К. Х. Гуннарсон

ДИКАЯ ОХОТА И НЕИСТОВОЕ ПОЛЧИЩЕ В ФОЛЬКЛОРЕ

Кведульф Хаген Гуннарсон, из независимого языческого журнала «Горный Гром», выпуск 7, зима 1992
(впервые прочитано как лекция в Кембриджском Фольклорном Обществе в доме доктора Х.Р. Эллис-Дэвидсона)

(С) перевод svart_ulfr

" В то время, когда сильны порывы зимнего ветра и горят рождественские огни, на землях от Скандинавии на севере до Швейцарии на юге, лучше оставаться за крепко закрытыми дверями, избегая темных лесных дорожек и диких пустошей. Те же, кто путешествует в рождественскую ночь, могут услышать внезапный шум в вершинах деревьев - звук, который мог бы быть ветром, хотя остальной лес все еще погружена в тишину. Но после воздух наполняется собачьим лаем, криками охотников позади " Wod! Wod! ", человеческим голосом, кричащем сверху " Midden in dem Weg" и сонм диких душ несется вниз, и огонь рвется из глаз черных собак и с копыт черных лошадей.

Опытный путешественник падает сразу на середине дороги, лицом вниз. Если ему повезет, то с ним ничего не случится, - он лишь почувствует холодные лапы собак, переступающих через его тело. Менее удачливых сметет с земли, и они очнутся далеко от своего дома, или даже останутся мертвыми позади неистового полчища. Те, кто участвует в этой охоте, могут оказаться дома с куском человеческой плоти – их долей добычи. Это - Дикая Охота германского фольклора. Она известна под многими именами – «Армия Вутана» или «армия Вуета» в южных частях Германии, «семья Арлекина» во Франции, Oskorei в Норвегии, Odensjakt в Дании и Швеции - но в основе своей описание практически неизменное. Слышны громкий шум, лай и крики, когда черный наездник на черной, белой, или серой лошади мчится по воздуху вместе со своими собаками, сопровождаемыми призрачным воинством. Наездник появляется иногда без головы. Иногда, особенно в Верхней Германии, на телах призраков явственно видны полученные в сражении раны или же признаки насильственной смерти. От копыт и глаз животных исходит огонь. Лошади и собаки могут быть двух - или трехногими. Часто в процессии видят недавно умершего знакомого человека. Дикая Охота всегда представляет собой угрозу для человека, который встречается на ее пути, хотя иногда она оставляет после себя дары.

Первое подробное описание процессии призраков было написано в Париже, в январскую ночь 1092 года (Ordericus Vitalis). Священник Уочлин (Wachlin), возвращаясь из дома больного, увидел толпу во главе с огромным воином, державшим в руке огромную дубину. Следовавшие за ним плакали и стонали из-за своих грехов; затем появилась толпа носильщиков с гробами на плечах - священник считал приблизительно 50 гробов. Там были женщины и священники, сидевшие на седлах с пылающими гвоздями, пронзавшими их. Священник знал многих из этих людей, которые умерли недавно. Он заключил наконец, что он видел " семью Арлекина" (" familia Herlechini"), о которых ему многие рассказывали, но в кого он никогда не верил: Теперь он действительно видел мертвых.

Понятие " wotigez her" используется в средневековой немецкой «Песне о Роланде», чтобы сравнить войско сарацинов одновременно и с дьявольскими полчищами и с воинством библейского Фараона. В XIII веке Diu Urstende, евреев, которые приехали, чтобы захватить Христа " с копьями, мечами, и стрелами", называют " daz wtunde her". В произведении начала XIII века «Мориц фон Краон» (" Moriz von Craon") тяжело раненый герой появляется в спальне своего пленника, который говорит его жене, " дьявол неподалеку от нас... или «the wutende her» ". В произведении «Von zwein Gesellen» Рудигера фон Мунре (Rudiger von Munre) формула присяги звучит как " by deus... and by wutungis her".

Поэма «Alamannic» 1300 года сравнивает звук грома в воздухе, прокатившегося через горы и долины, с вооруженными всадниками и туманом, в котором едет " daz wuotes her". Средненемецкая «Nachtsegen» (XIII – XIV вв.), средневековая немецкая версия заговора " от упырей и призраков / и от длинноногих тварей / и от вещей, наносящих удар в темноте / добрый Господь, защищает нас" содержит просьбу к Богу и Святому Духу, чтобы защитить просящего от " всех чудовищ... от Труттана и вутана (Truttan и wutan), / от wutanes her и всех его (или их) людей". В рыцарском романе о принце Брауншвейгском герой видит " Одина (daz woden) здесь, / где имеют прибежище злые духи".

