Витязи Юнгкээбил и Чэмпэрэ. В древности жили три брата, витязи-хосууны

В древности жили три брата, витязи-хосууны. Старшего из них звали Юнгкээбил, среднего Джагдааттыыр. Младший брат был куз­нец и выковывал из железа разное оружие — наконечники стрел, сингэпчээны...

Так жили они втроем. Однажды Юнгкээбил обратился к братьям с такими словами: «Эй, парни, наш отец, умирая, в своем заветном слове сказал: «В старину приходил к нам хосуун Чэм­пэрэ и многих побил, живите со всякими предосторожностями, он наш враг». Я почему-то предчувствую, что он скоро придет. Нам нужно заранее приготовиться».

Затем он приказал кузнецу заготовить стрелы в таком коли­честве, чтобы у каждого из них было по семь полных колчанов. Два старших брата начали делать боевые луки с роговой накладкой. Окончив эту работу, старший брат, обращаясь к Джагдааттыыру, говорит: «Теперь примемся за приготовление запаса провизии. Когда придет враг, мы с тобой будем заняты битвой, а кузнец будет ковать. Пусть он сидит дома, а мы с тобой пойдем про­мышлять».

Утром, чуть занялась заря, оба уже были на ногах и, надев оби­тые шерстистой кожей лыжи, пошли на обширную равнину-алыы и видят стадо диких оленей. На глаз было не меньше сорока голов. Юнгкээбил говорит: «Перебьем это стадо и довольно с нас!»

Начали избивать, стараясь не пропустить стадо в лес. Когда братья обежали равнину три раза, гоняясь и поражая оленей, в живых остался лишь один годовалый теленок. Джагдааттыыр по­гнался было и за ним, но старший брат остановил его: «Эй, братец, оставь в живых этого теленка, будет греховно истребить до единого. Таким поступком мы напрасно навлечем на себя кару судьбы».

Джагдааттыыр прекратил преследование, но в душе затаил обиду и думал про себя: «К чему понадобилось ему оставлять од­ного осиротелого теленка, не ради же приплода? Или он думает, что на необъятной земле мало всякого зверя?»

Но брат прервал его размышления словами: «Ну, пойдем, сегодняшней добычи хватит для пропитания нашего брата».

Помчались на лыжах. Подходят к жилищу и видят странное зрелище: их младший брат на четвереньках стоял недвижим на дворе.

Юнгкээбил говорит: «Братец, что случилось с нашим кузнецом?»

Тот в ответ сказал: «Да, наверное, стоит просто, ради шутки».

«Нет, братец, ничего ты не понимаешь, видимо, настал час нашей гибели, враг уже пришел. Смотри, ведь брат стоит, опершись на стрелы!»

Приблизились к дому. Огонь уже потух, на дворе повсюду был беспорядок. Младший брат стоял на четвереньках, опираясь на стрелы, которых было с двух боков по семи штук. Чэмпэрэ-витязь нарочито оставил его в таком виде.

Труп брата, сняв с места, забросили на лабаз, где складывали домашние вещи и оставили там с торчащими стрелами. Негодуют, досадуют на врага за то, что он, будучи именитым человеком, совершил убийство тайком. Войдя в жилище, наскоро подкрепи­лись пищей, запаслись оружием, чем могли. Заторопились, ими овладело волнение...

Юнгкээбил, обращаясь к брату, сказал: «Ну, скорей снаряжайся, прицепи колчаны. Он действовал воровски, и мы тоже нападем без предупреждения».

Осмотрел следы: их было семеро, вернулись обратно по той же дороге. Окончив снаряжение, братья скользят на лыжах...

Вдруг увидели впереди густой дым, целым облаком обвола­кивающий небо. Был вечер, солнце клонилось к закату.

Юнгкээбил говорит: «Вот это, наверное, и есть его жительство. Будучи именитым человеком, он, надо полагать, не ездит с мало­численным народом?»

Из предосторожности замолкли, идут дальше, где стоя, где и ползком. Считаясь сами витязями, они передвигались так, чтобы не попасть на глаза людям. Вот, наконец, показалось жилье, огни, кучи домашнего скарба. Было три больших шатра — «буойуу джиэ», крытых ровдугой. Самый большой из них, наверное, принадлежит самому Чэмпэрэ, думают братья. Взад и вперед ходят воины, народу тьма, точно комары в летнюю пору... Братья за­легли в рытвине и стали наблюдать.

