II. Проблемы науки

Теперь рассмотрим последний вопрос нашего исследования: с какими же проблемами сталкивается наука в своём развитии? Думается, что можно выделить чуть ли не бесконечное множество таковых, но, как мне представляется, среди всех наиболее серьёзными для современной науки являются следующие.

1. Проблема определения сущности науки. Выше мы приводили много дефиниций этого феномена, что указывает на тот простой факт, что даже среди самих учёных до сих пор нет единого представления о том, что такое наука. С одной стороны, это, безусловно, положительный момент, ибо только в противоречии находит свой источник движение, в том числе и движении самой науки. Но, с другой стороны, часто в истории науки и философии возникали ситуации, когда сторонники какого-либо одного подхода, обладая властными полномочиями и ресурсами, подавляли сторонников других подходов вплоть до физического уничтожения.

2. Проблема демаркации науки и не-науки, вырастающая из определённого понимания сущности самой науки[14].

3. Проблемы формулировки научного закона. Постольку, поскольку наука направлена на выявление законов (закономерностей), по которым существует мир, то основная проблема здесь – это необходимость чёткой формулировки понятия и классификации научных законов. Дело в том, что в разных сферах бытия и между различными явлениями устанавливаются совершенно различные типы взаимосвязей (каузальные, телеологические), что предполагает разное понимание категории «закон» в различных науках.

4. Проблемы роста научного знания. Так, например, К. Поппер говорит, что «наиболее важные проблемы всей традиционной эпистемологии – это проблемы, связанные с ростом знания»[15]. Проблема роста научного знания часто формулируется как проблема исторического развития науки (преемственности научных знаний). Обращение к истории науки показало, что развитие знания – это весьма длительный и сложный процесс, включающий в себя различные этапы – от мифа к логосу, от логоса к преднауке, от преднауки – к науке, от классической – к неклассической и постнеклассической. В результате возникла цепочка вопросов: как развивается наука, каковы механизмы этого процесса, в чем его сущность? Развивается ли научное знание путем простого расширения объёма и содержания научных истин или путем скачков, революций, качественных отличий во взглядах на один и тот же объект? Можно ли динамику науки свести к накоплению научных истин или это есть антинакопительный процесс, предполагающий отказ от прежних взглядов? Можно ли динамику научного знания представить как результат самоизменения, саморазвития или же на нее оказывают влияние социокультурные факторы?

На все эти вопросы в современной философии и истории науки было дано множество самых разных ответов. Наиболее известные из них были предложены Т. Куном, К. Поппером, И. Лакатосом, П. Фейерабендом. В целом сложились эмпирическая, экстерналистская, интерналистская, кумулятивистская, эволюционистская модели роста научного знания. Мне же хотелось бы кратко остановиться на теории Имре Лакатоса. Прежде всего мне импонирует исторический и «континуальный» подход Лакатоса к истории науки: переход от одной научно-исследовательской программы к другой происходит не путём разрыва, скачка, а путём имманентной эволюции развития самого научного знания и научного исследования.

«Если рассмотреть наиболее значительные последовательности, имевшие место в истории науки, то видно, что они характеризуются непрерывностью, связывающей их элементы в единое целое Эта непрерывность есть не что иное, как развитие некоторой исследовательской программы, начало которой может быть положено самыми абстрактными утверждениями. Программа складывается из методологических правил, часть из них—это правила, указывающие каких путей исследования нужно избегать (отрицательная эвристика), другая часть—это правила, указывающие, какие пути надо избирать и как по ним идти (положительная эвристика)»[16]. Более того, «Даже наука как таковая может рассматриваться как гигантская исследовательская программа»[17].

Согласно Лакатосу, основной единицей для оценки развития науки (и, соответственно, роста научных знаний) является «научно-исследовательская программа», под которой понимается серия сменяющих друг друга теорий, объединённых совокупностью фундаментальных идей и методологических принципов.

Структурно научно-исследовательская программа состоит из четырёх элементов:

1) «жёсткое ядро», представляющее собой систему фундаментальных положений, утверждений (гипотез), сохраняющихся во всех теориях данной программы, «жёсткое (твёрдое) ядро» составляет сущность научно-исследовательской программы;

2) «защитный (предохранительный) пояс», состоящий из вспомогательных гипотез и подтверждающих примеров, защищающих от критики систему фундаментальных положений;

3) «положительная эвристика» указывает учёному, какие направления исследования предпочтительны;

4) «отрицательная эвристика» указывает учёному, какие направления исследования нежелательны.