Йохан Гайлер фон Кайзерберг (Johann Geiler von Kaiserberg) писал в 1516 году в Страсбурге: " те, кто умирает прежде того времени, которое установил для них Бог, как те, кто поступил на военную службу, или те, кто повесился или утонул, не получают покоя после смерти до тех пор, пока не наступает то время, которое для них установил Бог, и затем он поступает с ними сообразно своим благочестивым замыслам". Его современник Кизат (Cysat) добавляет несчастный случай и войну как причину для того, чтобы попасть после смерти в Неистовое Полчище. Джакоб Трош (Jakob Trausch) пишет для страсбургской хроники 1516 года: " не только в этом году, но также и прежде, за много лет, каждый слышал о явлении, называемом Wuetten-Hor во всех странах, особенно в Эльзасе, Бриесгау (Breisgau), и в других места, которое видят не только ночью, но также и днем, в лесу и горах. Ночью они мчались по полям с барабанами и трубами, также и через город с громкими криками и с огнями... во Фрайбурге (Freiburg) женщина видела своего мужа, который погиб на войне, и поэтому он был в этой орде, к нему, его голова была раздроблена, и когда она подбежала к нему, его голова отвалилась окончательно". Поэма Ганса Сака (Hans Sachs) «Das wutend heer der kleynen dieb» (1539) описывает Неистовое Полчище в ужасающих подробностях деталях, с воронами, летящими над ним колеблющимися выше и клюющими глаза мертвых, до последнего " там позади находился человек, повесившийся в этот самый день, у него все еще были глаза и он смотрел на меня".

Процессия мертвых, как этого можно было бы ожидать, тесно связана с предчувствием смерти. В хронике Schwabian Zimmerische (1564-76) описано, как дворянин фон Секендорф (von Seckendorf) видит ужасный характер его собственной смерти, и это было связано с Неистовым Полчищем, которое видели за год до того, как он на самом деле умер. Норвежские oskorei или останавливается в местах, где кто-то был или должен быть убит, подобно Балтийским оборотням, описанным Олаусом Магнусом в «Historia de gentibus septentrionalibus» (1555), которые, как oskorei, появляются незваными, выпивают все пиво и мед в погребах, и чей визит на Рождество также предвещает смерть в приближающемся году. В Англии Дикая Охота прибывает, чтобы преследовать злые души; в Ютландии появление Охоты предсказывает войну, в Западной Ютландии, когда Охота проходит через дом, это считается признаком большой беды (Olrik, " Odinsjageren i Jyland", Dania VIII, p. 146). Ландстад (Landstad) сообщает, как Тор Телемаркер (Telemarker Tor)видел " Aasgaardsreiden" с, которой ехал его брат Гредгард (Gredgard). Он поспешил к брату, но обнаружил его сидящим и " мертвым как палка или камень" (Norvegs Folkslagsminne 13, p. 17).

Ясно, что в представлениях континентальной Европы, эта армия была прежде всего армией призраков, но также, возможно, имела другие особенности. Использование термина " wutendes heer", чтобы охарактеризовать нападение армии фараона на израильтян, сарацинов, нападающих на армию Карла Великого, и евреев, нападающих на Христа, предлагает, что фраза была привязана к образу воинства, враждебного христианству - воинству, воплощающий активные силы тьмы, которая также появляется в произведении Das Vä terbuch (поздний XIII век) как «дьяволское " wutendez her"». Возможно, было бы слишком смело предполагать, что это – сохранившиеся воспоминания о явлении, которое явилось итогом демонизации христианством некоторых элементов германского язычества, однако, кажется очевидным, что этот термин имел весьма определенный подтекст вне простого непереносного значения " неистовое полчище", который в свою очередь поддерживает интерпретацию ранних фольклористов, таких, как братья Гримм, что это " wutendes heer", возможно, первоначально было " Wotan's Heer", где имя божества " легко... было спрятано в родственном глаголе" (Teutonic Mythology, vol. III, p. 920). Близкое подобие родительного падежа " Wutanes her" и номинативное " wutendes her" делает вероятным предположение, что имя языческого Бога, возможно, легко ассимилировалось в менее выразительное словосочетание, поскольку вера в него забыта - хотя он и продолжает появляться и как " Wuotung" в «Nachtsegen» и у Рудигера фон Мунре (Rudiger von Munre), и как " Wuot". Обе формы, согласно Кизату (Cysat) используются в Швейцарии: Wuttjns Heer, Guttisheer, Guttjns heer. Изменение начального «В» на «Г» зафиксировано в личных именах, как потеря и «–эн» в родительном падеже, в «Godesberg» на Рейне (от Godansberg, Wodansberg). На Эльбе стоящую во главе Дикой Охоты женщину называют Fru Wode или Fru Gode; Дикая Охота, как также говорят, является во главе с фрау Годеном (Frau Gauden) в Мекленбурге (Mecklenburg) (Lisch, Mecklenburger jahrbuch, 8, 202-5). Братья Гримм также предлагает, что «Hackelberend» (Вестфалия) может интерпретироваться как " носящий плащ" и употребляться как другое имя Вотана (Teutonic Mythology III, p. 923). В 1666, шведский Йоганнес Шеффес (Johannes Scheffes) упоминает ночное воинство призраков хозяина в связи с Одином и идентифицирует это с немецким Wutensher.

