Похвала празднеству

Лафонтен оставил нам восторженное описание ночного празднества в Во, которое, частью сти­хами, частью прозой, он послал 22 августа1661 г. своему другу г-ну де Мокруа. Приведем отту­да 8 качестве образца одну цитату: «Нимфы Во не отводили от короля глаз; их всех покорила доброта его лица, если позволительно употре­бить такое выражение по отношению к столь великому государю».

• Заговор

Фуке был тем более уверен в милости короля, что его совсем недавно вновь утвердили суперинтендан­том, да к тому же он еще и одолжил Его Величеству на государственные нужды миллион золотых, кото­рые получил от продажи своего места генерального прокурора. Ослепленный успехами, он совсем не за­мечал, как сплетается против него интрига, особен­но после смерти кардинала Мазарини.

Кольбер, в гербе которого красовался уж, являл собой необычайную для того времени фигуру не­подкупного министра, но, в соответствии со своим гербом, был человеком изворотливым, злым и мсти­тельным. Он боялся разоблачить злоупотребления Мазарини, опасаясь за свою карьеру и всю снедав­шую его ненависть к стоявшим у власти нечестным людям перенес на суперинтенданта. Состоя, благо­даря заботам кардинала, под начальством Фуке, он уже давно считал его своим личным врагом и ре­шился непременно погубить.

Кольбер сделал это со всем коварством и со всей осторожностью, которые присущи змее. Он нашеп­тал о тех подозрениях, которые должно вызывать у молодого короля богатство его министра, и тут же напомнил предсмертный совет Мазарини. Он дейст­вовал столь искусно, что в голове монарха посели-

лось подозрение. Неловкости, совершенные Фуке, лишь довершили дело.

• Затемнение солнца

Как могло случиться, что столь проницательный человек не осознавал риска, на который он идет, показывая такому тщеславному государю как Лю­довик XIV дворец, рядом с которым королевские резиденции выглядели жалкими лачугами? По ка­кому ослеплению не заметил он едва скрываемое монаршее раздражение? Несомненно, дары Форту­ны затмили рассудок суперинтенданта.

Конечно, пока длился праздник, король старался сохранять хорошую мину. И его вопросы, и то, как он отвечал сам, казалось, свидетельствовали не только об уважении, но даже о восхищении. Уез­жая, он благодарил хозяина с поистине королевской вежливостью. И правда, ночь в Во была блистатель­на... Столь блистательна, что у самого короля Франции никогда бы не нашлось средств устроить подобное празднество.

Пока карета увозила Людовика в Фонтенбло, он не мог подавить растущее раздражение. «Его надо было тут же арестовать», -сказал он своей матери и прибавил: «Придет время, и я покажу всем этим людям их место». Но у Анны Австрийской мысль об аресте суперинтенданта вызвала серьезное беспо­койство. Все обстояло не так просто, как может по­казаться сегодня. Фуке имел не только врагов, но и преданных ему клиентов. Кроме того, он владел Бел ь-Илем-настоящей крепостью, где можно было укрыться и, в случае надобности, обороняться от всей королевской армии. Еще хорошо помнили Фронду, и хотя монархия, благодаря стараниям Маэарини, стала намного сильнее, все-таки она еще оставалась достаточно уязвимой. Поэтому осторож­ный Людовик XIV предпочел дожидаться удобного случая.