Когтистый Санта

Мэри Джэнис Дэвидсон

Оборотни Уиндэма-4

Аннотация:

Алек Килкурт приехал навестить вожака американской стаи и неожиданно встретил любовь всей своей жизни: его возлюбленная звонила в колокольчик, собирая пожертвования в костюме Санта-Клауса. Как Алеку убедить Жизель Смит, что они созданы друг для друга, и при этом не спугнуть её своим маленьким секретом?

Переведено на сайте https://my-dream-world.forum2x2.ru

Перевод: Евгеша
Редакция, коррекция: Sugar
Обложка: Anita

Глава 1

Aлек Килкурт, владелец «Килкурт холдинг» и самый сильный оборотень в Европе, топал по снегу и слякоти и хотел оказаться где угодно, но только не здесь.
Он остановился и вместе с толпой терпеливо ждал, когда изменится свет на светофоре. Снег падал с неба с такой яростью, что Алек практически ее ощущал. И это портило настроение. Ему не нравилось уезжать из дома по любой причине, но быть вызванным в Америку, чтобы воздать почести замечательному ребенку, - это уже слишком.
Однако сейчас он был пристыжен; его обязанности никогда не казалась такими уж обременительными. Алек восхищался и уважал лидеров стаи - Майкла и Дженни Уиндэмов. Майкл был хорошим человеком и прекрасным вожаком, его жена – красотка, а их дочь Лара - восхитительна. С тех пор, как воркующий, пускающий слюни младенец потенциально стал следующим лидером стаи, Aлек счел присутствие каждого оборотня страны необходимым как по политическим, так и по практическим соображениям. В стаю входит триста тысяч оборотней - объединение не только желанное, но и необходимое.
К несчастью, посещение Уиндэмов в их наполненном счастьем доме только усилило его собственное одиночество. Алек искал пару уже давно, но... как же объяснить людям? Он еще не встретил свою суженую. Мужчине стало смешно при мысли о том, что человеческие женщины жалуются на своих мужчин, которые с ними не спали. Одинокий самец-вервольф, скорее всего, захочет близости после первого же свидания. Что такое, в конце концов, человек без пары, без детенышей?
Ничто, вот что. Вожак стаи без наследников заставлял всех нервничать, поэтому собрание по поводу рожденияЛары стало огромным облегчением. Но видеть счастье Майклабыло пыткой.
Теперь тот выполнил свою обязанность, и слава Богу. Самолет покинет Бостон сегодня, и больше ничто не удерживает его здесь.
Тьфу! Еще больше снега! И вряд ли станет намного лучше, даже когда он вернется домой. Действительно, нечего ждать изменений до весны. Некоторым может и нравиться возиться в грязи на своих четырех, но здесь был один пушистый лэрд, который ненавидел, когда его лапы становятся мокрыми.
И Бостон! Серый, мокрый, мрачный Бостон, который пах влажной шерстью и выхлопными газами. У Алека было сильное желание натянуть шарф на нос, чтобы заглушить запах персиков, спелых персиков,
немытой массы и …
Персики?!
Вдруг он резко остановился и ощутил один или два удара, когда люди, идущие сзади, врезались в его спину. Но Алек едва ли почувствовал это, едва ли услышал их жалобы. Он развернулся, протиснулся мимо. Пошел назад, ноздри расширились в попытке поймать неясный, - дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, - возбуждающий, - дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, -
совершенно замечательный аромат.
Мужчина застыл, ничем не отличаясь в этот момент от собаки. Там. На углу улицы. Красный костюм с белой отделкой. Рука в белой перчатке, трясущая то, что издает этот раздражающий звук. Живот трясется, как миска с желе. Великолепный запах исходил от Санта-Клауса.
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь.
Алек устремился через улицу, игнорируя рев автомобильных сигналов, визг тормозов. Чем ближе он подходил, тем лучше пах Санта.

- Черт побери, не спешите, - сказал Санта изумленным контральто, опуская бороду и искоса поглядывая на него.
У нее были глаза цвета молочного шоколада «Годива». Румяные щечки поцелованы ветром. Носик вздернут. Восхитительно. Он испытывал желание поцеловать ее.
- Я имею в виду ведерко, и никуда не уйду.
- И, - сказал Алек, - или что-то вроде этого.
- Вы действительно не должны забывать, что пешеходы должны пропускать машины в этом городе, когда...эээ... все в порядке?
Он навис над ней, впитывая запах. Потом он отшатнулся.
-Прекрасно, все прекрасно. Пообедайте с о мной.
- В десять часов утра, - подмигнула она ему.
Одинокая снежинка, постепенно снижаясь, села на ее носик. Растаяла.
- Тогда ланч.
Женщина оглядела себя, как будто убеждаясь, что, да, это она была одета в самый нелестный наряд для женщины.
- Вы себя хорошо чувствуете? – спросила она наконец.
- Прекрасно как никогда.
И это было правдой. День становился самым прекрасным. Алек уже видел, как проводит остаток дня на смятых простынях с Сантой.
- Ланч.
Она посмотрела на него с очаровательным подозрением.
- Это был вопрос? Вы только что выписались из больницы?
«Терпение, терпение, она человек. Оставайся вежливым».
- Ланч. Пожалуйста. Сейчас.
Она рассмеялась, положив руку на свой большой живот, чтобы не упасть на улице. Как будто бы он позволил этому произойти.
- Простите, - пробормотала она, задыхаясь, - но это нелепо...вы...и...только что сильно меня удивили. Она оторвала свой взгляд от него, чтобы улыбнуться женщине, которая положила в ведерко доллар.
- Веселого Рождества, мэм, и благодарю вас.
Теперь, когда она больше не смотрела ему в глаза, Алек почувствовал холод и мокрые ноги.
Тьфу!
- Я не могу уйти на обед, - сказала девушка любезно, оглядываясь на него. – Не оставлю свою точку до полудня.
- А если заработаешь много денег?
- Даже если Санта придет помочь мне.
- Тогда в полдень.
- Ну, хорошо, - улыбнулась девушка с робкой симпатией. – Вы можете пожалеть. И не ждите, что увидите меня без этого костюма Санты.
Волна желания почти свалила его в сточную канаву.
-Я отнюдь не красавица, - закончила она эту очаровательную глупость.
- В полдень, - сказал снова Алек, затем вытянул пачку денег из кармана пальто, сорвал зажим и бросил около восьми тысяч долларов в ведерко.
- Я вернусь.
- Это деньги для «Монополии», - крикнула она вслед. - До встречи!

Глава 2

Жизель Смит наблюдала, как посетители выходили из «Планет Хэнк». Когда он бросился к ней, девушка чуть было не выронила колокольчик. Она стояла и звонила, собирая пожертвования, а потом тут как тут красавец-мужчина. Невозможно поверить в скорость, с которой он перемещался.
Его волосы были насыщенного каштанового цвета. А глаза такого необычного оттенка коричневого, что казались почти золотыми. Четко очерченный нос и рот, o-o-o, его рот! Девушка могла бы долго смотреть на него и думать... ох, о самых разнообразных вещах. Мужчина был высоким; ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Выше шести футов, несомненно. Плечи как у пловца. Черное шерстяное пальто до колен, наверно, стоит кучу денег. Большие руки в черных перчатках; определенно, парень с такими руками выглядел похожим на баскетболиста.
Он бросился через всю улицу, чтобы спросить, не позавтракает ли она с ним. И чтобы дать тысячи – тысячи! - долларов.
Ей, Жизель Смит. Он буравил взглядом ее каштановые волосы и глаза цвета грязи. Слишком маленькую, но, безусловно, слишком упитанную. Самое интересное в ней - это имя. Ну, в любом случае, людям свойственно ошибаться.
«Очевидно серийный убийца, - подумала девушка с грустью. - Хорошо хоть завтракаем в общественном месте, где я могу закричать, если он начнет точить свои ножи. Это было бы очень плохо. Он действительно нечто. Как мог такой парень заинтересоваться кем-то вроде меня?»