Древние норвежские представления не знают ни охоты Одина / Неистового Полчища, ни Дикой Охоты, но есть некоторые описания, которые могут быть связаны с теми же самыми исходными верованиями. Призрак Gandreidh, описанный в «Саге о Ньяле» CXXV имеет близкое сходство с Неистовым воинством.

«В Дымах, на Поприще, жил Рунольв, сын Торстейна. Его сына звали Хильдиглум. В ночь на воскресенье, за двенадцать недель до зимы, Хильдиглум вышел из дому и услышал сильный грохот. Ему показалось, что земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Этот человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руках у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису:

Скачет мой конь —
Влажная челка,
Иней на гриве,
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси —
Огонь на ветру.
Козни Флоси —
Огонь на ветру.

Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Хильдиглум поехал и рассказал ему.
— Ты видел призрак (Gandreidh), — сказал Хьяльти. — Это не к добру.»

(С) Перевод М.И.Стеблин-Каминского, стихи в переводе О.А.Смирницкой и А.И.Корсун, поhttps://norse.ulver.com/texts/njala.html

Комментируя эту часть текста, Финнур Йонссон (Finnur Jonsson), говорит, что тут " нельзя не думать об Одине", хотя и не объясняет, почему. Сам Один хвастается тем, что знает чары

Знаю десятое, —
если замечу,
что ведьмы взлетели,
сделаю так,
что не вернуть им
душ своих старых,
обличий оставленных. (" Речи Высокого" 155).

Ведьм также называют " ночными всадницами" (mirk-riders, скандинавское myrkrið ur) (Harbardhzliodh 20) и " вечерними всадницами" (evening-riders) (Helgakvidha Hjorvardhzsonar 15), хотя эти названия могут относиться к магическому обряду ведьминого «полета», а не к дикой скачке по воздуху, подобной " Darradhrljodh" валькирий перед битвой Clontarf (сага Brennu-Njals, ch. 157).

Процессии несвоевременно умерших не появляются в древних норвежских источниках; однако это можно частично объяснить верой в Вальхаллу, где идет постоянное сражение, убитые в котором волшебным образом воскресают, и вечно продолжают свою борьбу. Будучи определенным образом ограниченно своим собственным полем битвы и, позже, Вальгаллой, Неистовое Полчище для своих поездок должно было дожидаться ночи. Потом, даже если фольклорная традиция Неистового Полчища мертвых, возглавляемого Одином или иного, и существовала в «эпоху викингов», ни в коем случае не обязательно, что она была бы зафиксирована в сводах Старшей и Младшей Эдды, которые в значительной степени имеют дело с определенными мифическими событиями. Средневековая норвежская баллада " Draumkvaede" или, в некоторых версиях, " Draugkve'en", действительно кажется, описывает нечто близкое Неистовому Полчищу:

" С севера прибыло воинство, я думал, это было худшим. Впереди ехал Грутте (Grutte) Седоборобый на черной как уголь лошади" (Landstad, Norske Folkeviser).

Другая версия баллады описывает Грутте Седобородого как носящего черную шапку. Кнут Листел (Knut Liestö l) предполагает, что эта фигура может вполне быть «выжившим и демонизированным» Одином, сравнивая его прозвища " Hö ttr" (Шляпа), " Sidhhö ttr" (Широкая Шляпа), и " Harbardhr" (Инеистая Борода) с описанием Грутте Седобородого, интерпретируя имя " Grutte" как производное от корня, означающего " смотреть сердито, свирепо; иметь сердитое или сумрачное выражение в глазах".

(" Draumkvaede", Studia Norvegica 3, 1946, pp. 70-1).

Самые ранние находки, которые имеют отношение к Неистовому Полчищу - вера в камень Туны (Tune stone), который поставлен в память о человеке по имени Woduridar.

Были предприняты усилия, чтобы связать это имя с Одином, или интерпретировать его основываясь на культе. (Eike, " Oskorei og ekstaseriter", Norveg 23, 1980, стр 281-2), и " неистовый наездник" мог конечно быть интерпретирован как видоизмененное Неистовое Полчище, но общая нехватка данных, окружающих " Woduridar" оставляет все такие теории лишь в качестве предположений.

Описание странной процессии, подобной охоте, сначала появляется в Англии, в хронике Питерборо (Peterborough Chronicle) в 1127 году.