Из большого шатра вынесли что-то вроде дощечки и положили позади жилья. Затем из шатра выскочил один человек, одетый во все белое, будто снегом покрытый. На нем три колчана. Он сел пред дощечкой, подогнув под себя одну ногу, а другой опира­ясь на землю, чтобы в случае тревоги было ловчее вскочить. Два колчана развязал и положил сбоку. Вокруг стали его люди. Из шатра вынесли дымящийся котел. Видимо, собирались кушать. Наконец, вышла женщина, держа в руках сумку с жиром. Подойдя к мужу, она стала подавать ему куски, втыкая их на кончик ножа. Чэмпэрэ брал эти куски, подставляя спинку ладони, чтобы не мазать жиром пальцы. Так делали древние воины, чтобы при на­тягивании тетивы не скользили пальцы.

Юнгкээбил обратился к брату с вопросом: «Ну, как себя чув­ствуешь, ты будешь начинать или я?».

«Нет, мой старший брат, ты сам пошли вестником одну стре­лу!»

Юнгкээбил говорит: «Если переведаться с именитым человеком, то только тремя стрелами».

«Делай, как знаешь!»

Между тем никто из врагов не подозревал их близости. Оба натянули по три стрелы. Юнгкээбил со словами: «Эй, Чэмпэрэ- витязь, оставь-ка на мою долю от жира!» — выпустил сразу все три стрелы, а за ним и его брат. Куда упали стрелы, братья и не заметили. Они увидели лишь как витязь Чэмпэрэ сорвался с места, как вспугнутый ворон. Впопыхах он схватил было два колчана, по­ложенные сбоку отверстиями вперед, но при захвате все стрелы повысыпались. Третий колчан лежал впереди с луком. Лук остался на месте, а в поднятом колчане осталась одна-единственная стрела. Держа в руках три пустых колчана с единственной стрелой, Чэмпэрэ помчался вперед, что было мочи. Юнгкээбил с братом пустились за ним в погоню. Весь народ витязя Чэмпэрэ остался на месте, наблюдая за бегущими, которые были похожи на три летящих чайки.

Чэмпэрэ бежал прямо на запад под отвесными утесами, Юнгкээбил следом за ним, а брат его побежал по нагорью. Преследо­ватели постепенно стали настигать своего противника. На бегу они беспрерывно стреляли, но ни одна стрела не задела Чэмпэрэ, так как он ловко увертывался. У Юнгкээбиля в колчане осталась одна-единственная стрела, а у брата лишь три стрелы. Юнгкээбил, не решаясь выпустить последнюю стрелу, намеревался нагнать противника и напасть на него с сингэпчээном.

Чэмпэрэ стал ослабевать. Он заметил, что бегущий по горе Джагдааттыыр уже опережает его... Оборачиваясь назад, он видел, что Юнгкээбил с каждым мигом становился ближе и ближе, гото­вый напасть на него с ножом-сингэпчээном. Был близок момент, когда преследователи вот-вот загородят дорогу спереди и сзади. Он крикнул: «О горе мне, какая досада, что погибну, не причинив вреда моим врагам!».

С этими словами он в отчаянии выхватил свою единственную развильчатую стрелу — «уостаах огун» и метнул ее через плечо в настигающего противника. Юнгкээбил не ожидал такой обороны и, не имея возможности увернуться, подставил свой лук. Стрела развильчатым острием как раз угодила на тетиву лука и прорезала ее. Таким образом, Юнгкээбил вдруг очутился без оружия с пустыми руками. С досады и злости он три раза издал пронзи­тельные крики: «Не догнал, ускользнул, ускользнул!»

Услышав этот крик, Джагдааттыыр остановился и стал пригля­дываться к брату: он сидел, махая выпрямленным луком, а Чэмпэ­рэ бежал далеко впереди.

Джагдааттыыр в свою очередь крикнул брату: «А ну-ка, покажи свое молодчество, лови!»

С этими словами он бросил ему свой лук. Юнгкээбил был па­рень не промах: брошенный лук поймал на лету. Снова погнался за противником. Немного спустя, настиг вторично и, скрестив стрелу, искал удобного момента, чтобы вернее поразить бегущего врага. Тот продолжал бежать, кидаясь с одной стороны на другую, чтобы не давать прицела. Юнгкээбил часто прицеливался впустую, чтобы утомить противника. Но вдруг преградила дорогу широкая речка. Чэмпэрэ, не долго думая, сделал прыжок и сразу очутился на другом берегу... Юнгкээбил в нерешительности остановился... Противоположный берег речки был болотистый. Чэмпэрэ увяз в грязи по самое колено. Едва лишь успел он вытащить из грязи одну ногу, как Юнгкээбил, быстро скрестив лук, выстрелил. Увяз­ший Чэмпэрэ был лишен возможности увернуться от летящей стре­лы. Она угодила как раз в самую пятку поднятой ноги, пере­резав сухожилья.