Aлек наблюдал за женщиной (он был все еще зол на себя за то, что не узнал ее имени... или не представился, если уж на то пошло), будучи на полпути вниз. Точка для наблюдения была отличной: он мог видеть все хорошо, и, что еще лучше, сам был с подветренной стороны.
Мужчина подумал об их разговоре и проклял себя снова. Лепетал, как идиот, требовал, чтобы она позавтракала с ним, уставившись, словно она маленькая Красная Шапочка. «О да, люблю маленьких красных... мммммм».
Алек выкинул из головы такой заманчивый образ («лучше съесть тебя, мой друг, съесть тебя… всю!») и сосредоточился на мысли, в которой он был идиотом.
Просто чудо, что женщина сказала «да». Просто чудо, что она не стукнула его по голове колокольчиком. Алек должен быть очень осторожным во время ланча; ее нельзя спугнуть. Оставалась неделя до обращения, и он поблагодарил за это Бога; если бы мужчина уловил ее аромат ближе к полной луне, то напугал бы до смерти. Буквально.
Боже, она была такой очаровательной, когда стояла и трясла маленьким колокольчиком. Многие люди останавливались, притянутые, несомненно, ее обаянием, и бросали деньги в ведерко. Как они могли! Они должны отдать ей золотые слитки, они должны положить розы к ее ногам, они…
Потрясенный, он оттолкнулся от стены; кто-то не положил деньги! Дорого одетый человек далеко за тридцать прошел мимо ведра для сбора мелочи и продолжил свой путь!
Aлек переместился. Мгновенно покрыв расстояние и обойдя человека, затащил того в ближайший переулок.
- Что… aaaх!
- Это - кашемир, - сказал Алек, зажимая руку человека в пальто.
- Отпустите меня, - проскрипел тот, обдавая запахом несвежей мочи и страха. - Или я буду кричать «насилуют»!
- Ваши туфли, - ровно продолжал Алек, - от Гербард из Лондона, стоимостью не менее восьмисот фунтов.
Только Самуэль Гербард использует такую мягкую кожу для изготовления обуви; запах был отчетливым.
- А сумка - Коуч[1].
- Кггыххх!
Возможно, он удерживал человека слишком крепко. Aлек выпустил его из захвата.
- Дело в том, что вы должны немного поделиться в этот праздничный день.
- Что?
- Возвращайся, - порычал он, - И положи деньги. В. Ведерко.
Он отпустил. Человек убежал. В правильном направлении, в сторону его милой Санты. Минутой позже Aлек вернулся на свой пост. Он смотрел на часы раз тридцать за последние полчаса. Осталось девяносто минут. Бесконечность.
Спустя вечность, в 11: 57, он заметил движение группы подростков. Три парня встретились пятнадцать минут назад за обедом. С этой компанией было все ясно: они хотели деньги на ланч... или восемь штук, которые он кинул. Что было бы весело, только вот один из них пах маслом для смазки оружия, а, значит, ему надо было проявить определенную осторожность.
Их путь пролегал мимо него; Алек подошел к тому, что с пушкой, и швырнул об стену. Парень – взрослый подросток – упал на тротуар грудой костей.
Его друзья были слишком неповоротливыми, чтобы поймать того; они повернулись, когда почти споткнулись о лежащего без сознания лидера. И увидели над бесчувственным панком улыбающегося Aлека. Ну, хорошо, показывающего все зубы.
– Возьмите ведерко у кого-нибудь другого, - сказал он. «Ох, нельзя было говорить такое, надо было подождать». – Не берите ни у кого ведерко, - крикнул он, но было уже слишком поздно, парни убегали.
Алек снова посмотрел на часы. Настал полдень!

Глава 3

- Жизель, - сказала она Влюбленному Бернсу[1]. – Жизель Смит. А ты...?
- Aлек Килкурт. У тебя красивое имя.
- Да, спасибо. Кстати. Непрекращающиеся комплименты. И к чему это? Сейчас, когда я без костюма, ты видишь, что во мне ничего особенного.
Алек рассмеялся. Она нахмурилась, но сдержалась от комментария.
- Слишком быстр, слишком напорист…
Он засмеялся еще сильней.
- … но ты продолжаешь дарить комплименты, и я сражена. Проводишь перепись населения, так? Продавец? Ты хочешь продать мне холодильник. Таймшер. Почку. Перестань смеяться!
Наконец он успокоился, хотя продолжал фыркать. Мужчина схватил Жизель за руку, и хорошенькая рыжая за соседним столиком, которая рассматривала его, притворяясь, что пудрит носик, сосредоточила на Алеке все внимание. Ее ресницы затрепетали. Она облизнула свои красные, блестящие губы.
Aлек, к недоумению рыжей, твердо накрыл ладонь Жизель.
- Благодарю, - произнес он небрежно. А затем резко убрал руку и показал на Жизель. – Вот это мои люди считают неотразимым, - холодно сказал Алек с резким шотландским акцентом. – И не надо больше тратить время, глядя на меня одного.
- Я знаю, что такое «неотразимый», ты, губ[2], - огрызнулась она. - Чертовски хорошо. Прекрати трясти этим передо мной или не получишь подарка на Рождество. – Жизель толкнула мешок у ног, в котором лежал ее костюм. – У меня есть высокопоставленные друзья.
- Ты сердишься на меня? – спросил Алек, приходя в восторг. Он бросил на рыжую пренебрежительный взгляд.
- Да, немного, но ты не должен выглядеть таким счастливым от этого.
- Извини. Просто... Я намного больше тебя.
- И почти такой же умный, - сказала она весело.
- Большинство женщин находят меня пугающим.
Он улыбнулся ей. Жизель почувствовала, как в животе все напряглось, а затем перевернулось. «Боже, какая улыбка».
- В моей... семье... мы ценные и умные женщины. Поэтому ты сегодня выиграл лотерею, друг. Но так и не ответил на мой вопрос. Что ты задумал?
Он потянулся и накрыл своей большой рукой ее маленькую, прогоняя холод. Большим пальцем стал поглаживать ладонь. Желудок сделал еще один маленький кульбит.
- Почему, соблазняю тебя, конечно, - прошептал Алек.
Внезапно все внутренние тревоги исчезли.
- Кто ты? – почти задыхаясь, спросила она.
- Да, так, просто лорд, ищущий свою леди.
- О, у тебя и титул есть? Ну, конечно, ты сам. Вот как это бывает.
- Лорд Килкурт.
- Но тебя зовут Kилкурт. Разве твоему титулу не полагается быть совсем другим? Как, Алек Kилкурт, лорд Толл Хаус? Или что-то вроде этого?
Он рассмеялся.
- Что-то вроде того. Но в моей семье все немного по-другому. Твой вариант неплох... Но мне больше нравится «лорд шоколадных чипсов».
Подошел официант, освежил их напитки и записал заказ Алека на две дюжины устриц. Жизель потянула назад свою руку, но не без его сопротивления. Это было в первый и последний раз, когда она сделала заказ так неосторожно. Ему, наверно, придется проявить терпение, когда принесут счет. Пожалуй, все деньги потратил на одежду, а, учитывая тонкую талию, вообще ел раз в день и то только овсянку.
Снова неверно. Он одобрительно кивнул, глядя на огромный размер своей закуски. Откинувшись назад на стуле, Алек изучал ее. С утра он смотрелся, насколько это возможно, даже лучше. Дорогое пальто и темно-серый костюм подчеркивают совершенство стиля. Его акцент, как она заметила, появлялся и исчезал в зависимости от темы разговора.
- Ты прожил в Шотландии почти всю жизнь, - заметила девушка, потягивая свой второй дайкири[3].
Обычно она много не пила, но сегодня почувствовала потребность в хмеле.
- Нет. У моей семьи бизнес на Кейп-Коде[4], так что я провожу много времени в Массачусетсе. Окончил аспирантуру в Гарварде. И, наверно, прожил в Америке столько же, сколько и в Шотландии.
Титулованный, великолепный, богатый, умный. Может её снимают на скрытую камеру, или как?
- Это имеет смысл... Я обратила внимание, как твой акцент то появляется, то исчезает. Но имею в виду, иногда он действительно слабый, а иногда – красивый, тяжелый.
- Тяжелый, - ответил Алек, - когда я устаю. Или злюсь. Или... возбуждаюсь.
- Ладно, - сказала Жизель, постукивая по своему бокалу. – Кто же ты? Что ты хочешь от меня? Я заработала $18, 000 в прошлом году. Я бедная, простая, мучимая детьми на коленях – и в задницу – с еще меньшими перспективами. Ну что, ты удовлетворен мною?
Его глаза сузились.
- Мне нужно найти людей, которые убедили тебя в этом. И провести длинную беседу с ними.
- Отвечай на вопрос, Садовник Вилли[5], или я уйду.
Он посмотрел на нее в недоумении, но пожал плечами и достаточно легко ответил:
- Я намереваюсь потратить на тебя весь день, но заполучить в свою постель. И думаю о вступлении с тобой в брак. Теперь, надеюсь, ты удовлетворена, моя хорошенькая маленькая шоколадная радость.
Она почувствовала, как ее рот внезапно раскрылся. Почувствовала, как покраснело лицо. Если это была шутка, то злая. Если он серьезен, то не в своем уме. Она ухватилась за одну вещь, о которой могла бы спокойно спросить.
- Шоколадная радость?
- Твои глаза цвета очень хорошего шоколада... молочный «Годива», думаю. А волосы похожи на помадку. Богатую и темную. Это хорошо сочетается с твоей бледной, бледной кожей. Розовые щечки... вишенка сверху.
Девушка двумя глотками допила свой напиток.
________
[1] «A Hunka Hunka Burns in Love» (рус. Бёрнс влюбился) — четвёртый эпизод тринадцатого сезона мультсериала «Симпсоны».
[2] Губ (от англ. Goob) – глупый человек, делающий из себя посмешище. (жарг.)

