Враждовавшие друг с другом и до ныне еще

сохранившие черты кочевого быта».

Деникин пишет: «Наконец, искусственно держалось и азербайджанское правительство – первоначально волею Нури паши, потом – генерала Томсона и в дальнейшем – просто по инерции. Когда в Баку появились англичане, туркофильское правительство хана Хойского, не имевшее решительно никакой опоры в стране и почти никакой вооруженной силы, покорно ждало своей участи <...> И политические партии в Азербайджане были какими-то не настоящими <...> партии разделяли со всем тюркским населением ненависть к армянам, проявляя ее широко и в административном порядке <...> И армия азербайджанцев была не настоящей»^[185].

Показательно, что искусственность этого образования фиксировалась представителями как союзнической Германии (тот же Эрих Людендорф), так и противоположного военного лагеря, причем не только Антоном Деникиным. Британский генерал В.Томсон на прошедшей в ноябре 1918г. в Энзели встрече с членами азербайджанской делегации открыто заявил: «По нашим сведениям, республики, образованной в соответствии с желанием всего народа, просто не существует, есть лишь только правительство, созданное интригой турецкого командования»^[186].

В каких политических условиях было сделано это заявление? Вопрос в высшей степени важный, особенно с учетом того, что осеню 1918г. перспектива существования турецкого проекта «Азербайджан» висела на волоске. После поражения в Первой мировой войне Османская империя уже не представляла собой реальной силы – собственно говоря, война и ознаменовала агонию Блистательной Порты. Согласно статьям заключенного с Великобританией 30 октября 1918г. Мудросского перемирия, Турция обязывалась перед Антантой, в числе прочего, вывести свои армейские части из Персии, Киликии и всего Закавказья.

В такой обстановке восточное (мусаватистское) крыло пантюркистов обрекалось на поиск новых покровителей, так как иного выхода объективно не существовало. 10 ноября 1918г. загнанные в безысходность мусаватисты телеграфировали американскому президенту Томасу Вудро Вильсону: «Прежде чем обратиться к могущественной власти Европы, народ и правительство Азербайджана обращают взоры к Вашей гуманной личности, как покровителю малых угнетенных народов, и надеются, что Вы словом и делом поможете им в том, что касается признания Азербайджанской республики Закавказья независимым государством»^[187].

Очевидно, что мусаватисты пытались таким образом воспользоваться конечным пунктом нового Документа о послевоенном мировом устройстве (так называемые «14 пунктов Вильсона»), представленного американскому Конгрессу еще в январе 1918г. Заключительное положение Документа гласило: «Должно быть образовано общее объединение наций на основе особых статутов в целях создания взаимной гарантии политической независимости и территориальной целости как больших, так и малых государств»^[188].

По сути, речь шла о формировании Лиги Наций, полноправное членство в которой, по мнению загнанного в тупик азербайджанского руководства, могло бы спасти проектную республику от расчленения и полного исчезновения. О реакции американской стороны можно судить хотя бы по тому, что позже США не признали правительство АДР. Впрочем, уже к ноябрю стало очевидно, что руководящая роль в процессе послевоенного устройства нефтеносного Восточного Закавказья остается за Великобританией. Именно тогда генерал Томсон и заявил мусаватистской делегации, что Азербайджанская Республика не более чем результат турецких хитросплетений и интриг.

Конечно, это заявление представляло собой дипломатический механизм давления на азербайджанские власти, некий рычаг принуждения последних к полному и безоговорочному признанию британского контроля над нефтяными скважинами. Однако в аспекте рассматриваемого вопроса интереснее другое: вне зависимости от своего подтекста само заявление опиралось на бесспорные реалии и констатировало очевидный факт: «Республика Азербайджан» – это не страна, это проект. «Если вы настаиваете на противоположном, в таком случае, на месте исследовав это, мы примем свое соответствующее решение», – заявил тогда Томсон^[189]. «Намек англичан на сомнительную легитимность второго правительства Хойского, созданного в июне в Гяндже по прямой указке Нури паши, был прекрасно понят азербайджанскими политиками. Необходимо было срочно задрапировать “новорожденное тюркское политическое дитя” в демократические одежды, чтобы союзникам не так резал глаза тюркский национализм, напоминающий об Энвер паше и младотурках. Правительство Азербайджана взяло курс на создание коалиции всех политических сил на территории страны»^[190].