Раненый Чэмпэрэ присел на землю и, обращаясь к своим преследователям, сказал: «Как вижу, вы доблестные мужи, теперь по­беда на вашей стороне. Ну, скорей переправляйтесь и добейте меня, чтобы зря не мучить живую душу!»

Юнгкээбил одним прыжком очутился возле него, за ним прыгнул и подоспевший брат.

Чэмпэрэ: «Юнгкээбил, как же это ты, называясь витязем, мог допустить, чтобы одна стрела лишила тебя лука? Если бы не лук брата, то, наверное, погиб бы и ты сам. Я думаю, что Джагдааттыыр далеко превосходит тебя воинской доблестью. Он долгие годы будет славиться своим молодчеством, а ты скоро погибнешь. Я не сержусь на вас за то, что вы напали на меня украдкой, ибо я сам первый сделал то же самое. Но от вас, моих почтенных братьев, прошу одного снисхождения: умертвите, не причиняя лишних мучений».

Юнгкээбил выхватил свой сингэпчээн, одним ударом снес ему голову. И тут же ножом вылущил голенную кость — «чонгкутун» (так называется голенная кость оленя, но в данном случае этот термин применяется к кости человека) и взяли с собой.

Пришли к народу убитого Чэмпэрэ, вошли в шатер его. Там были его старуха-мать и жена. Голенную кость сына подали старухе со словами: «Вот, старуха, мы убили одного двухтравого дикого оленя — мойкачаана, это его голенная кость, расколи и отведай!»

Старуха, сказав: «Что это, что?» — выхватила кость и тотчас же стала раскалывать. Внутри кости не оказалось мозга, была одна вода и кровь.

«О, вот почему мой сыночек повержен вами: однажды семь лет тому назад он было пристал (охтубута). Оказывается, за такой длительный срок в костях не прибыло ни капли мозга. Если бы не это несчастье, то разве он позволил настигнуть себя?»

Тут они прожили три дня. Собрав людей Чэмпэрэ-витязя, спросили, подчиняются ли они добровольно. Те ответили: «По­коряемся, среди нас нет никого, кто мог бы противиться вам, был у нас один повелитель, теперь его замените вы. Возьмите нас и сделайте своими воинами (сэрии гынынг).

Собрали все имущество и народ убитого Чэмпэрэ и возврати­лись к себе домой.

Какого наслега и рода были эти витязи, я не знаю. Здесь в Жиганском улусе о них рассказывают все, слышал я и от эженцев и кюпцев.

Послесловие. По рассказам, древние витязи-хосууны носили косы. Если они допускали срезать свою косу, то с них снималось звание хосууна.

В те времена будто бы были племена, которые имели на лице прошитое швами изображение оленьего рога. Эти племена почита­лись врагами (очевидно, носителей оленекского хосунного эпоса). А племена, имевшие на лицах простые швы, считались мирными и дружескими. Народы со швами на лице, говорят, и теперь живут где-то на западе.

Среди чукчей тоже бывают со швами на лице. Я сам видел двух старух-чукчанок, у которых на левой щеке были игольные следы.

(Сказитель юридически числится родовичем Эженского наслега или рода Жиганского улуса, предки которых когда-то были тунгу­сами, но в настоящее время совершенно слились по языку, обыча­ям и нравам с якутами Жиганского улуса. Среди родовичей Эжен­ского и Кюпского наслегов нет ни одного человека, который понимал бы по-тунгусски, не помнят даже и стариков, которые знали бы по-тунгусски. Мать Ивана Борисова — якутка из Анабара. Г. К.).

VI. УСТЬ-ЯНСКИЙ ВАРИАНТ

Васильев Николай Владимирович, якут 1-го Эргисского наслега Западно-Кангаласского улуса.

Урочище Кюсююр. 1924 г.

§ 10. Витязи Юнгкээбил и Чэмпэрэ

Витязь Юнгкээбил жил у устья Оленека, а Чэмпэрэ имел местожительство вверх по Оленеку. Они враждовали друг с другом. Юнгкээбил имел двух братьев, среднего из них звали Джагдааттыыр, а младший был кузнец.

Однажды два старших брата, Юнгкээбил и Джагдааттыыр, были на промысле, дома оставались мать-старуха и брат кузнец. В это время пришел к ним витязь Чэмпэрэ. Он убил кузнеца и дал старухе-матери голенную кость, сказав: «Вот голень твоего млад­шего сына. Куда ушли твои старшие дети?»

Старуха ответила: «Ушли на промысел».

Чэмпэрэ ушел. Два сына вернулись с охоты. Мать рассказала им о случившемся. Сыновья говорят: «Этот доблестный муж, ви­димо, убийством невозмужавшего парня хочет вызвать нас на бой».