[3] Дайкири – алкогольный напиток, состоящий из рома, лайма и сахара.

[4] Кейп-Код (англ. CapeCod — «мыс трески») — полуостров на северо-востоке СШПА в 120 км от Бостона, самая восточная точка штата Массачусетс.

[5] Садовник Вилли — персонаж мультсериала «Симпсоны». Впервые появился в серии «PrincipalCharming». То, что он шотландец, легко понять по его огненно-рыжим волосам, бороде и очень сильному шотландскому акценту.

Глава 4

- Извини, - простонала Жизель. Мокрые пряди волос мягко прилипли к лицу и вискам.
- Все в порядке, любимая.
- Мне так жаль.
- Не беспокойся. Меня бы тоже стошнило.
Она снова простонала, на этот раз от полного унижения. Ее вывернуло прямо на него. Даже не рядом с ним, а на него!
- Ты обещал убить меня, - напомнила она хрипло.
Двери лифта раздвинулись и он, легко подхватив ее на руки, пронес через прихожую.
- Забудь.
В груди загрохотало, когда Алек попытался подавить смех.
- Сейчас я обещаю не убивать тебя, дорогая. Просто отнесу к себе в комнату, и ты восстановишь свои силы.
- Я буду в порядке, как только встану на ноги, - солгала Жизель. Смерть пришла за нею! Она почувствовала ее ледяное касание на шее. Или это лед от третьего – или четвертого – дайкири? - Просто нужно встать на ноги, - повторила девушка.
- Дорогая, ты на них.
- Ох, заткнись, что ты понимаешь? – раздраженно произнесла она, отчего потолок над головой еще больше завертелся. - Остановись. И убей меня!
- Обычно дамы дожидаются второго свидания, чтобы начать требовать моей смерти, - с серьезным лицом сказал Алек.
Он остановился возле двери, переместил свой вес и, кое-как сумев провести картой-ключом, разблокировал дверь. И все это не отпуская ее.
Две горничные и женщина в красном деловом костюме ждали их. Жизель позднее смутно вспомнила женщину в красном, которая внимательно рассматривала ее в то время, как звук текущей воды доносился из соседней комнаты.
Она кипятилась... вот единственный способ описать происходящее. В этот момент все стало кристально ясным - слишком громко, слишком грубо – а потом Жизель услышала их бормотание. Вскоре это надоело, о чем она так и сказала. И не один раз.
- … теплая ванна все изменит…
- … тошнит, потому что волнуется…
- … легкое пищевое отравление…
-… она будет в порядке…
-…ваше изменение близко, это проблема?
-… отмени мой полет, так что она может…
-…действие флюидов…
Жизель пошла вслепую. «Как же его зовут?.. Алек… Алекс?»
Её поймала рука и крепко прижала.
- Что это, милая? Ты хочешь пить?
- Нет, хочу, чтобы вы ПЕРЕСТАЛИ ОРАТЬ! Как я могу спокойно умереть, если вы так кричите?
- Мы попытаемся сдержаться.
- Это не смешно, - пробормотала девушка. - Ох, что за счастливое дерьмо? - Это ее раздели и помогли лечь в кровать. – Послушай, прекрати! Не найдется ли здесь ведерка со льдом или молотка, ну, или что-то в этом роде? Все, что ты должен сделать – это сильно стукнуть меня по голове и все мои проблемы закончатся.
- Вы почувствуете себя лучше через двадцать четыре часа! – крикнула женщина в красном.
- Иисусе, я должна изображать марионетку, так твои люди это понимают? Не надо так громко! Спасибо большое, но через двадцать четыре часа я уже буду мертва, и … куда это мы идем?
Ванная. Определенно, ванная. Жизель стала протестовать, говоря, что изменение температуры в ее состоянии способно убить, но чуть теплая вода приносила такое наслаждение, что Жизель остановилась на середине пронзительного крика.
И все. На очень долгое время.

