Глава 31. Маленькая сделка

Кажется, прошли сутки. По крайней мере, меня кормили ещё дважды и я спал. Ну как «спал», — повалялся в темноте, когда выключили свет в камере, помучился всякими безрадостными мыслями, а потом всё же сморило.

Мне снова приснился тот кошмар с кровью, но он стал ещё более реалистичным. Снилось, как убивает Мадара. Как убивают Мадару. Как умираю я.
И всюду пятна, ручейки, подтёки, брызги алой жидкости, которая отчего-то в какой-то момент перестала меня пугать. Когда кошмар пришёл в третий раз, то я перешагнул чужое тело в багровой луже, безразлично взглянув на умирающего Джинпачи Мунаши — имя врезалось в память, — и пошёл дальше. Не из-за страха, просто хотелось найти Мадару раньше, чем с ним что-нибудь случиться, и как-то помочь. Во сне казалось, что всё это связано одной пурпурной ниточкой и всё было таким ясным и понятным, не то, что в реальности. А ещё во сне я знал, что смогу помочь, что опять же выгодно отличало его от действительности, в которой в помощи нуждался я.

Проснулся я с затёкшими рукой, спиной и ногами, замёрзший, с отпечатками сетки от кровати по всем оголённым участкам тела, совершенно разбитый и невыспавшийся. Свет зажёгся спустя пару минут, как пошевелился. Наверное, за мной следят через камеры. Прошло какое-то время с моего пробуждения и туалета, но никто не приходил, и я впал в какую-то отуплённую прострацию. Просто сидел на кровати, не шевелясь и ни о чём не думая. Ждал.

* * *

— Наруто, — я вздрогнул, когда понял что в камере снова не один, забравшись куда-то в глубокий анабиоз, медитацию, возможно даже почти достигнув просветления, по крайней мере, душа вернулась в тело крайне неохотно, только почувствовав, что тело кто-то трогает.

— Би… — узнал я коснувшегося меня человека и, пребывая во всё ещё «просветлённом сознании», откуда-то вспомнил, что его так однажды называл Мадара, не Кираби, а именно Би, может домашнее прозвище такое. — Я уже думал, что ты не придёшь…

— Вот, поешь, — странно всколыхнулась его аура, словно ему было… Больно, но может мне просто так показалось.

Он протянул мне бутылку с малиновым йогуртом и булку. Я поблагодарил его кивком и принялся за еду, медленно пережёвывая пищу. Присутствие Кираби, который пристально смотрел, как я ем, вдруг перестало напрягать. Наверное, я устал напрягаться. А может быть дело в его ауре, которая прекратила на меня давить. Или за долгие часы одиночества мне просто хотелось, чтобы рядом со мной кто-то побыл, пусть и десять минут? Не знаю. Допитую бутылку йогурта я «обменял» на бутылку воды.

— Би-сан, скажите, мне готовиться к смерти? — посмотрев в его очки, когда брал бутыль, спросил я.

Его рука ощутимо дрогнула и вода перескочила в мою руку. Лицо осталось спокойным, но аура… Не знаю, как описать то, что в один миг отразилось в ней яркими всполохами и тут же было подавлено. Сожаление? Стыд? Скорбь?

Он так и не ответил. Но свой приговор я, в общем-то, увидел. И снова, как в приснившемся сне, лишь почувствовал глухую усталость и безразличие. Видимо за прошедшие сутки так испереживался и столько обо всём передумал, что не испытал никакого ужаса или страха. Страх был вчера, сегодня было… Понимание. Возможно, что он сам меня убьёт, когда они достигнут цели, из-за которой меня похитили. Заложники ведь очень редко бывают отпущены похитителями. Тем более, что однажды меня уже отпускали.

* * *

Когда Кираби зашёл снова через несколько часов, и в его руках ничего не было, я внутренне подобрался. Тем более что лицо моего тюремщика было непроницаемо и решительно, примерно такой же была аура.

— Идём, Наруто-сан, — он отомкнул меня от спинки железной кровати.

Почему-то я ожидал каких-то застенков, сырых, пахнущих плесенью и мышами подвалов-коридоров, но, когда мы вышли в полумрак, и вывернули из-за стены, то оказались во вполне сухом и вовсе обыденном подземном гараже. Освещение было таким ярким, что у меня заслезились глаза после приглушённого света в камере.

Я заморгал, щурясь, и сначала услышал:

— Вот он, твой маленький омежка, а ты волновался, братец, — а потом увидел Мадару и того типа в маске.

— Всё в порядке, Наруто? — быстро взглянув на меня, спросил мой супруг.

— Да, всё хорошо, — сухо и отстранёно ответил я.

Появившаяся было надежда, растаяла без следа. Ситуация, кажется, безвыходная: Мадара один и, вроде бы, безоружный, если судить, что он даже без пиджака, в расстёгнутой рубашке и с таким же подавляющим сигналы чипа браслетом на руке, как у меня. А против него, или нас, ещё шесть человек Призрака Оперы, вооружённые, Кираби, что держит меня за плечо и сам Призрак, который так и не снял маску и почему-то назвал Мадару братцем. Как-то тупо получается, но супруг выглядит невозмутимо.

