Декабря 1991. Я сижу в своей спальне после двухчасовой поездки на машине

Дорогой друг,

Я сижу в своей спальне после двухчасовой поездки на машине. Мои сестра и брат были очень любезны друг с другом, поэтому машину вёл не я.

Обычно по пути домой мы заезжаем навестить могилу тёти Хелен. Это своего рода традиция. Мой брат, как и отец, не очень любит это делать, но они не спорят ради мамы и меня. Сестра остаётся нейтральной стороной, но она очень чувствительна к некоторым деталям.

В каждое наше посещение мы с мамой любим говорить что-то хорошее о тёте Хелен. Как правило, о том, как она разрешала мне подолгу не ложиться спать и смотреть «Saturday Night Live». И мама улыбается, потому что знает, что если бы была ребёнком, то тоже хотела бы посмотреть телевизор, вместо того, чтобы идти в постель.

Мы оба кладём на надгробие цветы, иногда открытки. Мы просто хотим, чтобы она знала, что мы скучаем по ней, что она особенная. Она не получила этого достаточно при жизни, как всегда говорит мама. И, как и папа, я думаю, что мама чувствует себя виноватой. Настолько виноватой, что вместо того, чтобы давать сестре деньги, она оставляла её в своём доме.

Я хочу, чтобы ты знал, в чём виновата моя мама. В моей семье не принято говорить об этом. Это то, чего мы просто никогда не делаем. Я говорю о том ужасном случае, который произошёл с тётей Хелен и о котором мне не рассказывали, пока я был маленьким.

Каждый раз, когда дело приближается к Рождеству, всё, о чём я могу думать — об этом… В глубине души. Это единственная вещь, которая повергает меня в невыносимую печаль.

Я не скажу кто. Я не скажу когда. Я скажу только, что тётя Хелен была изнасилована. Ненавижу это слово. Это сделал близкий ей человек. Это не был её отец. Через какое-то время она, наконец, смогла рассказать об этом своему отцу.

Он не поверил ей, потому что знал этого человека. Это был друг семьи. И всё стало только хуже. Моя бабушка тоже ничего не говорила. И этот человек продолжал посещать тётю Хелен.

Она начала много пить. Начала принимать наркотики. У неё было множество проблем с мужчинами и парнями. Она была очень несчастна большую часть своей жизни. Постоянно лежала в больницах. Во всех возможных больницах. Наконец она попала в больницу, где ей помогли разложить всё по полочкам и постараться вернуться к нормальной жизни, после чего она стала жить с моей семьёй. Она стала посещать курсы, пытаясь получить хорошую работу. Сказала своему ужасному последнему любовнику оставить её в покое. Начала терять вес, хотя не сидела на диете. Она заботилась о нас, так что родители могли ездить к своим друзьям, где выпивали и играли в настольные игры. Она разрешала нам подолгу не ложиться спать. Она была единственным человеком, который покупал мне два подарка, в отличие от мамы, папы, сестры и брата.

Один на мой День рождения. Один на Рождество. Даже когда у неё практически не было денег. Она всегда покупала мне два подарка. И это всегда были лучшие подарки.

Двадцать четвёртого декабря тысяча девятьсот восемьдесят третьего года в нашу дверь позвонил полицейский. Тётя Хелен попала в страшную автомобильную аварию.

В тот день было очень снежно. Полицейский сообщил маме, что тётя Хелен скончалась. Он был очень милым человеком, потому что когда мама начала плакать, он сказал, что это на самом деле была ужасная авария, и тётя, определённо, погибла на месте. Другими словами, она не почувствовала боли. Боли больше не существовало.

Полицейский попросил маму поехать с ним на опознание. Папа ещё был на работе. Это случилось, пока я гулял с сестрой и братом. Это был мой седьмой День рождения. Мы были в праздничных колпаках. Мама заставила брата и сестру надеть их.

Сестра увидела, что мама плачет, и спросила, что не так. Мама не могла вымолвить ни слова. Полицейский присел на одно колено и объяснил нам, что произошло. Брат с сестрой заплакали. Но не я. Я знал, что полицейский ошибается.

Мама попросила сестру с братом позаботиться обо мне и уехала с полицейским. Я думаю, мы смотрели телевизор. Точно не помню. Папа вернулся домой раньше мамы.

— С чего такие кислые лица?

Мы рассказали ему. Он не заплакал. Он спросил, в порядке ли мы. Брат и сестра сказали, что нет. Я сказал «да».

Полицейский просто ошибся. Было очень снежно. Он, наверное, не разглядел. Моя мама вернулась домой. Она плакала. Она посмотрела на папу и кивнула. Папа её приобнял. Вот тогда я понял, что полицейский не совершал ошибку.

Я на самом деле не знаю, что произошло после, и я никогда не спрашивал. Помню только, как заходил в больницу. Помню, как сидел в комнате со слишком ярким светом. Помню, как доктор задавал мне вопросы. Помню, как рассказывал ему о том, что тётя Хелен была единственным человеком, который обнимал меня. Помню, как встречался со своей семьёй на Рождество в зале ожидания. Помню, что меня не пустили на похороны. Помню, что так и не попрощался со своей тётей Хелен.

Я не знаю, как долго ещё продолжал ходить к врачу. Я не знаю, как долго не ходил в школу. Это было долго. Я знаю, что долго. Всё, что я помню — это день, когда мне стало лучше, потому что я вспомнил последние слова тёти Хелен, перед тем как она уехала в заснеженный вечер.

Она запахнула пальто. Я дал ей ключи от машины, потому что только я всегда мог найти их. Я спросил тётю Хелен, куда она поедет. Она ответила, что это секрет. Я продолжал допытываться, как она любила. Она любила, когда я продолжал задавать вопросы.

Наконец она покачала головой, улыбнулась и прошептала мне на ухо:

— Я еду покупать тебе подарок на День рождения.

Это был последний раз, когда я видел её. Мне нравится думать, что теперь у неё есть хорошая работа, для которой она училась. Мне нравится думать, что она встретила хорошего мужчину. Мне нравится думать, что она сбросила вес, который всегда мечтала сбросить без диеты.

Несмотря на все заверения моих родителей и доктора о том, что в случившемся не было моей вины, я не могу перестать думать, что это так. И я знаю, что тётя Хелен была бы жива сегодня, если бы просто купила мне один подарок, как и все остальные. Она была бы жива, если бы я родился не в такой заснеженный день. Я бы хотел как-то отогнать это чувство. Я ужасно скучаю по ней. Я должен перестать писать сейчас, потому что мне слишком грустно.

С любовью, Чарли.