" Тогда вскоре после того многие люди видели и слышали охоту с множеством охотников. Охотники были черными, большими и ужасными, они ехали на черных лошадях и черных оленях. Их собаки были черными, широкоглазыми и ужасными. Их видели так же и в городе Burch и во всем лесу от того города до Стэнфорда, и ночью монахи слышали звуки их сигнальных рогов. Заслуживающие доверия люди, слышавшие их ночью, сказали, что в этой процессии могло быть приблизительно двадцать или тридцать трубивших в рога. Их видели и слышали в период Великого поста Пасхи. Тогда они пришли; когда они исчезли, мы не можем сказать. Лишь Бог это знает"

Трубящие в рога черные люди с широкоглазыми собаками полностью характерны для " Неистового Воинства", хотя хроника не дает определенного названия для этого явления.

После этого описания, упоминание призрачной охоты не появляется до фольклорных собраний девятнадцатого столетия. К тому времени, однако, этот мотив кажется полностью разработанным. Жаклин Симпсон (Jacqueline Simpson) так говорит об этом: "..мы можем благополучно предположить, что в 1840-ых эти сюжеты еще были известны... поиски самых старых из известных нам рассказчиков, которые пользовались своими детскими воспоминания о том, что им рассказывали их родители, убеждают нас в том, что приведенные здесь истории, представляют собой более чем 200-летнюю устойчивую традицию". (Scandinavia Folktales, p. 7). В Северной Германии, Дании, и Швеции, Дикая Охота, занимает все более устойчивую позицию, заменяя Неистовое Полчище, описанного Scheffes в 1600-ых; в Норвегии мотив именно Охоты практически неизвестен. " Wilde Jagd" описанный Flö rke в Ростоке (Rostock), 1832, имеет аспекты обоих.

"...Дикая Охота, также называемая «Неистовым Полчищем», в Мекленбурге - явление, о котором я слышал много рассказов в детстве и позднее. Наши крестьяне... были столь единодушны в своем страхе перед Дикой Охотой, что они только с дрожью осмеливались идти на работу вечером. Сначала слышали лай собак, грубые и прекрасные голоса, сменяющие друг друга; по мере того, как они приближались, люди видели множество горящих углей, летящих по воздуху, и затем, если к тому времени люди не убежали, рев целого воинства, полный ужасающей ярости, лай, звуки охотничьих рогов, и среди всего этого - звук тяжелого дыхания. В пору моей юности это считалось совершенно обычной вещью, что они были древними рыцарями-разбойниками (robberknights), не получившими в могиле отдыха, кто не имел никакого отдыха в могиле, и иногда скакавшими по небесам вместе со своими охотничьими собаками, которые сопровождали их и при жизни; набожный священник сказал мне, однако, что это не был никто иной, как Дьявол собственной персоной, с несколькими злыми ангелами, которые развлеклись, пугая людей. Дьявол взял для этого обличье старого бога язычников Водана, в котором ему прежде поклонялись в этих странах, откуда также происходит название Wohl, который является искаженным от «Водан»".

Мотив, что во главе Охоты стоит дворянин, обреченный за свои грехи, обычен и для Скандинавии и для Германии. Характерный пример – история Рюгена (Rugen): великого принц, любившего охоту больше всего на свете. Когда пастух срезал кору с дерева, чтобы сделать дудочку, принц в наказание обмотал поврежденный участок дерева его кишками. Крестьянина, который убил оленя, поедавшего его зерно, принц приказал привязать к оленю и отпустил зверя в лес на свободу, что повлекло за собой смерть крестьянина, избитого и искалеченного. " За такие жестокие дела этот чудовищный человек в конце концов получил плату, которую он заслужил" / Он сломал шею на охоте, " и теперь она - его наказание после смерти, ибо он не имеет никакого отдыха в могиле, но должен целую ночь напролет охотиться, как дикий зверь. Это случается каждую ночь, зимой и летом, с полуночи до рассвета часа перед восходом солнца, и люди часто слышат его крик: 'Wod! Wod! Hoho! Hallo! Hallo! ', но его обычный крик - 'Wod! Wod! ' и от этого его самого называют 'der Wode' во многих местах" (Jahn, Ulrich. Volkssagen aus Pommern und Rü gen, pp. 4-5).

