Г. Внутренний хронометр

Человеком, человечеством вообще не могут руководить природные объекты, человеком может руководить то, что неподвластно его уму, его воле, нечто свыше, то, что мы называем Богом.

Таким образом, для людей, порвавших с язычеством, разоблачение основной доктрины астрологии (сигнал от звезд) не составит большого труда. Однако свято место пусто не бывает. Если структурный гороскоп не обращает свой взор к планетам и кометам, должен же он пользоваться хоть какими-то версиями для объяснения существования знаков гороскопа?

Гораздо проще не поднимать свой взор к небесам, а обратиться к простому арифметическому действию, умножению или делению. Умножим год на 12 – получим восточный цикл, разделим год на 12 – зодиакальные знаки. Почему на 12? Это объясняется не физическими, астрономическими или биологическими явлениями, а скорее некими общими принципами бытия, некой божественной, эволюционной логикой. Четверка – это принцип построения статического, симметричного мира, тройка – его динамического развития. Таким образом, именно в двенадцати, как в произведении тройки и четверки, сосредоточены основные принципы построения мира. Можно сказать, что свойство времени таково, что при взаимодействии с человеком оно квантуется кратно двенадцати.

Однако большинство людей подобная подмена не устраивает. Звезды, кометы, затмения – их хоть и не пощупаешь, однако они видны и ощутимы, а время – это нечто совсем абстрактное, тем более время квантованное. Где находятся не придуманные, а натуральные, истинные часы? Сегодня, без большого риска ошибиться, можно сказать, что часы эти спрятаны внутри человека, предположительно на генетическом уровне его строения.

Легче всего начать разговор о внутреннем хронометре с представлений о смене возрастов. Генетики и прочие натуралисты давно говорят о том, что процессы старения и умирания организма включаются некой генетической программой. Однако почему только старения? А разве процессы взросления не могут включаться все той же генетической программой? Рассуждая таким образом, мы должны признать, что тем же внутренним хронометром включаются и выключаются все 12 возрастных программ, от первой программы Петуха (0–1) до двенадцатой программы Тигра (85–100). Стало быть, внутри нас записаны все двенадцать знаковых программ плюс система подсчета времени, которая точно знает, когда выключить одну программу и включить другую.

Наряду с наличием внутреннего возрастного хронометра, который с удовлетворением признали бы любые биологи, непременно есть еще и абсолютный, астрономический хронометр, который включает и выключает в человеке те программы, которые являются общими для всего человечества. Существование этого хронометра могли бы как раз одобрить астрологи, ибо такой хронометр более всего похож на гипотетический астрологический приемник космической информации. Впрочем, и астрологи вряд ли бы объяснили, почему именно в 1997 году наши хронометры показывают час Быка? Точнее было бы спросить, когда впервые хронометры показали год Быка? Потом-то все ясно – знай себе прибавляй по 12 лет.

Наконец, самый важный, самый нежный хронометр. Он во всем подобен второму хронометру, он также принимает общекосмическое время, но только до момента рождения человека. В момент рождения этот хронометр элементарно ломается и всю оставшуюся жизнь человека показывает одно и то же время – время рождения. Так же останавливаются обычные настенные часы во время землетрясения или наручные часы в момент сильного удара.

Не усложняя картину, дальше мы можем сказать, что поведение человека определяется комбинацией программ, включенных тремя его хронометрами. Самое скромное влияние оказывает астрономический хронометр, потому как все время меняет свои показания. Более мощно действует возрастной хронометр, ибо более устойчив в своих показаниях. Самое же мощное воздействие на человека оказывает, как ни парадоксально, именно сломанный хронометр, ибо с ним мы и спать ложимся, и встаем, с ним мы и в детстве, и в старости, он самый родной, самый привычный.

Несмотря на кивки в сторону генетики, учение о трех хронометрах довольно сильно подрывает устои современной генетики как науки о наследственности. Ибо что, собственно, наследует сын у своего отца? Три хронометра. Так они у всех есть. Двенадцать знаковых программ? Так и они признак всякого человека. Тут генетикам предстоит испытать еще много разочарований. Человек не овца, его так просто не скопируешь. Иногда в совершенно посторонних людях гораздо больше сходства, чем в родных братьях, если, конечно, братья не близнецы с идентичными гороскопами.

Вопросы к официальной науке очень просты. Где и как записаны 12 знаковых программ человека? Как работает механизм включения и отключения этих программ? Что собой представляет внутренний хронометр человека? Является ли дискретное время внутренней характеристикой человека, или все-таки сигналы точного времени принимаются извне? Если извне, то как устроен приемник этих сигналов?

2000 г. Творческий крест

Крестами названы скопления знаков-лидеров в той или иной сфере творчества. Мысль очень проста – если в каком-либо виде творчества есть центральный знак, то это неспроста. Центральность этому знаку обеспечивает сочетание в нем двух структурных характеристик. Пересечение двух линий, двух структурных компонент – это и есть крест.