— Ну что? Теперь ты готов подписать документы? — Кираби толкнул меня к Мадаре. Я сделал несколько шагов и замер возле него, сдерживая порыв кинуться в объятия и вдохнуть родной запах. Не время и не место, да и показывать свою слабость перед этими людьми совершенно не хотелось. Поэтому я, не глядя, только нащупал и сжал его руку, в ответ получив такое же пожатие.

— Какой упрямец, — хмыкнул Призрак. — Прошу за мной.

Он направился к большому грузовому лифту, и все его подчинённые угрожающе шевельнулись, сжимая нас в кольцо. Мадара потянул меня вслед за мужиком в маске. Мы загрузились в лифт и поехали вверх.

Оказалось, что уже глубокий вечер или ночь. За окнами было темно, а темнеет весной после десяти вечера. Значит, я был в плену где-то часов тридцать или немного больше.

В кабинет зашли Призрак, Кираби, я с Мадарой и ещё двое внушительных мужчин-бет, остальные остались караулить у входа.

— Присаживайтесь, простите, кофе не предлагаю, дела, — Призрак сделал гостеприимный жест, указав нам с Мадарой на кресла вокруг стола, сам он сел во главу. Кираби занял место напротив нас, а двое мужиков встали по обе стороны от своего хозяина, видимо, чтобы мы, безоружные, на того не набросились.

Кабинет в целом напоминал офис Мадары, как, наверное, вообще «директорский офис» но было в нём как-то больше вычурности и показной роскоши что ли. Взять тот же мини-гольф возле окна или катаны в инкрустированных ножнах, висящие на стене или вазоны, словно прямо из музея изящных искусств. Свет был хитро установлен и хорошо освещал только стол, за которым сидели мы, а хозяин кабинета оставался в тени. Что за страсть к дешёвым фокусам и странным вычурам? Как в фильмах про мафиози древности. Кто вообще этот мужик?

Вон, по Мадаре и не поймёшь, что он глава Якудза, на первый взгляд серьёзный бизнесмен, а тут как-то всё отдаёт театральщиной.

— Наверное, ты задаешь себе вопрос кто я такой, Мадара-сан? — сложив пальцы домиком, спросил Призрак.

Чёрт, он что ещё и не в курсе кто этот «братец»? Кираби напротив как-то напрягся и смотрит на меня, не отрываясь, от этого мне неудобно, сам не знаю почему. В смысле, вообще вся ситуация совершенно неудобна и некомфортна, и если бы не отрезвляющее спокойствие Мадары, который продолжал держать меня за руку, вкруговую поглаживая большим пальцем, то не знаю, как бы я себя вёл. С ним даже страшно не было. Просто готовность действовать, когда потребуется. Решимость и лёгкий азарт. Ведь не пришёл он сюда просто так чтобы просто повидаться, я надеюсь, что у него есть план.

— Да, мы с моим супругом с удовольствием послушали бы… Эм. Вашу историю, — вежливо кивнув, сухо сказал Мадара, мельком взглянув на Кираби.

— О, твой маленький омежка восхитительное существо, — внезапно похвалил меня наш хозяин положения. — Не плакал и не истерил. И всё это время был очень, очень послушным, — с пошлым намёком протянул он, хмыкнув. Ладонь Мадары на миг замерла, а аура слегка пошатнулась.

А я разозлился. Вот говнюк!

— Надо же, ты, действительно, к нему привязан, — заметил Призрак, что-то углядев на лице моего супруга. — Даже согласился на нашу маленькую сделку, чтобы забрать его. Неудивительно, он всё-таки так похож на Иноичи-сана. Я бы сказал — прекрасная копия. Я много слышал о нём. Ахиллесовой пяте Учиха Мадары. Не думал, что ты вновь попадёшься на эту же удочку. Но всё к лучшему, особенно для меня.

Кажется, этот мужик давно ни с кем не разговаривал. Вывалил столько информации, причём, ещё не начиная говорить по существу. Да кто он вообще такой?! Мой невысказанный вопрос повис в воздухе, когда этот Призрак Оперы пафосно произнёс:

— У главы клана не должно быть слабостей. Поэтому ты — здесь и ломаешь голову, кто же я такой. Ты согласился отказаться из-за своего мужа от клана, это неприемлемо, ведь клан — выше семьи!

— Ты собираешься отказаться от клана? — перебил я патетичную речь, сжав его крепкую горячую ладонь. — Мадара?! Зачем?

— Я не отказываюсь от клана, клан это моя семья, а ты — часть её, от семьи невозможно отказаться, семья — она в сердце, а не на бумаге, — хмыкнул мой супруг хитро улыбаясь. — Просто этот человек отчего-то вообразил, что если я подпишу отказ от управления кланом, то тот достанется ему. Это всё равно, что переписать на кого-то своих мать и отца. От бумажки твоё родство и твоя кровь не отменяются.

— Я — Учиха! И я имею на клан больше прав, чем ты! — прервал нас рёв Призрака Оперы.

— Да? И с чего это? — насмешливо изогнулась моя любимая бровь.