Жизель проснулась и поняла сразу две вещи: во-первых, она лопнет, если не попадет в ванную в течение секунды, и во-вторых, она проголодалась.
Спотыкаясь, девушка пробралась через темень в ванную, воспользовалась средствами, в которых так нуждалась, и почистила зубы новой зубной щеткой, которую обнаружила в шкафчике.
Пока девушка чистила зубы и полоскала рот, унизительные события вчерашнего дня возвращались к ней. Она трясла колокольчиком, встретила Aлека, который угостил ее на широкую ногу – и, Боже, он флиртовал с ней! - затем бросилась к нему (Жизель застонала), а он оставил чаевые на столе от нее.
А все, что произошло после, как говорится, смазано. Очень милосердно. Жизель удивилась, где Aлек. И еще больше, что она здесь.
Девушка прошлась по комнате отеля – номеру Алека – и подошла к окну. Ей открылся изумительный вид на Аквариум Новой Англии[1], а за ним Бостонская гавань[2]. Было уже очень поздно: между полуночью и рассветом; небо совершенно черное, но движение людей еще заметно.
Итак, она находилась у пристани. Скорее всего, Лонг Варф Марриот[3]. Когда Жизель проходила мимо отеля, то всегда думала, каково это остановиться с кем-нибудь здесь.
Что ж, теперь она знала.
Она повернулась, чтобы посмотреть на свет и тут увидела Алека. Он сидел в кресле у двери и наблюдал за ней. Его глаза светились в темноте. Жизель закричала и выпала бы из окна, если бы оно было открытым. А так она только ударилась головой о стекло.
- Да, типичное начало почти во всех отношениях, - сказал он вместо приветствия.
- И тебе добрый вечер, черт подери!
- На самом деле утро.
- Дерьмо, ты напугал меня.
Когда она его только увидела, глаза мужчины светились в темноте, как у кошки ночью, наверно, это было игрой света.
- Иисусе, твои глаза!
- А это чтобы лучше видеть тебя, моя дорогая.
В этом весь Алек.
Очень странно. Она наклонилась к источнику излучения, задыхаясь от прилива адреналина.
- Никогда не делай так снова.
- Извини. – Он проглотил смешок. - Я наблюдал, как ты спала. Потом встала и так быстро побежала в ванную, что я испугался, как бы ты не упала. Снова было плохо, милая?
- Э, нет. И насчет того дня… Когда ты… э… подарил мне дайкири, устрицы, рыбу-меч, тертый жареный картофель и тартинью? Никогда не напоминай об этом снова, - решительно сказала она.
Он рассмеялся, приходя в восторг, и настолько внезапно переместился по комнате, что, если б она моргнула, то пропустила это. В следующее мгновение Алек уже держал её за руки.
- Я так рад, что тебе стало лучше, - сказал мужчина с такой очевидной искренностью, что она улыбнулась, наверно, впервые за это время. - Я тревожился.
С его очаровательным акцентом это прозвучало, как «Тиебе стала лучшше» и «Я-а тррррревожился».
- Отвратительно себя чувствую. Боже, мне никогда не было так плохо! Догадываюсь, что из меня ужасный алкоголик, - призналась Жизель.
- Это не от спиртного. Доктор сказал, что было пищевое отравление. На самом деле, этот отель переполнен… и довольно много гостей поели в ресторане устриц и отравились.
Она подумала, что нужно вытянуть свои руки из его, но не могла заставить себя сделать это. Его руки вокруг ее такие теплые, почти горячие, а смотреть на его невероятное лицо было слишком приятно.
- Какой доктор? Это дама в красном платье? Я помню кого-то в красном, кто не переставал кричать…
Губы Aлека изогнулись в улыбке.
- Доктор Мэдисон, на самом деле, говорила негромко. Просто ты была слишком чувствительной к шуму, пока болела. Я вызвал ее, когда тебе …э…
- Помню. Не продолжай.
- …нездоровилось, - деликатно закончил мужчина, не переставая улыбаться при этом. - Она помогала мне ухаживать за тобой.
- О, - коснувшись, она сжала его руки. - Спасибо, Алек. Я думаю, мне повезло с тобой.
- Повезло? - Улыбка исчезла. – Это из-за моей ошибки ты заболела, и меньшее, что я мог для тебя сделать…
- Твоя ошибка? Ты держал меня и впихивал устрицы, это ты сделал? - сказала Жизель сухо. – Едва ли. И если ты случайно не заметил мою большую задницу, то я девушка со здоровым аппетитом. И заболела, потому что съела слишком много.
В ответ Алек сжал её пальцы. И она вдруг поняла, какую мощную силу он сдерживает.
- Я восхищен твоей попкой. Твоя задница просто суперрррррр. - Она сошла с ума, или его акцент вдруг стал сильнее? Что он говорил? То, что это проявляется, когда он злился или...
Или…
Она выдернула руки из его захвата.
- Руки прочь, мальчик-обезьяна. Настало время убираться отсюда.
- Предпочитаю, чтоб ты меня так не называла, - сказал он мягко - Там, откуда я родом, это оскорбление.
- Что они в Шотландии имеют против обезьян? Неважно. Это была шутка, а я ухожу, пока-пока.
- Не уйдешь. - Он сложил руки на груди и усмехнулся. – Твоя одежда была уничтожена во время инцидента-не-буду-называть-какого.
И тут она поняла, что на ней длинная фланелевая рубашка. У нее был скромный кружевной воротничок до самого подбородка, а подол на три дюйма не доходил до пальцев ног. И как она раньше не обратила внимания? Бога ради, она же только что из ванной. Девушка была уверена, что худшего с ней еще не случалось, но… она быстро заглянула под рубашку и обнаружила, что на ней старые трусики.
«Фу!!»
Его брови изогнулись дугой, пока Жизель ощупывала себя, но он благоразумно промолчал.
- Доктор сказала, что тебе нужна тишина и покой до полного …э…выздоровления…
- О, Господи!
- В любом случае, – оживился Алек. - Я уже отослал своих людей, чтобы ты поспала.
Все мысли исчезли. Как только он увидел ее в серой фланели, то приступил к соблазнению. Она почувствовала себя как «Маленький Домик в Прериях»[4].
- Спасибо, – она мысленноулыбнулась. - Фланель?
Он пожал плечами.
- Здесь холодно. Мне хотелось, чтобы тебе было уютно.
- И мне, - уверила она невозмутимо. - Но будет еще лучше, если я уберусь из этого странного номера.
- Странного? - Он ухмыльнулся и дьявольски, и проказливо одновременно. – После всего, что мы пережили? Позор!
Жизель засмеялась; она ничего не могла с этим поделать. Не успела она подумать, как появилась рука и поймала одну из ее кудряшек; он потянул за локон и смотрел, как тот прыгает. «Ах».
- Извини.
- Не сейчас.
- Нет, серьезно... Я знаю, что выгляжу как клоун Бозо[5]. Если у Бозо могут быть рыжие волосы. И короткие при этом. И еще женщиной. Ты должен был увидеть их летом… огромный пуховый шар. Спрячьте своих детей!
Он разглядывал ее волосы.
- Я бы хотел увидеть их летом.
- Ладненько, - сказала девушка, посмеиваясь. – И увидел бы меня в униформе. Я могу добраться домой на метро и в костюме Санты.
- В два часа утра? Одна? – Голос был смертельно обиженным. – Я так не думаю. Разве что… - голос стал хитрым. - Может ты проголодалась?
«Проголодалась! Господи, да ни один Санта никогда еще не был так голоден!» У нее в ногах появляется слабость при мысли о еде.
- Вот это моя девочка. Вызовем обслуживание номеров. И все, что пожелаешь.
- Мне нужно достать бумажник… - Алек нахмурился.
- Ты не получишь его.
- Отлично, поспорим об этом позже. Где тут меню? Боже, я съела бы слона.
- Понимаю тебя.
Жизель заказала сочный стейк, пюре, соус, брокколи и полбуханки рисового хлеба.
- Это будет дорого, - предупредила она. - Ты уверен, что я могу не?..
- Абсолютно. Приятно находиться рядом с женщиной, которая ест. - Алек сел на кровать и вздохнул.
- Никогда не понимал американскую привычку худеть. Это самая богатая страна в мире, а женщины не едят.
- Эй, мы не виноваты. Ты же видишь размер моей задницы.
- Соблазнительная. Но давай сначала посмотрим, насколько хорошо ты справишься со своим ужином.
Девушка неуверенно посмотрела на него и поймала взгляд, устремленный вниз. Кажется невероятным, но мужчина действительно смотрел на ее попку. Одних его слов хватило бы, чтобы убедить ее, но усилившийся акцент был еще убедительнее.
Все это очень странно. Не говоря уже о том, что удивительно. И «о-да-немного» тревожно.
_________
[1] Аквариум Новой Англии, расположенный в Бостоне, - один из крупнейших в мире, там обитают более 600 видов морских животных (20 тысяч особей). Посетители могут ознакомиться с подводным миром тихоокеанских рифов и арктических льдов, понаблюдать за кормлением пингвинов, увидеть морских львов, экзотических медуз всех цветов и водных черепах всех размеров.
[2] Бостонская гавань (BostonHarbor) – естественная гавань в устье Массачусетского залива, находится неподалеку от Бостона.
[3] Лонг ВарфМэйрриот(англ. LongWharfMarriott) – роскошный отель на побережье Бостонской гавани.
[4] Сериал о семье американских пионеров, путешествующих по ещё неизведанной земле. Встречи с дружелюбными или, наоборот, злобными индейцами, великие пожары, нашествия саранчи, нападения пум — чего только не пришлось пережить маме Каролине, папе Чарльзу и их дочерям — Мэри, Лоре и крошке Кэрри! Однако изобретательность, смелость и сплочённость всегда помогали им в трудную минуту!
[5] Бозо – самый знаменитый клоун в мире. Создан в 1946 г. Аланом Ливингстоном – художником комиксов.

Глава 5

Она восхитительна. Съела все это, а затем заказала мороженое. Алек наблюдал с искренним восхищением. И снова поблагодарил Бога, что до изменения еще далеко.
А держать руки – и рот! - при себе было тяжелой задачей. Проблема, когда ей было так плохо, но сейчас уже стало лучше … и он едва мог говорить с ней; его язык просто онемел. Она такая восхитительная, живая, сексуальная и так приятно пахнет. Когда он дотронулся до блестящего локона, то еле удержался от того, чтобы погрузить пальцы в волосы и взять ее рот.
Алек был вне себя от беспокойства и не оставлял ни на мгновение с тех пор, как ее вы-вернуло на его туфли.
- Уже лучше, - вздохнула Жизель, промокнув рот салфеткой. Такой красивый ротик; широкий и с пухлыми губками. Когда она улыбалась, верхняя губа колдовски изгибалась. Он должен сосредоточиться, чтобы не подойти и не втянуть эту губу в свой рот и пососать ее.
- А теперь. О том, что мне нужно уйти. Нет, ты отличный мужчина. Это у тебя есть. И, кстати! Я не знала, что двадцать часов, - девушка не выдержала и стала ходить, - спала в твоем гостиничном номере. Имею в виду, что больше не буду.
- Не спала, - передразнил Алек, ловя за руку и притягивая к себе. Его темные глаза пристально смотрели, удерживая. Между бровей появилась морщинка, когда Жизель нахмурилась. Он поцеловал эту морщинку.
- А теперь послушай, Грабби МакГи [1] … ах!
Алек поцеловал сладкий изгиб ее шеи. И потерялся. Этого, может, и не произошло, если б она инстинктивно не подалась ласке его рта. Он поднял руки и погрузил в ее шелковистые волосы, накрывая своим ртом ее губы. От девушки пахло сливочно-ванильным мороженым и удивлением.
- О Боже, - простонала она ему в рот. - Ты похож на мечту. Самую лучшую мечту, которая когда-либо у меня была.
- Я тоже так думаю.
- Что? Извини, твой акцент. – Она хихикнула и поцеловала его в подбородок. - Такой сильный, что я едва смогла понять. Что ж, буду считать это комплиментом моей сексуальности.
- Так и есть. Останься.
-Не могу. - Она вывернулась – к сожалению – из его объятий. Во всяком случае, попыталась. Для него не было проблемой удержать ее.
- Извини. Я бы с удовольствием. Но не могу. Отпустить.
- Однако ты должен.
Алек нашел ее грудь – что было нелегко, учитывая скромную серую фланель – и обхватил ее ладонью. Полная, теплая тяжесть заставила почувствовать головокружение.
- Ты - для меня, а я – для тебя, прекрасная Жизель. И не позволю тебе уехать!
- Что?
- Кроме того, как ты поднимешься?
- Ох. Смотри, я чувствую себя прекрасно. Не думаю, что мне снова станет плохо.
- А что, если станет? Я обещал доктору Мэдисон присмотреть за тобой ближайшие двадцать четыре часа. Прошло же около шести.
- Но я чувствую себя прекрасно.
- А я обещал.
- Хорошо... если только пообещаешь... и если доктор прописала... - Она слабела. Хотела, чтоб ее уговорил. Чтобы убедил.