Различные немецкие, шведские и датские истории этого рода явно являются средневековыми или постсредневековыми по своему происхождении, и несут в себе наложение более позднего социального комментария на оригинальную легенду. Предводитель Охоты - почти неизменно носитель высокого социального статуса, или человек, который так или иначе злоупотребляет своими привилегиями, или передает охоте некоторый элемент богохульства: охота в воскресенье или произнесение какой-то фразы, например " пусть Бог остается на своих небесах, а мне оставит мою охоту".Не подвергаясь земному правосудию, они оказываются наказаны в загробной жизни. Такие рассказы укрепляли в крестьянине чувство добродетели, в отличие от наделенного властью " злого" народа; в качестве основной элемента в сверхествественной легенде, они также выражают иначе некоторую враждебность к и, возможно, страх по отношению к настоящим охотам знати в лесах. Кажется, есть некоторый прогресс в изменении от призрачной процессии к орде охотников, которая, в зависимости от единственной, известной, имеющей имя фигуры, в конечном счете становится отдельной охотой, которая часто (хотя не исключительно) появляется в шведских и датских легендах.

Разновидность Дикой Охоты, в котором охотники преследуют некую сверхъестественную женщину, известна от Швеции до Тирольских Альп, и сначала появляется в германских странах как часть немецкой героической литературы Высокого Средневековья, в Ecken-Lied. Основная мотив различим в этом шведском рассказе.

" Мои отец и дед однажды охотились в лесу Cольруд (Solerud). Тем вечером они услышали странный лай; одна собака, лаяла очень пронзительно, а еще две лаяли более глухо..... Вдруг мимо людей пробежала женщина развивающимися за спиной волосами. Затем появилась собака, та, что лаяла очень пронзительно, и затем две другие собаки,. Вскоре после этого появился вооруженный человек с рыжими волосами и бородой. Он тотчас же только пошел вперед. Отец сказал, что это было охотой Одина".

(Simpson, Scandinavian Folktales, p. 226. Collected in 1944 from an informant born in 1860).

Женщина в разных землях лесной дух (Германия или Швейцария), русалка (Западная. Ютландия), одна из " народа hulder" (Швеция), или эльфийка (Дания). Охотник, преследующий эту женщину всегда появляется как одинокая фигура. Тема этой сверхъестественной охоты, кажется, имеет некоторую связь с проклятым лордом, ведущим группу охотников. Рыжие волосы и борода Одина из этой шведской легенды кажутся более типичными для древнего норвежского Тора (хотя Одина также называют " Raudhgrani" - " Рыжебородый"). Келандер (Celander) (" Oskoreien ok beslä ktade fö restä llningar, " Saga och sed 1942, p. 155), предлагает, что это - независимая традиция, с охотой Одина на лесных духов, независимая от известной охоты Тора на троллей. Особенно отмечается то, что Тор убивает гигантских женщин. В «Песне о Харбарде» 23 Тор сам хвастается тем, что

На востоке я был,
там истреблял я
злобных жен турсов,
в горы бежавших;
когда б то не сделал,
разросся бы род их
и в Мидгарде люди
жить не смогли б.

Хотя имеется некоторое количество версий, позволяющих провести ассоциацию между преследованием Тором великанш и преследованием более поздним охотником сверхъестественных женщин, однако, учитывая более широкое распространение последнего сюжета, предложение Келандера (Celander) о том, чтобы эта версия Дикой легенды Охоты могла быть независимой традицией, вполне вероятно. Если охота за лесным духом или русалкой действительно берет свое начало в совершенно ином источнике, нежели крупномасштабная охота мертвых, которые однозначно являются более поздней версией исходной процессии мертвых, то ассоциация с Одином может быть простым продуктом естественного путаницы между двумя типами сверхъестественных охот.

Личность предводителя Охоты изменяется в зависимости от места. Часто орда призраков связывается с исторической или легендарно-исторической фигурой. Гервазиус фон Тиллбури (Gervasius von Tillbury) в 1211 году называет короля Артура предводителем Дикой Охоты. В Lausitz и Orlagau, это – Дитрих Бернский (Dietrich von Bern) - Теодорик Великий германских легенд. Карл Великий во Франции, Чарльз V (народная этимология превратила " Charles quint" в " Hellekin, " что демонстрирует в XIV-ом столетии " " Exposition de la doctrine chretienne"); "); в Дартмуре, сэр Фрэнсис Дрэйк; в Зеландии - Король Волдемар; в Ютландии – Кристиан II; в Норвегии tее возглавляли Сигурд Свейн и Гуро Риссерова (Guro Rysserova) (" Хвост лошади Гудрун" -??) – Сигурд Убийца Фафнира (Sigurdhr Fаfnisbani) и Гудрун (Gudhrun Gjгkadottir) из преданий Эдды. В Средней и Верхней Германии, человека, который идет перед Воинством, называли " честным Экхардтом" (" der trewe Eckhardt."). Гримм идентифицирует эту фигуру как Экхардта (Eckhardt), придворный(???) (chamberer) Кримхильды в Песни о Нибелунгах (Nibelungenlied (III, p. 935)), и в Heldenbuch, он, как говорят, едет отдельно от Охоты, чтобы предупредить людей, очень поскольку он делает это в интересах самой Охоты. В 1534 Экхардт даже вошел в пословицу: " Du thust wie der trewe Eckhart, der warnet auch jederman vor schaden" (" Вы действительно подобны верному Экхардту, который также предупреждает каждого об угрозе"). Некоторые из имен встречаются только в легенде о Дикой Охоте, как, например, рыцаря Эльке из Хрейфенхагена (Alke of Greifenhagen), графа фон Эбернбурга из Забелсдорфа (Zabelsdorf,) и Ганса фон Хакеленберга (Hans von Hackelnberg/Hackelberend) из Вестфалии. Самые общеупотребимые названия, однако, имеют происхождения от корня *wodh-: так, в Швабии, " армия" называется " Wuotes Here" (Zimmerische Chronik); на Рюгене " охотник" - " der Wode"; в Средней Германии бытует название " Wutan", а конструкция и передающий " wutanes her" была уже упомянута.В Вестфалии сохраняется название Woenjä ger, вдобавок к более сложным формам Hodenjä ger и Bodenjä ger; в северной части Ютландии имеется Wojensjaeger, Uen, Uensjaeger. В Швеции, мы имеем Odensjakt, во главе с Oden, идентифицированным как древний король, обреченный блуждать по миру в наказании за его грехи (в Варенде (Varend), или как меткий стрелок, который охотился в воскресенье.

