя воздух. Медленно выдохнул.

– Я бы отдал вам оружие, – сказал он наконец.

– Может, мне стоило просто попросить, – мрачно отметила я. – Но тогда ты, возможно, начинил бы оружие чем‑ то смертельно опасным, как Сферу, и в этом снова обвинили бы меня, – не удержавшись, добавила я.

– Я ничем не начинял Сферу. Я купил ее на аукционе. Кто‑ то меня подставил.

В его словах не было жара и убедительности, и я ему почти поверила.

Снова долгая пауза.

Сбросив с плеча сумку, Бэрронс уронил ее к моим ногам. Это оказался мой рюкзак.

– Где ты его взял? Я не нашла его в комнате, когда собиралась уходить и искала его. – Мне было интересно, куда он делся.

– Нашел здесь, в аббатстве, пока ждал вашего возвращения.

Я нахмурилась.

– И как давно ты здесь?

– Со вчерашней ночи. Вчера я провел весь день, пытаясь вас найти. Но к тому времени, как я проследил ваш путь до аббатства, вы снова ушли. Было проще остаться тут и ждать вашего возвращения, чем тратить время на поиски.

– А твой любимый значок не работает? – Я потерла затылок там, где Бэрронс оставил свою загадочную татуировку. Ту, которая подвела меня, когда я больше всего в ней нуждалась.

– Я определяю общее направление, но не могу уловить четкие координаты. И не мог с того момента, как были разрушены стены. Теперь, когда реальность Фейри столкнулась с нашей, знак работает скорее как компас, а не как GPS.

– МФП. Я называю их Межпространственными Фейрийскими Порталами.

Он слабо улыбнулся.

– Забавная вы девушка.

Мы снова влипли в неуютную долгую паузу. Я посмотрела на него. Он отвел глаза. Я пожала плечами и тоже отвернулась.

– Я не… – начала я.

– Я не… – начал Бэрронс.

– Как мило, – прервал нас В'лейн. Его голос появился раньше, чем он сам. – Прекрасная иллюстрация человеческой домашней идиллии. Она на полу, он возвышается над ней. Он ударил тебя, МакКайла? Скажи только слово, и я убью его.

Мне не нравилась мысль о том, что В'лейн может болтаться поблизости, невидимый, и подслушивать нас. Я с яростью уставилась на него, когда он появился. Моя рука скользнула под плащ, к ножнам под рукой, в которых я носила копье. Копья не было. В'лейн никогда не оставлял мне копья, если был рядом, но всегда возвращал его, когда уходил. Я ненавидела эту его способность отнимать мое оружие. А что, если он не вернет копье? Что, если решит оставить его для своей расы? Если бы В'лейн захотел, копье и меч оказались бы у него еще несколько месяцев назад. «Но на этот раз он снова вернет мне копье, – холодно подумала я. – Иначе всемогущий детектор ОС пошлет его куда подальше».

– Как будто тебе это под силу, – сказал Бэрронс.

– Возможно, нет. Но мне нравится сама мысль об этом.

– Возбуждаешься, Колокольчик?

Я встала.

В'лейн рассмеялся, и этот звук был ангельским, небесным. Пусть он больше не мог влиять на меня с помощью сексуальности, все равно он был полон «иномирных» штучек. Царственный, великолепный, он всегда был слишком прекрасен, чтобы это можно было выразить словами. Сейчас он полностью изменил свой имидж, таким я его еще не видела, но и этот наряд подчеркивал его золотое совершенство. Как и Бэрронс, В'лейн был одет в элегантный темный костюм, крахмальную белую рубашку и кроваво‑ красный галстук.

– Найди себе стилиста! – зарычал Бэрронс.

– А что, если мне понравился твой стиль?

– Ты решил, что, если будешь выглядеть, как я, она и с тобой станет трахаться?

Я вздрогнула, но моя реакция не шла ни в какое сравнение с реакцией В'лейна.

Я замерзла на миг, застыла, как Железный Дровосек без смазки. Потом все мое тело содрогнулось и на пол посыпались осколки льда. Я шагнула вперед, оставляя за собой ледяной след. Вся библиотека – мебель, книги, пол, лампы, стены – сияла, покрытая тонким слоем льда. Лампы лопались одна за другой.

– Хватит! – рявкнула я, и мое дыхание замерзло в воздухе. – Прекратите, оба. Вы крутые парни. Это понятно. Но я устала и мне осточертело. Так что говорите, зачем пришли, не выпендриваясь, и убирайтесь отсюда к чертовой матери.