_________________________
[1] Grabby в пер. «жадный», МакГи – ироничная ссылка на шотландское происхождение.

Глава 6

В одну минуту у них был цивилизованный разговор, а в следующую – везде его руки. Сначала он потянул, а потом сорвал ночную рубашку. Затем всем весом прижал спиной к кровати.
- Aлек! – От удивления голос стал тонким. – Я чувствую себя так, словно выполняю упражнение… йих! - «Йих», потому что его голова оказалась вдруг между ее грудей, длинные пальцы начали обводить вокруг соска, а потом потянули набухший бутон. Жар пронзил ее живот, как комета. И, говоря о комете, что это, черт возьми, прижимается к её ноге?
- Я не думаю, что это то, что прописала доктор, - начала она опять.
- Жизель, моя, моя милая, я сделаю все, что ты ни попросишь. – Он говорил с ее ложбинкой. - Но, пожалуйста, не могла бы ты помолчать минуту?
- Забудь. Я сохраняю право говорить, так как ты разорвал мою новую хорошую ночную рубашку, - сообщила девушка его макушке. «И старые трусики. Ну, по крайней мере, не было белья. Нет, бабушкины трусы еще на ней, вот спасибо!»
Жизель старалась быть хладнокровной, логичной, но ее рот покусывали, целовали и облизывали; и это было чертовски замечательно. Отвлечься! Она должна отвлечься. Нужно ударить его по яйцам. Почему она не дает по яйцам? Или хотя бы не позовет на помощь? Потому что не хотела причинить Алеку боль. Потому что никто раньше не давал почувствовать такую чистую, всепоглощающую страсть. Потому что влюбилась без памяти в размер его «Австралии». Потому что, если она закричит, он мог прекратить.
- Эээ... на помощь? – тихо сказала она за мгновение до того, как Алек приподнялся и его рот уже на ее губах. Он пах чисто и по-мужски; губы теплые, твердые и настойчивые. Языком обвел нижнюю губу, а затем протолкнулся в ее рот. Он брал. Его пах прижимался к ней, и девушка чувствовала пульсацию.
Жизель оторвала свой рот, но не без сожаления. Пусть он ее опять поцелует так же, как и до этого.
«Пока, хорошая девочка. Привет, новая жизнь и репутация потаскушки».
- Презервативы! - закричала она в его изумленное лицо. – Держу пари на сотню баксов, что у тебя нет ни одного.
- Конечно. Не понимаю, – сказал с негодованием Алек.
Он пожал плечами, подтверждая. Его грудь была загорелой (это в декабре то!) и слегка покрытой черными волосками. Ей так захотелось узнать, такие же шелковистые они на ощупь, как кажутся, что она уже протянула руки, но тут же сжала их в кулаки.
- Я приехал сюда не к другу. Заниматься сексом, имею в виду. Я здесь по делу. Не думаю…
- Ну да, проблема, ковбой, потому что иметь «противозачаточный бюстгальтер» – это тоже не по моей части. У нас с тобой ситуация - «искать, но не находить». По сути, - добавила ворчливо девушка, - мы даже не «искали».
- Но ты же на таблетках, ой, черт возьми!
Жизель въехала ему кулаком между глаз. Он мог знать, что у нее есть противозачаточные таблетки, только если рылся в ее кошельке, пока она болела; девушка остановилась в аптеке перед работой и взяла их по рецепту.
- Нам пришлось, - сказал Алек, словно читая ее мысли. Он потер красную отметину на лбу, которая быстро исчезала. – Доктор Мэдисон беспокоилась и хотела отправить тебя в больницу. Ей нужно было узнать, какие медикаменты ты принимала.
- Красивая звучит, - проворчала она, его рассказ выглядел похожим на правду, поэтому девушка не жалела об ударе головой. – И это Мини-пили[1], мистер «Так-много-знаю». Кроме того, я не переживаю по поводу беременности…
- А должна, - поддразнил Алек. Только Жизель сомневалась, что он действительно дразнил.
- Я же боюсь заразиться чем-нибудь. Без презервативов наши возможности ограничены, и слава Богу. Обвернешься сараном[2] и резинкой? Забудь. Откуда я знаю, что у тебя нет букета болезней. Поэтому, возьму-ка все в свои руки и позволю слезть тебе со своих костей.
- С твоих костей? Советую… - он встал с нее и стал ходить. Без рубашки и с интересной выпуклостью под ширинкой. Она изо всех сил старалась удержать взгляд на его лице. Ну, ладно, на плечах.
- Во-первых, можешь спросить у членов моей семьи, никогда в жизни не болел, и насколько знаю, не страдал …э… проблемами в этой области. И, во-вторых, я точно знаю, что ты не больна.
- Откуда? – поинтересовалась девушка. Может и правда, но как он узнал?
- Сложно не заметить. И в-третьих...в-третьих... - Алек смущенно засмеялся и провел рукой по волосам. Они торчали во все стороны, и другой на его месте выглядел бы глупо, но не этот мужчина. Восхитительно взлохмаченный. – Жизель, ты отличаешься от всех женщин, которых я когда-либо знал. Ты… - Он тряхнул головой. - Просто в тебе есть нечто. Не могу объяснить словами. Поехали со мной в Шотландию.
Она прикрыла себя, хотя уже было поздновато для скромности, и оглянулась.
- Что? В Шотландию? Имеешь в виду как гость?
- Конечно. Как гость. – Алек усмехнулся. - Начиная с завтрашнего дня и навсегда.
- Конечно-конечно. Послушай, если ты хочешь завтра … то есть, хочу сказать, уже сегодня... могу оставить свой номер телефона.
«И, скорее всего, больше о тебе не услышу».
- Нам в Шотландии очень нужен Санта, - сказал мужчина серьезно. - Это весьма уединенное место.
- О, да ладно! – захихикала Жизель, и засмеялась еще сильней, когда Алек набросился на нее словно большой кот. Хороший трюк, учитывая то, что он стоял в нескольких футах от кровати. Без сомнения, этот мужчина в отличной форме. – А теперь перестань… слезь, говорю! Я же сказала: нет презерватива – нет секса.
- А что, если б я доказал, что у меня нет… э… как ты там выразилась? «Букета болезней»?
- И как докажешь? – с подозрением спросила Жизель. Часть ее даже не верила, что у них была такая дискуссия.
В последний раз у нее был секс … э… сколько лет назад? Впрочем, самое главное, что был.
Что ж, почему бы и нет? Почему бы не рискнуть в ее такой до смешного скучной жизни? Самое интересное в ней – это имя… Маму Смит звали Джейн, и самая дурацкая шутка – это ребенок, которого заметят. Не сработало. На миниатюрную, пухленькую женщину с каштановыми волосами и карими глазами на улице ну все обращали внимание.
До сегодняшнего дня.
- Ладно, - сказала она медленно, - дай-ка минуту на размышление.
И ущипнула его за сосок. Он вскрикнул и соскочил.
- Вот так уже лучше. Хорошо, если ты сможешь доказать, что ничем не болен, я останусь с тобой на ночь.
Она вынудила себя встретить его пристальный взгляд. И от такого «сканирования» ее лицо покраснело.
- Я сделаю все, что пожелаешь, пока солнце не встанет. Даю слово. А Смиты никогда его не нарушают. Во всяком случае, эта Смит, - пробормотала Жизель.
Алек смотрел на нее широко открытыми глазами. Затем повернулся так быстро – как змея, что было весьма странно – и схватил телефон.
- Погоди минуту, ты куда звонишь? – встревожившись, спросила Жизель. Она не думала, что можно что-либо доказать в два часа утра. - Если это какой-то приятель из Шотландии, который должен тебя поддержать…
- Я звоню в центральный госпиталь Массачусетса, - широко улыбаясь, сказал мужчина. – Этого достаточно? У доктора Мэдисон там есть некоторые привилегии. Она наблюдает мою семью много лет. И если захочешь, может сообщить тебе всю историю болезни.
Он включил на телефоне динамик, чтобы Жизель могла слышать оператора больницы. Мэдисон нашли, и она подошла к телефону.
- Как дела, дорогая? – спросила она. У нее также был акцент, выдающий бостонку голубых кровей. - Мне было ужасно трудно успокоить Алека, пока вы болели.
- Мне нужно подтверждение!
- Нет времени для пустой болтовни, - прошептал Алек ей на ухо и провел пальцем вдоль ее спины.
Она повернулась и шлёпнула его по руке, потом взяла трубку так, чтобы Алеку не был слышен разговор.
- Я в порядке, уже намного лучше… послушайте, есть ли у Алека какое-либо отклонение, о чем я, потенциальный сексуальный партнер, должна знать?
- Отклонение? Вы имеете в виду такое, как СПИД или… ох дорогая…
Если б Жизель не отвела трубку от уха, то непременно была оглушена громким женским хохотом. Несколькими секундами позднее доктор Mэдисон наконец-то взяла себя в руки:
- Прошу прощения. Даю слово как врач и женщина, Aлек в своей жизни ни дня не проболел. Как и любой другой член его семьи. Они здоровое… здоровое семейство. – Еще один смешок. – И почему у меня такое ощущение, что я еще увижу тебя, дорогая?
- Отвали от меня. Ладно, значит… - начала было Жизель, но Алек выхватил телефон и швырнул в сторону.
________________
[1] Разновидность противозачаточных таблеток.