Название Wodan или Wod не появляется в Нормандии, Англии, или, что удивительно, в Норвегии. Однако, Сигурд подвергся любопытному изменению в норвежском фольклоре, посвященном oskorei. Практически все немецкие и скандинавские легенды, в которых Сигурд фигурирует, показывают его как юным героем, обреченным на несвоевременную смерть. Изображение этого героя на церковных столбах в Hylestad показывает его как безбородого; если Сигурд с рунического камня Ramsundberget и изображен с бородой, то его борода очень коротка, в отличие от длиннобородого кузнеца Регина на том же изображении. Однако исследования M.B. Ландстада (Landstad) (Norsk Folkeminnelags skrifter 13, 1926) показывают, что Сигурд Свейн является ужасающе старым и дряхлым, находится на грани слепоты, так, что когда он должен видеть, его глаза открывают с помощью крюка. Старика с явными внешними недостатками едва ли можно уподобить молодому герою Сигурду Фафнирсбани, хотя баллада о Сигурде Свейне относительно предана в «Саге о Вельсунгах»: он, однако, замечательно подобен благочестивому патрону и предку Сигурда, «из времен Одина», который также известен как Bileygr (" Плохо видящий"), Herbundi ((" Army-Blind", " Слепой воин"), и Helblindi (" Смертельно-слепой"), что наводит на мысль, что норвежская народная традиция, возможно, заменила имя божества на имя последующего героя.

Иная версия легенды - то, что связалось с женщиной Прехтой/Хольдой/Холле (Perchte/Holda/Holle) (в Германии) или Фрейн/Фреки/Фрик/Фрейей (Frien/Freki/Frik/Freja) (Швеция, Северная Германия). Как и мужские фигуры, обсужденные выше, Прехта (Perchte) или Хольда (Holda) ведет поезд душ. Однако, ее свита - иногда и маленькие дети; она также крадет детей. Она также контролирует поведение женщин: она наказывает женщин, которые не закончили прясть к определенному часу ночи, или тех, кто прядет в запретный для этого день. Она часто дает подарки детям, чего ее мужские эквиваленты не делают. Особенно в Австрии и Скандинавии, образ женщины, делающий подарки в Сочельник, которая может быть или доброжелательной дарительницей подарков, или внушающим страх демоном, - Святой Люцией (Lucia), которая также связана с использованием звериных масок. В Австрии, она - Spillalutsche, " Spindle -Lucia", которая наказывает детей и прядильщиц с помощью раскаленных катушек. В Шлезвиг-Гольштейне фигуру Хольды (Holda) показывают с коровьей шкурой и рожками (судя по изображениям на некоторых из скандинавских рунических камней), и при отмечании дня святой Люции используют голову или ноги коровы (Liungman, Waldemar, Traditionswanderungen Euphrat-Rhein, part II. FF Communications 119, 1938, pp. 654-55). Это имеет определенное сходство с норвежским образом Гуро Риссеровы (Guro Rysserova), которая спереди выглядит как женщина, но имеет лошадиный хвост.