Но, однако, открыто напасть на Чэмпэрэ они побаивались. У них был один большой шаман. Пригласили его и просят снови­дением или иным своим предчувствием рассказать о том, что ожидает их в предстоящем столкновении с Чэмпэрэ, который оби­дел их. Шаман, поспав одну ночь, сказал: «Мои сны и предвещанья не обещают вам ничего доброго. Но имейте в виду, душа Чэмпэрэ летает в образе совы. Силою своих духов я приведу его сюда. Утром рано, когда заря только начнет заниматься, эта птица прилетит и сядет на дерево. Если у вас хватит ловкости и сноровки застрелить ее, то можно рассчитывать на благоприятный исход дела».

И, действительно, в указанное время птица прилетела и села на дерево. Юнгкээбил одним выстрелом сшиб ее. Шаман похвалил и предрекал успех. Собрались в путь. Добрались до устья реки Оленека. Шаман говорит им: «Чэмпэрэ человек очень осторожный, он имеет караульный лабаз. Сам сидит там, постоянно готовый для обороны, не сходит даже для еды. Пищу приносят ему другие. Я своими чарами наведу темный туман, в это время попытайтесь подойти к лабазу на расстояние меткой стрельбы. Первым выстре­лом старайтесь перерезать тетиву его лука».

Чэмпэрэ жил не один, вокруг его шатра было множество других. Сам он сидел на высоком лабазе, имея под боком лук и колчан. Братья подкрались близко. Джагдааттыыр одним выстрелом пере­резал тетиву его лука. Чэмпэрэ тотчас же обратился в бегство. Джагдааттыыр начал избивать его народ, а Юнгкээбил погнался за убегавшим противником. Гнался он очень долго, выпуская одну стрелу за другой, но безуспешно. Перебежали много речек. За это время Джагдааттыыр успел справиться со всеми воинами Чэмпэрэ и пустился догонять ушедших витязей. Он избрал дорогу стороной так, что передние витязи его самого не могли видеть, были слышны лишь его крики по-лебединому. По этим крикам Юнгкээбил до­гадался о прибытии своего брата. По поводу этих лебединых кри­ков Чэмпэрэ подумал про себя: «Это, видимо, дух изначальной земли, сопутствуя Юнгкээбилю, подбадривает его. Нужно полагать, что он человек с более полным и совершенным назначением».

В связи с этим он проникся еще большим страхом перед преследователями. Вскоре показался и Джагдааттыыр. Чэмпэрэ, обернувшись назад, воскликнул: «О, горе мне! Зачем я не разорвал этого жалкого Юнгкээбиля голыми руками? Заставляя его гнаться за собой, довел себя до безвыходного положения. Я и раньше догадывался, что витязь Джагдааттыыр превосходит во всем своего брата. Теперь мои предположения оказались правильными».

Витязи продолжали свой бег. Вот пробежали уже речку Буур. Перейдя через нее, Чэмпэрэ одним прыжком перелетел через реку Оленек. Но на несчастье на том берегу он поскользнулся и увяз в грязи. Только лишь он успел подняться и побежал, как стрела, пущенная меткой рукой Джагдааттыыра, перерезала задние жилы ноги у самой щиколотки, Юнгкээбил тоже выстрелил, но про­махнулся. Наконец, преследователи догнали своего врага.

Чэмпэрэ, обращаясь к Джагдааттыыру, говорит: «Ты много доблестнее своего брата, не позволяй ему убивать меня, застре­ли сам. Тебе принадлежит имя героя и молодца».

Джагдааттыыр исполнил его просьбу. Его стрела угодила в самое сердце. Чэмпэрэ успел, однако, сказать: «У тебя, оказывается, верная рука, убил меня без лишних страданий».

Умер. Братья тотчас же отрубили одну ногу, срезали мясо и, раздробив трубчатые кости, осмотрели мозги. В костных мозгах была застоявшаяся кровь. По этому поводу они догадывались, что он когда-то перенес голодовку. Пришли они к жилищу Чэмпэрэ и передали голенную кость матери убитого в качестве ньымаата (дар охотника из своей добычи). Спросили у ней: «Давно ли твой сын перенес голодовку?»

Этот рассказ я слышал от якутов Усть-Янского улуса, слышал и на западе в районе Анабара. Но подробнее повествуют об Юнгкээбиле на Оленеке.

VII. ВТОРОЙ УСТЬ-ЯНСКИЙ ВАРИАНТ

Прокопьев Иннокентий, якут Тулагинского наслега Мегинского улуса.

Урочище Кюсююр. Март 1924 г.