[2] Саран - синтетическое волокно.

Глава 7

- Ах...
- Не бойся.
- Я думаю, что это тот момент, когда нужно испугаться. Потому что: a) ты больше меня, и б) уверена, схватишь меня прежде, чем я доберусь до двери.
- А) ты права, и б) ты права. Хотя все же можешь попытаться. - Его глаза заблестели. - Я люблю поиграть в погоню.
«Ох, Иисусе». Девушка соскользнула с постели, а он уже позади.
- Так, так, - практически промурлыкал он, - Уговор дороже денег. Правда, сладкая Жизель?
Как он странно это произнес… как одно слово: сладкаяжизель. Ей нравится это. Нравится он. Что тоже хорошо, учитывая то, на что они пошли.
- Ты прав. Я дала сло…ммммф!
Девушка приподнялась на цыпочках, когда Алек притянул ее к себе и припал к губам. Его язык стремительно атаковал ее рот, и она почувствовала что-то между ног. Одна рука мужчины находилась на затылке, крепко удерживая. Другая - обвилась вокруг талии, благо, что руки были длинными.
Он разорвал поцелуй. С трудом, восторженно заметила девушка. Жизель задыхалась, словно только что пробежала марафон. А ощущение - будто выиграла его.
- Сейчас, - почти задыхаясь, сказал Алек. - Ты сказала все, что угодно. Что ты сделаешь все, что угодно. Пока солнце не взойдет.
- Да.
Стало труднее дышать. Черное возбуждение охватило его. Обещание есть обещание, черт возьми, и у нее было слово врача, что Алек ничем не болен. И Жизель этому полностью поверила. Ей протянули мечту на тарелочке, и она намеревалась ее использовать. После сегодняшнего вечера она больше никогда его не увидит снова.
Но, Господи, у нее был сегодняшний вечер.
- Да, все. Все, что захочешь.
- Ooooх, очень хорошо, - промурлыкал, почти прорычал, он. Алек сел на постель и потянул ее вниз за собою.
И продолжал тянуть до тех пор, пока она не опустилась на колени, встречаясь с ним.
- Расстегни мой ремень. Пожалуйста, - добавил он с волчьей усмешкой. Она сделала это пальцами, которые стали непослушными и глупыми. Наконец девушка вытянула ремень и молча протянула его Алеку. Мужчина отбросил его в угол.
- Поскольку ты пообещала выполнить свое обещание – пока – нам это не понадобится. Жизель сглотнула, черт возьми, во что она позволила себя втянуть?
- А теперь. Мои брюки, любимая. Сними с меня их.
Она так и сделала, а потом, после того, как спросила, стащила с него боксеры. В комнате было слишком темно, чтобы определить их цвет, – синие? бордовые? – но по шелесту поняла, что они из шелка. Никакой фланели для него.
- Сейчас, - выдохнул Алек. - Поцелуй меня.
Она сразу поняла и поцеловала головку члена, затем потерлась щекой о нее как кошка. Его запах был теплым и мускусным, но, бесспорно, мужским. Он был довольно толстым; Жизель с трудом сомкнула пальцы вокруг него.
- Ещё, - простонал Алек, - поцелуй меня еще раз, сладкая Жизель.
Она так и сделала, дегустируя выступившую соленость. Девушка слизнула ее, а затем облизала снизу вверх всю длину. Она чувствовала, как при движении вниз жесткие волосы на лобке щекотали ее подбородок. Его рука потянулась, собрала в кулак массу её кудрей.
- А теперь, - прорычал Алек, - открой рот. Пошире.
Его голос стал таким грубым, что девушка едва поняла, но не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что ему нужно.
Затем он заполнил ее рот, горло. Алек вышел, чтобы перевести дыхание, а потом вновь оказался у нее во рту. Бедра перед ее лицом задвигались как поршень, и она поняла, что он трахает ее рот. Пока одна ее часть дико возбудилась, другая, трезвомыслящая, напомнила, что хотя Жизель и могла пересчитать количество минетов, но она определенно не большеротая.
Другая рука обнаружила ее груди, и он стал их массировать, сжимать. Ощущение его рук на ней, члена во рту было так же восхитительно, как и захватывающе. Она попыталась освободиться, но Алек усилил захват, а затем Жизель почувствовала, как он начал пульсировать. Неожиданно ее рот стал наполняться мускусной соленостью, и она хотела встать, но захват был подобен железу. Через секунду мужчина отстранился, но закрыл рукой ее рот.
- Проглоти, - прошептал он ей на ушко. - Все это. Вот так.
«Все его богатство. Пометить».
Жизель сделала это.
- Ублюдок! – закричала она, сжав руку в кулак и стукнув его по бедру. - Не забудь предупредить в следующий раз, хорошо?
- Я обещаю, - торжественно сказал Алек, - в следующий раз, когда я соберусь войти в твой рот, предупрежу. Ой!
- Я никогда прежде так не делала.
Мужчина потер бедро, куда она его сильно ущипнула.
- Я мог бы сказать.
Поразительно, но тщеславие, борющееся с оскорбленной пристойностью, пронзило его.
- Ну, ни хрена, я точно не прославилась как «Девушка-Шлюшка», и, кроме того, не планировала…
Алек остановил ее поцелуем.
- Ты была замечательной, - сказал он искренне. В следующий момент потерся носом о ее нос. - И прошу прощения, если напугал тебя. Но мне это нужно было. Теперь я могу касаться тебя с ясной головой. А сейчас можно начинать самое интересное.
- Ты все еще ублюдок, - сказала Жизель обиженно. Она могла ощущать его вкус во рту, горле. – Ты не должен был заставлять меня…
Его улыбка светилась в темноте.
- Ну, хватит. А теперь ты, сладкая.
Раздражение Жизель уменьшилось, когда Алек опустил ее на кровать и встал на колени между ног девушки, исчезнув полностью, и она поняла, что он будет столь же хорош, как и обещал.
Казалось, он провел несколько часов между ее бедер: целовал, покусывал, сосал, лизал и, ах, Боже, облизывал. Много, медленно и настойчиво; этот человек никогда не уставал. Ее клитор горячо запульсировал, когда он начал нечто особенное, уделяя любовь и внимание «кнопке», Жизель вряд ли уже соображала, наслаждаясь вечером с мистером Подозрительным.
Его язык скользил и поглаживал; она чувствовала теплую и мокрую длину, двигающуюся и скользящую между половых губ. Чувствовала, как он сосёт клитор с такой страстью, что это удивляло.
Через некоторое время Жизель стала извиваться на постели, пытаясь вырваться прочь из восхитительной пытки его рта. Мужчина не останавливался, ему не надоедало, только продолжал быть над ней, на ней, в ней.
Лизал, лизал, лизал и посасывал, посасывал, посасывал и даже несильно, нежно покусывал. Девушка чувствовала, что вся стала мокрой, но не смущалась, будучи близкой к тому, чтобы закричать. Она чувствовала, как подступает оргазм, Алек тоже как-то это понял, но отступил. И вместо нескольких последних движений языком, которые вытолкнули бы ее за край, он переместился к нижним губам и стал их нежно посасывать, пока приближающееся освобождение не отступило, его язык проник в нее, – так глубоко! – оставив клитор лишенным.
- О, Боже, ты так чертовски хорошо пахнешь! - После этого заявления, сделанного задыхающимся голосом, Алек опять зарылся лицом между ее ног и начал мучить заново. Его руки развели ее бедра так широко, что колени расположились почти параллельно друг к другу, открывая сочную мякоть для голодного рта. Он начал лизать ее долго, не торопясь, мучая и причмокивая, снизу вверх, снова и снова. Жизель опять выгнулась, и уже была уверена, что вот-вот кончит, но этого не произошло.
Так девушка извивалась и извивалась, и когда у нее практически получилось отодвинуться от Алека, он просто приподнял ее за бедра и притянул обратно к своему рту. Это продолжалось довольно долго, пока он не устал играть, и не засосал ее клитор в рот, одновременно вводя два пальца. Ощущать его теплые губы на себе, длинные пальцы внутри себя было изысканно, умопомрачительно. Пальцы двигались, поглаживали, сильно надавливали, и подобное давление было удивительным, невероятным. Губы Алека накрыли ее клитор, пока язык с невероятной быстротой двигался взад и вперед. Оргазм накрыл Жизель волной, и она закричала в потолок.
Когда он прилег рядом с девушкой, ее все еще трясло.
- Лучше?
- О, Боже мой. У тебя есть лицензия, чтобы делать такое? Нужно объявить тебя вне закона.