Дикая Охота или Неистовое Полчище появляется в разное время года, часто замечаемого весной и осенью, но самый общераспространенное и характерная пора для встречи с ним повсюду - сезон Рождества. Это характерно для германской традицией в целом: Рождество - сезон, в который и сверхествественные преследования и посещения всякого рода являются самым обычным делом. Преследование людей Торольвом в «Саге о Людях с Песчаного Берега» происходили именно в Рождество, равно как и смерть Глама в «Саге о Греттире». В народных рассказах всех скандинавских стран фигурируют в историях о Рождестве фигурируют тролли или эльфы, способные изменять облик, особенно в Исландии, где общая тема - сверхествественный посетитель, угрожающий женщинам, которая должны оставаться дома, чтобы уберечься от него в Сочельник. Кристофер Арнольд (Christopher Arnold), пишущий в 1674, не упоминает " не добрых и не злых духов, особенно много которых находится в воздухе накануне времени святого Рождества Христова; и называются они " Juhlafolker, " то есть, " Народ Рождества". Это название подозрительно похоже на старое норвежское " joln" для " богов" (в " Haleygjatal" skaldaspillr Eyvindr), которое оба Магнуссона (Magnusson) (p. 433) и Faulkes (Edda, p. 134), интерпретируют как получаемый из jó l, " Рождества". Oskorei также называют julereien или juleskreien.

Другой являющийся общим для легенд о Дикой охоте мотив – воздействие ее на людей. Встреча с множеством мертвых часто может нести опасность или даже привести к смерти. В Zimmerische Chronik, один человек после встречи с призраками заболевает, также воздействует Охота и на другого. В Померании и Вестфалии Охота грозит повстречавшимся с ней путникам смертью. Мотив человека, который был взят Охотой и перенесен в другое место особенно часто встречается в Германии и в Норвегии. Любопытна и уникальна разновидность этих представлений из Норвегии, - люди переживают своего рода «выход» из своего тела, лежащего как мертвое, а их души путешествуют с Oskorei, как Ландстад описывает: " Она упал навзничь и лежал всю ночь как будто она была мертва. Это сделали с ней Asgardsreid. Когда женщина проснулась, она рассказать, как скакала с ними, так что искры летели из под лошадиных копыт". В Померании закрывают двери, для того, чтобы Охота не унесла детей; в Bohuslä n было сказано, что «Один забирает с собою детей».

Во многих сказках о Дикой охоте описаны наказания тех, кто насмехается над нею, как в Neuvorpommern, где " мальчик Миллер стоял перед мельницей, когда Дикая охота проскакала рядом. «Возьмите меня с собой!». – крикнул парень. " Только половину” – ответил Один, и как только он исчез, у мальчика появились литые ноги. Он пытался избавиться от них всеми доступными способами, но у него ничего не получилось.. (Jahn, Volkssagen aus Pommern und Rugen, pp. 7-8)Варианты этой истории повторяются несколько раз в Северной Германии.

Однако же те, кто помогает Охотнику или членам его свиты, однако, часто бывают награждены подарками. Например, в Страссбургской Хронике женщине Фрайбург который перевязала раны своего покойного мужа, была подарена «большая золотая голова, из которой она должна пить... женщина держала голову в руках, и ничего с ней случилось. Впоследствии было обнаружено, что эта голова не несет в себе никакого вреда. Дьявол, безусловно, украл ее где-то». Те, кто придержит собак датского Вольмара часто дают бесполезные безделушки, которые позднее превращаются в золото. В Северной Германии есть аналогичные истории о собачьем поводке, упавшем с лошади Дикого Охотника и превратившимся в золотые слитки (Jahn, p. 12). Другой вариант этой истории из Северной Германии из коллекции Яна (Jahn), где человеку, приглашенному на охоту, по завершении дается лошадиная нога со словами: " Вот кое-что тебе от нашей охоты! ", но на следующий день лошадиная нога становится золотой (p. 30).

Хотя нужно быть безрассудным человеком, чтобы помешать Дикой охоте, только по-настоящему мужественные выживают, когда Охота проходит мимо них. В Local Traditions of the Quantocks" (Folklore XIX, 1908, p. 42) Уистлер рассказывает о том, как один человек " осмелился пересечь путь в темноте, и обогнал Дикую Охоту, когда она прошла у него над головой. И когда он посмотрел на нее, там был сам Дьявол в окружении собак и верхом на большой свинье. Что еще хуже, дьявол остановился и заговорил с ним. " Славный малый" -, сказал он, " хороши ли у вас посевы? ", Человек страшно испугался, но зная, что он должен дать хоть какой-то ответ, ответил: " Эх, слава Богу, посевы достаточно хороши! " И это спасло его, потому что дьявол не может слышать имени Господа, отчего и он сам, и его собаки исчели во вспышке огня. В другой известной мекленбургской легенде Охотник принимает участие в состязании по перетягиванию веревки с крестьянином, которого он встречает на пути, но человек достаточно умен, чтобы привязать связать веревку к дубу, так что Wod не может утащить его в воздух. " Ну, перетянул! " - сказал охотник, " многих людей, проигравших мне, я сделал своими, ты первый, кто когда-либо одолел меня, ты должен получить свою награду". Он дарит крестьянину кровь и заднюю четвертину добытого им самим оленя, которые превратились в золото и серебро, когда крестьянин достиг своего дома(Grimm, III, pp. 924-925).