Генерал Томсон потребовал вывести из Баку оставшиеся мусульманские воинские части. В подписанных им декларациях от 17 и 19 ноября населению Баку объявлялось, что город вместе с его промысловыми районами будет занят британскими войсками. Вопрос международного признания Азербайджанской Республики абсолютно не тревожил англичан, их больше заботило поддержание порядка на промыслах. В телеграмме, направленной азербайджанским властям из Энзели, Томсон подчеркивал: «Будет оккупирован только Баку с промыслами <...> Азербайджан официально не признается, однако представители Англии, Франции, Америки будут в сношении с фактическим его правительством. Принцип самоопределения народностей решается на Мирной конференции, причем Азербайджан не будет исключен. В отряде будет Бичерахов с казаками, относительно действий которых генерал дает заверение; вооруженных армян не будет впущено в город»^[191].

17 ноября британские подразделения вступили в Баку. «Я вас извещаю в качестве командующего союзными силами англичан, французов и американцев, что по договору с Турцией мы пришли сюда на смену оттоманских войск», – заявил генерал.

Еще одно важное обстоятельство: в первоначальных выступлениях британского командования особо отмечалось, что занятая территория – земли

Российской империи. В первом по прибытии в Баку «воззвании к населению» Томсон не упомянул даже названия «Азербайджан». Более того, он подчеркнул,

что войска заняли город Баку «с ведома и полного согласия нового русского правительства»^[192]. Имелось в виду Временное Всероссийское правительство («Директория»), которое в качестве Высшего органа государственной власти было образовано в Уфе на совете 23 сентября 1918г. Очевидно, под понятием «новое правительство» подразумевалась смена (как раз в те дни) руководства Директории и присвоение Александру Колчаку титула Верховного Правителя Российского государства.

Практически сразу англичане приступили к перекачке нефти. Впрочем, уже очень скоро между «союзниками» возникли серьезнейшие трения, так как намерения Великобритании «не делить нефть» с виртуальной Российской империей день ото дня приобретали все более отчетливые контуры. Конфликт интересов проявлялся и в деталях, однако особенно явственно высветился он в мае 1919г., когда Добровольческая армия Деникина, ликвидировав Горскую республику и взяв под контроль каспийский Дербент, вышла непосредственно на Бакинскую дорогу. Именно тогда «вдруг выяснилось», что Британская корона (как член Антанты) не против существования независимой Азербайджанской Демократической Республики.

Посему к тому времени, по «рекомендации» самого генерала Томсона и под личным надзором полковника Ф.Коккереля, уже было сформировано новое руководство республики (так называемое «Коалиционное правительство»), причем сомнений в его скором признании со стороны Англии быть не могло. «Жесткая позиция британского командования, заинтересованного в сохранении формально независимых государств в Закавказье, не позволила продолжить экспансию Деникина»^[193].

Стоит обратить внимание и на следующую деталь: в какой-то момент «нацеленные на нефть» британцы перестали ставить различие между Антоном Деникиным и усиливающей свои позиции в Предкавказье Красной Армией: обе стороны воспринимались ими в качестве «русских, которых нельзя допускать к бакинской нефти».

Иллюстрацией «английского понимания ситуации» служит телеграмма от 3 января 1920г. на имя лорда Керзона (тогдашнего министра иностранных дел Соединенного Королевства) от находящегося тогда в Тифлисе Верховного комиссара британской миссии в Закавказье Джона Оливера Уордропа. В этой телеграмме докладывалось о скором крахе Деникина, о неминуемости широкомасштабного наступления Красной Армии на Баку, почему Уордроп и призывал в экстренном порядке признать независимость Азербайджана, а следовательно, представить вступление большевиков в Баку как нарушение ими целостности признанного государства.

Вот в такой обстановке и слушался на Мирной конференции вопрос о признании независимости АДР (вместе с Грузией и Горской республикой), причем сам процесс растянулся на несколько месяцев. В итоге в январе 1920г. Великобритания и Франция признали республику на уровне де-факто, тогда как США отказались даже от такого признания. Несмотря на воодушевленные выступления членов азербайджанской делегации в связи с подходами Лондона и Парижа, всеми осознавалось главное: страна так и не стала полноправным членом международного сообщества, а «благосклонная британская позиция» обусловливалась только лишь прагматическими соображениями относительно превращения нефтеносного края в «легитимную марионетку» и наделению бесхозной и взрывоопасной территории конкретным статусом.

Впрочем, этой республике жить все равно оставалось очень недолго: противоречивая политическая обстановка уже вынашивала схемы грядущего большевистско-турецкого сотрудничества. Советская Россия и новая Турция, вынужденные в тот период противостоять практически одним и тем же силам, постепенно превращались в стратегических партнеров.

II