Жорж делает новый расчёт, показывает Циле, она вновь целует его.

Теперь ты понял, почему землетрясения и цунами бывают такой неимоверной силы. Про революции и дефолты я вообще молчу…

ЖОРЖ. М-да-а-а.

ЦИЦИЛИЯ. Всякий раз, когда я вспоминаю, какие убытки после нашего брудершафта понёс российский многострадальный народ, слезы горького раскаяния невольно источаются из моей искренней души. А всего то нам надо было уступить друг другу.

ЖОРЖ. О-о-о, это самое трудное. Для большинства сынов Адама и Евы, это не возможно. А между тем, если вспомнить классиков…

ЦИЦИЛИЯ. Вспомнила! Я вспомнила. Во время брудершафта ты предлагал сцепить руки (Показывает.) вот так, а я хотела вот так.

ЖОРЖ. Сегодня мы сцепимся так, как ты хотела. (Целует её руки.)

ЦИЦИЛИЯ. Никогда! Сегодня сцепимся, как ты хотел. (Целует его руки.)

ЖОРЖ. Ни за что! Я не допущу этого! Руки будем держать, только, как ты хотела.

ЦИЦИЛИЯ. Нет, только, как ты!

ЖОРЖ. Нет, мы сцепим вот так. И никак иначе!

ЦИЦИЛИЯ. Ах, это совершенно неразрешимая ситуация. Всякий раз, когда я…Ты тут же не так. Сколько же можно?! Ведь я целую жизнь терплю это. Нет! Я не могу больше молчать и носить в себе! Наболело! Я вынуждена сказать тебе правду и я скажу! Прямо в лицо скажу!

ЖОРЖ. Говори. Пусть горькая, но, правда.

ЦИЦИЛИЯ. Ради святой правды, я не побоюсь скандала! И пусть ты думаешь по-другому! Так вот, я считаю… И пусть у тебя иное мнение! Я понимаю, что слышать это тебе будет не приятно и даже больно, но кто-то же должен отрыть тебе глаза!

ЖОРЖ. Не томи!

ЦИЦИЛИЯ. Георгий! Анна Каренина прелюбодейка! А Кандинский слишком графичен, ярок и совершенно не понятен истинному ценителю живописи!!!

ЖОРЖ. А-я-я-я-й!!! Я допускаю, что любителям Шишкина и Перова не доступен смысл авангардного искусства, не понятны его абстрактные мыслеобразы и высокая духовность цветовых начал. Что ж, это мы с Кандинским как-нибудь переживем. Но смеяться над чувствами Анны, этой, с позволения сказать, женщины. Я никому не позволю! Даже тебе, Циля!

ЦИЦИЛИЯ. Вот она правда! Открылось! Ах, как я была слепа! Все эти годы я думала, что ты изменял мне только с Серафимой… А ты любил Каренину! Жорж, как ты мог увлечься ею?! Она же морфинистка! Лев Николаевич был прав, что послал её под поезд. Там ей и место. Такого мужчину… И главное, на кого променяла?

ЖОРЖ. Анна предпочла любовь! Это ж понимать надо! Она любила Вронского, а он… Как он её. Любил!

ЦИЦИЛИЯ. Любил?! Нет, это нЭ любовь! Он никогда не соглашался с нею, всегда противоречил и всё, буквально всё, оспаривал. Да он просто пользовался ею! Она была его утеха. Толстой не случайно показал нам сцену с Фру-Фру. Вронский загнал лошадку, а потом жестоко прикончил её из ружья.

ЖОРЖ. Из пистолета!

ЦИЦИЛИЯ. Из ружья.

ЖОРЖ. Из пис… Из пис… Пис… Погоди, по-моему, у Толстого нет описания, кто конкретно и из чего был вынужден добить Фру-Фру. Полагаю, что…

ЦИЦИЛИЯ. А это мы сейчас проверим!