Сильная вещь! Жаль, что нет времени, а хотелось бы на память всю выучить!» Кстати, листочки книги так и остались склеенными. Зато хохлушечка- медсестра, позвавшая

Славу на ужин, ласково глянула на меня и сказала: «Это ж надо, такая молодая, а уже двое детей! Ничего, сиротка, держись!»

Я не стала возражать, хотя не поняла ничего, особенно, когда она сунула мне в руку пять рублей - «детишкам на молочъишко». Слава весело улыбаясь взглянул на мою растерянную физиономию, обернувшись уже в дверях.

Так что «Помните…» и т.д. меня не особо доставали (освоилась) позже, когда я попала в роддом № 6 (была ли палата за тем же номером – не помню) со схватками на сроке около восьми -и месяцев и явной уверенностью, что «уже пора», ведь Илькина Наташа на днях родила, а срок у нас был почти одинаковый, правда у нее ребенок был семимесячный

Но, ведь, «семь – восемь - девять» - это же где-то рядом, разве нет?» - думала я.

Глава пятая –(дополнительно): «Цирк уехал, а клоуны остались!»

Я развлекала своего «Сережку» (так я звала про себя будущего сына) как могла, крутила ему пластинки Челентано, танцевала «Цыганочку» и даже «Семь сорок» - Одесса ведь! Да что там! - я прыгала с парашютом с вышки в Чешском лунопарке», т. к. думала, что моему малышу скучно. Короче, устраивала «цирк» по полной программе! Но он, (а я была уверена, что это сын) даже не брыкался, а настойчиво щипался и ковырял в районе пупка дырочку и я очень боялась, что у него получится). Когда в этом не осталось никаких сомнений, я отправилась рожать уверенно и спокойно, как на крестьянка на сенокос.

В приемный покой я пришла пешком в сопровождении Славы. Дежурная врач, осмотрев меня, резюмировала: «Преждевременные роды – это не к нам!» Глупость она сделала, когда развернулась и ушла, оставив меня без присмотра. Настырной я, действительно, была: здесь свекровь не ошиблась. Мысленно сказав заявлению врача:

«А как же! С-ч-аз!», -

Я, что было скорости, рванула по лестнице вверх, туда, где располагался родзал. Расположение я знала, так как до этого полежала немножко на сохранении по поводу почек. Итак, сбрасывая на ходу одежду, я мчалась по лестнице, не обращая внимания на крики опомнившейся докторицы.

Она была толста, неуклюжа и зловеща – но ей было меня, конечно, не догнать!

Влетев в родильный блок, я мигом нашла себе «вертолет» и забралась на него радостная, что успела. Кроме меня никого не было, полуденное солнышко ласково светило в открытое окно, и я, было успокоилась, но ко мне на всех парусах подрулила молоденькая акушерка, оказавшаяся проворнее «докторицы» (так я назвала врача приемной по аналогии с михалковской крокодилицей, видимо).

«Это ж кто тут такой скорый?!» - яростно начала молодая, но вникнув в ситуацию, запричитала: «Подожди немножечко, ну, пожалуйста, я на практике, первые роды! Доктор! Доктор! Эта сумашедшая пацанка уже почти родила!»

На крик вышла вторая акушерка, годившаяся первой даже не в бабушки, а в прабабушки, и спокойно сказала: «Ша!»

Когда в дверях появилась запыхавшаяся крокодилица, (простите, - доктор!) работа шла по полной программе. Из вредности или обиды, что ее обогнали, врач не подошла ко мне, а стала заполнять карту. На графе «адрес» нас прервал возглас молодой акушерки:

«Таки, есть! Вот урод!»

Старая улыбалась во всю железную пасть и выглядела очень милой бабой Ягой:

«Врешь, - красавчик, посмотри какие яички, как яблоки – мужик!»

Она что-то там дунула-плюнула, шлепнула малого по попе и … зал согласился кряканьем: «Йе- йес!»

Молодая акушерка успокоилась и пошутила:

«Девонька, ты шо, ангиского лорда родила? Что значит – «й-е-с»?»

В первое мгновение, когда мне показали мальчика, я удивилась – маленький Славик, так похож!» Было без 10-и минут четыре дня 23 июля. Что-то еще со мной поделав, (а зачем, - было не ясно, ведь ребенок родился), все ушли, положив на меня грелку со льдом (вот прикол – лед, но грелка; я такого раньше не видела). Ребенка они тоже унесли. Полежав минут 15 в полном одиночестве, я встала и, нацепив на себя чей-то медицинский халат, весящий на стуле, подпоясалась найденным тут же бинтом, заодно изобразила две косички,

И отправилась на поиски своего ребенка. То ли интуиция подвела меня на этот раз, то ли очень хотелось на улицу, но я вышла каким- то черным ходом во внутренний дворик и уселась на ступеньках. Еще минут через 15 -20 меня хватились, а найдя, почти пинками, уложили на каталку и повезли в палату. Палата оказалась большой, кроме меня там были уже пять мамочек. Койка у окна меня устроила вполне, тем более, что я очень хотела спать. О том, что родился сын, Слава узнал сразу по факту, так как не успел уйти домой, а только сходил в ларек возле входа в парк Шевченко за пивом. С чувством выполненного долга я уснула, мне снился первый «тощий», собственный, отдельный от сына, сон. Когда я была беременной, мне казалось, что сны диктуются из живота, а видела я все больше красивые, не знакомые южные пейзажи и море. Свой первый после родовой сон мне запомнился тем, что он принципиально не походил на прежние. Снилась мне путаница – лающие кошки, мяукающие собаки и т.п. Было сначала страшно, а потом, как всегда, смешно и забавно.

Впрочем, чему удивляться – такова была моя жизненная установка - высмеивать то, что пугает (а это, чтобы никто не догадался!) Дань ли возрасту или защитная реакция здорового организма.

Почему-то так складывается мое повествование, что негативные моменты (а они были и были!), вспоминаются как сон – вижу, и я не придаю особого значения. Тем более, что на обиженных воду возят, да я и сама не подарок, язвочка порядочная была (что значит - была?!)

«Сын!»

Глава шестая «И снова бой, покой нам только снится»…

Несколько первых дней в роддоме я кайфовала! Дело сделано – родился сын. Молока оказалось море, на радость соседкам по палате, безмолочным, как одна, разновозрастным хаичкам. Мне же не жалко – нате, и я снабжала своим молоком их орущих деток. Они, не оставаясь в долгу, кормили меня всякими вкусняшками, которые им тоннами перли из дома заботли вые родственники.

Опомнившись на третьи сутки, я возвопила:

«Почему не несут моего ребенка?!»

На что мне резонно ответили:

«Не судьба – подожди, может, выживет, тогда принесут, а если нет, - родишь еще одного». Этот вариант меня не устраивал и я начала скандалить – ринулась самостоятельно производить поиски, разумеется, сметая на своем пути все преграды в виде медсестер и врачей. Впечатав в стенку старичка, чем-то напоминавшем Калинина, я неслась по коридору, когда его голосок, дребезжавший, подобно колокольчику в заброшенном замке, остановил меня.