Механизм действия научно-исследовательской программы таков: «Жёсткое („твёрдое“) ядро» называется так потому, что составляет основу научно-исследовательской программы и не может быть изменено. По соглашению участников исследований, гипотезы «жёсткого ядра» признаются неопровержимыми. Напротив, это «ядро» должно быть защищено от возможных контраргументов, для чего вводится такой элемент, как «защитный пояс» – набор вспомогательных гипотез. «Защитный пояс» должен выдержать главный удар со стороны любых проверок, приспосабливаясь к новым контраргументам. В процессе он может переделываться или даже полностью заменяться, если это требуется для обеспечения защиты «жёсткого ядра». В противном случае, при «падении» «жёсткого ядра» вся научно-исследовательская программа признается неудачной. Говоря о деятельности «защитного пояса», Лакатос вводит понятия положительной и отрицательной эвристики[18].

Согласно концепции И. Лакатоса, рост «зрелой», т.е. уже сформировавшейся науки представляет собой смену связанных друг с другом теорий, за которыми стоит одна научно-исследовательская программа. Однако это развитие происходит не столько в результате взаимодействия теории и эксперимента, – и этот момент представляется мне решающим, – сколько в результате конкуренции научно-исследовательских программ. И сущность научной революции состоит в том, что одна исследовательская программа, в конце концов, вытесняет другую.

Собственно историчность развёртывания науки в ходе конкурентной борьбы между научно-исследовательскими программами описывается И. Лакатосом посредством понятий «прогресса» и «регресса», или прогрессивного и регрессивного сдвига: на прогрессивной фазе научно-исследовательской программы происходит динамичное развитие основной теории, происходит её улучшение, она объясняет всё больше фактов и позволяет предсказывать ранее неизвестные. Прогрессивный сдвиг характеризуется увеличением эмпирического содержания защитного пояса вспомогательных гипотез[19].

«Нужно, чтобы каждый следующий шаг исследовательской программы направлялся к увеличению содержания, иными словами, содействовал последовательно прогрессивному теоретическому сдвигу проблем. Кроме того, надо, чтобы, по крайней мере, время от времени это увеличение содержания подкреплялось ретроспективно; программа в целом должна рассматриваться как дискретно прогрессивный эмпирический сдвиг. Это не значит, что каждый шаг на этом пути должен непосредственно вести к наблюдаемому новому факту. Тот смысл, в котором здесь употреблен термин „дискретно“, обеспечивает достаточно разумные пределы, в которых может оставаться догматическая приверженность программе, столкнувшаяся с кажущимися „опровержениями“»[20]. Таким образом, на этой фазе развития научноисследовательской программы основную роль играет положительная эвристика.

Но со временем научное исследование может достичь такой стадии (и, как правило, всегда его достигает), когда основная масса усилий будет направлена не на развитие гипотез «жёсткого ядра», а на защиту от контрпримеров с помощью отрицательной эвристики и уловок ad hoc. В таком случае «защитный пояс» становится вместилищем гипотез, слабо связанных с «жёстким ядром», и в какой-то момент он «распадается», не в силах «переварить» все контрпримеры. Этот момент называется «пунктом насыщения» исследовательской программы. На смену существующей программе приходит альтернативная.

Но самое главное состоит в том, что новая научно-исследовательская программа не разрывает со своей предшественницей, а включает её пока не фальсифицированные достижения в своё «жёсткое ядро». В этом состоит имманентная преемственность научных программ, т.е. историчность науки.

«В своём учении И. Лакатос также подчёркивает, что на конкурирующую борьбу между научно-исследовательскими программами очень большое влияние оказывает общество и государство, т.е., если обобщить, это такие факторы, которые можно, пожалуй, назвать “внешними” по отношении к науке. Ведь представители регрессирующей “программы”, как правило, сталкиваются в своей деятельности со всевозможными социально-психологическими и экономическими проблемами, иными словами, общество не стремится оказывать им поддержку»[21].

