Глава 9. Далеко от раскинувшегося лоскутного одеяла фермерских полей Колдвелла, еще дальше на север, за городами

Далеко от раскинувшегося лоскутного одеяла фермерских полей Колдвелла, еще дальше на север, за городами, расположенными вдоль притоков реки Гудзон, в трех часах езды от канадской границы, из земли вырастали горы Адирондак. Их величественные вершины покрывал ковер из сосен и кедров, а древние ледники протянулись вдоль всего хребта вплоть до границы с Аляской еще задолго до того, как эту землю назвали Аляской, а люди или вампиры обозначили эту границу.

Когда закончился последний ледниковый период, что позднее впишут в учебники по истории, в земле образовались огромные выбоины, которые заполнились талой водой. На протяжении многих поколений, эти огромные природные бассейны приобретали свои имена: озера Джордж, Чэмп-лэйн и Блу Маунтин.

Люди, эти надоедливые паразиты со своим многочисленным потомством, как и многие другие животные, оседали в устье реки Гудзон в поисках свободного доступа к воде. Проходили века, росли и множились города, создавалась «цивилизация», со всеми вытекающими вторжениями в окружающую среду.

Но горы так и остались хозяевами. Даже в век электричества и техники, автомобилей и туризма, Адирондак все еще определял ландшафт северной части штата Нью-Йорк.

И посреди лесов оставалось еще много потаенных диких мест.

Направляясь по И-87, также известной как Северная Трасса, можно ехать все дальше и дальше, пять, десять, пятнадцать миль, никуда не сворачивая. И даже если включить поворотник, уйти вправо и завернуть на какую-нибудь тропинку, то все что найдешь, будет лишь пара магазинчиков, заправочная станция или несколько домиков.

Человек мог запросто укрыться в Адирондак.

Вампир мог запросто укрыться в Адирондак.

Под утро, когда солнце уже приготовилось для своего важного, яркого выхода на сцену, через густой лес горы Садлбек шел одинокий мужчина. Он волочил свое высохшее тело по земле, как будто это был мешок мусора из его прошлой жизни. Единственное, что двигало им сейчас, был голод. Только первобытный инстинкт жажды крови держал его на ногах и помогал пробираться сквозь ветви.

Впереди, в сплетении сосновых веток, нервно тряслась его добыча.

Олень знал, что за ним следят, но он не мог видеть, кто за ним охотится. Задрав морду, он нюхал воздух, водя ушами взад и вперед.

Здесь, далеко на севере и высоко в горах, ночи были холодные. Из одежды на мужчине были лишь драные тряпки, зубы стучали, а ногти посинели, но даже если бы у него было во что завернуть свое замерзшее тело, он бы не стал этого делать. Лишь жажда крови заставляла его жить.

Он бы не смог отнять у себя жизнь. Когда-то давно он слышал, что если покончить с собой, то не сможешь попасть в Забвение, и ведь именно туда, он в конце концов стремился. Поэтому проживал свои дни в страданиях, ожидая смерти от голода, недоедания или тяжелых ран.

Но процесс чертовски затянулся. И опять же, его бегство от прошлой жизни много месяцев назад закончилось здесь, в этих лесах, случайно. Он хотел отправить себя в другое, более опасное место.

Хотя, он уже не помнил куда именно.

Мысль о том, что здесь, в далеком и дремучем Адирондаке не было его врагов, сначала спасала, но теперь расстраивала его. Он был слишком слаб, чтобы дематериализоваться, пытаясь найти убийц, а для долгих прогулок у него не было сил.

Он застрял здесь, в горах, в поисках и ожидании смерти.

Днем он скрывался от солнечного света в пещере, этакой раковине в граните горы. Он мало спал. Безжалостный голод и воспоминания не давали ему забыться.

Добыча была всего в двух шагах впереди него.

Глубоко вздохнув, он заставил себя собраться с силами. Если он не сделает это сейчас, эта ночь станет для него последней, и не только потому, что небо уже начало светлеть на востоке.

Торопливым движением, он исчез, и принял форму возле шеи оленя. Сжимая руками его стройную холку, он вонзил клыки в яремную вену, что поднималась вверх от колотившегося в панике сердца животного.

Мужчина не стал убивать прекрасное создание. Он взял немного, достаточно для того, чтобы прожить еще один черный день и еще более черную ночь.

Закончив, он широко распахнул объятия и отпустил испуганное животное. Слушая, как оно несется сквозь лесные дебри, он позавидовал его свободе.

К нему вернулось немного сил. В последнее время, почти всю энергию, что он получал от питания, он тратил на его поиски. Это означало, что скоро наступит конец.

Мужчина опустился на ковер из сосновых иголок и посмотрел через ветви. На мгновение он представил, что ночное небо было не темным, а светлым, и звезды, сияющие в вышине, были не холодными планетами, отражающими свет, а душами умерших.

Он представил, что смотрит в Забвение.

Он часто так делал, и среди всех этих сияний над его головой, он находил два, которые считал своими, два, которые когда-то забрали у него: две звезды, одна большая и очень-очень яркая, вторая поменьше и не такая блестящая. Они были так близко друг к другу, словно маленькая звездочка искала защиты у своей ма…

Мужчина не смог произнести это слово. Даже мысленно. Так же, как он не мог произнести имена тех, с кем ассоциировались у него эти звезды.

Хотя, это уже не имело значения.

Эти двое принадлежали ему.

И скоро он с ними воссоединится.