Например, поэзия – загадочное и малопонятное творчество. Выучить человека на поэта практически невозможно: либо человек слышит музыку сфер, либо нет. Центральным, самым слышащим, оказался Дракон. Его центральность – это сочетание взлетности, дающей подключенность к небесным сферам, и ортодоксальности, обращающей музыку небес в ритмичное, регулярное и рифмованное произведение. Таким образом, пересечение взлетной линии (Кот, Дракон, Тигр) с линией ортодоксальности (Коза, Бык, Собака, Дракон) дает тот самый искомый крест поэзии. Понимать это надо так, что, кроме центрального Дракона, в поэзии лидируют еще пять знаков (Кот, Тигр, Коза, Бык, Собака), хотя их поэзия несколько однобока.

Центральным знаком в драматургии является Крыса. Это положение обеспечивает ей сочетание драматического темперамента (Коза, Крыса, Змея) и мистической способности подниматься над временем (Дракон, Крыса, Обезьяна).

Становится понятна тяга театра к драматургии абсурда, отсутствие реализма и любовь к вечным (проклятым) вопросам. Ну и разумеется, каждая пьеса, вне зависимости от года рождения драматурга, должна нести в себе элемент драматического мировосприятия, должна кипеть неестественными, бешеными страстями, от безумного ликования к столь же безумной горести.

Совсем другие расклады возникают в философии. Здесь торжествует темперамент космического оптимизма (Петух, Дракон, Тигр), склоняющий человека к отстраненности от мира, к некоему взгляду на человечество со стороны или даже сверху. Вторая компонента философствования – это власть над временем, даруемая волевым знакам (Лошадь, Тигр, Собака). Только эти три знака могут выстроить неискаженное пространство, в котором прошлое, настоящее и будущее представлены равномерно, а стало быть, можно вычислить связь времен, найти линию эволюции. Таким образом, «крест философии» в центр этой отрасли культуры ставит Тигров.

В живописи центральная позиция у Змеи. Такое положение обеспечивает пересечение линии мастеров пространства и цвета из тройки логиков (Петух, Змея, Бык) с линией бесконечно углубленных закрытых знаков (Обезьяна, Змея, Тигр, Кабан). Лидерство закрытых знаков, кстати, доказывает, что всенародной, общедоступной живописи высокого уровня быть не может, в отличие, скажем, от музыки или кино.

Что касается кино, то это, конечно, целый мир, в котором возможно существование нескольких крестов. Однако если говорить об основных законах жанра, то центр рождается на пересечении жажды движения и любви к предметному миру – это приземленные знаки (Петух, Собака, Обезьяна), а также линии знаков, владеющих секретами времени, – это знаки воли (Тигр, Собака, Лошадь). Легко увидеть, что в центре стоит Собака, что подтверждает в нашем кинематографе титаническая фигура Сергея Эйзенштейна, в грузинском кино Отара Иоселиани, в японском – Акиры Куросавы, в немецком – Райнера Вернера Фасбиндера и так далее. Это именно те фигуры, которые открывают магистральные пути в кинематографе, пути, по которым потом ходят толпы мастеров.

В балете, как и в поэзии, центральный знак – Дракон, но теперь, кроме взлетности (Тигр, Дракон, Кот), понадобилась еще и магия мистицизма (Крыса, Дракон, Обезьяна). В военном деле безоговорочный лидер Петух, его крест – это линия логиков (Бык, Змея, Петух) и линия действия (Обезьяна, Петух, Собака).

В ремесле (будь то ювелирное дело или создание скрипок) лидирует Обезьяна, стоящая в центре креста мистиков и знаков предмета и действия. Коза – центральный знак изобретательства, Кабан – центральный знак путешественников, Бык возглавляет список клоунов, Лошадь – педагогов, Змея – медиков... И везде в каждом деле есть свой крест, а стало быть, есть целая теория данного вида творчества. Фактически речь идет о гигантском и самостоятельном разделе структурного гороскопа.

Есть, правда, в этом разделе слабое место – очевидная субъективность оценок. Даже в военном искусстве, где, казалось бы, критерии гениальности очевидны, достаточно трудно доказывать лидерство тех или иных полководцев. Что уж говорить о поэзии или живописи, где у каждого свои пристрастия. Впрочем, нашлась все же творческая сфера, в которой удалось ввести объективные критерии силы, – это шахматы. Уже много лет в шахматах лидирует один-единственный знак – Кот. Уже во времена Анатолия Карпова (1951) выдвинулась целая когорта его одногодков (Ваганян, Андерсон, Тимман, Рибли). Потом пришел Гарри Каспаров (1963) и его одногодки (Соколов, Хьяртарсон, Красенков). На подходе поколение Котов-75. В первую очередь это Владимир Крамник и Веселин Топалов.

Центральное положение Кота подтверждает его свита: тройка интуитов (Коза, Кот, Кабан) и четверка открытых знаков (Лошадь, Кот, Крыса, Петух) отряжают в эту свиту пять знаков – Коза, Кабан, Петух, Лошадь и Крыса.