Жизель приподнялась и сделала то, чего жаждала еще час назад – нежно погладила волоски на груди, а потом проследила их путь до паха. Она обнаружила его толстым, жестким и готовым для нее. Алек затаил дыхание, когда она осторожно обхватила его пальцами.
- Кстати, - добавила Жизель весело, но затаив дыхание. - Я сверху. По-другому и быть не может, ведь ты – обычный парень. Хотя не то, чтобы я возражала.
Он напрягся, вот только непонятно от чего: не то от того, что она сказала, не то от того, что делали ее пальцы. Они сжимали и отпускали, сжимали и отпускали. Другая опускалась до тех пор, пока не обхватила яички, взвешивая их теплую массу.
- Твое прикосновение похоже на касание бабочки, сладкая Жизель, - сказал, почти простонал, Алек.
Девушка чуть не захихикала; ее никто никогда не сравнивал с нежной и хрупкой бабочкой. Несомненно, Алек болтал всякую ерунду, потому что некоторое время назад вся кровь отхлынула от головы значительно южнее. Она скользила рукой вверх-вниз, вверх-вниз, мучительно медленно, с той же тщательностью, какую проявил ранее он. У Жизель не было большого опыта в этом, но зато она много читала. И уже давно покупала книги Эммы Холли[1].
- Именно поэтому нельзя связываться с книжными червями, - шепнула она на ухо Алеку. – Мы обладаем довольно интересным материалом. - Он ничего не сказал в ответ, и не то, чтобы Жизель ждала его, потому что в этот момент провела ладонью по скользкому кончику и обводила, обводила, обводила, поглаживая другой рукой.
Девушка хотела продолжать так долго, как получилось бы, но Алек вдруг резко дернул ее на себя и развел коленом бедра. Он был немногословным, тихим, но, ох, его руки дрожали.
- Может, стоило сначала купить мне ужин? Кроме того, я снова-аааАААА! - Он ввел себя сразу, полностью войдя одним грубым толчком. Она была скользкой и более чем готовой для него, но такое начало немного тревожило, даже… э, все равно.
Он начал двигаться в ней.
Она извивалась под ним от ощущений, ее глаза посмотрели на его голову… ах, Иисусе, этого было почти слишком много! Почти.
- Aлек.
Его бедра двигались напротив нее, глаза были плотно закрыты; рот сжат в узкую линию.
- Aлек.
- Прости, - пробормотал он, - Прости. Подожди. Будет… приятно. Через минуту.
- Aлек.
- Я не могу… остановиться. Пока что. П-прости. Мне так жаль. - Его руки легли ей на плечи, сжимая, удерживая на месте для себя. Он двигался между ее ног: в нее, из нее. Погружаясь, толкая, заполняя.
- Aлек. Если сделаешь это немного быстрей, я смогу снова кончить.
Это привлекло внимание; его глаза широко распахнулись. А затем он улыбнулся с чисто мужским самодовольством. И угодил. Она услышала, как спинка кровати начала ударяться о стену. Она извивалась некоторое время, пока он не отпустил ее плечи, потом обернул ее руки и ноги вокруг себя. И начал двигаться в собственном темпе. В этом похотливом, стремительном ритме их животы шлепались друг о друга.
Глаза Алека закатились.
- Ах, Господи! - Он нашел ее рот и жестко поцеловал, покусывая рот, губы. Затем резко притянул к себе, словно зная, что приближается к той черте, которую не готов пересечь без нее… абсурдно, учитывая то, чем они занимаются. Его голова упала, и девушка могла почувствовать лицо, вжимающееся в изгиб между шеей и плечом. Появилась острая боль, когда он укусил ее.
«Он пометил меня», - подумала Жизель. Она услышала резкий треск, когда мужчина разорвал простыни. «Он делает меня своей собственностью».
Эта мысль – такая сложная, такая странная, но совершенно удивительная – закружила ее в оргазме.
Он напрягся, когда Жизель закричала; его захват на секунду усилился до боли, а затем ослабел.
- Сделай так снова, - порычал он в её ухо, потом прикусил мочку.
- Я… не могу, - простонала она, задыхаясь. Но мужчина был занят тем, что продолжал трахать длинными, быстрыми толчками.
- Да.
- Можешь! – Толчок, толчок, толчок, а ее шея горела там, где он укусил ее. Словно читая мысли, Алек склонился и лизнул укус, потом поцеловал ее рот.
- Мне нужно почувствовать, как твоя приятная маленькая пещерка вновь сжимается вокруг меня, - сказал он ей в рот. - Я настаиваю.
- Не делай этого, пожалуйста… я больше не могу, пожалуйста, Aлек… - Ох, но тело ее предало, девушка выгнулась, чтобы лучше встретить его движение, и почувствовала такое уже знакомое напряжение между бедрами, чувство, которое сообщило, что она сделает это снова. – Aлек, пожалуйста, перестань, Пожалуйста, я не могу. Остановись! Оста…
Ощущение, похожее на парение, прошло через Жизель, разрывая, и все, что она испытала ранее, оказалось легкой щекоткой по сравнению с новым чувством; это было самое лучшее, что когда-либо случалось с ней. Она почувствовала, как он замер над нею, и, о, Христос, не остановился, а продолжил толкаться. Алек обхватил ее колени и раздвинул, раскрывая, делая для себя еще шире. Девушка закричала от наслаждения и отчаяния: это убьет ее. Если это смерть, то самая лучшая.
- Ещё, - прошептал он ей на ушко.
- … не могу.
- Можешь. Будешь.
Она погладила его по заднице, ощущая, нащупывая… затем протолкнула свой палец в него, прямо в попку, настолько, насколько смогла. В то же самое время Жизель сжалась вокруг него (спасибо упражнениям кегеля[2]) и была удовлетворена, услышав его хриплый крик. Алек начал пульсировать, и, запрокинув голову, заревел в потолок. Еще один УДАР напоследок и мужчина затих.
Жизель всхлипывала, но он успокоил ее нежными прикосновениями и короткими поцелуями.
- Шшш, милая, ты в порядке. Просто я не подумал. Шшшш.
- Что это… что…
- Тише. А теперь постарайся помолчать. Переведи дыхание.
Когда дрожь от последнего, но самого колоссального взрыва померкла, девушка пришла к выводу, что, оказывается, еще дышит. И хочет повторения. Она – книжный червь, у которого тело проклятой шлюхи.
- Это было… ммм… невероятно. Лишающим рассудка.
Жизель лепетала, как какая-то пьяная чирлидерша после пятой кружки пива.
Еще одна попытка:
- Невероятно. Изумительно. Уверена, ты слышишь подобное каждый раз, но это было лучшее, чем что-либо. То есть не для меня. Я имею в виду занятие любовью.
Алек поцеловал ее лоб, рот, щеки.
- Для меня тоже. Ничего не слышал все это время. Я не был с женщиной около года.
Жизель чуть не свалилась с кровати.
- Что? Почему? Ты – я имею в виду твой «полный боезапас» – то, что ты можешь вытворять в спальне… какого черта ждал? Может, проиграл пари?
- Нет. Какого, - сказал Алек, - какого черта я ждал. Ну и вопрос. - Он нагнулся и потерся носом о впадинку между грудями. - Боже, я мог бы потеряться в тебе. Не задумываясь. Это значит, что мне придется тебя убить или жениться.
- Ха-ха. Куда шестом не достанешь, туда носом не тянись. - Девушка чувствовала на бедре горячий, возбужденный член. – Иисусе! Ты снова твердый!
- Ну, извини, - сказал он сухо. – Ничем не могу помочь, если у тебя самое сладкое лоно. Не говоря уже об очень талантливых пальчиках.
- Нет, я имею в виду… э… Сама не знаю, чего имею в виду.
Их пристальные взгляды встретились. Глаза Жизель уже привыкли к темноте; теперь она отчетливо видела Алека.
- Ты хочешь продолжения?
Мужчина медленно улыбнулся; это было похоже на дополнительную ложку сахара, добавленную в отличный кофе.
– С тобой?
- Это уже не имеет значения, - сказала она с сарказмом.
Его брови изогнулись дугой.
- Уговор дороже денег, помнишь?
- Что мне нравится – ну, одна из вещей – то, что ты еще не сделала. Со мной. - Его рука скользнула вниз на мягкую выпуклость живота, обхватив ее между ног. Затем Алек осторожно раздвинул их, и его пальцы скользнули в девушку. Жизель затаила дыхание и заерзала под его рукой.
- Не закрывайся, - прошептал ей в рот Алек. – Пусть дама кончит, когда ей уже будет достаточно. - Жизель услышала со стороны свое мягкое хныканье, когда его пальцы скользнули в нее, затем вышли, размазывая соки. - Конечно, у тебя есть и другие, не менее прекрасные, качества. – В его голосе появилась поддразнивающая нотка. – А я ведь даже не догадывался об этом, когда добивался тебя за ланчем.