5. Методологические проблемы естественных и социальных наук. В первую очередь это касается, на мой взгляд, социальных наук. Так, если целью науки является выявление объективных законов, то как нечто объективное может быть партийным, т.е. включать в себя субъективные моменты? А ведь социальные науки насквозь идеологичны и психологичны, несут в себе моменты мировоззрения учёных (марксистская, неокантианская, экзистенциалистская, позитивистская и т.д. парадигмы). Поэтому проблема разграничения и разведения методов естественных, технических, математических, гуманитарных и социальных наук мне представляется весьма важной и насущной. При этом я вовсе не считаю, что, скажем, физика – это наука, а эстетика или психология – ненаука. У них просто разная специфика. И эта специфика (связанная со спецификой исследуемого объекта) должна быть учтена на методологическом уровне[22]. Здесь речь не идёт о философии, так как её специфика как раз-то, на мой взгляд, и состоит в гармоничном соединении научного («доказательного», аподиктического как у Аристотеля и «рационального» у Лакатоса) подхода к исследованию мира с мировоззренческими установками философа.

6. Проблема построения новых научных методов. Эта проблема связана с возникновением постнеклассической науки и, следовательно, с необходимостью поиска и выработки новых средств и методов, адекватных изменившейся ситуации.

7. Проблемы доказательства и опровержения, истинности и ложности.

8. Проблема науки и этики. Современная наука проникла в такие области, которые с точки зрения традиционной морали считались и до сих пор считаются запретными. Например, клонирование человека. Другой проблемой являются также эксперименты над животными, в ходе которых эти животные испытывают страдания и погибают. Ещё одна «биологическая» проблема, в которой взаимосвязаны наука и мораль, – это проблема бесполого зачатия, которое часто рассматривается как аналог непорочного зачатия, т.е. как вторжение в сферу сакрального.

Другая нравственная проблема науки, вернее ее возможного применения, связана с производством новых технологий, которые изначально предназначаются для облегчения человеческого существования, но со временем становятся инструментами подавления и уничтожения человечности и даже людей. Скажем, ядерную энергию можно применять как мирно, так и в военных целях. Это – вопрос о моральности техники. «Не проявляется ли демоническое нашего времени через технику (Дворжак)? Не является ли «опознавательным знаком» современной техники беспощадная и все растущая хищническая эксплуатация (Юнгер)? Должен и станет ли человек частью машины (по Ясперсу), частью аппарата (по Эллюлю), рабом машины (по Шпенглеру)? Не отчуждает ли человек – с помощью машины – себя от самого себя, тем самым уничтожая свою творческую способность (Иллич)? Не становится ли человек посредством техники «массовым человеком», «колесиком» гигантской машины «технического государства», в совершенстве функционирующего и технически управляемого административным аппаратом (Г. Шельски)?»[23]..

Ещё одна сторона взаимосвязи этики и науки – это научная этика, или этика ученого. Она связана со многими моментами, но в современную эпоху больше всего касается такого явления, как плагиат, умышленное присвоение авторства на чужое произведение литературы, науки, искусства, изобретение или рационализаторское предложение.

9. Проблемы организационного характера. Скажем, проблема подготовки научных кадров, – я думаю, что в современной России – это одна из фундаментальнейшых проблем, с которой непосредственно столкнулась наука. распад научных школ, созданных в СССР и даже ещё в царской России; другая проблема – так называемая «утечка мозгов»), проблемы идеологического плана (особенно обостряющиеся в условиях политического и религиозного контроля тоталитарного типа), это и проблемы, связанные с финансированием научных исследований и заработных плат учёных. К сожалению, в нашей стране такого рода проблемы зачастую влияют на развитие науки (в негативном плане) больше, чем собственно «внутренние» проблемы самой науки.

[1] Лебедев А.В. Аристотель // Новая философская энциклопедия. – М., 2010. Т. I. С. 174.

[2] Стёпин В.С. Наука // Новая философская энциклопедия. Т. 3. – М., 2010. С. 23.

[3] Философская энциклопедия. М., 1964. Т. 3. С. 562.

[4] Философский словарь логики, психологии, этики, эстетики и истории философии / Под редакцией Э.Л. Радлова. – СПб., 1904. С. 176.

[5] Злыгостев А.С. Материал для подготовки к экзамену по философии. https://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000000/index.shtml

[6] История философии: Энциклопедия. — Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2002. — 1376 с. — (Мир энциклопедий).

[7] Проблема демаркации (лат. demarcatio - разграничение) - проблема поиска критерия, по которому можно было бы отделить теории, являющиеся научными с точки зрения эмпирической науки, от ненаучных предположений и утверждений, метафизики, и формальных наук (логики, математики). Проблема демаркации - это также проблема определения границ науки, отделяющих ее от других способов, которыми человек может излагать свои мысли, чувства и убеждения (искусство, литература и религия).