Хотя эти сказки и изображают Охоту как нечто сверхъестественное как, были также и попытки интерпретации легенды с точки зрения природных явлений. В конце XIX и начале XX века, Дикая Охота часто сравнивается с зиминим бурями. Более правдоподобное объяснение была предложена датским ученым H. F. Feilberg: в " Hvorledes Opstar Sagn i Vore Dage" (Dania II, 198294, p. 121) он описывает, как однажды вечером возле Оденсе, он услышал шум и звуки, похожие на лай собак в воздухе над своей головой, и как он сразу же подумал о Дикой охоте Одина, но " на следующий день я спросил учителя естественной истории в латинской школе, и он трактовал то, что я слышал, как голоса перелетных птиц". Hylten-Cavallius (Wä rend och Wirdarne vol. I, p. 216) говорит, что Дикую Охоту, или собак Одина можно услышать в воздухе в пору перелета диких гусей, к тому же Дикую Охоту встречают весной и осенью, когда перелетные птицы прилетают и улетают. Нельзя отрицать, что крик пролетающих над головами гусиных стай, похожих на жуткие голоса и лай, очень вероятно, внес свой вклад в долговечность вера в Охоту, однако это не объясняет легенды. Дикие гуси, в конце концов, не посещают северные страны в канун Сочельника, когда чаще всего встречают Дикую Охоту. Кроме того, Исландия является любимым местом остановки многих видов перелетных птиц, и если легенды о Дикой Охоте были в значительной степени основаны на стаях гусей, то можно было бы ожидать, что в Исландии они сохранились лучше там, чем где-либо еще. Однако, Исландия не знает историй о подобной охоте с участием собак и лошадей.

Otto Hö fler в своей работе «Verwandlungskulte, Volkssagen, und Mythen», решительно выдвинул идею, что многие из средневековых описаний Дикой Охоты / Неистового Полчища были фактически описаниием ритуальных народных процессий. Тот факт, что хозяин охоты появляется и днем и ночью, вызывая на городских улицах такой же страх, как и у одиноких путешественников в темном лесу, может поддержать эту версию, равно как и описание персонажей Масленицы в Нюренберге XVI века: " дикое полчище, очень странные фигуры, рогатые, с клювами и хвостами... рев и крики... сзади, на черном, диком коне, фрау Хольда, Дикая Охотница, трубит в охотничий рог, размахивая кнутом". Vulpius также называет это шествие das wuthende Heer" (Meissen, p. 124). Подобные процессии в Тироле, такие как Perchtenlauf, описаны J.V. v. Zingerle в 1857 году.

" Perchtenlauf - это своего рода процессия в масках. Маски эти назваются Perchten. Они подразделяются на красивые и уродливые.... красивые прехты часто раздают подарки. Они идут радостно и с громкими криками, если дикие прехты еще не появились между ними. Если эти духи смешиваются между собой, дело приобретает опасный характер. В этом случае прехтам следует бежать от них как можно скорее и попытаться добраться до ближайшего дома. Ибо как только они оказывались под крышей, их недруги не имеют больше над ними власти В противном случае они могут разорвать любого, кто не успеет спастись. Даже сегодня можно увидеть места, где похоронены перхты, разодранные дикими прехтами".

(Sitten, Brä uuche, und Meinungen des Tiroler Volkes, in Hö fler, p. 59).

Эта идея Сочельника как костюмированной игры – карнавала разрабатывается Christine N.F. Eike в статье " Oskoreia og ekstaseriter", продолжающей исследования Hö fler’а на норвежском материале, где идет речь о взаимосвязанных рассказах про группы живых молодых людей, путешествующих в Сочельник верхом, пьющих пиво, и рассказах о группах мертвецов, делающих то же самое.

В целом, легенды о «Неистовом полчище» или «Дикой Охоте», кажется, сохранили значительную степень согласованности через долгое время и на большой территории, которая может, пожалуй, лучше всего объясняется крепостью веры в описываемое явление на протяжении от времен язычества до детства наших собственных бабушке и дедушек. Поэтому, когда вы выходите ночью из дома в это зимнее время, слушайте внимательно – и Вы услышите лай собак и крики " Midden in dem Weg! " Не издевайтесь над Охотой, что является частью прежних времен, но будьте готовы нести домой все, что подарят вам Один или Хольда. Самый ценный подарок от предводителя Охоты – это истинное золото народных преданий, слова которых подобны отблеску душ наших славных предков. "