- Добивался меня? – задохнулась девушка. – Что-что ты делал?
- Что я был занят тем, что концентрировался на том, чтобы не нагнуть тебя над ближайшим столиком и не брать до тех пор, пока колени не подогнутся. И я удивлен, что вообще был способен с тобой разговаривать… ах, Боже, как хорошо, Жизель. Те звуки, которые раздаются из твоего горла, заставляют позабыть обо всем. Спускайся сюда.
Он тянул ее, пока Жизель не встала на коленки на краю постели. Она почувствовала за собой Алека, который удерживал ее за талию, а потом стал поглаживать и разминать пухлые половинки.
- Я хотел бы сотни раз тебя здесь укусить, - пробормотал он.
- Лучше не стоит, если хочешь сохранить комнату до завтрака. – Она завизжала, поскольку теперь ее попку уже не разминали, а сжали. - Полегче, Aлек, мне на ней потом еще сидеть..
Он проглотил смешок.
- Извини. Просто у тебя, сладенькая Жизель, самая аппетитная попка. Затем его руки скользнули ниже, пока он открывал ее пальцами. Она – все в ней – ощутила, как напряглась навстречу ему. Безмолвно умоляя.
- О, Боже, Aлек...
- Я люблю это, Жизель. Я люблю слушать, как ты стонешь мое имя. - Он опускался на нее, один восхитительный дюйм за другим. Она подалась вперед и уперлась руками в кровать. – А теперь, если ты не против, хочу услышать, как ты кричишь.
Алек жестко протолкнулся.
Он поглаживал, а руки его были везде... поглаживая ее спереди сверху вниз, касаясь грудей, лаская соски… потом резко потянул их пальцами, словно Алек инстинктивно знал, когда она хотела - требовала, - чтобы он был нежным, а когда грубым. Она прокричала его имя, прося, чтобы прекратил ходить вокруг да около и сделал ее, черт возьми. Он восхищенно засмеялся, смеялся и толкался в нее в то время, как Жизель корчилась и стонала. Затем его толчки вытолкнули ее в оргазм, и Алек, задохнувшись, резко перестал смеяться.
Жизель поняла, что не так давно взошло солнце. Ну, и кто дал мышке пинка? Она не могла поверить в выносливость этого человека. Она не могла поверить в собственную выносливость.
- Устала? – выдохнул Алек ей на ухо. Он все еще стоял, нагнувшись за ней, наполняя как никто другой. Когда он напрягся и толкнулся, девушка могла поклясться бы, что почувствовала его член в горле. – Жизель? Все в порядке?
- Да, я устала, я выдохлась, ты, большой болван, не смей останавливаться.
Он усмехнулся и девушка почувствовала, как его пальцы затанцевали вдоль ее позвоночника. Затем его рука скользнула вперед и нашла её клитор. Поглаживая его большим пальцем, мужчина сказал:
- Я хочу, чтобы мой рот оказался тут прямо сейчас. Но это случится позже. - И окажется достаточным, чтобы «дать на чай» ейдругой оргазм.
Она почувствовала, как его хватка усилилась.
- О, Боже, как же приятно, - простонал Алек. – Кто-нибудь говорил тебе, что, когда ты кончаешь, твои внутренние мускулы стискивают? - Он содрогнулся позади нее, когда наконец наступило освобождение. – Все мускулы.
Она слабо хихикнула, но голову с постели так и не подняла. Три раза... или, все-таки был и четвертый? Этот мужчина - не человек. И спасибо, Господи, что она на таблетках.
Он немного помедлил, затем подхватил на руки и стал баюкать в объятиях, как если бы она была ребёнком.
- Теперь поспи, – сказал Алек, укладывая девушку в постель и накрывая одеялом. – Я тоже… Ты истощила меня, моя леди. – Потом добавил: - У тебя есть паспорт?
- Нет, - сказала она сонно.
- Хмм, нужно уладить это. Мы не сможем уехать в Шотландию без него.
- Ты все еще хочешь, чтобы я поехала? - Жизель покраснела, вспомнив, на что они потратили последние пять часов. – Я имею в виду, в Шотландию?
- Конечно. - Он устроился под покрывалом, и, обняв девушку, обхватил ее длинными ногами. Жизель сразу стало тепло и греховно уютно. Пульсация между бедер наконец утихла. «Она утихла, потому что ты онемела, идиотка». Он сделал так. И это было замечательно. - Я уже говорил, не так ли?
- Ну... - Она зевнула у его плеча. – Это произошло до того, как я, так сказать, отведала товара.
- Жизель, дорогая. - Он поцеловал ее макушку. – Я никогда не знал такую умную и, в то же время, такую глупую женщину. Ты поедешь в Шотландию. Говоря другими словами, я не уйду без тебя.
- Властный болван, - пробормотала она. Вдруг он включил свет у постели, отчего ее глаза чуть не окосели и резко закрылись.
- А-ай! Мне кажется, моя сетчатка только что расплавилась!
Она услышала, как Алек проглотил смешок.
- Извини, любимая. Я только хочу получше рассмотреть твою шею. – Жизель почувствовала, как он откинул волосы и осторожно прикоснулся к укусу.
- Укус – это серьезная вещь… Мне, действительно, очень жаль, что я поранил тебя. Ты же знаешь это, правда, Жизель?
- Не беспокойся об этом. И рискуя, что ты станешь более высокомерным, чем уже есть – хотя не могу себе представить, как это возможно, – скажу, что мне понравилось. Вряд ли там рана.
- О. - Она безошибочно услышала облегчение в его тоне. – Рад слышать это. У меня нет никакого объяснения, кроме… Не хочу, чтоб ты думала, что я кусаю любого. Просто я… потерялся в тебе.
- И что ты захотел выделить меня, - добавила Жизель сонно. Ах, даже с этим противным светом она вполне способна хорошо заснуть. – Выключи лампу у кровати! Вот, хорошо. Я не возражаю носить твою метку какое-то время.
- Что ты сказала?
- Пометил меня.
- Что?!
Ё-моё! Иисусе, для парня с повышенной реакцией, он действительно какой-то заторможенный.
- Что?
- Не кричи, я здесь. Я и забыла, что оборотни такие обидчивые.
- О, Боже мой!
- Успокойся. - Забеспокоившись, она села. Было похоже, что он собрался грохнуться в обморок. - Эй, все в порядке. То, что я сказала, это же правда? Ты пометил меня так, чтобы никакой другой оборотень не подошел ко мне. Теоретически, они увидят твою метку и не подойдут ко мне. Или сойдут с ума, чтобы бороться за меня. Ха! Такое уже случалось.
Жизель увидела, как Алек покачнулся… но присел, чтобы не упасть. Очень мудро.
- Ты знаешь? Обо мне?
- Конечно. Но не сразу. – добавила она, успокаивая, потому что Алек выглядел таким расстроенным. – Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это. Ну, давай, ты – слишком быстрый и слишком сильный для парня твоих… скольки лет? Около тридцати?
- Тридцать один, - сказал он рассеянно.
- Плюс, твоя выносливость в постели – это… это действительно нечто. – Она покраснела? После того, что они разделили? «Ты, наверно, сильно устала. Иди спать, Жизель». – Я никогда не встречала оборотней, но моя мама работала на Люциуса Уиндэма.
Алек уставился на нее с самым бесценным выражением удивления на лице.
- Твоя мама работала на прежнего лидера стаи?
- Может, прекратишь кричать? Да, она управляла его конюшнями. - Конечно, ведь он не мог жить без своих лошадей. Алек, наконец, должен сообщить ей правду, потому что она думала, если он так и не скажет ей, то Жизель набросится на него как ASPCA[3].
- Что ж, естественно, он не мог трогать их, так как лошади инстинктивно бегут от любого оборотня. Так он объяснял, и, как оказалось, мама тоже любит лошадей, поэтому она осталась.
- После вышла замуж за моего папу и переехала в Бостон. Но к тому времени она увидела многое. Моя мама, - добавила Жизель с удовлетворением, - рассказывала перед сном самые лучшие сказки. Я разгадала тебя некоторое время назад. Я говорила это… помнишь?
Он потряс головой, его рот все еще был открыт.
- Просто я не… всю ночь я пытался вычислить, каким образом тебя можно похитить в Шотландию, чтобы там рассказать правду…
- Типичное ухаживание оборотня, - усмехнулась Жизель. – Вам, парни, действительно нужно поработать над романтикой.
- Или попытайся объяснить это завтра. Имею в виду, сегодня попозже. Или пождать, пока мы не узнаем друг друга получше… и ты знала!
- Ага.
- Но ты не должна никому ра