[8] Лат. Essentia – сущность.

[9] Выявление (обнаружение) закономерностей часто называю объяснением. В этой процедуре объяснения, на мой взгляд, и состоит сама суть научной деятельности. Но были учёные, которые думали иначе. Так, например, Э. Мах единственной функцией науки объявил описание, дескрипцию.

[10] Главным критерием научности программы Лакатос называет прирост фактического знания за счёт её предсказательной силы. Пока программа даёт прирост знания, работа учёного в её рамках «рациональна». Когда программа теряет предсказательную силу и начинает работать только на «пояс» вспомогательных гипотез, Лакатос предписывает отказаться от её дальнейшего развития. Однако при этом указывается, что в отдельных случаях исследовательская программа переживает свой внутренний кризис и снова даёт научные результаты; таким образом, «верность» учёного избранной программе даже во время кризиса признаётся Лакатосом «рациональной» (Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 62).

[11] Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 62.

[12] Наука как форма общественного сознания – это отражение реальности в рационально упорядоченных и систематизированных формах знания такой, какой она существует независимо от познающего и действующего человека.

[13] Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 4-е изд.-М.: Политиздат, 1981.

[14] «Попытки выработать точное определение науки, научного знания, научного метода, определение, которое позволило бы отделить науку от других форм общественного сознания и видов деятельности — от искусства, философии, религии, – не увенчались успехом. И это вполне естественно, ибо в процессе исторического развития границы между наукой и не-наукой постоянно изменяются: то, что вчера было не-наукой, сегодня обретает статус науки; то, что мы сегодня считаем наукой, завтра может быть отброшено как псевдона­ука» (Ивин А.А., Никифоров А.Л. Словарь по логике - М.: Туманит, изд. центр ВЛАДОС, 1997. С. 214).

[15] Поппер К.Р. Логика и рост научного знания. – М., 1983. С. 39.

[16] Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 79.

[17] Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 79.

[18] Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 83-83.

[19] «Если отрицательная эвристика определяет “твердое ядро” программы, которое, по решению ее сторонников, полагается “неопровержимым”, то положительная эвристика складывается из ряда доводов, более или менее ясных, и предположений, более или менее вероятных, направленных на то, чтобы изменять и развивать “опровержимые варианты” исследовательской программы, как модифицировать, уточнять “опровержимый” защитный пояс». Будем считать, что такая последовательность теорий является теоретически прогрессивной (или “образует теоретически прогрессивный сдвиг проблем”), если каждая новая теория имеет какое-то добавочное эмпирическое содержание по сравнению с ее предшественницей, то есть предсказывает некоторые новые, ранее не ожидаемые факты. Будем считать, что теоретически прогрессивный ряд теорий является также и эмпирически прогрессивным (или “образует эмпирически прогрессивный сдвиг проблем”), если какая-то часть этого добавочного эмпирического содержания является подкрепленным, то есть, если каждая новая теория ведет к действительному открытию новых фактов. Наконец, назовем сдвиг проблем прогрессивным, если он и теоретически, и эмпирически прогрессивен, и регрессивным –если нет» (Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 55).

[20] Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. – М.: Медиум, 1995. С. 82-83.

[21] Хазиев З.А. Философские вопросы науки и техники. – Уфа: ГОУ ВПО Уфимский государственный авиационный технический университет, 2000. С. 73.

[22] И, прежде всего, это касается известного противопоставления наук о природе и наук о духе. Разумеется, если наука нацелена на выявление общего, то единичные явления (например, момент Большого взрыва, Октябрьская революция) не являются объектом научного исследования. С другой стороны, объективность результатов научных исследований не может полностью быть проведена в науках общественных и гуманитарных, которые a priori социально детерминированы и, соответственно, ангажированы, т.е. с неизбежностью несут в себе моменты субъективности, личностной заинтересованности и интерпретации. В этом отношении наука сталкивается с проблемой необходимости пересмотра своих основополагающих ценностей (объективность и все5общность научных истин), которые направляли её развитие целые столетия. То есть, речь идёт об имманентной самой науке необходимости смене парадигм, научно-исследовательских программ, постоянного переосмысления своих собственных теоретических и даже мировоззренческих оснований.

[23] Ленк Х. Размышления о современной технике. – М., 1996. С. 85-86.